Срамной

Сам, будучи полукровкой,
Душой за Исход скорбя,
Из древних времён циновку
Примерил я на себя.

Проблемы почти что те же,
Отличные лишь чуть-чуть -
Харизмы, скоты, невежи
И вера в наш светлый путь.

А путь если слишком скользким
Окажется – как нам жить?
Почём продавать берёзки?
Молебен кому служить -

Китайцам или японцам,
Пришедшим к нам на постой?
Под чьим согреваться солнцем,
Желудок когда пустой?

Свои и чужие боли
Используя как предлог,
Смешать я себе позволил
Высокий...

Как не плюхнуться Рассее
Голой попой на ежа -
Жириновский с Моисеем
Монолог свой продолжал:

"Вот законы, что предложишь
Ты народу моему,
Дабы слушался он вожжи,
А не то - на Колыму.

Если купит кто еврея,
Обращённого в раба,
Пусть несчастный пейсы бреет,
Такова его судьба.

Непокорного объездят,
Как бы ни был парень крут,
Оприходуют в подъезде
И в кутузку сволокут.

Хочет он того, не хочет,
Пусть работает шесть лет
От зари до поздней...

Бог сказал Иакову: «Встань, пойди в Вефиль.
Здесь с афёрой паховой ты поджёг фитиль.
Тех, кто норм этических выдержать не смог,
От проблем этнических не спасает Бог.

Акт святой, дарованный в знак моей любви,
Со своим народом ты вымазал в крови.
Приобрёл известности сей Сихемский шлях,
Вызревает ненависть на его полях.

Многим поколениям жать её плоды.
Уводи немедленно племя от беды,
А потом торжественно, Яков-Израиль,
Ты построй мне жертвенник в городе Вефиль».

***

От иных...

В Ханаане Исав Исаакович
Жил безвыездно, был богат
И радушен, словив Иакова,
Не убил, а напротив рад

Был он брату единоутробному.
Лишь однажды смог обойти
Прохиндея он беспардонного
На коротком своём пути

Из утробы. Крик доисторический
Маму бедную оглушил,
А Иаков, боясь панически,
К свету яркому не спешил.

Но и это своё преимущество
Прогулял Исав уступил,
Жил, не мучаясь, как получится,
Спал под небом в глухой степи,

Прикрываясь одной лишь попоною,
В головах лук, колчан...

Залихватски пришла - нагрянула,
Как мажорный аккорд в полночь выстрелом,
Как заваливается баба пьяная,
И как слово срамное за тризною.

Огорошила, обескуражила,
Все столбами стоят в неведении,
Веселится один только ряженый,
До прощеного воскресения.

Обескровила, обесплодила,
Все цвета накрыв белым саваном,
Улыбается небу юродивый:
Пахнет свежестью зимней и ладаном.

Был известен, не сидел на зоне
Дуглас Рид, но тронул сионизм,
Книгу написал «Спор о Сионе»,
Сразу оказался неугоден
И как шарик сдулся и повис.

Что писал - печатать запретили,
Что издал - с библиотек тайком
Глубоко в загашники спустили,
Хорошо ещё, что не убили
Иль не сдали в сумасшедший дом.

На единобожия истоки
Он взглянул глазами Гюльчатай,
Девушки свободного Востока,
В своей книге отразил эпоху,
Я без паранджи её читал.

Прочие враги иудаизма
Говорят, пленение и шмон...

Помню я заветы Иеговы
И по пустякам не спорю с Ним.
Секс с кузиной – что в этом плохого?
Но с роднёй интим недопустим.

О моральном речь веду запрете,
К страсти у меня претензий нет.
Но бывают случаи, поверьте,
Когда можно плюнуть на запрет.

Если очень хочется, то можно...
Только случай здесь совсем иной.
Личный грех простить совсем не сложно,
Если интерес в нём родовой.

Что мораль не помешает выжить,
Я узнал из Книги, когда Лот
Пьяный с дочерьми лежал бесстыжий,
Но зато не...

Самуил священник в Раме умер.
Был высокий он авторитет,
При царе Сауле в ихней Думе
Возглавлял Духовный комитет,

Что-то типа нашего Синода.
Волю Господа тот жрец творил,
При большом скоплении народа
Он Саула выдвинул в цари.

Оказался выбор тот поспешен.
С верой недобор был у царя,
Был к тому же он слегка помешен,
И копьём швырялся почём зря.

Неврастеник, впавший в паранойю.
Что с таким диагнозом ловить?
К выполнению царёвой роли
Идеально подходил Давид.

Проявлял особое он...

Змей-Горыныч, враг, пьёт и не лечится,
Всё терзает свою гармонь.
Спирт внутри, как в реторте, плещется,
Разжигает в душе огонь.

Срок придёт, когда лёгкими полными
Пламя выдохнет Макашов,
И попадают опалённые
Воробьи со своих кустов…

А сегодня, срамную дав трещину,
Мир в неё с головой залез.
Секс-меньшинства, как братьев меньших, мы
Любим силами СПС.

С ними «Яблоко», хоть в белых тапочках,
Но в обиду своих не даст.
Говорят, кстати, в гузку яблочко
Для пикантности в самый раз...

Лежу с глаукомой в больнице глазной.
Надежды, что вылечат глаз, никакой.
И как завершение акта,
Сразятся врачи с катарактой.

А может, меня от соблазнов хранит
Запущенный мною иридоциклит,
И глаз мой, незрячий покуда,
Не больше чем средство от блуда?

Особый в мужчинах живёт интерес,
Его беззастенчиво пользует бес,
Дровишек, как в топку, подкинет –
То мини вокруг, то бикини.

Кадилом дьячок освятил Мерседес,
А в кабриолете - милашка топ-лесс.
Кто рядом пыхтит на Камазе,
Косеет...