Глава 15. Выборы на вече
Прошли километра три. Потом еще три. Потом вернулись назад. Но деревня как сквозь землю провалилась. Собственно так оно и было.
- Смотри! - Указал Валерий на небольшую дыру в земле.
Джек протискался внутрь. Помещение показалось вполне жилым. Только никого в нем не было. Так что осталось непонятным, какой зверь мог бы его вырыть. Друзья походили вокруг. Нашли еще дырку.
- Смотри! Вот еще! И еще! Это, наверное, у них главная улица.
- С чего ты решил, что главная?
- Ну, раз других нет, значит, главная.
- А-а...
Слазили и в другие дыры. Но и там никого не было. Наконец, в очередной дырке нашли какого-то пришибленного урода. Урод долго не мог понять, что от него хотят. Гости уже стали уходить, как он вдруг прорезался:
- Да нет же! Они не вымерли. Пока... Они во дворце культуры!
Друзья вылезли наружу.
- Где же тут дворец? По-моему, здесь даже сарай - царская роскошь.
Пошли по другим землянкам. Из одной слышались громкие голоса.
- Зайдешь первым. - Приказал Джек. - В случае чего скажешь, что мы из народного контроля. А то если я скажу, то с моим акцентом они могут не понять, что мы из народа.
Сначала на них не обратили внимания. Пришельцы примостились на земле рядом с какой-то дохлой бабой. В землянке были одни женщины. Человек двадцать. О чем-то спорили. Да так, что, по-видимому, не замечали ничего на свете. Наконец, дохлая баба заинтересовалась гостями и, узнав, что они из народного контроля, вдруг вскочила и радостно возвестила о приходе дорогих гостей. После секундного замешательства все женщины разом ринулись на гостей и чуть не смяли их своими вопросами и жалобами.
Одна баба кричала, что какой-то военный квартировал у нее и за это реквизировал спинку кровати, и требовала немедленно вернуть материальную ценность. Ее перебивала другая баба, которая жаловалась, что на почте крыша обвалилась. Однако третья баба не поддержала ее:
- Какая тебе почта! От той землянки, где почта была, только провал на поверхности остался, и чинить там нечего. К тому же, писем давно никто не пишет. Некому, нечем и не на чем их писать. Да и грамоте никто не помнит.
- А вдруг кто-нибудь напишет? - Не унималась защитница почтовой службы. - Принесет на почту, а почты-то и нет...
- Не слушайте ее, товарищи контролеры. Не нужна нам почта. А вот пруд нам надо почистить. - Вступила следующая баба.
Однако другие тут же возмутились:
- Какой еще пруд? Да в нем сроду воды не было!
- Нет, была! Была! - Заорала инициаторша чистки пруда.
- Не было, не было! - Кричали женщины.
- Была, была! - Кричали другие.
Мнения разделились. Консенсус не получался. Наконец, Джек не выдержал и закричал что есть духу:
- Молчать!!!
Бабы сразу затихли.
- Правильно товарищ говорит. - Сказала дохлая баба. - Нечего тут спорить. Товарищ сам разберется и без всякого давления с нашей стороны решит, что... пруд чистить не надо!
- Нет! - Заорало хором несколько баб. - Товарищ без всякого давления с нашей стороны решит, что пруд чистить надо!
Снова поднялся невообразимый гвалт. Двое даже вцепились друг дружке за волосы, но их быстро разняли.
- Молчать! А то всех перестреляю! - Закричал Джек и поднял над головой огрызок кирпича.
Бабы с недовольным видом уселись и замолчали.
- Товарищ Батонов. - Обратился Джек к Валерию. - Объясните гражданкам международную обстановку. - И с гордым начальственным видом уселся на кучу ветхого тряпья.
Валерий не ожидал такого, но вовремя собрался:
- Дорогие леди и-и... девушки! Мы живем в сложное судьбоносное время, когда все, буквально все только тем и заняты, что продают родину... Кроме наших, конечно, доблестных... э-э...
Валерий наклонился у уху друга:
- На чьей территории мы находимся?
- На нашей, конечно!
- Какой нашей?! Черт тебя возьми!
- На красной, на красной, милок!
- ... Кроме наших доблестных красных воинов! - С подъемом продолжал американец. - И что характерно, продают ее и оптом, и в розницу, большими партиями и мелкими, в ящиках и россыпью. И даже из-под полы, причем по сниженным ценам! Так, товарищи, больше нельзя! Я вам ответственно заявляю, что так продавать больше нельзя! Это дело надо поставить под контроль, под самый всенародный контроль!
Все захлопали. А воодушевленный гость продолжал:
- А потому, товарищи, мелочиться не надо. Шире надо смотреть. Я вам ответственно заявляю. Ну что значит спинка кровати? В конце концов можно и без спинки поставить кровать на землю, и все. Все! И незачем для этого вызывать комиссии из центра.
Но тут какая-то баба не удержалась:
- Так ведь кроме спинки у нее ничего и не было. Эта спинка одна была на всю деревню. Мы ее ой-как берегли! Она у нас как реликвия была...
- Все равно. - Гнул свое Валерий. - Мелко это! Мел-ко.
Слушатели недовольно загудели:
- Дык ведь уперли куды-то, нехристи! И нихто не знат куды!..
Тогда американец решил сменить тему:
- А в общем, товарищи женщины, мы вас поддерживаем. И все силы отдадим на благо народа!
Все захлопали.
- А теперь давайте не будем отвлекаться! Вы продолжайте собрание. А мы посмотрим, возьмем на заметку все ваши нужды. А потом еще поговорим.
Бабы удовлетворились...
- А ты далеко пойдешь! - Шепнул Валерию Джек. - Не ожидал от тебя.
- А как же... - Невозмутимо ответил Валерий. - Учусь! В этой стране есть у кого поучиться.
Выяснилось, что собрание было по выдвижению депутата на областное вече. Было два кандидата: товарищ Иванова и товарищ Петрова.
- Они только две у нас образованные. - Пояснила дохлая баба. - Вон та рассказывает, что книгу когда-то в руках держала. А у той как раз спинку кровати сперли. Но у этой, Ивановой, меньше шансов, потому как книгу-то больше никто не видел, а мало ли что могут понарассказывать. А спинку почти все помнят. Она у нас как икона была, а Петрова ее хранительница. Да только не сохранила вот...
Программы обеих кандидатов были похожи как две капли воды. Слушали однако с интересом. Потом устроили что-то вроде теледебатов. Ответы были на редкость глупые, а вопросы еще глупее. И если бы не пресловутая спинка, то была бы боевая ничья. Чувствуя, что спинка перевешивает не в ее пользу, гражданка Иванова решилась на отчаянный шаг. Она предложила грандиозный проект: построить новую, хотя бы очень маленькую землянку. Все несказанно оживились. Однако соперница не растерялась и заявила, что будет бороться за строительство двух, и не маленьких, а больших землянок. Ее встретили аплодисментами. Тогда Иванова пообещала построить три землянки, причем улучшенной планировки. Петрова поднатужилась и крикнула:
- Четыре!
Ей ответили овациями. Иванова тут же предложила пять. Однако когда женщины дошли до десяти, аплодисменты стали явно ослабевать. Снова замаячила ничья. Но у Петровой в запасе была реквизированная спинка, а у Ивановой лишь легенда о несуществующей книге. И тут Иванова решилась на небывалое обещание:
- А я... построю водопровод!
Зал замер. И вдруг все вскочили. От нескончаемых оваций с потолка посыпалась земля. И совершенно напрасно Петрова кричала, что построит десять, нет, двадцать водопроводов. Ее уже никто не слышал. Народ сделал свой выбор!
Затем бабы снова навалились на народных контролеров. Правда, про реквизированную часть кровати больше не вспоминали. Зато стали требовать, чтобы мужчины отправились вместе с Ивановой на областное вече и проконтролировали там все, что положено. Пришлось согласиться, точнее, сделать вид, что согласились.
На ночлег каждая баба стала тащить мужчин к себе, причем непременно обоих сразу.
- Да вы бы хоть поделились! - Советовал Джек. - Неудобно же втроем в одном помещении!
Но его не поняли. Потому что каждая женщина стремилась изложить все наболевшее, причем наибольшему количеству народных контролеров.
Победила опять Иванова. Под предлогом неотложного обсуждения государственных проблем. Землянка Ивановой скорее походила на нору. В ней нельзя было даже встать в полный рост. В ширину она была менее метра. Вся обстановка состояла из какой-то трухи на полу, который по совместительству служил и постелью.
- У других еще теснее. - Успокоила гостей хозяйка и собралась изливать свою душу. Говорила она бегло. Не закончив одну мысль, сбивалась на другую, потом на третью и не умолкала ни на мгновенье.
Мужчины стали зевать. Но Иванова не обращала на это внимания. Она очень торопилась выговориться, так как другого такого случая могло не представиться вовсе. Наконец, Джек бесцеремонно зажал ей рукой рот и спросил:
- А что это за книга, которую вы читали?
Хозяйка несказанно обрадовалась вопросу и, набрав побольше воздуха, понеслась:
- Читать мне никогда не приходилось, так что не уверена даже, что смогу. А книга мамина была. Помню только, что хорошо горела, книга-то. Мама ее на растопку пускала. Полезная была штука. А что внутри книги было, не видела, так что не скажу.
- С ней все ясно. - Сказал Джек и снова зажал даме рот. - Впрочем, скажите, не видели ли вы Козломызловского монастыря?
- Монастыря? Да у нас и слова такого не знают. Я сама спрашивала. А вот бабушка моя знала! Сказки разные сказывала.
- А что за сказки?
- Да вранье, наверное. - Иванова уже хотела перейти на другую тему. Но Джек заставил ее рассказать.
- Говорят, будто война какая-то еще раньше была. Очень, говорят, большая. Прямо-таки Великая, называлась. И что какой-то немец до Волги дошел. А я так думаю: какая же она большая, если какой-то немец до Волги дошел! Я бы этого немца в три шеи выгнала. Вот сейчас война так война, и то великой не называется. Некоторые почему-то ее позорной называют. Так что я же говорю, что сказки. Я вам лучше про...
Но Джек вернул ее в нужное русло.
- Так вот, - без особого энтузиазма продолжила хозяйка, - якобы еще до той войны здесь где-то был город. Не знаю точно, что это такое, но говорят, будто большая деревня. И землянок много-много, и даже многоэтажные. Вот, наверное, люди маялись. Нешто можно жить в двухэтажной землянке. Видно, плохо жили, не то, что сейчас. А самым нехорошим людям достались самые многоэтажные землянки, да еще за каменной стеной. Видать, там так плохо жили, что оттуда людей даже не выпускали, чтобы не сбежали насовсем. Специально солдаты вокруг стояли, чтобы муха не вылетела из этих землянок. Не знаю, что такое муха, но наверное тоже что-то нехорошее. Так вот, незадолго до той войны всех этих нехороших людей прикончили прямо на дому, чтобы не мучились понапрасну. А землянки завалили. Это якобы отец моей бабушки видел. А больше никто не видел. Так, после войны мой прадед как-то взболтнул о своих наблюдениях. Все молчал, молчал, а тут по какому-то развеселому делу в компании и взболтнул. А ночью его забрали. И больше никто никогда его не видел. Меня тогда еще и в помине не было. И мама моя еще не родилась...
- А как же город? С хорошими людьми...
- Не беспокойтесь! Хороших людей не обидели. Их всех вывезли в теплые края на богатые земли. Говорят, таких земель уже нет. А тогда были. Им велели забрать самое необходимое и в течении двух часов собраться на станции. И отправили в счастливую жизнь из этих поганых многоэтажных землянок. А землянки тут же развалили. Вместе с теми, кто в два часа не уложился. И все сравняли с землей, чтобы никаких следов не осталось?
- А где же были те счастливые теплые края?
- Да точно не помню. Больше этих слов не слышала.
- Ну-ну, а все-таки?
- Да вроде даже выбирать можно было, куда больше нравится: или в Воркуту или на Колыму. Правда, многие тогда говорили, что уж лучше на землю Франца Иосифа. Не знаете, где такая? Вот, наверное, там здорово! А?
- Здорово! Здорово! - Согласился Джек. - Там очень живописные пейзажи. Получше, чем в вашей пустыне.
- Да, да, я всю жизнь мечтала где-нибудь побывать. Да не до этого было. И боялась здорово. А сейчас вот народ выбрал. Придется! Долг обязывает.
- А вы не слышали когда-нибудь такую фамилию: Колымагин?
- Н-нет, нет. Не припомню.
- Может, о каком-нибудь изобретателе слышали или просто о знаменитом человеке из Козломызлова?
- Слышала, что в далекие времена жили здесь какие-то знаменитые люди, к ним много гостей приходило. Но кто и зачем, ничего не знаю. Да и что толку от этих знаменитостей... Ничего ведь не осталось. Значит, что-то неправильно они делали, раз памяти о них не осталось. Я тут самая старая. Да и то ничего не помню. А ведь хочется, хочется, чтобы не исчезало все бесследно, а как-то запечатлевалось. Только никак не найду способа.
Пришло время ложиться. Хозяйка так настойчиво предлагала свою постель, что пришлось уступить уговорам дамы. А дама простояла всю ночь, согнувшись в три погибели. Она еще долго о чем-то причитала. А мужчины, дорвавшись до вольготной гражданской жизни, сразу же заснули. И спали как убитые.
