Симпатия и эмпатия. В чем отличие?

Эмпатия — чудесный механизм, объединяющий на биологическом уровне всех людей в единое поле. Эмпатия является врожденной, и она присуща не только людям, но и ряду высокоразвитых млекопитающих, в первую очередь — человекообразным обезьянам. Нередко ее путают с симпатией, но это очень разные явления.

Симпатия — это положительное отношение к кому-либо, а эмпатия — способность чувствовать состояние другого, вживаться в него. Если мы видим боль другого человека, то наш мозг и наше тело отзываются, реагируя так, как будто это нам больно. Степень ответной реакции зависит от многих факторов, у людей разный уровень эмпатии, за исключением патологий, при которых этой способности нет (вроде антисоциального личностного расстройства или аутизма).

У всех есть общий базовый уровень эмпатии, именно благодаря ей устанавливается связь между младенцем и родителями, а позднее — между детьми. Сострадание и сочувствие, способность прощать, входить в чужое положение, отзывчивость, альтруизм, жалость, помощь, способность получать удовольствие от актерской игры — все это базируется на эмпатии.

Иными словами, эмпатия — это не «я понимаю, что ты чувствуешь», а «я чувствую твои переживания», «я чувствую, что ты боишься, что ты радуешься, удивляешься, злишься». При этом свое «Я» сохраняется, оно прикасается к переживаниям другого, сопереживает, но не растворяется в нем.

Тем страшнее понимание того, как легко можно ограничить — а то и полностью подавить — способность к эмпатии.

Как? Франс де Вааль, известный биолог, рассказывает о таком очень простом исследовании нейрофизиологов в Цюрихском университете. Они изучали нейронный ответ человека на страдания других людей.

Мужчины смотрели, как в соседней комнате получает удары электрическим током либо болельщик их собственного клуба, либо болельщик клуба-соперника. Все наблюдатели были фанатами «со стажем», к футболу относились серьезно. И эмпатию они проявляли к болельщикам только своего клуба. Более того, страдания болельщика соперничающего клуба активировали в мозгу центры удовольствия.

Вот и простой ответ на то, как убить эмпатию. Раздели людей на чужих и своих. Чем больше вокруг чужих — тем меньше эмпатии. Хочешь подавить ее полностью? Сделай чужими всех вокруг, а себя — избранным, обособленным, уникальным. Благо, что и этот механизм такой же врожденный, что и способность чувствовать другого.

Мыши способны дискомфортом реагировать на боль других мышей, но при одном условии — они должны были некоторое время жить вместе со страдальцем. Страдающий чужак оставляет их равнодушными. Точно так же равнодушными остаются шимпанзе.

Чем меньше группа «своих» — тем меньше сочувствия к «остальным»

Деление на «своих» и «чужих», реакция обособления древнее и мощнее, чем эмпатическая отзывчивость, и ее намного легче активизировать.

Помню о простом эксперименте, в котором участников разделили на две группы при помощи простых цветных квадратиков (синих и красных), а потом выбранным представителям из этих групп предложили разделить между всеми участниками эксперимента определенные суммы.

И тут выясняется, что «синий» старался побольше урвать для «синих», а «красный» — для «красных», хотя эти группы были образованы случайно и никто из членов групп не знал друг друга до эксперимента. Достаточно было простого факта «мы одного цвета», чтобы стать предвзятым и уменьшить уровень эмпатии.

Знаменитые исследования психолога Муазефа Шерифа показали, каким образом людей, объединив в разные случайные группы, можно спровоцировать не только на утрату эмпатии к «чужакам», но и на открытую и прямую враждебность, так как само по себе деление на группы не влечет за собой межгрупповую агрессию.

Шериф выяснил, что стремление унижать и враждебность по отношению к членам противоположной группы начинали проявляться только в условиях соревнования за ограниченные ресурсы. То есть нужно убедить людей, что им есть что делить, — и дальше все пойдет по накатанной.

Именно в такой ситуации боль и страдания другого начинают активизировать центры удовольствия тех, кто видит это страдание, но принадлежит к другому лагерю. Одновременно возрастала внутригрупповая солидарность и эмпатия, но только к своим. Чем меньше группа «своих» — тем меньше сочувствия к «остальным».

Где выход? Там же, где и вход. Найти, что нас объединяет с «чужаком», найти общую цель, которую можно достигать сообща

Итак, все очень просто, увы. Два простых до безобразия правила:

Дальше люди сделают все сами, ведомые механизмами, общими с шимпанзе и другими млекопитающими. Появятся кодовые слова-сигналы, которые отличают «наших» от «не наших», по ним сразу можно вычислить друг друга.

У людей эту роль играют слова-ярлыки. Появится полная закрытость к информации с «той стороны» и чрезмерная доверчивать к «своим» (помним — возрастает внутригрупповая солидарность). Включится «язык ненависти», суть которого — причинение страдания другому через слово. Радость от страданий и боли «чужаков». Оправдание убийств со стороны «своих»...

А там дальше — рептилии и роботы, для которых эмпатия недоступна...

А дрессировщики будут смотреть на сражающихся шимпанзе и павианов, и продумывать новые эксперименты… У Оруэлла, кажется, есть несколько любопытных идей…

Где выход? Там же, где и вход. Найти, что нас объединяет с «чужаком», найти общую цель, которую можно достигать сообща.