Утром в нашу палату пришла сестра.
- «Так! Ни кто не забыл, что по средам и пятницам процедурные дни! Все готовятся к капельницам. А ты Капустин, поедешь на обследование в Областную больницу. Тебе там сделают рентген и УЗИ.
- «Так! Ни кто не забыл, что по средам и пятницам процедурные дни! Все готовятся к капельницам. А ты Капустин, поедешь на обследование в Областную больницу. Тебе там сделают рентген и УЗИ.
Твоя карточка, простынь, и полотенце будут у сопровождающего медбрата. Всё понял!».
- «Всё понял!» - ответил я и стал собираться в дорогу.
По возвращении в палату, ребята спросили у меня:
- «Как твои дела?» - и я, продолжил свой рассказ.
Ехать, надо было, достаточно далеко, а погода, надо сказать, не лётная! Из-за сильного, прохладного ветра и дождя, сёстры заставили меня одеться в тёплую одежду, выданную сестрой хозяйкой. Потом пришёл медбрат. Вы же видели, как он показал рукой на машину скорой помощи, стоявшей во дворе, напротив окна. Затем, доведя до машины, он усадил меня в кузов, а, сам, сел в водительскую кабину. Однако, быстро утомившись от шуршащего по крыше скорой, шума дождя, я прикорнул.
Вероятно, когда медбрат открыл дверь машины, я был в бессознательном положении, так как он обнаружил меня на полу, между скамейкой и носилками. По началу, наверное, медбрат испугался. Но потом, разобравшись, что это мною овладела эпилепсия – стал меня будить.
- «Где, я! Кто, Вы! Что со мной!» - были мои первые слова. А перед моими глазами словно рассеивался туман, сквозь который медленно проявлялись очертания салона скорой, а потом, и медбрата.
Медбрат, объяснил мне, что я был в эпилептическом кризе, но теперь всё в порядке…
В Областной больнице, меня долго продержали в очередях, а после всех исследований, проделав, такой же путь в скорой, в обратную сторону, я вернулся к вам, то есть к себе в палату…
- «Дима! Дима! Очнись!» - это пришедший в нашу палату доктор, выводил меня из обморока.
- «Ну, вот! Всё хорошо! – сказал доктор, которого я не сразу узнал, - Скажи ка братец, у тебя эпилепсия врождённая?».
- «Нет!» - ответил я.
- «А когда ты узнал об этом первый раз? Можешь вспомнить, как это было!».
- «Семнадцать лет назад, когда меня мама, с её новым фаворитом, устроили в больницу на Чёрной речке. Там меня успели покормить галоперидолом и аминазином. Именно после этих лекарств у меня и проявились первые признаки эпилепсии».
Доктор, выслушав всё это, позвал постовую медсестру, которой дал новое назначение лекарственных средств.
- «Димон! А этот фаворит и есть твой Надари?».
- «Ну, во-первых не мой», - возразил Дима и продолжил свой рассказ.
Да! Что только не вытворяли этот Надари со своим другом Гиви. Узнав, что я устроился жить у какого-то сердобольного мужичка, они всё делали, чтобы я не вернулся в родную семью. Однако и мама моя, любимая, принимала активное участие в этих афёрах, скрывая от меня истинное положение дел, связанных с моей пропиской и лишения всех прав на проживание в своей квартире.
- «Дима! А ты уже говорил нам о том, что грузины продали мамину квартиру. Ты в той квартире был прописан?»
Во первых, я тогда ещё не знал о главной афере, которую сотворили Надари с Гиви. Это сейчас, спустя много лет, мне открылись семейные тайны обо мне. Как оказалось, я действительно был прописан по несуществующему адресу. Надари, тут играл, далеко не последнюю, роль. И, именно по этой причине, мне не только жить было негде, но и даже паспорт я не мог оформить за более, чем пятнадцати-летний срок.
- «Всё понял!» - ответил я и стал собираться в дорогу.
По возвращении в палату, ребята спросили у меня:
- «Как твои дела?» - и я, продолжил свой рассказ.
Ехать, надо было, достаточно далеко, а погода, надо сказать, не лётная! Из-за сильного, прохладного ветра и дождя, сёстры заставили меня одеться в тёплую одежду, выданную сестрой хозяйкой. Потом пришёл медбрат. Вы же видели, как он показал рукой на машину скорой помощи, стоявшей во дворе, напротив окна. Затем, доведя до машины, он усадил меня в кузов, а, сам, сел в водительскую кабину. Однако, быстро утомившись от шуршащего по крыше скорой, шума дождя, я прикорнул.
Вероятно, когда медбрат открыл дверь машины, я был в бессознательном положении, так как он обнаружил меня на полу, между скамейкой и носилками. По началу, наверное, медбрат испугался. Но потом, разобравшись, что это мною овладела эпилепсия – стал меня будить.
- «Где, я! Кто, Вы! Что со мной!» - были мои первые слова. А перед моими глазами словно рассеивался туман, сквозь который медленно проявлялись очертания салона скорой, а потом, и медбрата.
Медбрат, объяснил мне, что я был в эпилептическом кризе, но теперь всё в порядке…
В Областной больнице, меня долго продержали в очередях, а после всех исследований, проделав, такой же путь в скорой, в обратную сторону, я вернулся к вам, то есть к себе в палату…
- «Дима! Дима! Очнись!» - это пришедший в нашу палату доктор, выводил меня из обморока.
- «Ну, вот! Всё хорошо! – сказал доктор, которого я не сразу узнал, - Скажи ка братец, у тебя эпилепсия врождённая?».
- «Нет!» - ответил я.
- «А когда ты узнал об этом первый раз? Можешь вспомнить, как это было!».
- «Семнадцать лет назад, когда меня мама, с её новым фаворитом, устроили в больницу на Чёрной речке. Там меня успели покормить галоперидолом и аминазином. Именно после этих лекарств у меня и проявились первые признаки эпилепсии».
Доктор, выслушав всё это, позвал постовую медсестру, которой дал новое назначение лекарственных средств.
- «Димон! А этот фаворит и есть твой Надари?».
- «Ну, во-первых не мой», - возразил Дима и продолжил свой рассказ.
Да! Что только не вытворяли этот Надари со своим другом Гиви. Узнав, что я устроился жить у какого-то сердобольного мужичка, они всё делали, чтобы я не вернулся в родную семью. Однако и мама моя, любимая, принимала активное участие в этих афёрах, скрывая от меня истинное положение дел, связанных с моей пропиской и лишения всех прав на проживание в своей квартире.
- «Дима! А ты уже говорил нам о том, что грузины продали мамину квартиру. Ты в той квартире был прописан?»
Во первых, я тогда ещё не знал о главной афере, которую сотворили Надари с Гиви. Это сейчас, спустя много лет, мне открылись семейные тайны обо мне. Как оказалось, я действительно был прописан по несуществующему адресу. Надари, тут играл, далеко не последнюю, роль. И, именно по этой причине, мне не только жить было негде, но и даже паспорт я не мог оформить за более, чем пятнадцати-летний срок.
Обсуждения Повесть о ненастоящем человеке 19