Наутро деревенское общество выдало мужчинам несколько шампиньонов и наказало беречь ихнюю избранницу. Километра два прошли вместе. Потом вернули Ивановой почти все шампиньоны и стали прощаться. Но народная избранница несказанно забеспокоилась, когда поняла, что ее бросают одну посреди черной пустыни. Без энтузиазма мужчины прошли с ней еще километра три, и Джек решительно повернул в сторону. За ним и Валерий. Но Иванова так запричитала и так горько заплакала, что пришлось пообещать довести ее до областного центра.
- Это очень опасно. - Шепнул Джек. - Там могут быть шпионы и вообще сомнительные личности.
- Но, может, мы узнаем что-нибудь полезное?
- Тоже не исключено.
Иванова успокоилась, и ее снова потянуло на разговоры. И Джек решил пораспрашивать спутницу.
- А почему у вас называется вече? У нас так совет.
- Ясное дело. - Обрадовалась Иванова. - Вы же военный. А военные все время отстают в развитии демократии.
- С чего вы решили, что мы военные? - Заволновался Джек.
- Так все ж мужчины военные. У нас других не бывает. Так что вы можете не скрывать свои чины. Я ведь все понимаю.
Излишняя сообразительность дамы не понравилась кавалерам. А дама продолжала:
- Советы уже устарели. Говорят, какое-то отклонение от верных истоков произошло. И все время истоки пытаются очистить от всего наносного, от разных там извращений. У нас уже и дума была и холопское собрание, теперь вот вече. Уж не знаю, что дальше будет. Но сдается мне, на этом чистка истоков не кончится. Видно, уж очень здорово их загадили. За мой век, поди, и не очистят.
Через некоторое время дама отлучилась за кусты, точнее, туда, где они вполне могли бы расти в древности. Мужчины вежливо отвернулись.
- А что я тебе говорил! - Оживился Джек. - Они тоже ищут точку в прошлом, с которой надо пойти новым путем. Только не осчастливил их Колымагин почему-то. Придется тебе самому этим заниматься. Ха-ха-ха!
- Грешно смеяться над трагедией! Впрочем, не кажется ли тебе странным такое сочетание: гениальный изобретатель, который мог осчастливить весь мир, и такая нищая, умирающая страна, породившая этого изобретателя?
- Странно, конечно. Не логично. Может, это для равновесия? Ха-ха-ха!
- А может, это сам Колымагин все и испортил? Ты не допускаешь это?
- Что, он и себя из университета выгнал, и на Колыму сослал, и так далее? Ну, ты даешь!
- А вдруг он ошибся?
- Ошибиться можно раз, два, ну, десять, но не все же подряд! Если его машина стала работать в разнос, надо было просто ее выключить или уничтожить. А не портить всю жизнь себе и другим. Уж наверное Колымагин не был так глуп, если он в самом деле гениальный изобретатель.
- Да, ты прав, конечно. Но все равно, странно как-то. Во всем мире ведь совсем не так живут. А тут какая-то язва, какая-то полнейшая безвыходность. И не видно никакого выхода.
- Вот и разбирайся. А я не вижу никакого сверхъестественного вмешательства. Все понятно. Развал следует за развалом. Вот если бы после развала изобилие вдруг привалило, тогда это было бы удивительно. А так ухудшение наблюдается стабильное и, можно сказать, планомерное. Я даже не понимаю, был ли в принципе критический момент, с которого все началось. Но если ты действительно хочешь что-то изменить, а тем более воспользоваться машиной времени, то ты должен все это понять. Иначе ты таких дров наломаешь, что и весь остальной мир в могилу сведешь!
- Разве ж можно все это понять? - Засомневался Валерий.
- О чем это вы? - Спросила, отряхиваясь, дама.
- Да так, о судьбах родины! Все думаем, как сделать, чтобы еще хуже не стало.
Часть пути пролегала по берегу Волги. Вода была очень сомнительной. Видели несколько трупов. Но все же решили искупаться. Дама страшно боялась воды. Но ее втолкнули почти силой. Потом она сушилась за камнями.
Ночью Валерий шепнул Джеку:
- Я думал, она негритянка, а у нее, оказывается, волосы совсем рыжие и кожа светлая.
- Я не только это заметил. - Ухмыльнулся Джек.
- А что? - Заинтересовался друг.
- А то, что находится под ее ужасными лохмотьями.
- Как ты мог, Джек! Так поступить по отношению к пожилой женщине?
- Да ее немного приодеть, подштукатурить, подстричь, ну и подмыть, конечно, и с ней не стыдно будет показаться в Париже!
- Все равно! Я что-то не припомню, чтобы ты увлекался старухами.
- Болван! Да этой старухе не более 25 лет!
Валерий выпучил глаза.
- А мы даже не спросили, как ее зовут!
- Не волнуйся. Я уже спросил. Ее зовут Ксения!
Глава 16. Областное вече
Цель прихода приближалась. Ксения шла какая-то вялая. "Наверное, думает о Родине." - Сообразил Валерий. И спросил:
- А с чем вы будете выступать?
Народная избранница не сразу поняла, что от нее хотят.
- А разве надо?
- А как же! Можете, например, про водопровод.
Но Ксения не проявила никакого энтузиазма.
- Но вы же обещали своим деревенским. - Напомнил Валерий.
- Не выйдет ничего. Да и не нужен им водопровод.
- Как это не нужен! Зачем тогда все это? И с землянками... улучшенной планировки...
- И землянки не нужны. И так многие пустуют. Да и холодно в больших землянках. Так что чем меньше, тем лучше.
- Но они же верят вам. Надеяться будут!
- Верят потому, что надо во что-то верить. Да они все уверены, что спинку от кровати уже никогда не найти. И что трубы для водопровода достать не легче, чем звезды с неба. А попробуй их заставь копать траншею под водопровод! Никто ж не пойдет! Даже если бы и вода была. Мы ее из глубокого колодца по капелькам достаем. Так что тут не трубы, а чайная ложка нужна.
- Так зачем же все это?
- А зачем вообще мы живем? - Огорошила Ксения философским вопросом. - Вот вы зачем живете? И что после вас останется?
- Ну, не знаю... Дети, например.
- А после ваших детей?
- Ну, их дети.
- И все?
- Все...
- А что-нибудь такое для всех, запоминающееся? Ведь вы просто повторяете себя в детях и все! И ничего нового. А нам и это уже не дано. Так, зачем вы живете?
Валерий растерялся. Жизнь его была полна впечатлений, и особенно в последнее время. И совсем некогда было думать, что от этих впечатлений перепадет будущему.
- Вы, наверное, многое можете. Но, поди, еще ничего не сделали для других. - Продолжала Ксения. - Я тоже ничего не сделала. И возможностей для этого у меня тьфу, почти ничего. Но я хочу. И другие бабы хотят и надеются. Вдруг случится что-нибудь хорошее! Так хотя бы не прозевать его. Может, счастливая жизнь ходит где-то рядом. А не будешь стараться, надеяться, она так и пройдет мимо, не заметит тебя...
Стало грустно. Валерий с сожалением подумал, что нет у него машины времени, чтобы все изменить, помочь этим женщинам. Но тут же он подумал и о том, имеет ли он право вмешиваться в их судьбу. Если он даст им хлеба и зрелищ, то не отнимет ли он тем самым нечто неповторимое и неуловимое, что так привлекает его в этих русских женщинах?
Если бы была дорога, то можно было бы сказать, что она бежала... Но дороги-то как раз и не было.
- Где же этот областной центр? Ты не ошибся, Джек?
- По карте я помню. Но тут все так голо. Никаких ориентиров.
- Я надеюсь, ты не собираешься ориентироваться по небоскребам?
- Не скалься! А вы, Ксения, не скажете?
- Так, я ж никогда здесь не была. И вообще, в первый раз путешествую.
- Интересно, а как же вы одна-то собирались идти?
- Нашла бы! Не сумлевайтесь. Я баба настырная. Хотя года три назад посылали тоже... Агафью. Так и сгинула без следа...
- С ней все ясно! - Подвел черту Джек. - Будем искать.
Искали долго. И вдруг совершенно неожиданно в полнейшей глуши увидели за бугром трех оживленно жестикулирующих женщин. Можно сказать, столкнулись нос к носу. Удирать было не к лицу.
- А где тут область? - Не растерялась Ксения, как бы обращаясь к случайному прохожему.
- Вот здесь и есть. Не видите разве? Так вы на вече? Что, все трое?
Валерий хотел объяснить, что они народные контролеры, но Джек опередил его:
- Сопровождающие мы... Она у нас главная.
На мужчин сразу перестали обращать внимание.
- А мне понравилось быть контролером. - Обиженным голосом произнес Валерий.
- А трупом тебе не понравилось быть? Не высовывайся! Целее будешь. А то они в нас так вцепятся, что не рад будешь. К тому же, какой ты к черту контролер! Ты изменник родины и предатель! А я вот защитник демократии. - И Джек с удовольствием помахал красной картонкой.
Валерий обиделся.
- Ладно, не переживай, Билл. Я и для тебя припас. - И Джек вывалил пачку документов. - Только все сразу не надо предъявлять, а то нас могут не понять.
На вече прибыло шесть женщин и ни одного мужика, если не считать двух сопровождающих. Решили ждать, пока еще кто-нибудь прибудет. Смываться мужчинам не было смысла. Все равно их уже видели. К тому же, подозрительных личностей пока не наблюдалось.
Вопреки ожиданиям, никакого областного центра собственно не было. Три-четыре землянки-норы. Те же дохлые грязные бабы. Никаких достопримечательностей, даже воспоминаний о какой-нибудь спинке кровати. И главное, никаких властей.
- Если так дальше пойдет, то в столице мы найдем всего одну землянку. - Прикинул Валерий.
- Говорят, там больше. - Возразила Ксения.
- Нет, все-таки одна. - Поразил своей информированностью Джек. - Но очень большая. На тысячи человек!
- Почему же тогда здесь ничего нет?
- А забыло про нас правительство. Не нужны мы ему. Нечего с нас взять, абсолютно нечего. Да и управлять-то нечем. Каждый сам по себе. Выращивает шампиньоны в какой-нибудь норе и все! А правительство на шампиньоны не зарится. Если и есть у кого что, так это у военных. Они все зацапали, что было. Вот с ними в центре и цацкаются.
- Верно, верно. - Подтвердил Джек. - Только и у военных уж почти ничего не осталось. Все порушили.
- На какие же шиши живет президент и компания? Они что, такие же нищие?
- Мы не нищие! - Возмутилась Ксения. - Сами себя кормим. Не побираемся. А вот правительство, может, и нищее, раз народ обирает.
- Не нищее правительство. - Возразил Джек. - Говорят, там чуть ли не дворцы под землей построены.
- Но как, откуда? - Удивился Валерий.
- А ты сходи да спроси!
- А что? Вдруг меня выберут в государственное вече? - Размечталась Ксения. - Пойдете со мной?
Джек закашлялся.
- Нет, нам в другую сторону.
- Ой, как жалко!
- Правда, интересно было бы посмотреть. - Заметил Валерий.
- Ты не на экскурсии, болван! Мне тоже интересно. Только меру надо знать. Уж вы на нас не обижайтесь, а завтра мы уходим. Может, это областное вече еще и через год не откроется... У нас свои дела. Нечего тут шататься.
- Да, да, я понимаю. Я тоже о деревне уже скучаю. Я ведь только так, про столицу-то. Куда уж мне! Да и боюсь я. Вот поболтаем тут с бабами, и домой пойду. Как-то там наши?
Незаметно стемнело. И тут пронеслась новость: прибыли еще два делегата. Больше решили не ждать. На утро назначили открытие вече.
- Джек, задержимся на денек? Посмотрим?
- На денек? Хм... На денек можно. Согласился Джек.
Вече проходило странно. Говорили и кричали много, хотя говорить было абсолютно не о чем. Во всех селениях жили абсолютно одинаково. Что-либо изменить не было никакой надежды. Да никто толком и не знал, в какую сторону и что надо менять.
Каждая баба сочла своим долгом выступить с каким-нибудь глупым проектом, над которым все остальные дружно смеялись. Выполняя наказ избирателей, выступила и Ксения. Про водопровод.
- Может, вам еще водопровод, сработанный рабами Рима, нужен? - Раздалось из жидкой толпы. Никто, конечно, не знал про Рим, но смеяться это не помешало. И действительно, водопровод выглядел бы здесь так же, как рыбзавод на Луне.
Пришел черед выбирать делегата на государственное вече. Сразу стало ясно, что все хотят домой, а в центр никто ехать, т.е. топать на своих двоих, не хочет. Предлагали друг друга, но все яростно отбрыкивались, уже вдоволь насытившись парламентской деятельностью.
- Давайте Ксению выберем! - Крикнула какая-то кривая баба. - У нее же телохранители. Значит, больше шансов дойти.
Ксения хотела уже возмутиться, как другая баба ехидно сказала:
- А что? С такими телохранителями и я бы пошла!
Но Ксения взглянула на бабу с таким зверским выражением, что та сразу стала оправдываться:
- А что? Я ничего...
- Мои телохранители! Мои! - Завопила Ксения.
- Она согласна. - Догадалась третья баба.
- Ксению! Ксению! - Заорали все. А Ксения только открывала и закрывала рот, не зная что сказать.
Тут все куда-то заторопились, показывая тем самым, что до конца выполнили свой долг перед народом. В один миг Ксения и двое мужчин остались одни. Народная избранница долго молчала, пытаясь понять, что же произошло.
- Придется идти. - Тихо с виноватым видом произнесла она. - Только не сказали куда...
Снова стало тихо.
- А вы дорогу мне покажете? - Заискивающе поинтересовалась дама.
- Дорогу?! - Джека наконец прорвало. - Может, тебе, дура, еще что-нибудь показать? Вот навязалась на нашу голову!
