Таять

Средний брат моего деда Новичков Александр Иванович.

Дед всегда говорил про него: "Мой дорогой комбриг".

Эта история произошла в апреле 1943 года. В один из апрельских дней Александра Ивановича вызвали в штаб фронта.

Накануне прошли тяжёлые кровопролитные бои. Было кратковременное затишье. Чтобы сэкономить расстояние, он решил не объезжать артеллерийский расчет вдоль леса, а проехать напрямую через поля, находящиеся за этим лесом. Маршрут был рискованный: ехать по открытой местности...

Глава 21. Мертвая дорога

К вечеру следующего дня показался старый барак, наполовину вросший в землю. Промерзшие путники с радостью нырнули в дверь и оказались... на многолюдном собрании. Все обернулись к вошедшим. Никита Сергеевич представил технических специалистов, вызвав бурное ликование аудитории. Выступающий тоже ценил это событие:

- Вот видите, товарищи! О нас знают. О нас помнят. Наше дело и дело товарища Сталина не забыто. К нам идут и будут идти люди в поисках света правды. Вокруг...

…я споткнулся. На долгом,.. пешем, ходу… И вдруг,.. — команда «Воздух!...» Все рассыпались в разные стороны,.. залегли под кустами,.. за стволы сосновые присели… И. вот… ОН . В Небе голубом,..

весеннем, плывет,.. на высоте… «Фоке – Вульф»,.. «рама» по – нашему… Разведчик немецкий.

Приказ: не стрелять!.. Чтобы не обнаружить себя. …предолго эта «рама» кружилась над нами: то улетит,.. то появится опять… Но и улетела совсем,.. не обнаружив нас. А мы поднялись,.. и пошли дальше,.. — куда вели...

19 марта 2006 года. Валяюсь на диване. Время - девять утра. Не спится. По телевизору крутят воскресные новости. Великий французский путешественник Николя Ванье в одиночку проехал на собачьей упряжке восемь тысяч километров от Иркутска до Москвы. Снег искрится под полозьями нарт. Лайки несутся по снежному полю, залихватски вертя хвостами. Смотрю на экран и думаю о том, что на свете нет ни одного пса красивее эскимосской лайки с голубыми глазами.

Диктор говорит, что это помесь сибирской и...

Лунная серебристая ночь окутывала дрёмой Табыньшу. Избы, вытянувшиеся вдоль берега уснувшего подо льдом озера, глубоко зарылись в снежные сугробы. Мороз крепчал. Тишину изредка прерывал сухой треск плетня и неподвижных тополей, могучими корнями уцепившихся за подмытый водами крутояр. В голубом свете смутно вырисовывались горбатые скирды под белыми покрывалами. Затихли по дворам собаки. Нахолодавшие за день и большие, и малые грелись на полатях, лежанках, кроватях под одеялами, тулупами у жарко...

Научите меня любить!
Я молю Вас, научите.
Мои мечты далеки от наивных, далеки от всяких там принцев и принцесс на белых лошадях. Они реальны, но очень трудно выполнимы. Не всем даже удаётся их понять. Я- открытый человек, не привыкший что-то скрывать и всегда говорю то, что думаю. Не всем это нравится, но по другому я не могу.

Я могу себя сравнить со Льдиной.
Холодная- остерегаюсь предательства, мало кому доверяю, Мысли заняты чем-то не понятным. На солнце таю, нет, не таю просто слёзы...

Ничтожно величие заблуждения
и велико ничтожное разумение истины.
Плохо, когда телесное берет верх над духовным, или же духовное полностью возобладает над телесным, здесь надлежит соблюдать пропорцию, нарекаемую “золотым сечением”, дабы страсть черпала ублажение себя не в плотской утехе и похоти, но в знании непреходящем, в мысли глубокой и проникновенной.

Кто видит далеко, тот не вредит душе.
Кто опирается на закон человеческий, тот счастлив, но ненадолго,

кто опирается на закон...

Жёлтый Владыка Хуан-Ди поехал навестить Тай-Квея, который жил на горе Чу-Цзы. Но не успел он доехать до города Сянчэна, как сбился с пути, и не у кого было узнать дорогу.

Наконец императору встретился мальчик, пасший коней.

— Не знаешь ли ты, как проехать к горе Чу-Цзы? — спросил у него Жёлтый Владыка.

Мальчик ответил, что знает дорогу и даже знает, где живет Тай-Квей.

«Что за необычный мальчик! — подумал Хуан-Ди. — Откуда он знает, что мы направляемся именно к Тай-Квею? Может быть...

Пропали, пропали все звуки...
И странная, странная тишь...
Как будто не крылья, а руки,
Ты, ласточкой выгнув, летишь.
Как будто бежишь по песку ты,
А двигатель, правда, стоит...
Секунды, секунды, секунды -
Последние шансы твои.
Случись же такое вот дело,
Я сам бы хотел в небеса...
Я летчик, товарищ Гастелло
Я Пашка, обычный курсант...
Я падаю взрывчатым телом...
А крыши согнулись и ждут...
Я, кажется, знаю, что делать,
Чтоб эту не сделать беду...
Ю. Визбор...

Иремель.
В голове моей сумбур. Хочется рассказать и о том, и об этом, обо всем случившемся во время похода на Иремель, что оказалось связанным между собой непостижимыми нитями судьбы.

На Иремель мы собирались выйти, соединив две группы. Мою, из подмосковного Одинцово, и Женькину, из Белорецка. Задумка не вышла. Незадолго до нашего приезда при переправе через Агидель у белоречан утонул мальчишка. Мир, Федя, праху твоему! Ты предупреждал, мы не поняли!

В первую ночь по прибытии собрались...