До отплытия нашего парохода из Лондона оставалось три дня. Всё это время дед оставлял меня на судне, под наблюдением мичманов или боцмана. Это было мне в отместку за моё поведение в универмаге. И меня это сильно бесило, хотя я и понимал за что мне такое наказание.
А сам дед, гулял по Лондону, сопровождая тех, кому на карауле стоять не надо было. Это было его основной обязанностью, так как он отвечал за каждого моряка «своей головой». Конечно же, у него были помощники – тоже капитаны, но рангом пониже, но ответственности с себя дед не снимал.
Но, вот и пришло время прощания с Лондоном. Ровно в полночь по местному времени, на судно были убраны все трапы. Капитан дал приказ:
- «Отдать концы!».
Портовики освободили палы – береговые тумбы, от швартов. Засуетились моряки. Раздался мощный и протяжный прощальный гудок, от которого Дух захватило. На берегу оркестр заиграл Гимн Великобритании, и будто в один голос, закричали провожающие на берегу и те, кто отплывал на пароходе.
Медленно, слегка покачиваясь, словно от волнения поплыл пароход, взяв курс на Америку. Постепенно, в темноте и тумане затихли голоса. Растворяясь в дымке, удалялась от нас неподражаемая картина ярко освещённой береговой линии Лондона с силуэтом его портовых кранов, башен и домов. А вскоре и вовсе мы погрузились в темноту, украшенную бриллиантовыми звёздами и огромной, но холодной луной, след которой стелился по мягкой ряби волн.
Я тогда был очарован необычайной красотой океанской ночи.
Не помню, сколько времени, но где-то неделю или две мы плыли, пересекая Атлантический океан. Но океан мне не надоедал. Я, подолгу мог проводить время на капитанском мостике, куда почти не доходил шум от веселья пассажиров. Здесь я, наблюдая за волнами, и выпрыгивающими из них, время от времени летающих рыб, и мог не заметить, что вновь наступила ночь и «Пора на отдых», как говорил дед, который долго уговаривал меня идти в каюту:
- «Нечего тебе тут сидеть в рубке. Иди спать!».
Но мне не хотелось идти одному. Тогда, дед, укладывал меня в рубке капитана, в котором, будто для меня был устроен уголок с небольшим диванчиком, на котором я проспал до полудня следующего дня.
Проснувшись, я, не увидев деда, спросил:
- «А где он?»
- «Кто он?» - будто не понимая о ком речь, ответил человек в форме капитана, стоявший ко мне спиной.
- «Ну как кто. Мой дед!».
- «А! Виктор Константинович! Так его смена прошла. Он сейчас уже третий сон смотрит у себя, в каюте. Но ты туда сейчас не ходи. Пусть человек отдохнёт. Понял!».
- «Понял» - ответил я, и, выйдя из рубки, стал любоваться морем с высоты капитанского мостка. Зажмуриваясь от ослепительного солнца, я глядел на полупрозрачные, голубовато-зелёные волны. Потом, подолгу наблюдал за стаей чаек, которая противно визжа, кружилась над мачтами парохода. Конечно же, было интересно смотреть как птицы, пикируя, ловят рыбок, но, одновременно мне было и страшно, так как их было слишком много. В конце концов, мне надоело смотреть на чаек, и я спустился на палубу, где весь народ веселился, как мог. А веселиться было где!
На всех ярусах парохода проводились многочисленные конкурсы для взрослых и их детей; работали танцплощадки; и, разукрашенные на западный манер рестораны и кафетерии. Однако, иногда мне становилось скучно и тогда я, шатаясь по палубам, заглядывал в кубрики моряков, где был «своим».
А ещё я любил заходить к нашему коку дяде Яше. Меня интересовало всё! Как он и его помощники готовили вкуснейшие блюда, и как их потом оформляли…. У дяди Яши, как мне казалось, получалось лучше всех. В общем, мы с ним дружили. А сколько морских историй знал дядя Яша, это было уму непостижимо! В свободное время, он часами мог рассказывать мне свои «былины» и я, не закрывая рта, вслушиваясь в его красивый, слегка хрипловатый, убаюкивающий голос, незаметно засыпал. А, просыпался, почему-то в каюте деда.
Однажды, кто-то закричал: - «Берег! Я вижу Берег!».
Мой дед давно уже видел берег из своей рубки, глядя в морской бинокль, похожий на телескоп. А штурман и вовсе был уверен, что мы, идя правильным курсом, подходим к берегам Америки. Но, они молчали, то есть ни чего, ни кому не говорили. Но, когда, какой-то глазастый турист всё же заметив берег и закричал, то весь народ прильнул к борту парохода, который, даже, слегка дал крен. Дед, тогда дал команду по ретрансляции, которая была подобна приказу:
- «Быстро! Всем разойтись!» - Сказал дед на Русском и Английском языках, и все туристы, отхлынув от борта, продолжали своё веселье. Мы проплыли мимо небольших островов, а за тем пересекли Мексиканский залив.
Вот и знаменитый порт, показался. А, позади, за портовыми кранами, серый фон из огромных, небоскрёбов. Но чем ближе мы подходили к порту, небоскрёбы становились всё меньше и меньше. Ведь они были далеко от берега.
Мог ли я, в пятилетнем возрасте мечтать о том, что увижу Америку. Конечно же, я даже и не думал об этом.