Народная депутатка почему-то не возмутилась, а только бросилась на грудь Джеку и зарыдала. Джек пытался ее отцепить. Но потом передумал.
На следующее утро Джек заявил:
- Мы проводим тебя до Осколково. Это форпост красных на подступах к столице. До туда верст сто будет. А там еще двести до центра. Но там тебя проводят военные. У них там связь более-менее налажена. А нам с ними встречаться ни к чему. То есть, виноват, это наши братья родные, доблестные воины. Но сейчас у нас другое очень ответственное задание. А задание надо выполнять! Поняла?
- Ну, раз задание, тогда конечно... - С сожалением согласилась Ксения.
Шли в основном молча. С дурным настроением. Первая же ночь выдалась страшно холодной. Ксения с трудом поднялась с промерзшей земли и начала страшно кашлять.
- Ничего! Я баба крепкая! - Несколько раз повторила дама.
Однако метров через триста крепкая баба свалилась. Ее попытались поднять.
- Ничего, ничего! Не беспокойтесь. Полежу минут пять и встану. Я баба крепкая.
Однако дама не встала ни через пять минут, ни через час. Мужчины уселись по обе стороны и приняли позу мыслителя. Периодически Джек спрашивал: "Жива ли еще?" Засовывал голову под дамские лохмотья и надолго прижимал ухо к груди. Хотя и без того было ясно, что жива. Потому что Ксения дышала как паровоз.
Наконец Валерий не выдержал:
- Тебе не кажется, что ты ведешь себя некрасиво?
- Некрасиво? - Удивился Джек и обвел взглядом окрестную пустоту, как бы ища в ней случайных зрителей. - Впрочем, действительно кажется. - И он перестал засовывать голову в интимные места.
Ксения залилась нездоровым румянцем. И под грязными подтеками стало просвечивать весьма привлекательное лицо. Не отрывая взгляд, мужчины завороженно всматривались в это замазанное и заплаканное лицо. Потом как по команде посмотрели друг на друга и оба отвернулись в сторону.
Следующая ночь выдалась еще холоднее первой.
- Помрет ведь! - С тревогой выразил гипотезу Джек.
- Ей-богу, помрет! - Согласился Валерий. Однако Джек остался почему-то очень недоволен покладистостью друга.
Ночью мужики не нашли ничего лучше, как прижаться к даме с двух сторон и согревать ее своим телом. Впрочем, так и самим было теплее. Но все равно продрогли до костей.
Утром долго пытались растормошить даму. Но она была без сознания.
- Будем тащить на себе! - Безапелляционно заявил Джек. Он попытался взвалить ношу себе на спину, но закачался и тут же плюхнулся вместе с дамой. С тревогой он отряхнул с нее пыль, потом пощупал, видимо, проверяя сохранность груза.
- Помогай, болван! Что стоишь!
Джек прошел с ношей метров десять. Ноги нещадно утопали в пыли, и вытащить их не было сил.
Потом потащили вдвоем. Ксения оказалась тощей как щепка. Килограммов сорок, не больше. Но для изможденных путников и это было слишком много. Задень прошагали от силы километров десять.
В борьбе за жизнь прошло еще два дня. Наконец, вечером съели последний шампиньон.
- Если завтра нас не подберут, то всем нам крышка.
- Может, бросим ее? - Осторожно предложил Валерий.
Но Джек посмотрел на него так, что у Валерия отпало желание развивать эту мысль.
Наутро Джек залез на какую-то кучу и долго всматривался в горизонт. На севере он заметил красную точку. Когда подошли ближе, то увидели, что точка эта на самом деле болтающаяся красная тряпка. Затем выяснилось, что тряпка висит на длинной мачте.
- Это красные! Причем сильный форт. Гражданским такая реклама ни к чему.
Валерий вдруг всеми частями тела ощутил, что не переваривает военных. И предложил свой план:
- Давай ночью подбросил им Ксению, а сами смоемся. Сколько можно с ней таскаться!
- Да ты осел, Билл! Тупой осел! - Разозлился Джек.
- Да? То, что я болван, я уже давно усвоил. Но то, что я еще и осел, это я узнаю впервые.
- Это тебе полезно.
- Но ты же сам все время хотел от нее избавиться!
- Конечно, ты осел! Ты думаешь, ее там ждут? Ей номер в люксе приготовили? Да ее просто скинут в ближайшую канаву и все!
- Так ведь депутат же она...
- На ней не написано, что она депутат. И сама она может не успеть об этом сказать. В общем, мы пойдем с ней и добьемся, чтобы ее спасли. Иначе ей крышка!
- Извини, Джек, конечно! Но нам там крышки случайно не будет? - Засомневался Валерий.
- Нам все равно некуда идти больше. Вряд ли у нас хватит сил, чтобы дойти еще до какого-нибудь жилья.
И они вышли к пролому в какой-то полуразвалившейся стене. Здесь их встретили недоверчивые взгляды группы солдат. Встречали, можно сказать, без музыки.
Глава 17. Повышение квалификации
- Куда вы тащите эту падаль? - Солдат преградил дорогу.
- Это не падаль, а народный депутат!
- Извини, товарищ хороший. Я как-то не признал. Ха-ха-ха!
Другие тоже засмеялись. Но все-таки пропустили процессию. Откуда-то появился офицер с недовольным лицом.
- Кто такие? Ну!
- Мы депутаты на вече. - Дрожащим голосом объяснил Джек.
- Депутаты? Опоздали вы, товарищи хорошие! Опоздали... Так что можете убираться домой. Приходите через пять лет.
От неожиданности кавалеры уронили драгоценную ношу и застыли, уставившись в землю. Офицер исчез. Но подошел солдат, который не хотел поначалу их пускать, и шепнул Валерию:
- Не дрейфь, салага! Врет капитан. Он просто кормить вас не хочет. Ждите здесь. Капитан наш человек. Больше таких нет.
Видя, что гости не собираются уходить, капитан подошел вновь:
- Документы! Ага... Товарищ Крокодилов. И-и-и... Товарищ Чебурашкин.
- А это Ксения Иванова. - Пояснил Джек. - Документов нет.
- А на бабу и не надо. Как ее отчество?
Оба пожали плечами.
- Эх, вы! Будете хоронить, а что писать толком не знаете.
- Но мы не собираемся ее хоронить! - Возмутился Джек.
- Ничего, соберетесь. У нас тут не похоронное бюро! Все делаем быстро, без церемониалов! А пока тащите ее... э-э-э... вон в ту яму.
Мужчины снова хотели возмутиться, но сообразили, что ямой в данных условиях могло называться вполне приличное помещение, по здешним меркам, конечно. И действительно, яма оказалась лазаретом. Там пришельцев встретила опрятная женщина в халате, который с некоторой натяжкой можно было назвать белым. Джек хотел остаться рядом с Ксенией, но хозяйка лазарета так рявкнула, что он сразу вылетел наружу.
Капитан был тут как тут:
- На бабу... не надо! А где ваши удостоверения депутатов. Может, вы просто дезертиры и все? Что-то я в первый раз вижу депутатов от военных, товарищи хорошие. Не положено это и все!
- Если бы мы были дезертирами, то бежали бы совсем в другую сторону. А удостоверений потому и нет, что в первый раз. Не утвердили еще форму.
- Да... С утверждением у нас туго.
Но тут выступил Валерий и все испортил:
- А народ и армия едины!
- Замолчи, болван! - Зыкнул Джек.
- Что-что? - Удивился капитан. - А я и не знал! Ты, выскочка, запомни, что такие умные нам не нужны. Если хочешь, чтоб тебя слушали, то лучше помалкивай! А я еще проверю, кто вы такие!
Депутатов отвели в крохотную камеру, без окон, с железной дверью и двухэтажными нарами. В коридоре остался солдат. Впрочем, дверь не заперли.
- Тебе не кажется, что мы в тюрьме? - Спросил Валерий.
- Это смотря с чем сравнивать. По-моему, так это номер-люкс.
И правда, после нечеловеческих мучений им показалось, что они попали на курорт в самую фешенебельную гостиницу.
Солдат снаружи был вежлив, но никуда не пускал, только до параши в конце коридора.
- Мы что, под арестом? - Несколько раз спросили часового. Но тот молчал и только один раз смилостивился и сказал:
- Нет.
- Так какого же черта? - Возмутился Джек.
Но солдат больше ничего не объяснил. Только через три дня появился капитан.
- Какого черта вы нас тут держите! Мы идем на государственное вече. А вы нарушаете конституцию! - Поспешил заявить Валерий.
- Молчать! Я научу вас знать конституцию! Вы по закону должны пройти трехмесячные курсы по политической подготовке. Повысить, так сказать, свою квалификацию. Чтобы не позорились в приличном обществе!
- Но нас же ничему не учат!
- Это вам кажется. Вы уже второй тест проходите!
- Что? Уже второй? Я еще и первого в глаза не видел.
- Первый тест был на целеустремленность. Вы его успешно прошли.
- Даже успешно? А мы и не заметили...
- Это когда я предложил вам убираться домой. Хороший тест. Сам придумал! В дополнение к программе... - И капитан с удовольствием потер руки.
- А сейчас что за тест? - Спросил Джек.
- А сейчас на усидчивость. Вам надо привыкнуть к каждодневной работе под землей, может быть, очень скучной, но важной государственной работе.
- И долго мы будем его проходить?
- Еще 18 дней. Впрочем, солдат сегодня же будет убран. И вы можете уйти. Но запомните, если вы подниметесь на поверхность, то вас вышвырнут за ворота и больше не пустят, хоть вы будете умирать от голода.
- Хорошо, запомним. А где Ксения Иванова? Где наша Ксения?
- Вы увидите ее, если пройдете тест. И если она пройдет. А не пройдете, то встретитесь с ней на том свете.
Солдат действительно исчез.
- Мы можем бежать! Ура! Джек! Но почему ты не рад?
- Да потому, что ты болван, Билл! Хочешь променять люкс на подворотню? И никогда не узнать о судьбе Ксении?
- Но мы же не за этим в Россию приехали! Ты сам говорил.
- Не видишь, обстановка меняется! Мы можем спокойно валять дурака еще 17 дней. А за это время кое-что прояснится. Может, мы сбежим вместе с Ксенией. Так что сиди и набирайся сил. Они еще пригодятся. Вряд ли в пустыне нас будут так кормить.
Однако как бы хорошо их ни кормили, однообразная пища вскоре приелась. Депутаты умирали от тоски. И вот до окончания теста остались одни сутки. Друзья приняли окончательное решение: бежать ночью, попытаться отыскать Ксению и, если повезет, забрать ее с собой.
Поначалу все складывалось по плану. В полной темноте самозваные депутаты прокрались в коридор. И вдруг в глаза им ударил яркий свет. Перед ними стоял капитан с двумя солдатами.
- А! Струхнули, народные избранники! Вы что, думали, я вам позволю здесь отожраться и так просто выпущу? А ну, запереть их, бездельников. Тест они прошли!
- Как прошли? Еще же целые сутки! Мы не прошли. - Стал возражать Джек. - По закону нас надо отпустить, раз мы не годимся.
- Ха-ха-ха! - Заржал капитан и ткнул Джеку в нос какую-то бумажку. - Прошли, голубчики, прошли. Тест-то 20 дней, а не 21, как я сказал. И все 20 дней прошли. Вы добровольно их отсидели. Добровольно! Молодцы, товарищи хорошие! А 21-й день это день отдыха. Вот сейчас и отдохнете как следует! Запереть их и никуда не выпускать! И не думайте впредь меня перехитрить. Я свое дело знаю!
- У, мерзавец! - Обругал Джек закрывшуюся дверь.
- Но по-моему, мы пока справляемся с учебной программой. - Утешил его Валерий.
- Да, ты прав. И теперь мы уж точно увидим Ксению.
- Ты думаешь, она жива?
- Да не может она умереть, болван! Выдержит она и 20 дней и тысячу! Я не сомневаюсь.
Началась учеба. Американцы впервые увидели остальных курсантов. Это были пять женщин, отмытых и причесанных. И лохмотья на них были вполне приличные. Среди курсантов друзья не сразу узнали Ксению.
- Да она просто красавица! - Пробормотал Джек.
Ксения тоже узнала их не сразу. Ведь их побрили, подстригли. И из чахлых дедов они превратились если не в юношей, то по крайней мере во вполне завидных мужчин.
- Капитан Поносов! - Представился мучитель. - Вы меня знаете. И я о вас все знаю! Буду вас, дурачье, учить светским манерам. И не вздумайте бездельничать. Мне еще не приходилось краснеть за своих выпускников. В моей работе брака не бывает. Потому что брак у нас идет под расстрел. А кто не сдаст выпускной экзамен, повторно принимать не буду. Так что успеваемость у нас будет стопроцентная. Есть вопросы?
Кто-то робко поднял руку.
- Вопросы рекомендую не задавать! Я это не люблю!
Рука опустилась.
- Отлично! Вопросов нет. Значит, все поняли! Сегодня слушаем историю Российского государства.
И капитан медленно, четко выговаривая каждое слово, изложил эту самую историю, которая показалась американцам весьма примечательной. В ней начисто отсутствовали даты, названия городов и государств. Почти ничего конкретного, разве что некоторые исторические личности. Вся история состояла с одной стороны из нападений врагов, немецких, французских, польских, шведских, причем можно было подумать, что все они с другой планеты. А с другой - из отражений агрессии и заботы о благе собственного народа. Никаких показателей этого блага не было, и непосвященному могло показаться, что жизненный уровень народа неуклонно повышается и что это заслуга нынешнего президента.
