Легко смычком касаясь скрипки,
Он потрясающе играл.
Светились фосфором улыбки.
Тонул в аплодисментах зал.
И сковывал восторг дыханье.
Маэстро был неповторим.
Движеньем привлекал вниманье.
Слух очаровывался им.
Он был одним из лучших в мире,
В пять лет уж начинал играть.
Звучала музыка в квартире.
В театра хоре пела мать…
Кулисы. Сцена. Свет приглушен.
И в полутьме - притихший зал.
Сын, затаив дыханье, слушал
И от восторга трепетал.
Вокруг казался воздух зыбким.
Он в океане звуков жил.
Ему игрушечную скрипку
Отец в три года подарил.
Он скрипку полюбил не сразу,
Хоть музыку боготворил.
Творил он всякие проказы
И козни детские чинил.
Происходили в доме драмы.
Не склонен мальчик был играть.
Его наказывала мама,
В театр перестала брать.
И папа - дилетант, любитель
К искусству сына приобщал.
Известный в городе учитель.
Уроки частные давал.
Он у Столярского учился.
Слыл лучшим он, как педагог,
Себя в талант вложить стремился.
Его в судьбу послал сам Бог.
Дань воздавалась дарованью.
Давид играл уже в шесть лет
И привлекал к себе вниманье.
Фортуна зажигала свет.
Играл Чайковского,Глиера,
С оркестром соло выступал.
Зал искромётность потрясала,
Когда Сен-Санса исполнял.
Консерваторию окончив,
Был Ойстрах приглашён в Москву.
Он в устремленьях был устойчив.
Мечты сбывались наяву.
А как играл он Мендельсона…
Ни с кем нельзя было сравнить.
Склонялись перед ним в поклонах
Мог мёртвого он разбудить.
В госпиталях и на заводах
Давал концерты он в войну.
Ему струна слагала оды.
Он был у музыки в плену.
И в осаждённом Ленинграде
Самозабвенно он играл,
Не денег и не славы ради,
Перед народом выступал.
Слывя добрейшим человеком,
Был он прекрасный муж, отец.
По праву лучшим признан веком,
И славы нёс не зря венец,
Не предвкушая её сладость,
Ступая на её порог,
Общеньем доставлял он радость,
И снисходительным быть мог.
А гастролируя по миру,
Не перестал преподавать,
Всеобщим будучи кумиром.
Готов был всем он помогать.
Простым, доступным оставался,
Блеск славы рано ощутив.
Он никогда не зазнавался,
Всегда был сдержан и учтив,
Себя вне музыки не видел
Он до последних смертных дней,
За несколько часов до смерти
Зал восхищал игрой своей..
21.09.2009
Он потрясающе играл.
Светились фосфором улыбки.
Тонул в аплодисментах зал.
И сковывал восторг дыханье.
Маэстро был неповторим.
Движеньем привлекал вниманье.
Слух очаровывался им.
Он был одним из лучших в мире,
В пять лет уж начинал играть.
Звучала музыка в квартире.
В театра хоре пела мать…
Кулисы. Сцена. Свет приглушен.
И в полутьме - притихший зал.
Сын, затаив дыханье, слушал
И от восторга трепетал.
Вокруг казался воздух зыбким.
Он в океане звуков жил.
Ему игрушечную скрипку
Отец в три года подарил.
Он скрипку полюбил не сразу,
Хоть музыку боготворил.
Творил он всякие проказы
И козни детские чинил.
Происходили в доме драмы.
Не склонен мальчик был играть.
Его наказывала мама,
В театр перестала брать.
И папа - дилетант, любитель
К искусству сына приобщал.
Известный в городе учитель.
Уроки частные давал.
Он у Столярского учился.
Слыл лучшим он, как педагог,
Себя в талант вложить стремился.
Его в судьбу послал сам Бог.
Дань воздавалась дарованью.
Давид играл уже в шесть лет
И привлекал к себе вниманье.
Фортуна зажигала свет.
Играл Чайковского,Глиера,
С оркестром соло выступал.
Зал искромётность потрясала,
Когда Сен-Санса исполнял.
Консерваторию окончив,
Был Ойстрах приглашён в Москву.
Он в устремленьях был устойчив.
Мечты сбывались наяву.
А как играл он Мендельсона…
Ни с кем нельзя было сравнить.
Склонялись перед ним в поклонах
Мог мёртвого он разбудить.
В госпиталях и на заводах
Давал концерты он в войну.
Ему струна слагала оды.
Он был у музыки в плену.
И в осаждённом Ленинграде
Самозабвенно он играл,
Не денег и не славы ради,
Перед народом выступал.
Слывя добрейшим человеком,
Был он прекрасный муж, отец.
По праву лучшим признан веком,
И славы нёс не зря венец,
Не предвкушая её сладость,
Ступая на её порог,
Общеньем доставлял он радость,
И снисходительным быть мог.
А гастролируя по миру,
Не перестал преподавать,
Всеобщим будучи кумиром.
Готов был всем он помогать.
Простым, доступным оставался,
Блеск славы рано ощутив.
Он никогда не зазнавался,
Всегда был сдержан и учтив,
Себя вне музыки не видел
Он до последних смертных дней,
За несколько часов до смерти
Зал восхищал игрой своей..
21.09.2009
Обсуждения Мог мёртвого он разбудить. Д. Ойстраху