Редкий талант

(Запрещает Бог с времён Завета
Проливать чужую кровь и пить.
Попросить бы нам Его при этом
В дополнение ко всем запретам
Портить кровь друг другу запретить.)

К переправе МИхмасской (МихмАсской,
Кто б сказал, как правильно прочесть?)
Из передовых Филистимлянских
Вышел в ночь отряд не строить глазки,
А смолить жгуты Израиль жечь.

В день один Ионафан Саулов
(Не фамилия, а просто сын
Настоящий, не в кустах нагулян)
Не сказал отцу, что он задумал,
И исчез да так, что след простыл...

Речь опять пойдёт об Иегове,
О делах глубокой старины.
Установки Бога племенного
Для любой религии верны.

В поселеньях скотоводов древних,
Как сейчас почти без перемен,
Не было у населенья денег,
Натуральный царствовал обмен.

С разницей от наших безлошадных
На дворах дымился тёплый кал,
И законы были беспощадны
К тем, кто глаз на ту скотину клал.

«Кто вола скрадёт, на всякий случай
В город уведёт, а там продаст –
Пять волов отдаст, когда прищучат,
И ответит за вола в пять...

Бог сказал Иакову: «Встань, пойди в Вефиль.
Здесь с афёрой паховой ты поджёг фитиль.
Тех, кто норм этических выдержать не смог,
От проблем этнических не спасает Бог.

Акт святой, дарованный в знак моей любви,
Со своим народом ты вымазал в крови.
Приобрёл известности сей Сихемский шлях,
Вызревает ненависть на его полях.

Многим поколениям жать её плоды.
Уводи немедленно племя от беды,
А потом торжественно, Яков-Израиль,
Ты построй мне жертвенник в городе Вефиль».

***

От иных...

«Пробить людского равнодушия броню
Вас призываю сущностью духовной,
Я беззаконников вовек не извиню
И не прощу, не будь Я Иегова!

Не лжесвидетельствуйте, люди! Пастухи,
Пустому слуху не давайте ходу
И не протягивайте вы своей руки
Обману беззаконника в угоду.

Свидетель, в пользу преступления не будь
Ты очевидцем и своей поддержкой,
Добру не навреди, что видел - позабудь.
Возможны в правосудии издержки.

Не следуй множеству, добро творить во зло,
И тяжбы не суди не сепаратно...

мёрзлая трава...
за редкими снежинками
с криком носятся дети...

Царедворцы, царедворцы
До чего же вы хитры.
Всё вы видите, притворцы,
Через щелку, мне сдаётся,
Но храните до поры.

А когда для откровений
Обнаружите ходы,
Вы появитесь из тени
И царя благоволенье
Обретёте за труды.

Видит Иоав, Главком всех
Войск царя, что тот в тоске -
Сердцем царь с Авессаломом,
С сыном, что сбежал из дома
За границу налегке.

Грех его был очевиден
И в глаза бил, как фонарь -
Сына он убил Давида,
Но за дело – брат ехидный
Изнасиловал Фамарь.

Только...

Нет, - я не слезы или смех, не светлый миг иль тяжкий грех:
В палитре радужных тонов я легкой кистью существую.
И, хоть, мне не дает грустить возможность в радуге бродить -
Как будто без него не жить, заветный новый цвет ищу я

Я не красивые слова - я алфавит от А до Я !
И новый день, в догадках, жду, чтоб новой жизнью изъясняться;
Одной улыбкой улыбнусь и вновь на поиск устремлюсь
Не существующих еще Неповторимых Комбинаций -

Туда, где ясность и покой они являются порой:
Так снятся...

Здесь Моисею велел Иегова
Волю народу свою передать:
За приношенье не взыщет сурово,
Всех к приношению впредь обязать,
А несогласных кнутом наказать.

«По сердцу Мне приношенья ходящих,
Ведь приношенье совсем не дары,
Те, что в слепцов превращают всех зрячих.
Я ж, Иегова, свои топоры
Не затуплю об дары до поры.

Вот приношенья, которые должно
Вам принимать и перечить не сметь,
Приоритеты запомнить не сложно:
Золото – раз, серебро, дальше медь,
(Сталью чуть позже все будут греметь...

«Довели Вениамина до сумы -
Говорили люди про бандитов -
Жён еврейских умертвили мы.
Пусть идут теперь в антисемиты.

Дочерей мы наших даже на развод
Им не отдадим и поклянёмся:
Пусть последний среди нас умрёт,
Мы от данных слов не отречёмся!

Изречённое шустрее воробья,
Слово наше стоит дорогого.
Говорить нам не о чём, друзья,
Клятву дали мы пред Иеговой.

Род Вениамина свой нашёл тупик
И к евреям больше не вернётся.
По жене имеет вес мужик,
Где родство по матери ведётся...

Стою босой,одетый в бархатный халат,
Смотрю на голубой фонтан.
Теплом окутанный надолго,
Всю важность влаги ощутил-
Я стал ее фанат.

Здесь сладкий аромат хурмы,инжира,
От лакомства зарока нет и подхалимства.
Навязчивое,здесь,восточное гостеприимство,
Зарока не дает от жира.

Протяжный стон,как ноющий от боли нерв,
Устало давит не от лени.
И редко видеть устоявших на ногах,
Все пали с головою на колени.

Заворожил не шум фонтана в изумрудном островке,
Ни песни вой,ни зелени...