Капитан закончил, оглядел аудиторию, перевел дух и... начал все сначала. Причем повторил все точно, слово в слово. По памяти. Никаких бумаг при нем не было. Слушатели удивились, но выслушали с тем же вниманием.
Однако, когда капитан начал рассказывать то же самое в третий раз, Валерий не выдержал и заметил:
- Это мы уже слышали.
И всем своим видом показывал, что это ему надоело.
Капитан, казалось, не обратил никакого внимания. Но, закончив, подошел к Валерию и приказал повторить его рассказ. Американец, конечно, все перепутал. Но были и отдельные правильные места. Затем капитан крикнул в коридор дежурному:
- Чебурашкина два дня не кормить! Ну, кому еще надоело слушать? Кто еще может повторить рассказ?
Желающих не нашлось. Тогда капитан поднял одну из женщин. От волнения или еще от чего она стала страшно заикаться. И минуты две никак не могла выговорить первое слово. Все остальные курсанты напряглись, заглядывая ей в рот и как бы мысленно подсказывая ей. От этого бедная женщина заволновалась еще больше. Капитан стал медленно наклоняться, подаваясь вперед и сверля слушательницу пронзительным взглядом. Потом он не выдержал и хлопнул кулаком по столу. Женщина подскочила и выговорила первое слово. Все вздохнули с облегчением, как будто с плеч свалилась огромная ноша, которую тащили на себе целую неделю. Но тут же женщина застряла на втором слове. И все вдруг загрустили.
- Достаточно! - Рявкнул капитан. И слушательница села, убитая горем и полностью разуверившись в своих парламентских способностях. Однако капитан не наказал ее голодом. Он повторил рассказ в четвертый раз. И вновь спросил желающих ответить. Их опять не оказалось. Тогда он направился к Ксении, видимо, желая ее послушать. Но тут Джек резво вскочил и вызвался отвечать урок. Причем пересказал он все точь-в-точь. Капитан был ошарашен потрясающим успехом. Джек только скромно улыбался.
Валерию стало завидно, и он, не подумав, брякнул:
- А вы дайте нам какие-нибудь книги или пособия. Мы потом выучим не хуже.
Капитан взревел от ярости. И долго стал визжать, что никаких книг нет и никогда не было, что это лжеизобретение наших заклятых врагов и что никогда в своей парламентской деятельности нельзя употреблять это слово, так как иначе вас сочтут бескультурным и необразованным.
Ксения хотела возразить, что своими глазами видела книгу. Но Джек вовремя прижал палец ко рту, и она промолчала. Позже Джек неоднократно выручал Ксению, незаметно подавая ей нужные знаки. А она все время краем глаза смотрела на Джека. Валерий тоже пытался ей подсказывать, но она игнорировала его усилия.
Затем капитан еще раз потребовал от Валерия повторить урок. Тот рассказал в общем неплохо. Однако то ли случайно, то ли от желания загладить грехи он добавил от себя несколько фраз о подлинной истории России. И уже ожидал похвалы. Но...
- В карцер его! - Взревел капитан. И сразу прекратил занятия. Потом он долго ходил по своему кабинету, размахивая руками. И понял, что имеет дело с нестандартным случаем, не укладывающимся в его педагогические схемы, и что здесь нужен индивидуальный подход.
А Джек понял, что вся эта учеба и, вероятно, их будущая парламентская деятельность это хорошо поставленный спектакль. Но зачем и кому он нужен, пока было не ясно.
Со временем курсанты убедились, что капитан Поносов вовсе не так жесток, как кажется, и наказания и издевательства у него не самоцель, а лишь средство выполнения своих обязанностей, как он их понимает. Капитан добросовестно выполнял свой долг. А слушатели серьезно относились к учебе. Женщины даже полагали, что раз с ними так возятся, то в правительстве без них уж никак не обойтись.
Постепенно слушатели стали все больше надоедать капитану вопросами. Он сердился, но как правило не наказывал женщин. Дело в том, что от наказаний не было никакой пользы. Женщины и так старались вовсю. А карцер или голод не способствовали обучению.
Больше всего доставалось Валерию, который никак не мог удержать свой язык. Его саркастические вопросы и тонкие издевки, как правило, не доходили до учителя. Но если уж доходили, то тот вовсе выходил из себя.
Наружу не пускали. Капитан объяснил как-то Джеку:
- Вам нечего там делать! Вы что, в кино хотите или в театр? Раз согласились быть депутатом и бороться за светлое будущее, так и сидите под землей и не высовывайтесь!
Из-за разной подготовленности аудитории капитан все время не знал, на кого ориентироваться. А индивидуальное обучение плохо укладывалось в его солдафонские схемы. Благодаря этому и вообще из-за русской экзотики на занятиях постоянно случались разные казусы. Но все проблемы учитель решал по-военному, быстро и безапелляционно, не затрудняя себя раздумьями.
Одна женщина была какой-то странной национальности, она и сама не знала какой. Вероятно, поэтому она искажала многие слова. Капитан еще мог ей простить, когда вместо "буржуазия" она говорила "буршасия". Но то, что она перевирала фамилию президента, этого он допустить не мог. Женщина говорила: Кирпишов. Капитан заставил ее целыми днями повторять фамилию до тех пор, пока она не скажет правильно. Бедная женщина потеряла покой и сон. И уже не узнавала окружающих. Но говорила по-прежнему неправильно. Однажды ночью она разбудила весь гарнизон ужасным воплем. Она билась в истерике и кричала: "Кирпичом!" Солдаты подумали, что это атакует неприятель, и все, в чем спали, высыпали на позиции. Капитан на позицию не побежал, а помчался сразу в женскую комнату. Он внимательно посмотрел на истеричку и велел ее высечь. Женщина вскоре успокоилась и с тех пор говорила правильно.
Немало трудностей вызвали уроки юриспруденции. Все женщины никогда не слышали ничего подобного. Впрочем, то, что нельзя убивать и грабить, они понимали всем своим нутром. Но вот то, что нарушители порядка должны нести ответственность по какому-то закону, они услышали впервые.
- Так у нас в деревне погромы чуть ли не каждую неделю. То красные, то розовые, то еще какие-то разноцветные. Мы уж не успеваем цвет ихний различить, как они уже смылись и другие наперли. Уж и грабить-то нечего, а они все не унимаются. Хоть бы говорили друг другу, что у нас нет ничего. А то все прут и прут, все проверяют и проверяют, никак не проверят.
- Видите ли... - Начал капитан. - Солдаты подчиняются не только закону, но уставу и вообще своему начальству. Они выполняют приказ. И отвечать могут только перед военным трибуналом.
- Что-то подчиняются многим, а как отвечают, не видно. Вот у нас всего три бабы осталось, не считая меня. И все-то население. Так последний раз бабку Лукерью, как самую молодую, взяли и изнасиловали! Коллективно...
- Понимаете ли... Факт изнасилования установить не так-то просто... Должны быть свидетели...
- Да много было свидетелей, из ихней же компании. Да все смылись.
- Надо было самим позаботиться о свидетелях.
- В общем, за все бабы должны расплачиваться? Вот если они кого ограбят, то их легко сыскать!
- В общем, это законы для гражданских лиц...
- Но мы и так никого не убиваем, не грабим, не насилуем. Отродясь такого не было.
- А вдруг случится? Вот и закон тут как тут. На всякий случай. - Радостно объяснил капитан.
- Что значит случится? Мы что, изнасилуем кого-то? Так вы хоть покажите, как это делается, а то мы и не знаем.
- Молчать! - Рассердился учитель. - Обсуждению не подлежит! И все! Закон есть закон!
Очень трудным оказалось следующее испытание, которое на первый взгляд выглядело пустячным. Капитан садился один на один с курсантом в пустой комнате. И в течении двух часов испытуемый должен был молчать, не крутиться, смотреть либо в лицо учителя, либо в нарисованный на стене крестик и, что самое главное, делать это с умным видом. Предполагалось, что с таким видом народный избранник будет слушать в будущем речи других депутатов.
Успешно с этим заданием справились только Джек и Ксения. Джек посоветовал ей во время испытания думать о чем-нибудь хорошем, вспоминать родные места или пересказывать про себя один из прошлых уроков.
Все остальные женщины либо начинали неистово вертеться, либо вскоре начинали клевать носом. Капитан будил их ударом кулака по столу. Они вскакивали как ошпаренные, а через две минуты вновь благополучно засыпали. Капитан торчал с ними почти круглосуточно и сам весь вымотался, но так и не смог придать им умный вид. В конце концов он сам стал засыпать на испытании.
Валерий мог бы справиться с заданием. Он не заснул и даже не шевельнулся ни разу. Но он скроил презрительное выражение и уставился глазами в глаза капитана, пытаясь проткнуть его насквозь. Через десять минут капитан засадил Валерия в карцер и больше этот эксперимент с ним не повторял.
Столь же сложным препятствием оказалось испытание под названием: выступление перед камерой. В пустой комнате перед пустым ящиком курсант должен был пересказать небольшой текст. Капитан при этом демонстративно уходил по коридору, оставляя испытуемого совершенно одного. А сам потихоньку возвращался в соседнюю комнату. И все подслушивал и даже подсматривал через тайное отверстие.
Джек разгадал капитанскую хитрость и предупредил Ксению, чтобы та отнеслась к заданию серьезно. Благодаря этому она единственная выдержала испытание на отлично с первого раза. Сам Джек волновался, опасаясь, что капитан записывает речь на магнитную ленту. Поэтому он стал сбиваться и вконец запутался.
Валерий тоже раскусил хитрость, но в отличие от Джека вместо положенного текста сказал капитану все, что он о нем думает. За это он опять заработал карцер и освобождение от повторных испытаний.
Все остальные женщины заглянули в ящик-камеру, убедились, что тот абсолютно пуст, и просто повертелись, не сказав ни слова из положенного текста. Капитан потом обругал их, описав их поведение в непарламентских выражениях. Женщины очень удивились всесведущности учителя и в следующие разы тоже излишне волновались, каждый раз безбожно путая текст. Капитан терпеливо указывал потом на их ошибки, чем еще больше пугал доверчивых женщин.
Еще капитан обучал интеллигентной походке. Четыре женщины, кроме Ксении, были в возрасте под сорок. И ходили тяжелыми жуткими шагами, переваливаясь как гусыни. То есть раньше они, наверное, ходили полегче. Но здесь они несколько отъелись, не нарастив в то же время мышц. Капитан часами заставлял их ходить по коридору. Но ничего не помогало. Стоило капитану сделать вид, что он отвернулся, как женщины немедленно переходили на походку, которая стала для них привычной. Все неурочное время капитан толкался в коридоре, в столовой, даже у сортира, подсматривая за упрямыми курсантками и по тысяче раз на день напоминая им о походке. Но ничто не помогало.
Все это время Джек и Валерий вынашивали планы бегства. Но наверх их не пускали. Охрана не дремала. И стало ясно, что здесь от капитана им не вырваться. Тем не менее, показываться в столице не входило в их планы.
- Если там тоже будут одни бабы, то не будем ли мы слишком заметны? - Сомневался Валерий.
- Будем! Как жираф в тундре! - Отвечал Джек.
Поэтому решено было бежать во время отправки в центр.
Подошло время экзаменов. Надо было повторить зазубренные уроки, посидеть с умным видом и все прочее. Женщины страшно дрожали перед экзаменом. Больше всего их пугало само слово: экзамен. Ведь ничего подобного в их жизни еще не было... Хотя уже было ясно, что капитан не приведет в исполнение свои угрозы. От солдат курсанты узнали, что их учитель никогда еще не расстреливал и даже не выбрасывал голодных за ворота.
Первым экзаменовался Джек. Остальные глазели в этой же комнате. Джек выполнил все безукоризненно. Капитан при этом млел от удовольствия. По всему было видно, что такой способный ученик был впервые в его практике.
Затем вызвали Валерия. Все ожидали, что курсанта вот-вот отправят в карцер. Да и сам он твердо решил провалить экзамен. Но после первых двух слов экзаменующегося капитан вдруг сказал:
- Достаточно! Экзамен сдан!
Все разинули рты от изумления.
Затем выступала Ксения. Капитан прогнал ее по всей программе и тоже остался очень доволен.
Совсем другая картина развернулась потом. На фоне преуспевающих учеников остальные женщины давно потеряли веру в свои силы. За время учебы у них не было той могучей поддержки, которую ощущала Ксения каждую минуту. А может быть, просто мозги у них были не такие свежие. В общем, их выступления больше походили на карикатуру. Капитан рассвирепел. От этого бедные женщины забыли и то немногое, что знали. Капитан ходил кругами и кричал, что таких бездарей он еще не видел. В общем, показывать их в столице не было никакого резона. Хотя, как выяснилось, капитан получал солидное вознаграждение за каждого подготовленного депутата, но такой брак он выпустить никак не мог.
На государственное вече направили троих. Мужчины уже предвкушали близкую свободу, но... Капитан в очередной раз нарушил все их планы:
- Все вы будете отправлены в разное время в разных группах и разными маршрутами. Если хоть один из вас троих не прибудет в центр, другим я не завидую!
Все лопнуло. И один-то побег был весьма проблематичным. Но о том, чтобы удались сразу три побега, нечего было и мечтать.
Прошли километра три. Потом еще три. Потом вернулись назад. Но деревня как сквозь землю провалилась. Собственно так оно и было.
- Смотри! - Указал Валерий на небольшую дыру в земле.
Джек протискался внутрь. Помещение показалось вполне жилым. Только никого в нем не было. Так что осталось непонятным, какой зверь мог бы его вырыть. Друзья походили вокруг. Нашли еще дырку.
