Песни запись

Глава 21

Друзья еще долго бродили по городу. Многое они повидали. Алексей узнал много нового. Первое, что бросилось ему в глаза, это природа. Весь город был похож на огром-ный цветущий сад или парк, в котором дышалось по-особенному легко и приятно.

Прият-но было бродить по тенистым улицам города. Перед каждым домом здесь размещались великолепные клумбы.

— Красиво здесь, Алексей? — спросил Каппел, перехватив взгляд гостя.

— Очень, — мечтательно ответил тот и улыбнулся. — Это в честь...

За окном шёл нудный и тоскливый дождь. Старые часы уже давно пробили полночь и дом Адансов, погасив все огни, успокоился и затих. В полной тишине и полумраке Ботан сидел на широком подоконнике и задумчиво водил когтём по запотевшему стеклу. При тусклом и рассеянном свете уличного фонаря, он пытался изобразить на стекле портрет одной молодой особы. Но, стоило ему лишь нарисовать глаза с длинными ресницами, как в них тут же скопилась влага и две большие капли, словно две слезы, быстро скатились...

Овладеть тайным языком Писаний чрезвычайно трудно, потому и написано:

«Когда я обратил сердце мое на то, чтобы постигнуть мудрость и обозреть дела, которые делаются на земле, и среди которых [человек] ни днем, ни ночью не знает сна, –

тогда я увидел все дела Божии и [нашел], что человек НЕ МОЖЕТ ПОСТИГНУТЬ дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в ИССЛЕДОВАНИИ, он все-таки НЕ ПОСТИГНЕТ этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он НЕ МОЖЕТ ПОСТИГНУТЬ...

Мой возраст – 30 лет. Из них 28 лет (с перерывом в 5 лет) знаком с местным климатом.

Главное жизненное кредо: не жди милостей от природы.

Богатая фантазия, подвешенный язык. Когда вру – не краснею.

Прежде чем рассказать о погоде на текущий момент, могу выглянуть в окно.

Гадаю на картах, кофейной гуще, раскладываю пасьянсы, играю в кости, в рулетку, в лотерею. Отлично владею теорией «палец - пол – потолок».

Знаю катрены Нострадамуса и предсказания Ванги, легко трактую их в...

Юрка жил далеко на Севере в покосившейся избе, которая отапливалась дровами. Дрова Юрка брал прямо там же, в избе, отчего она постоянно уменьшалась. Электричества у него не было, зато был телевизор, который Юрка любил смотреть долгими зимними вечерами. Телевизор был похож на трёхлитровую банку и показывал солёные огурцы, ну и по праздникам помидоры. Странно, что передача про помидоры обычно заканчивалась очень быстро и с песнями, а про огурцы шла постоянно, но без звука. Скотины у Юрки не было...

Ммм.... Что это за звук?... Как же он мне мешает.. Так тепло и хорошо в этом сне... Будильник... Как ни ставь самую приятную мелодию на него, она всегда звучит не вовремя... Проснулась.... Тихонечко потягиваюсь и слушаю тишину... Какое же яркое солнце сегодня!...

Открываю глаза... Бледная роза на подушке рядом... Значит, любимый муж опять вчера ее где-то скрывал, чтобы утром положить ... Прячу улыбки в подушку... Снова день начинается с него... С его внимания, заботы и любви... Вспоминаю, как...

Глава 3

«Тот, кто задает вопрос «почему?»,
может справиться почти со всяким «как?»».
(Ницше).

Тринадцатое августа, воскресенье. Ялта.

Семен Евгеньевич был потомственным врачом, в семье его все были связаны с медициной, сколько он помнил. Дед, отец, мать, теперь вот дочь и даже зять. Он любил свою работу. Он жил своей работой, а как иначе. Приходя вечером домой, он попадал в тот же профессиональный круг. Он не был врачом с девяти до шести. Семья звала его в шутку пожизненным доктором и...

Нищета ненавидит роскошь лютой ненавистью, готова глумиться над ней всякий удобный случай. В поисках прибора счастья бичи наткнулись на погребок с коллекцией коньяков, не преминули опробовать, и не эйфория радости закружила головы, а приступ дикой злобы овладел чувствами. Осколками полетели на пол хрусталь и зеркала. В посудные и книжные шкафы вломились стулья ножками. Коллекционная сабля была сорвана со стены и направлена против пуховых перин и подушек - крестами оголили стены ковры и гобелены...

...-Почему это случилось? Почему - я ? Как это могло произойти? Почему со мной? - Мучительные мысли, казалось, могли заглушить еще более мучительную, невыносимую боль в спине, и руках, и ногах. Кричать Вероника больше не могла, и даже пищать уже не было ни голоса, ни сил.

Приглушенные причитания, похожие на молитву, где-то внизу возле кровати немного смешивали мысли в голове лежащей под простынным балдахином в переполненной палате Вероники.

Среди путанных мыслей и шепота склоненной к полу...

Я до сих пор помню его слова: ” Я хочу, чтобы ты нуждалась в моей защите. Я хочу, чтобы, засыпая, ты видела мои глаза. Я хочу быть готовым умереть за тебя. И я умру. Ты только люби меня… крепко-крепко целуй, когда уходишь на мгновенье…

И прошу тебя… заклинаю… никогда не уходи навсегда”. Я до сих пор вижу его глаза. Они во мне… Он - это я.… Это не сумасшествие. Это – любовь. Страстная, слепая, настоящая. Когда он хотел дружить, мы дружили… Мне не было больно. Мы гуляли вместе: я – с ним, а он...