Волнующее напряжение воцарилось тогда, когда голос диктора объявил:
- «Дамы и господа! Наш пароход пришвартовывается к самому большому в мире порту города Новый Орлеан! Пожалуйста! Приготовьтесь к высадке заблаговременно и ждите следующей команды в своих каютах! Пожалуйста, не скапливайтесь у бортов парохода!»
Но, вот и пришло время прощания с Лондоном. Ровно в полночь по местному времени, на судно были убраны все трапы. Капитан дал приказ:
- «Отдать концы!».
Портовики освободили палы – береговые тумбы, от швартов. Засуетились моряки. Раздался мощный и протяжный прощальный гудок, от которого Дух захватило. На берегу оркестр заиграл Гимн Великобритании, и будто в один голос, закричали провожающие на берегу и те, кто отплывал на пароходе.
Медленно, слегка покачиваясь, словно от волнения поплыл пароход, взяв курс на Америку. Постепенно, в темноте и тумане затихли голоса. Растворяясь в дымке, удалялась от нас неподражаемая картина ярко освещённой береговой линии Лондона с силуэтом его портовых кранов, башен и домов. А вскоре и вовсе мы погрузились в темноту, украшенную бриллиантовыми звёздами и огромной, но холодной луной, след которой стелился по мягкой ряби волн.
Я тогда был очарован необычайной красотой океанской ночи.
Не помню, сколько времени, но где-то неделю или две мы плыли, пересекая Атлантический океан. Но океан мне не надоедал. Я, подолгу мог проводить время на капитанском мостике, куда почти не доходил шум от веселья пассажиров. Здесь я, наблюдая за волнами, и выпрыгивающими из них, время от времени летающих рыб, и мог не заметить, что вновь наступила ночь и «Пора на отдых», как говорил дед, который долго уговаривал меня идти в каюту:
- «Нечего тебе тут сидеть в рубке. Иди спать!».
Но мне не хотелось идти одному. Тогда, дед, укладывал меня в рубке капитана, в котором, будто для меня был устроен уголок с небольшим диванчиком, на котором я проспал до полудня следующего дня.
Проснувшись, я, не увидев деда, спросил:
- «А где он?»
- «Кто он?» - будто не понимая о ком речь, ответил человек в форме капитана, стоявший ко мне спиной.
- «Ну как кто. Мой дед!».
- «А! Виктор Константинович! Так его смена прошла. Он сейчас уже третий сон смотрит у себя, в каюте. Но ты туда сейчас не ходи. Пусть человек отдохнёт. Понял!».
- «Понял» - ответил я, и, выйдя из рубки, стал любоваться морем с высоты капитанского мостка. Зажмуриваясь от ослепительного солнца, я глядел на полупрозрачные, голубовато-зелёные волны. Потом, подолгу наблюдал за стаей чаек, которая противно визжа, кружилась над мачтами парохода. Конечно же, было интересно смотреть как птицы, пикируя, ловят рыбок, но, одновременно мне было и страшно, так как их было слишком много. В конце концов, мне надоело смотреть на чаек, и я спустился на палубу, где весь народ веселился, как мог. А веселиться было где!
На всех ярусах парохода проводились многочисленные конкурсы для взрослых и их детей; работали танцплощадки; и, разукрашенные на западный манер рестораны и кафетерии. Однако, иногда мне становилось скучно и тогда я, шатаясь по палубам, заглядывал в кубрики моряков, где был «своим».
А ещё я любил заходить к нашему коку дяде Яше. Меня интересовало всё! Как он и его помощники готовили вкуснейшие блюда, и как их потом оформляли…. У дяди Яши, как мне казалось, получалось лучше всех. В общем, мы с ним дружили. А сколько морских историй знал дядя Яша, это было уму непостижимо! В свободное время, он часами мог рассказывать мне свои «былины» и я, не закрывая рта, вслушиваясь в его красивый, слегка хрипловатый, убаюкивающий голос, незаметно засыпал. А, просыпался, почему-то в каюте деда.
Однажды, кто-то закричал: - «Берег! Я вижу Берег!».
Мой дед давно уже видел берег из своей рубки, глядя в морской бинокль, похожий на телескоп. А штурман и вовсе был уверен, что мы, идя правильным курсом, подходим к берегам Америки. Но, они молчали, то есть ни чего, ни кому не говорили. Но, когда, какой-то глазастый турист всё же заметив берег и закричал, то весь народ прильнул к борту парохода, который, даже, слегка дал крен. Дед, тогда дал команду по ретрансляции, которая была подобна приказу:
- «Быстро! Всем разойтись!» - Сказал дед на Русском и Английском языках, и все туристы, отхлынув от борта, продолжали своё веселье. Мы проплыли мимо небольших островов, а за тем пересекли Мексиканский залив.
Вот и знаменитый порт, показался. А, позади, за портовыми кранами, серый фон из огромных, небоскрёбов. Но чем ближе мы подходили к порту, небоскрёбы становились всё меньше и меньше. Ведь они были далеко от берега.
Мог ли я, в пятилетнем возрасте мечтать о том, что увижу Америку. Конечно же, я даже и не думал об этом.
Волнующее напряжение воцарилось тогда, когда голос диктора объявил:
- «Дамы и господа! Наш пароход пришвартовывается к самому большому в мире порту города Новый Орлеан! Пожалуйста! Приготовьтесь к высадке заблаговременно и ждите следующей команды в своих каютах! Пожалуйста, не скапливайтесь у бортов парохода!»
Обсуждения Повесть о ненастоящем человеке 2