- Смотри! Вот еще! И еще! Это, наверное, у них главная улица.
- С чего ты решил, что главная?
- Ну, раз других нет, значит, главная.
- А-а...
Слазили и в другие дыры. Но и там никого не было. Наконец, в очередной дырке нашли какого-то пришибленного урода. Урод долго не мог понять, что от него хотят. Гости уже стали уходить, как он вдруг прорезался:
- Да нет же! Они не вымерли. Пока... Они во дворце культуры!
Друзья вылезли наружу.
- Где же тут дворец? По-моему, здесь даже сарай - царская роскошь.
Пошли по другим землянкам. Из одной слышались громкие голоса.
- Зайдешь первым. - Приказал Джек. - В случае чего скажешь, что мы из народного контроля. А то если я скажу, то с моим акцентом они могут не понять, что мы из народа.
Сначала на них не обратили внимания. Пришельцы примостились на земле рядом с какой-то дохлой бабой. В землянке были одни женщины. Человек двадцать. О чем-то спорили. Да так, что, по-видимому, не замечали ничего на свете. Наконец, дохлая баба заинтересовалась гостями и, узнав, что они из народного контроля, вдруг вскочила и радостно возвестила о приходе дорогих гостей. После секундного замешательства все женщины разом ринулись на гостей и чуть не смяли их своими вопросами и жалобами.
Одна баба кричала, что какой-то военный квартировал у нее и за это реквизировал спинку кровати, и требовала немедленно вернуть материальную ценность. Ее перебивала другая баба, которая жаловалась, что на почте крыша обвалилась. Однако третья баба не поддержала ее:
- Какая тебе почта! От той землянки, где почта была, только провал на поверхности остался, и чинить там нечего. К тому же, писем давно никто не пишет. Некому, нечем и не на чем их писать. Да и грамоте никто не помнит.
- А вдруг кто-нибудь напишет? - Не унималась защитница почтовой службы. - Принесет на почту, а почты-то и нет...
- Не слушайте ее, товарищи контролеры. Не нужна нам почта. А вот пруд нам надо почистить. - Вступила следующая баба.
Однако другие тут же возмутились:
- Какой еще пруд? Да в нем сроду воды не было!
- Нет, была! Была! - Заорала инициаторша чистки пруда.
- Не было, не было! - Кричали женщины.
- Была, была! - Кричали другие.
Мнения разделились. Консенсус не получался. Наконец, Джек не выдержал и закричал что есть духу:
- Молчать!!!
Бабы сразу затихли.
- Правильно товарищ говорит. - Сказала дохлая баба. - Нечего тут спорить. Товарищ сам разберется и без всякого давления с нашей стороны решит, что... пруд чистить не надо!
- Нет! - Заорало хором несколько баб. - Товарищ без всякого давления с нашей стороны решит, что пруд чистить надо!
Снова поднялся невообразимый гвалт. Двое даже вцепились друг дружке за волосы, но их быстро разняли.
- Молчать! А то всех перестреляю! - Закричал Джек и поднял над головой огрызок кирпича.
Бабы с недовольным видом уселись и замолчали.
- Товарищ Батонов. - Обратился Джек к Валерию. - Объясните гражданкам международную обстановку. - И с гордым начальственным видом уселся на кучу ветхого тряпья.
Валерий не ожидал такого, но вовремя собрался:
- Дорогие леди и-и... девушки! Мы живем в сложное судьбоносное время, когда все, буквально все только тем и заняты, что продают родину... Кроме наших, конечно, доблестных... э-э...
Валерий наклонился у уху друга:
- На чьей территории мы находимся?
- На нашей, конечно!
- Какой нашей?! Черт тебя возьми!
- На красной, на красной, милок!
- ... Кроме наших доблестных красных воинов! - С подъемом продолжал американец. - И что характерно, продают ее и оптом, и в розницу, большими партиями и мелкими, в ящиках и россыпью. И даже из-под полы, причем по сниженным ценам! Так, товарищи, больше нельзя! Я вам ответственно заявляю, что так продавать больше нельзя! Это дело надо поставить под контроль, под самый всенародный контроль!
Все захлопали. А воодушевленный гость продолжал:
- А потому, товарищи, мелочиться не надо. Шире надо смотреть. Я вам ответственно заявляю. Ну что значит спинка кровати? В конце концов можно и без спинки поставить кровать на землю, и все. Все! И незачем для этого вызывать комиссии из центра.
Но тут какая-то баба не удержалась:
- Так ведь кроме спинки у нее ничего и не было. Эта спинка одна была на всю деревню. Мы ее ой-как берегли! Она у нас как реликвия была...
- Все равно. - Гнул свое Валерий. - Мелко это! Мел-ко.
Слушатели недовольно загудели:
- Дык ведь уперли куды-то, нехристи! И нихто не знат куды!..
Тогда американец решил сменить тему:
- А в общем, товарищи женщины, мы вас поддерживаем. И все силы отдадим на благо народа!
Все захлопали.
- А теперь давайте не будем отвлекаться! Вы продолжайте собрание. А мы посмотрим, возьмем на заметку все ваши нужды. А потом еще поговорим.
Бабы удовлетворились...
- А ты далеко пойдешь! - Шепнул Валерию Джек. - Не ожидал от тебя.
- А как же... - Невозмутимо ответил Валерий. - Учусь! В этой стране есть у кого поучиться.
Выяснилось, что собрание было по выдвижению депутата на областное вече. Было два кандидата: товарищ Иванова и товарищ Петрова.
- Они только две у нас образованные. - Пояснила дохлая баба. - Вон та рассказывает, что книгу когда-то в руках держала. А у той как раз спинку кровати сперли. Но у этой, Ивановой, меньше шансов, потому как книгу-то больше никто не видел, а мало ли что могут понарассказывать. А спинку почти все помнят. Она у нас как икона была, а Петрова ее хранительница. Да только не сохранила вот...
Программы обеих кандидатов были похожи как две капли воды. Слушали однако с интересом. Потом устроили что-то вроде теледебатов. Ответы были на редкость глупые, а вопросы еще глупее. И если бы не пресловутая спинка, то была бы боевая ничья. Чувствуя, что спинка перевешивает не в ее пользу, гражданка Иванова решилась на отчаянный шаг. Она предложила грандиозный проект: построить новую, хотя бы очень маленькую землянку. Все несказанно оживились. Однако соперница не растерялась и заявила, что будет бороться за строительство двух, и не маленьких, а больших землянок. Ее встретили аплодисментами. Тогда Иванова пообещала построить три землянки, причем улучшенной планировки. Петрова поднатужилась и крикнула:
- Четыре!
Ей ответили овациями. Иванова тут же предложила пять. Однако когда женщины дошли до десяти, аплодисменты стали явно ослабевать. Снова замаячила ничья. Но у Петровой в запасе была реквизированная спинка, а у Ивановой лишь легенда о несуществующей книге. И тут Иванова решилась на небывалое обещание:
- А я... построю водопровод!
Зал замер. И вдруг все вскочили. От нескончаемых оваций с потолка посыпалась земля. И совершенно напрасно Петрова кричала, что построит десять, нет, двадцать водопроводов. Ее уже никто не слышал. Народ сделал свой выбор!
Затем бабы снова навалились на народных контролеров. Правда, про реквизированную часть кровати больше не вспоминали. Зато стали требовать, чтобы мужчины отправились вместе с Ивановой на областное вече и проконтролировали там все, что положено. Пришлось согласиться, точнее, сделать вид, что согласились.
На ночлег каждая баба стала тащить мужчин к себе, причем непременно обоих сразу.
- Да вы бы хоть поделились! - Советовал Джек. - Неудобно же втроем в одном помещении!
Но его не поняли. Потому что каждая женщина стремилась изложить все наболевшее, причем наибольшему количеству народных контролеров.
Победила опять Иванова. Под предлогом неотложного обсуждения государственных проблем. Землянка Ивановой скорее походила на нору. В ней нельзя было даже встать в полный рост. В ширину она была менее метра. Вся обстановка состояла из какой-то трухи на полу, который по совместительству служил и постелью.
- У других еще теснее. - Успокоила гостей хозяйка и собралась изливать свою душу. Говорила она бегло. Не закончив одну мысль, сбивалась на другую, потом на третью и не умолкала ни на мгновенье.
Мужчины стали зевать. Но Иванова не обращала на это внимания. Она очень торопилась выговориться, так как другого такого случая могло не представиться вовсе. Наконец, Джек бесцеремонно зажал ей рукой рот и спросил:
- А что это за книга, которую вы читали?
Хозяйка несказанно обрадовалась вопросу и, набрав побольше воздуха, понеслась:
- Читать мне никогда не приходилось, так что не уверена даже, что смогу. А книга мамина была. Помню только, что хорошо горела, книга-то. Мама ее на растопку пускала. Полезная была штука. А что внутри книги было, не видела, так что не скажу.
- С ней все ясно. - Сказал Джек и снова зажал даме рот. - Впрочем, скажите, не видели ли вы Козломызловского монастыря?
- Монастыря? Да у нас и слова такого не знают. Я сама спрашивала. А вот бабушка моя знала! Сказки разные сказывала.
- А что за сказки?
- Да вранье, наверное. - Иванова уже хотела перейти на другую тему. Но Джек заставил ее рассказать.
- Говорят, будто война какая-то еще раньше была. Очень, говорят, большая. Прямо-таки Великая, называлась. И что какой-то немец до Волги дошел. А я так думаю: какая же она большая, если какой-то немец до Волги дошел! Я бы этого немца в три шеи выгнала. Вот сейчас война так война, и то великой не называется. Некоторые почему-то ее позорной называют. Так что я же говорю, что сказки. Я вам лучше про...
Но Джек вернул ее в нужное русло.
- Так вот, - без особого энтузиазма продолжила хозяйка, - якобы еще до той войны здесь где-то был город. Не знаю точно, что это такое, но говорят, будто большая деревня. И землянок много-много, и даже многоэтажные. Вот, наверное, люди маялись. Нешто можно жить в двухэтажной землянке. Видно, плохо жили, не то, что сейчас. А самым нехорошим людям достались самые многоэтажные землянки, да еще за каменной стеной. Видать, там так плохо жили, что оттуда людей даже не выпускали, чтобы не сбежали насовсем. Специально солдаты вокруг стояли, чтобы муха не вылетела из этих землянок. Не знаю, что такое муха, но наверное тоже что-то нехорошее. Так вот, незадолго до той войны всех этих нехороших людей прикончили прямо на дому, чтобы не мучились понапрасну. А землянки завалили. Это якобы отец моей бабушки видел. А больше никто не видел. Так, после войны мой прадед как-то взболтнул о своих наблюдениях. Все молчал, молчал, а тут по какому-то развеселому делу в компании и взболтнул. А ночью его забрали. И больше никто никогда его не видел. Меня тогда еще и в помине не было. И мама моя еще не родилась...
- А как же город? С хорошими людьми...
- Не беспокойтесь! Хороших людей не обидели. Их всех вывезли в теплые края на богатые земли. Говорят, таких земель уже нет. А тогда были. Им велели забрать самое необходимое и в течении двух часов собраться на станции. И отправили в счастливую жизнь из этих поганых многоэтажных землянок. А землянки тут же развалили. Вместе с теми, кто в два часа не уложился. И все сравняли с землей, чтобы никаких следов не осталось?
- А где же были те счастливые теплые края?
- Да точно не помню. Больше этих слов не слышала.
- Ну-ну, а все-таки?
- Да вроде даже выбирать можно было, куда больше нравится: или в Воркуту или на Колыму. Правда, многие тогда говорили, что уж лучше на землю Франца Иосифа. Не знаете, где такая? Вот, наверное, там здорово! А?
- Здорово! Здорово! - Согласился Джек. - Там очень живописные пейзажи. Получше, чем в вашей пустыне.
- Да, да, я всю жизнь мечтала где-нибудь побывать. Да не до этого было. И боялась здорово. А сейчас вот народ выбрал. Придется! Долг обязывает.
- А вы не слышали когда-нибудь такую фамилию: Колымагин?
- Н-нет, нет. Не припомню.
- Может, о каком-нибудь изобретателе слышали или просто о знаменитом человеке из Козломызлова?
- Слышала, что в далекие времена жили здесь какие-то знаменитые люди, к ним много гостей приходило. Но кто и зачем, ничего не знаю. Да и что толку от этих знаменитостей... Ничего ведь не осталось. Значит, что-то неправильно они делали, раз памяти о них не осталось. Я тут самая старая. Да и то ничего не помню. А ведь хочется, хочется, чтобы не исчезало все бесследно, а как-то запечатлевалось. Только никак не найду способа.
Пришло время ложиться. Хозяйка так настойчиво предлагала свою постель, что пришлось уступить уговорам дамы. А дама простояла всю ночь, согнувшись в три погибели. Она еще долго о чем-то причитала. А мужчины, дорвавшись до вольготной гражданской жизни, сразу же заснули. И спали как убитые.
Наутро деревенское общество выдало мужчинам несколько шампиньонов и наказало беречь ихнюю избранницу. Километра два прошли вместе. Потом вернули Ивановой почти все шампиньоны и стали прощаться. Но народная избранница несказанно забеспокоилась, когда поняла, что ее бросают одну посреди черной пустыни. Без энтузиазма мужчины прошли с ней еще километра три, и Джек решительно повернул в сторону. За ним и Валерий. Но Иванова так запричитала и так горько заплакала, что пришлось пообещать довести ее до областного центра.
- Это очень опасно. - Шепнул Джек. - Там могут быть шпионы и вообще сомнительные личности.
- Но, может, мы узнаем что-нибудь полезное?
- Тоже не исключено.
