Городские легенды

Ах, эти чарующие, эти волшебные звуки! Они преследуют нас всюду – на рынках и в бутиках, в музеях и на стадионах, в ресторанах и рюмочных, в лимузинах и в метро… Да что там говорить, если как-то в парной общественной бани, под аккомпанемент веников, я услышал «Турецкий марш» Моцарта! Кто принёс в парную мобильный телефон, я не знал, хотя догадывался, что это бывший военный, ныне владеющий модным бутиком на Измайловском рынке. Как я догадался? Ну то, что марш в мобильном может быть только у...

МОЯ ЖИЗНЬ. ЧАСТЬ 14. В РОСТОВЕ-НА-ДОНУ.

Уже в который раз поезд увозил меня из Кировабада. И снова я уезжала навсегда, оставляя этот город и не зная, что ничего в нем не оставила, все незримо уместилось в моем сердце, став до боли, до горечи, до тоски родным. И меньше всего думала, да и не сожалела, что уже больше никогда не вернусь сюда, не думала, что любовь моя к этой земле, к этому народу не иссякнет и время от времени будет ныть и будет душа печалиться и бродить во мне по уголкам памяти...

Вот еще одно знаменитое оружие, полностью позаимствованное Сталиным из США. Это стратегический бомбардировщик Ту-4, полная копия американского В-29. Его скопировали полностью, включая отверстие в панели управления под банку с «Кока-колой». Копирование было столь рабским, что в качестве базовой единицы при расчетах использовали дюймы. Ту-4 строили уже фактически после войны, когда стало ясно, что есть ядерная бомба и нужны для нее носители.

Но почему у Сталина, превратившего всю страну в...

Аромат цветов – в венках волос влюбленных, в венках могил; вкус новой жизни и дух увядания – разорванное сердце розы.

***
Ржавой луной припорошена ночь, собрано хищное олово звезд, агатовой сетью выловлен страх первобытной души, а помнишь, и мы когда-то боялись темных углов.

***
Янтарных колосьев жертва – медовый хлеб, как жертвенность плоти – любовь; сухое сено на корм скотине, как плоти жир на пир червям.

***
В тонах лесных дышал я полной жизнью, и эта жизнь была дана природой...

ИСТОРИЯ 1-я.

Сегодня мои друзья напомнили мне ещё ряд невероятных историй, приключившихся со мной во Владивостоке, и были крайне удивлены тем, что до сих пор я ни разу не упомянула о них ни в своих книгах, ни на страничках сайта.

-А почему бы и не рассказать? - подумала я, и тут же обратилась за разрешением по поводу их огласки к главному свидетелю!

Набрала владивостокский номер телефона Ольги Грин, которая в это время спешила в машине в аэропорт, быстренько напомнила ей события прошлых...

Два друга сидели в небольшой кухне со старым интерьером. Они сидели и пили пиво. День стоял очень жаркий – казалось, что на улице под этим солнцем в городе все должно вот-вот просто сгореть. Они сидели и пили пиво, и говаривали о том, что у них происходит. Один был высокий, со злостью на лице и большими глазами – это Ригги Агкентан, он и сейчас рассказывал. Второй был пониже, на его широком лице было написано негодование – это Бен Уилисимонс, он слушал.

- Знаешь, про что я тебе хочу сказать...

В общественном паролёте ему наступил вполне сознательно на ногу какой-то хлыщ. Па только вчера купил ботинки на рынке и не вполне еще к ним привык, но уже очень сильно их полюбил. Наглец, где-то в районе Щербаковки, воспользовался общей сумятицей при выгрузке пассажиров. В общем, в то время как на мини парашютах с обратной реактивной тягой пассажиры немного суетливо как всегда покидали паролёт, подонок, специально подпрыгнув, приземлился своими кованными модными в последнее время у молодежи...

Доктор Федор ворвался в нашу жизнь из-за нашего постоянного любопытства. В конце концов мы в нем увидели необычайно способного народного актера. Учебой ему была улица и откуда-то проснувшееся желание лечить всех подряд, исцелять, по велению Господа, вошло в его голову с тех пор, когда ему удалось победить постоянную болезненность жены, вопреки приговору, поставленного медиками в городской клинике Горловки.

Приговор ей был вынесен прост. –Нежелец. От горя наш герой стал ходить босой круглый...

Я сидел, как обычно дома играл на компе в очередной Warcraft. Всё как всегда, скучно и плохо. Мне вообще всегда плохо и скучно. Но всё-таки сегодня как-то не так, необычно, по другому. Чувство, как будто, за тобой следят. А раньше такого не было.

Тут зашла мама, испортив мои размышления.
- Слушай, ты, когда будешь мыться? От тебя воняет, как от бродячего пса.

- Мам, между прочим, в Африке не моются годами, а пахнут как всегда.

- Во-первых, мы не в Африке, во-вторых, они всегда воняют...

Музыка Шопена тихо и нежно звучала в небольшой, погруженной в вечерние сумерки, комнате. Грустная, сомнамбулическая мелодия шопеновского ноктюрна, печально замирала в сонной синеве томного вечера и таяла в сгущающем воздухе.

Чтобы потом, в тишине и полумраке, певуче возродиться из ниоткуда, завораживая своей волшебной мелодией, унося на своей вечерней волне нежнейших звуков в неведомо-прекрасные дали грёз, неуловимых, как обволакивающее дыхание тихих ночей, как прощальные сумерки умирающей...