Иванова успокоилась, и ее снова потянуло на разговоры. И Джек решил пораспрашивать спутницу.
- А почему у вас называется вече? У нас так совет.
- Ясное дело. - Обрадовалась Иванова. - Вы же военный. А военные все время отстают в развитии демократии.
- С чего вы решили, что мы военные? - Заволновался Джек.
- Так все ж мужчины военные. У нас других не бывает. Так что вы можете не скрывать свои чины. Я ведь все понимаю.
Излишняя сообразительность дамы не понравилась кавалерам. А дама продолжала:
- Советы уже устарели. Говорят, какое-то отклонение от верных истоков произошло. И все время истоки пытаются очистить от всего наносного, от разных там извращений. У нас уже и дума была и холопское собрание, теперь вот вече. Уж не знаю, что дальше будет. Но сдается мне, на этом чистка истоков не кончится. Видно, уж очень здорово их загадили. За мой век, поди, и не очистят.
Через некоторое время дама отлучилась за кусты, точнее, туда, где они вполне могли бы расти в древности. Мужчины вежливо отвернулись.
- А что я тебе говорил! - Оживился Джек. - Они тоже ищут точку в прошлом, с которой надо пойти новым путем. Только не осчастливил их Колымагин почему-то. Придется тебе самому этим заниматься. Ха-ха-ха!
- Грешно смеяться над трагедией! Впрочем, не кажется ли тебе странным такое сочетание: гениальный изобретатель, который мог осчастливить весь мир, и такая нищая, умирающая страна, породившая этого изобретателя?
- Странно, конечно. Не логично. Может, это для равновесия? Ха-ха-ха!
- А может, это сам Колымагин все и испортил? Ты не допускаешь это?
- Что, он и себя из университета выгнал, и на Колыму сослал, и так далее? Ну, ты даешь!
- А вдруг он ошибся?
- Ошибиться можно раз, два, ну, десять, но не все же подряд! Если его машина стала работать в разнос, надо было просто ее выключить или уничтожить. А не портить всю жизнь себе и другим. Уж наверное Колымагин не был так глуп, если он в самом деле гениальный изобретатель.
- Да, ты прав, конечно. Но все равно, странно как-то. Во всем мире ведь совсем не так живут. А тут какая-то язва, какая-то полнейшая безвыходность. И не видно никакого выхода.
- Вот и разбирайся. А я не вижу никакого сверхъестественного вмешательства. Все понятно. Развал следует за развалом. Вот если бы после развала изобилие вдруг привалило, тогда это было бы удивительно. А так ухудшение наблюдается стабильное и, можно сказать, планомерное. Я даже не понимаю, был ли в принципе критический момент, с которого все началось. Но если ты действительно хочешь что-то изменить, а тем более воспользоваться машиной времени, то ты должен все это понять. Иначе ты таких дров наломаешь, что и весь остальной мир в могилу сведешь!
- Разве ж можно все это понять? - Засомневался Валерий.
- О чем это вы? - Спросила, отряхиваясь, дама.
- Да так, о судьбах родины! Все думаем, как сделать, чтобы еще хуже не стало.
Часть пути пролегала по берегу Волги. Вода была очень сомнительной. Видели несколько трупов. Но все же решили искупаться. Дама страшно боялась воды. Но ее втолкнули почти силой. Потом она сушилась за камнями.
Ночью Валерий шепнул Джеку:
- Я думал, она негритянка, а у нее, оказывается, волосы совсем рыжие и кожа светлая.
- Я не только это заметил. - Ухмыльнулся Джек.
- А что? - Заинтересовался друг.
- А то, что находится под ее ужасными лохмотьями.
- Как ты мог, Джек! Так поступить по отношению к пожилой женщине?
- Да ее немного приодеть, подштукатурить, подстричь, ну и подмыть, конечно, и с ней не стыдно будет показаться в Париже!
- Все равно! Я что-то не припомню, чтобы ты увлекался старухами.
- Болван! Да этой старухе не более 25 лет!
Валерий выпучил глаза.
- А мы даже не спросили, как ее зовут!
- Не волнуйся. Я уже спросил. Ее зовут Ксения!
Глава 16. Областное вече
Цель прихода приближалась. Ксения шла какая-то вялая. "Наверное, думает о Родине." - Сообразил Валерий. И спросил:
- А с чем вы будете выступать?
Народная избранница не сразу поняла, что от нее хотят.
- А разве надо?
- А как же! Можете, например, про водопровод.
Но Ксения не проявила никакого энтузиазма.
- Но вы же обещали своим деревенским. - Напомнил Валерий.
- Не выйдет ничего. Да и не нужен им водопровод.
- Как это не нужен! Зачем тогда все это? И с землянками... улучшенной планировки...
- И землянки не нужны. И так многие пустуют. Да и холодно в больших землянках. Так что чем меньше, тем лучше.
- Но они же верят вам. Надеяться будут!
- Верят потому, что надо во что-то верить. Да они все уверены, что спинку от кровати уже никогда не найти. И что трубы для водопровода достать не легче, чем звезды с неба. А попробуй их заставь копать траншею под водопровод! Никто ж не пойдет! Даже если бы и вода была. Мы ее из глубокого колодца по капелькам достаем. Так что тут не трубы, а чайная ложка нужна.
- Так зачем же все это?
- А зачем вообще мы живем? - Огорошила Ксения философским вопросом. - Вот вы зачем живете? И что после вас останется?
- Ну, не знаю... Дети, например.
- А после ваших детей?
- Ну, их дети.
- И все?
- Все...
- А что-нибудь такое для всех, запоминающееся? Ведь вы просто повторяете себя в детях и все! И ничего нового. А нам и это уже не дано. Так, зачем вы живете?
Валерий растерялся. Жизнь его была полна впечатлений, и особенно в последнее время. И совсем некогда было думать, что от этих впечатлений перепадет будущему.
- Вы, наверное, многое можете. Но, поди, еще ничего не сделали для других. - Продолжала Ксения. - Я тоже ничего не сделала. И возможностей для этого у меня тьфу, почти ничего. Но я хочу. И другие бабы хотят и надеются. Вдруг случится что-нибудь хорошее! Так хотя бы не прозевать его. Может, счастливая жизнь ходит где-то рядом. А не будешь стараться, надеяться, она так и пройдет мимо, не заметит тебя...
Стало грустно. Валерий с сожалением подумал, что нет у него машины времени, чтобы все изменить, помочь этим женщинам. Но тут же он подумал и о том, имеет ли он право вмешиваться в их судьбу. Если он даст им хлеба и зрелищ, то не отнимет ли он тем самым нечто неповторимое и неуловимое, что так привлекает его в этих русских женщинах?
Если бы была дорога, то можно было бы сказать, что она бежала... Но дороги-то как раз и не было.
- Где же этот областной центр? Ты не ошибся, Джек?
- По карте я помню. Но тут все так голо. Никаких ориентиров.
- Я надеюсь, ты не собираешься ориентироваться по небоскребам?
- Не скалься! А вы, Ксения, не скажете?
- Так, я ж никогда здесь не была. И вообще, в первый раз путешествую.
- Интересно, а как же вы одна-то собирались идти?
- Нашла бы! Не сумлевайтесь. Я баба настырная. Хотя года три назад посылали тоже... Агафью. Так и сгинула без следа...
- С ней все ясно! - Подвел черту Джек. - Будем искать.
Искали долго. И вдруг совершенно неожиданно в полнейшей глуши увидели за бугром трех оживленно жестикулирующих женщин. Можно сказать, столкнулись нос к носу. Удирать было не к лицу.
- А где тут область? - Не растерялась Ксения, как бы обращаясь к случайному прохожему.
- Вот здесь и есть. Не видите разве? Так вы на вече? Что, все трое?
Валерий хотел объяснить, что они народные контролеры, но Джек опередил его:
- Сопровождающие мы... Она у нас главная.
На мужчин сразу перестали обращать внимание.
- А мне понравилось быть контролером. - Обиженным голосом произнес Валерий.
- А трупом тебе не понравилось быть? Не высовывайся! Целее будешь. А то они в нас так вцепятся, что не рад будешь. К тому же, какой ты к черту контролер! Ты изменник родины и предатель! А я вот защитник демократии. - И Джек с удовольствием помахал красной картонкой.
Валерий обиделся.
- Ладно, не переживай, Билл. Я и для тебя припас. - И Джек вывалил пачку документов. - Только все сразу не надо предъявлять, а то нас могут не понять.
На вече прибыло шесть женщин и ни одного мужика, если не считать двух сопровождающих. Решили ждать, пока еще кто-нибудь прибудет. Смываться мужчинам не было смысла. Все равно их уже видели. К тому же, подозрительных личностей пока не наблюдалось.
Вопреки ожиданиям, никакого областного центра собственно не было. Три-четыре землянки-норы. Те же дохлые грязные бабы. Никаких достопримечательностей, даже воспоминаний о какой-нибудь спинке кровати. И главное, никаких властей.
- Если так дальше пойдет, то в столице мы найдем всего одну землянку. - Прикинул Валерий.
- Говорят, там больше. - Возразила Ксения.
- Нет, все-таки одна. - Поразил своей информированностью Джек. - Но очень большая. На тысячи человек!
- Почему же тогда здесь ничего нет?
- А забыло про нас правительство. Не нужны мы ему. Нечего с нас взять, абсолютно нечего. Да и управлять-то нечем. Каждый сам по себе. Выращивает шампиньоны в какой-нибудь норе и все! А правительство на шампиньоны не зарится. Если и есть у кого что, так это у военных. Они все зацапали, что было. Вот с ними в центре и цацкаются.
- Верно, верно. - Подтвердил Джек. - Только и у военных уж почти ничего не осталось. Все порушили.
- На какие же шиши живет президент и компания? Они что, такие же нищие?
- Мы не нищие! - Возмутилась Ксения. - Сами себя кормим. Не побираемся. А вот правительство, может, и нищее, раз народ обирает.
- Не нищее правительство. - Возразил Джек. - Говорят, там чуть ли не дворцы под землей построены.
- Но как, откуда? - Удивился Валерий.
- А ты сходи да спроси!
- А что? Вдруг меня выберут в государственное вече? - Размечталась Ксения. - Пойдете со мной?
Джек закашлялся.
- Нет, нам в другую сторону.
- Ой, как жалко!
- Правда, интересно было бы посмотреть. - Заметил Валерий.
- Ты не на экскурсии, болван! Мне тоже интересно. Только меру надо знать. Уж вы на нас не обижайтесь, а завтра мы уходим. Может, это областное вече еще и через год не откроется... У нас свои дела. Нечего тут шататься.
- Да, да, я понимаю. Я тоже о деревне уже скучаю. Я ведь только так, про столицу-то. Куда уж мне! Да и боюсь я. Вот поболтаем тут с бабами, и домой пойду. Как-то там наши?
Незаметно стемнело. И тут пронеслась новость: прибыли еще два делегата. Больше решили не ждать. На утро назначили открытие вече.
- Джек, задержимся на денек? Посмотрим?
- На денек? Хм... На денек можно. Согласился Джек.
Вече проходило странно. Говорили и кричали много, хотя говорить было абсолютно не о чем. Во всех селениях жили абсолютно одинаково. Что-либо изменить не было никакой надежды. Да никто толком и не знал, в какую сторону и что надо менять.
Каждая баба сочла своим долгом выступить с каким-нибудь глупым проектом, над которым все остальные дружно смеялись. Выполняя наказ избирателей, выступила и Ксения. Про водопровод.
- Может, вам еще водопровод, сработанный рабами Рима, нужен? - Раздалось из жидкой толпы. Никто, конечно, не знал про Рим, но смеяться это не помешало. И действительно, водопровод выглядел бы здесь так же, как рыбзавод на Луне.
Пришел черед выбирать делегата на государственное вече. Сразу стало ясно, что все хотят домой, а в центр никто ехать, т.е. топать на своих двоих, не хочет. Предлагали друг друга, но все яростно отбрыкивались, уже вдоволь насытившись парламентской деятельностью.
- Давайте Ксению выберем! - Крикнула какая-то кривая баба. - У нее же телохранители. Значит, больше шансов дойти.
Ксения хотела уже возмутиться, как другая баба ехидно сказала:
- А что? С такими телохранителями и я бы пошла!
Но Ксения взглянула на бабу с таким зверским выражением, что та сразу стала оправдываться:
- А что? Я ничего...
- Мои телохранители! Мои! - Завопила Ксения.
- Она согласна. - Догадалась третья баба.
- Ксению! Ксению! - Заорали все. А Ксения только открывала и закрывала рот, не зная что сказать.
Тут все куда-то заторопились, показывая тем самым, что до конца выполнили свой долг перед народом. В один миг Ксения и двое мужчин остались одни. Народная избранница долго молчала, пытаясь понять, что же произошло.
- Придется идти. - Тихо с виноватым видом произнесла она. - Только не сказали куда...
Снова стало тихо.
- А вы дорогу мне покажете? - Заискивающе поинтересовалась дама.
- Дорогу?! - Джека наконец прорвало. - Может, тебе, дура, еще что-нибудь показать? Вот навязалась на нашу голову!
Народная депутатка почему-то не возмутилась, а только бросилась на грудь Джеку и зарыдала. Джек пытался ее отцепить. Но потом передумал.
На следующее утро Джек заявил:
- Мы проводим тебя до Осколково. Это форпост красных на подступах к столице. До туда верст сто будет. А там еще двести до центра. Но там тебя проводят военные. У них там связь более-менее налажена. А нам с ними встречаться ни к чему. То есть, виноват, это наши братья родные, доблестные воины. Но сейчас у нас другое очень ответственное задание. А задание надо выполнять! Поняла?
- Ну, раз задание, тогда конечно... - С сожалением согласилась Ксения.
Шли в основном молча. С дурным настроением. Первая же ночь выдалась страшно холодной. Ксения с трудом поднялась с промерзшей земли и начала страшно кашлять.
- Ничего! Я баба крепкая! - Несколько раз повторила дама.
Однако метров через триста крепкая баба свалилась. Ее попытались поднять.
- Ничего, ничего! Не беспокойтесь. Полежу минут пять и встану. Я баба крепкая.
Однако дама не встала ни через пять минут, ни через час. Мужчины уселись по обе стороны и приняли позу мыслителя. Периодически Джек спрашивал: "Жива ли еще?" Засовывал голову под дамские лохмотья и надолго прижимал ухо к груди. Хотя и без того было ясно, что жива. Потому что Ксения дышала как паровоз.
Наконец Валерий не выдержал:
- Тебе не кажется, что ты ведешь себя некрасиво?
- Некрасиво? - Удивился Джек и обвел взглядом окрестную пустоту, как бы ища в ней случайных зрителей. - Впрочем, действительно кажется. - И он перестал засовывать голову в интимные места.
Ксения залилась нездоровым румянцем. И под грязными подтеками стало просвечивать весьма привлекательное лицо. Не отрывая взгляд, мужчины завороженно всматривались в это замазанное и заплаканное лицо. Потом как по команде посмотрели друг на друга и оба отвернулись в сторону.
Следующая ночь выдалась еще холоднее первой.
- Помрет ведь! - С тревогой выразил гипотезу Джек.
- Ей-богу, помрет! - Согласился Валерий. Однако Джек остался почему-то очень недоволен покладистостью друга.
Ночью мужики не нашли ничего лучше, как прижаться к даме с двух сторон и согревать ее своим телом. Впрочем, так и самим было теплее. Но все равно продрогли до костей.
Утром долго пытались растормошить даму. Но она была без сознания.
- Будем тащить на себе! - Безапелляционно заявил Джек. Он попытался взвалить ношу себе на спину, но закачался и тут же плюхнулся вместе с дамой. С тревогой он отряхнул с нее пыль, потом пощупал, видимо, проверяя сохранность груза.
- Помогай, болван! Что стоишь!
Джек прошел с ношей метров десять. Ноги нещадно утопали в пыли, и вытащить их не было сил.
Потом потащили вдвоем. Ксения оказалась тощей как щепка. Килограммов сорок, не больше. Но для изможденных путников и это было слишком много. Задень прошагали от силы километров десять.
В борьбе за жизнь прошло еще два дня. Наконец, вечером съели последний шампиньон.
- Если завтра нас не подберут, то всем нам крышка.
- Может, бросим ее? - Осторожно предложил Валерий.
Но Джек посмотрел на него так, что у Валерия отпало желание развивать эту мысль.
Наутро Джек залез на какую-то кучу и долго всматривался в горизонт. На севере он заметил красную точку. Когда подошли ближе, то увидели, что точка эта на самом деле болтающаяся красная тряпка. Затем выяснилось, что тряпка висит на длинной мачте.
- Это красные! Причем сильный форт. Гражданским такая реклама ни к чему.
Валерий вдруг всеми частями тела ощутил, что не переваривает военных. И предложил свой план:
- Давай ночью подбросил им Ксению, а сами смоемся. Сколько можно с ней таскаться!
- Да ты осел, Билл! Тупой осел! - Разозлился Джек.
- Да? То, что я болван, я уже давно усвоил. Но то, что я еще и осел, это я узнаю впервые.
- Это тебе полезно.
- Но ты же сам все время хотел от нее избавиться!
- Конечно, ты осел! Ты думаешь, ее там ждут? Ей номер в люксе приготовили? Да ее просто скинут в ближайшую канаву и все!
- Так ведь депутат же она...
- На ней не написано, что она депутат. И сама она может не успеть об этом сказать. В общем, мы пойдем с ней и добьемся, чтобы ее спасли. Иначе ей крышка!
- Извини, Джек, конечно! Но нам там крышки случайно не будет? - Засомневался Валерий.
- Нам все равно некуда идти больше. Вряд ли у нас хватит сил, чтобы дойти еще до какого-нибудь жилья.
И они вышли к пролому в какой-то полуразвалившейся стене. Здесь их встретили недоверчивые взгляды группы солдат. Встречали, можно сказать, без музыки.
Глава 17. Повышение квалификации
- Куда вы тащите эту падаль? - Солдат преградил дорогу.
- Это не падаль, а народный депутат!
- Извини, товарищ хороший. Я как-то не признал. Ха-ха-ха!
Другие тоже засмеялись. Но все-таки пропустили процессию. Откуда-то появился офицер с недовольным лицом.
- Кто такие? Ну!
- Мы депутаты на вече. - Дрожащим голосом объяснил Джек.
- Депутаты? Опоздали вы, товарищи хорошие! Опоздали... Так что можете убираться домой. Приходите через пять лет.
От неожиданности кавалеры уронили драгоценную ношу и застыли, уставившись в землю. Офицер исчез. Но подошел солдат, который не хотел поначалу их пускать, и шепнул Валерию:
- Не дрейфь, салага! Врет капитан. Он просто кормить вас не хочет. Ждите здесь. Капитан наш человек. Больше таких нет.
Видя, что гости не собираются уходить, капитан подошел вновь:
- Документы! Ага... Товарищ Крокодилов. И-и-и... Товарищ Чебурашкин.
- А это Ксения Иванова. - Пояснил Джек. - Документов нет.
- А на бабу и не надо. Как ее отчество?
Оба пожали плечами.
- Эх, вы! Будете хоронить, а что писать толком не знаете.
- Но мы не собираемся ее хоронить! - Возмутился Джек.
- Ничего, соберетесь. У нас тут не похоронное бюро! Все делаем быстро, без церемониалов! А пока тащите ее... э-э-э... вон в ту яму.
Мужчины снова хотели возмутиться, но сообразили, что ямой в данных условиях могло называться вполне приличное помещение, по здешним меркам, конечно. И действительно, яма оказалась лазаретом. Там пришельцев встретила опрятная женщина в халате, который с некоторой натяжкой можно было назвать белым. Джек хотел остаться рядом с Ксенией, но хозяйка лазарета так рявкнула, что он сразу вылетел наружу.
Капитан был тут как тут:
- На бабу... не надо! А где ваши удостоверения депутатов. Может, вы просто дезертиры и все? Что-то я в первый раз вижу депутатов от военных, товарищи хорошие. Не положено это и все!
- Если бы мы были дезертирами, то бежали бы совсем в другую сторону. А удостоверений потому и нет, что в первый раз. Не утвердили еще форму.
- Да... С утверждением у нас туго.
Но тут выступил Валерий и все испортил:
- А народ и армия едины!
- Замолчи, болван! - Зыкнул Джек.
- Что-что? - Удивился капитан. - А я и не знал! Ты, выскочка, запомни, что такие умные нам не нужны. Если хочешь, чтоб тебя слушали, то лучше помалкивай! А я еще проверю, кто вы такие!
Депутатов отвели в крохотную камеру, без окон, с железной дверью и двухэтажными нарами. В коридоре остался солдат. Впрочем, дверь не заперли.
- Тебе не кажется, что мы в тюрьме? - Спросил Валерий.
- Это смотря с чем сравнивать. По-моему, так это номер-люкс.
И правда, после нечеловеческих мучений им показалось, что они попали на курорт в самую фешенебельную гостиницу.
Солдат снаружи был вежлив, но никуда не пускал, только до параши в конце коридора.
- Мы что, под арестом? - Несколько раз спросили часового. Но тот молчал и только один раз смилостивился и сказал:
- Нет.
- Так какого же черта? - Возмутился Джек.
Но солдат больше ничего не объяснил. Только через три дня появился капитан.
- Какого черта вы нас тут держите! Мы идем на государственное вече. А вы нарушаете конституцию! - Поспешил заявить Валерий.
- Молчать! Я научу вас знать конституцию! Вы по закону должны пройти трехмесячные курсы по политической подготовке. Повысить, так сказать, свою квалификацию. Чтобы не позорились в приличном обществе!
- Но нас же ничему не учат!
- Это вам кажется. Вы уже второй тест проходите!
- Что? Уже второй? Я еще и первого в глаза не видел.
- Первый тест был на целеустремленность. Вы его успешно прошли.
- Даже успешно? А мы и не заметили...
- Это когда я предложил вам убираться домой. Хороший тест. Сам придумал! В дополнение к программе... - И капитан с удовольствием потер руки.
- А сейчас что за тест? - Спросил Джек.
- А сейчас на усидчивость. Вам надо привыкнуть к каждодневной работе под землей, может быть, очень скучной, но важной государственной работе.
- И долго мы будем его проходить?
- Еще 18 дней. Впрочем, солдат сегодня же будет убран. И вы можете уйти. Но запомните, если вы подниметесь на поверхность, то вас вышвырнут за ворота и больше не пустят, хоть вы будете умирать от голода.
- Хорошо, запомним. А где Ксения Иванова? Где наша Ксения?
- Вы увидите ее, если пройдете тест. И если она пройдет. А не пройдете, то встретитесь с ней на том свете.
Солдат действительно исчез.
- Мы можем бежать! Ура! Джек! Но почему ты не рад?
- Да потому, что ты болван, Билл! Хочешь променять люкс на подворотню? И никогда не узнать о судьбе Ксении?
- Но мы же не за этим в Россию приехали! Ты сам говорил.
- Не видишь, обстановка меняется! Мы можем спокойно валять дурака еще 17 дней. А за это время кое-что прояснится. Может, мы сбежим вместе с Ксенией. Так что сиди и набирайся сил. Они еще пригодятся. Вряд ли в пустыне нас будут так кормить.
Однако как бы хорошо их ни кормили, однообразная пища вскоре приелась. Депутаты умирали от тоски. И вот до окончания теста остались одни сутки. Друзья приняли окончательное решение: бежать ночью, попытаться отыскать Ксению и, если повезет, забрать ее с собой.
Поначалу все складывалось по плану. В полной темноте самозваные депутаты прокрались в коридор. И вдруг в глаза им ударил яркий свет. Перед ними стоял капитан с двумя солдатами.
- А! Струхнули, народные избранники! Вы что, думали, я вам позволю здесь отожраться и так просто выпущу? А ну, запереть их, бездельников. Тест они прошли!
- Как прошли? Еще же целые сутки! Мы не прошли. - Стал возражать Джек. - По закону нас надо отпустить, раз мы не годимся.
- Ха-ха-ха! - Заржал капитан и ткнул Джеку в нос какую-то бумажку. - Прошли, голубчики, прошли. Тест-то 20 дней, а не 21, как я сказал. И все 20 дней прошли. Вы добровольно их отсидели. Добровольно! Молодцы, товарищи хорошие! А 21-й день это день отдыха. Вот сейчас и отдохнете как следует! Запереть их и никуда не выпускать! И не думайте впредь меня перехитрить. Я свое дело знаю!
- У, мерзавец! - Обругал Джек закрывшуюся дверь.
- Но по-моему, мы пока справляемся с учебной программой. - Утешил его Валерий.
- Да, ты прав. И теперь мы уж точно увидим Ксению.
- Ты думаешь, она жива?
- Да не может она умереть, болван! Выдержит она и 20 дней и тысячу! Я не сомневаюсь.
Началась учеба. Американцы впервые увидели остальных курсантов. Это были пять женщин, отмытых и причесанных. И лохмотья на них были вполне приличные. Среди курсантов друзья не сразу узнали Ксению.
- Да она просто красавица! - Пробормотал Джек.
Ксения тоже узнала их не сразу. Ведь их побрили, подстригли. И из чахлых дедов они превратились если не в юношей, то по крайней мере во вполне завидных мужчин.
- Капитан Поносов! - Представился мучитель. - Вы меня знаете. И я о вас все знаю! Буду вас, дурачье, учить светским манерам. И не вздумайте бездельничать. Мне еще не приходилось краснеть за своих выпускников. В моей работе брака не бывает. Потому что брак у нас идет под расстрел. А кто не сдаст выпускной экзамен, повторно принимать не буду. Так что успеваемость у нас будет стопроцентная. Есть вопросы?
Кто-то робко поднял руку.
- Вопросы рекомендую не задавать! Я это не люблю!
Рука опустилась.
- Отлично! Вопросов нет. Значит, все поняли! Сегодня слушаем историю Российского государства.
И капитан медленно, четко выговаривая каждое слово, изложил эту самую историю, которая показалась американцам весьма примечательной. В ней начисто отсутствовали даты, названия городов и государств. Почти ничего конкретного, разве что некоторые исторические личности. Вся история состояла с одной стороны из нападений врагов, немецких, французских, польских, шведских, причем можно было подумать, что все они с другой планеты. А с другой - из отражений агрессии и заботы о благе собственного народа. Никаких показателей этого блага не было, и непосвященному могло показаться, что жизненный уровень народа неуклонно повышается и что это заслуга нынешнего президента.
Капитан закончил, оглядел аудиторию, перевел дух и... начал все сначала. Причем повторил все точно, слово в слово. По памяти. Никаких бумаг при нем не было. Слушатели удивились, но выслушали с тем же вниманием.
Однако, когда капитан начал рассказывать то же самое в третий раз, Валерий не выдержал и заметил:
- Это мы уже слышали.
И всем своим видом показывал, что это ему надоело.
Капитан, казалось, не обратил никакого внимания. Но, закончив, подошел к Валерию и приказал повторить его рассказ. Американец, конечно, все перепутал. Но были и отдельные правильные места. Затем капитан крикнул в коридор дежурному:
- Чебурашкина два дня не кормить! Ну, кому еще надоело слушать? Кто еще может повторить рассказ?
Желающих не нашлось. Тогда капитан поднял одну из женщин. От волнения или еще от чего она стала страшно заикаться. И минуты две никак не могла выговорить первое слово. Все остальные курсанты напряглись, заглядывая ей в рот и как бы мысленно подсказывая ей. От этого бедная женщина заволновалась еще больше. Капитан стал медленно наклоняться, подаваясь вперед и сверля слушательницу пронзительным взглядом. Потом он не выдержал и хлопнул кулаком по столу. Женщина подскочила и выговорила первое слово. Все вздохнули с облегчением, как будто с плеч свалилась огромная ноша, которую тащили на себе целую неделю. Но тут же женщина застряла на втором слове. И все вдруг загрустили.
- Достаточно! - Рявкнул капитан. И слушательница села, убитая горем и полностью разуверившись в своих парламентских способностях. Однако капитан не наказал ее голодом. Он повторил рассказ в четвертый раз. И вновь спросил желающих ответить. Их опять не оказалось. Тогда он направился к Ксении, видимо, желая ее послушать. Но тут Джек резво вскочил и вызвался отвечать урок. Причем пересказал он все точь-в-точь. Капитан был ошарашен потрясающим успехом. Джек только скромно улыбался.
Валерию стало завидно, и он, не подумав, брякнул:
- А вы дайте нам какие-нибудь книги или пособия. Мы потом выучим не хуже.
Капитан взревел от ярости. И долго стал визжать, что никаких книг нет и никогда не было, что это лжеизобретение наших заклятых врагов и что никогда в своей парламентской деятельности нельзя употреблять это слово, так как иначе вас сочтут бескультурным и необразованным.
Ксения хотела возразить, что своими глазами видела книгу. Но Джек вовремя прижал палец ко рту, и она промолчала. Позже Джек неоднократно выручал Ксению, незаметно подавая ей нужные знаки. А она все время краем глаза смотрела на Джека. Валерий тоже пытался ей подсказывать, но она игнорировала его усилия.
Затем капитан еще раз потребовал от Валерия повторить урок. Тот рассказал в общем неплохо. Однако то ли случайно, то ли от желания загладить грехи он добавил от себя несколько фраз о подлинной истории России. И уже ожидал похвалы. Но...
- В карцер его! - Взревел капитан. И сразу прекратил занятия. Потом он долго ходил по своему кабинету, размахивая руками. И понял, что имеет дело с нестандартным случаем, не укладывающимся в его педагогические схемы, и что здесь нужен индивидуальный подход.
А Джек понял, что вся эта учеба и, вероятно, их будущая парламентская деятельность это хорошо поставленный спектакль. Но зачем и кому он нужен, пока было не ясно.
Со временем курсанты убедились, что капитан Поносов вовсе не так жесток, как кажется, и наказания и издевательства у него не самоцель, а лишь средство выполнения своих обязанностей, как он их понимает. Капитан добросовестно выполнял свой долг. А слушатели серьезно относились к учебе. Женщины даже полагали, что раз с ними так возятся, то в правительстве без них уж никак не обойтись.
Постепенно слушатели стали все больше надоедать капитану вопросами. Он сердился, но как правило не наказывал женщин. Дело в том, что от наказаний не было никакой пользы. Женщины и так старались вовсю. А карцер или голод не способствовали обучению.
Больше всего доставалось Валерию, который никак не мог удержать свой язык. Его саркастические вопросы и тонкие издевки, как правило, не доходили до учителя. Но если уж доходили, то тот вовсе выходил из себя.
Наружу не пускали. Капитан объяснил как-то Джеку:
- Вам нечего там делать! Вы что, в кино хотите или в театр? Раз согласились быть депутатом и бороться за светлое будущее, так и сидите под землей и не высовывайтесь!
Из-за разной подготовленности аудитории капитан все время не знал, на кого ориентироваться. А индивидуальное обучение плохо укладывалось в его солдафонские схемы. Благодаря этому и вообще из-за русской экзотики на занятиях постоянно случались разные казусы. Но все проблемы учитель решал по-военному, быстро и безапелляционно, не затрудняя себя раздумьями.
Одна женщина была какой-то странной национальности, она и сама не знала какой. Вероятно, поэтому она искажала многие слова. Капитан еще мог ей простить, когда вместо "буржуазия" она говорила "буршасия". Но то, что она перевирала фамилию президента, этого он допустить не мог. Женщина говорила: Кирпишов. Капитан заставил ее целыми днями повторять фамилию до тех пор, пока она не скажет правильно. Бедная женщина потеряла покой и сон. И уже не узнавала окружающих. Но говорила по-прежнему неправильно. Однажды ночью она разбудила весь гарнизон ужасным воплем. Она билась в истерике и кричала: "Кирпичом!" Солдаты подумали, что это атакует неприятель, и все, в чем спали, высыпали на позиции. Капитан на позицию не побежал, а помчался сразу в женскую комнату. Он внимательно посмотрел на истеричку и велел ее высечь. Женщина вскоре успокоилась и с тех пор говорила правильно.
Немало трудностей вызвали уроки юриспруденции. Все женщины никогда не слышали ничего подобного. Впрочем, то, что нельзя убивать и грабить, они понимали всем своим нутром. Но вот то, что нарушители порядка должны нести ответственность по какому-то закону, они услышали впервые.
- Так у нас в деревне погромы чуть ли не каждую неделю. То красные, то розовые, то еще какие-то разноцветные. Мы уж не успеваем цвет ихний различить, как они уже смылись и другие наперли. Уж и грабить-то нечего, а они все не унимаются. Хоть бы говорили друг другу, что у нас нет ничего. А то все прут и прут, все проверяют и проверяют, никак не проверят.
- Видите ли... - Начал капитан. - Солдаты подчиняются не только закону, но уставу и вообще своему начальству. Они выполняют приказ. И отвечать могут только перед военным трибуналом.
- Что-то подчиняются многим, а как отвечают, не видно. Вот у нас всего три бабы осталось, не считая меня. И все-то население. Так последний раз бабку Лукерью, как самую молодую, взяли и изнасиловали! Коллективно...
- Понимаете ли... Факт изнасилования установить не так-то просто... Должны быть свидетели...
- Да много было свидетелей, из ихней же компании. Да все смылись.
- Надо было самим позаботиться о свидетелях.
- В общем, за все бабы должны расплачиваться? Вот если они кого ограбят, то их легко сыскать!
- В общем, это законы для гражданских лиц...
- Но мы и так никого не убиваем, не грабим, не насилуем. Отродясь такого не было.
- А вдруг случится? Вот и закон тут как тут. На всякий случай. - Радостно объяснил капитан.
- Что значит случится? Мы что, изнасилуем кого-то? Так вы хоть покажите, как это делается, а то мы и не знаем.
- Молчать! - Рассердился учитель. - Обсуждению не подлежит! И все! Закон есть закон!
Очень трудным оказалось следующее испытание, которое на первый взгляд выглядело пустячным. Капитан садился один на один с курсантом в пустой комнате. И в течении двух часов испытуемый должен был молчать, не крутиться, смотреть либо в лицо учителя, либо в нарисованный на стене крестик и, что самое главное, делать это с умным видом. Предполагалось, что с таким видом народный избранник будет слушать в будущем речи других депутатов.
Успешно с этим заданием справились только Джек и Ксения. Джек посоветовал ей во время испытания думать о чем-нибудь хорошем, вспоминать родные места или пересказывать про себя один из прошлых уроков.
Все остальные женщины либо начинали неистово вертеться, либо вскоре начинали клевать носом. Капитан будил их ударом кулака по столу. Они вскакивали как ошпаренные, а через две минуты вновь благополучно засыпали. Капитан торчал с ними почти круглосуточно и сам весь вымотался, но так и не смог придать им умный вид. В конце концов он сам стал засыпать на испытании.
Валерий мог бы справиться с заданием. Он не заснул и даже не шевельнулся ни разу. Но он скроил презрительное выражение и уставился глазами в глаза капитана, пытаясь проткнуть его насквозь. Через десять минут капитан засадил Валерия в карцер и больше этот эксперимент с ним не повторял.
Столь же сложным препятствием оказалось испытание под названием: выступление перед камерой. В пустой комнате перед пустым ящиком курсант должен был пересказать небольшой текст. Капитан при этом демонстративно уходил по коридору, оставляя испытуемого совершенно одного. А сам потихоньку возвращался в соседнюю комнату. И все подслушивал и даже подсматривал через тайное отверстие.
Джек разгадал капитанскую хитрость и предупредил Ксению, чтобы та отнеслась к заданию серьезно. Благодаря этому она единственная выдержала испытание на отлично с первого раза. Сам Джек волновался, опасаясь, что капитан записывает речь на магнитную ленту. Поэтому он стал сбиваться и вконец запутался.
Валерий тоже раскусил хитрость, но в отличие от Джека вместо положенного текста сказал капитану все, что он о нем думает. За это он опять заработал карцер и освобождение от повторных испытаний.
Все остальные женщины заглянули в ящик-камеру, убедились, что тот абсолютно пуст, и просто повертелись, не сказав ни слова из положенного текста. Капитан потом обругал их, описав их поведение в непарламентских выражениях. Женщины очень удивились всесведущности учителя и в следующие разы тоже излишне волновались, каждый раз безбожно путая текст. Капитан терпеливо указывал потом на их ошибки, чем еще больше пугал доверчивых женщин.
Еще капитан обучал интеллигентной походке. Четыре женщины, кроме Ксении, были в возрасте под сорок. И ходили тяжелыми жуткими шагами, переваливаясь как гусыни. То есть раньше они, наверное, ходили полегче. Но здесь они несколько отъелись, не нарастив в то же время мышц. Капитан часами заставлял их ходить по коридору. Но ничего не помогало. Стоило капитану сделать вид, что он отвернулся, как женщины немедленно переходили на походку, которая стала для них привычной. Все неурочное время капитан толкался в коридоре, в столовой, даже у сортира, подсматривая за упрямыми курсантками и по тысяче раз на день напоминая им о походке. Но ничто не помогало.
Все это время Джек и Валерий вынашивали планы бегства. Но наверх их не пускали. Охрана не дремала. И стало ясно, что здесь от капитана им не вырваться. Тем не менее, показываться в столице не входило в их планы.
- Если там тоже будут одни бабы, то не будем ли мы слишком заметны? - Сомневался Валерий.
- Будем! Как жираф в тундре! - Отвечал Джек.
Поэтому решено было бежать во время отправки в центр.
Подошло время экзаменов. Надо было повторить зазубренные уроки, посидеть с умным видом и все прочее. Женщины страшно дрожали перед экзаменом. Больше всего их пугало само слово: экзамен. Ведь ничего подобного в их жизни еще не было... Хотя уже было ясно, что капитан не приведет в исполнение свои угрозы. От солдат курсанты узнали, что их учитель никогда еще не расстреливал и даже не выбрасывал голодных за ворота.
Первым экзаменовался Джек. Остальные глазели в этой же комнате. Джек выполнил все безукоризненно. Капитан при этом млел от удовольствия. По всему было видно, что такой способный ученик был впервые в его практике.
Затем вызвали Валерия. Все ожидали, что курсанта вот-вот отправят в карцер. Да и сам он твердо решил провалить экзамен. Но после первых двух слов экзаменующегося капитан вдруг сказал:
- Достаточно! Экзамен сдан!
Все разинули рты от изумления.
Затем выступала Ксения. Капитан прогнал ее по всей программе и тоже остался очень доволен.
Совсем другая картина развернулась потом. На фоне преуспевающих учеников остальные женщины давно потеряли веру в свои силы. За время учебы у них не было той могучей поддержки, которую ощущала Ксения каждую минуту. А может быть, просто мозги у них были не такие свежие. В общем, их выступления больше походили на карикатуру. Капитан рассвирепел. От этого бедные женщины забыли и то немногое, что знали. Капитан ходил кругами и кричал, что таких бездарей он еще не видел. В общем, показывать их в столице не было никакого резона. Хотя, как выяснилось, капитан получал солидное вознаграждение за каждого подготовленного депутата, но такой брак он выпустить никак не мог.
На государственное вече направили троих. Мужчины уже предвкушали близкую свободу, но... Капитан в очередной раз нарушил все их планы:
- Все вы будете отправлены в разное время в разных группах и разными маршрутами. Если хоть один из вас троих не прибудет в центр, другим я не завидую!
Все лопнуло. И один-то побег был весьма проблематичным. Но о том, чтобы удались сразу три побега, нечего было и мечтать.
Обсуждения Время, назад! Гл.15-17
А у нас М.С.Горбачев просто и тихо сложил полномочия. А ведь мог на пару с ГКЧП пострелять, как не постеснялся ярый демократ Б.Н.Ельцин палить из танков по Белому дому, или как в Китае в 1989г. Не захотел бы поступиться принципами, и другая сторона не захотела бы. Теперь мы знаем, как пропаганда может расколоть народы и запустить братоубийственную войну. Намного ли лучше сейчас тем, кто живет под артобстрелом, чем вымышленным героям?
К счастью, пронесло. Достижения советской эпохи не были политы грязью. А ведь тоже могли прийти к власти прозападные олигархи, тоже могли бы избивать на улице и сажать в тюрьму за георгиевские ленточки.
Часто мы не ценим своего счастья, не представляя, что могло бы быть намного хуже. Но лучше на минуту представить, чем реально на долгие годы утонуть в хаосе.