Научить

Эту историю в разное время рассказали мне незнакомые между собой люди. Поставив точку в конце Ханифкиного повествования, я перечитал и обеспокоился: не всё в ней вяжется и стыкуется. Упущен самый драматичный момент – визит на кладбище бравого прапорщика и пальба из пистолета. Хотел было отложить написанное до лучших времён, но пришла мысль: быть может, после публикации ещё кто-нибудь из участников событий откликнется, объявится и расскажет свою версию той кошмарной ночи иль дополнит уже...

Я тогда работал в редакции районной газеты, был холост и любил потолкаться в толпе. Пил пиво, чтобы поговорить с людьми. Ходил в баню, где после пара человек особенно словоохотлив. Говорил с ними о вещах простых, понятных, нужных. И как-то легче становилось голове, словно разговоры эти напрочь её опустошали.

В бане все споры о политике. В пивбаре круг интересов шире, темы всплывают самые разнообразные. Например, о любви. Нет, о любви здесь говорили даже чаще всего, и причиной тому была его...

Наступает лето, и тебя неудержимо тянет на природу – в лес, на берег озера, где у ночного костра забываются волнения только что сданных (пусть кое-как) выпускных экзаменов, куда домчит лесными тропами (потому что нет номеров) самосборный мотоцикл, и где незнакомые вчера девчонки будут пить с тобой водку из одной кружки и целоваться до одури. Два-три дня пролетают незаметной чередой наисчастливейших в жизни часов. А потом, конечно, всё заканчивается. И немного даже печально. Еда и питьё кончаются...

Смерч налетел внезапно. Вот было ясно, и вдруг разом – завыла, загрохотала буря. Ветер свирепствовал беспощадный. Густая пыль застлала солнце, в мрак погрузилась земля. Тревожно сжимались сердца в предчувствии беды. Разом вспомнились пророчества о конце света.

Но, наконец, ветер стал стихать. Со всех сторон горизонта поползли тучи. Скоро они заволокли всё небо, пошёл дождь. Он усиливался с каждым часом, лил более суток, но ветер совсем прекратился.

Впрочем, его внезапный порыв больше...

Алиса
Им обоим так нравились эти вечера. Сначала они долго-долго смотрели друг на друга, сидя за столом, а потом Ваня стоял у окна и смотрел в небо: бесконечное и загадочное, как она. А Алиса лежала на красном диване и мечтала. Она закрывала глаза, перебирала русые пряди худенькими пальчиками и на ее лице появлялась едва заметная улыбка. Они ощущали присутствие друг друга через воздух.

- Чувствуешь, как пахнет?
- Да... – не открывая глаз, ответила девушка и сделала глубокий вдох.

Это был...

Жил был человек. Он был очень одинок. Ему нес-кем было поговорить, некого было любить, некому было набить морду. И тогда он научился говорить сам с собой, любить себя и ненавидеть. У него хорошо получалось. И все было бы хорошо если бы не память о его прошлом. Он постоянно вспоминал о событиях, которые уже пора бы было и забыть, но не мог. Он помнил наводнение, как он потерял все свое имущество. Он помнил пожар и любимых кошек. Он помнил учителей магов и свой выбор потерять все и всех. Все это...

Жалость – аморальное чувство, зависть – глупое. Но всегда найдется, кому позавидовать и кого пожалеть. Разумеется, этого я не сказала, а продолжала щебетать нечто банальное, удобоваримое для Машки. Пашуня хохотнул, уловив издёвку, не отрываясь от телеэкрана, пива и орешков.

Я мрачно отметила, что от меня он оторвался уже давно. Наше параллельное сосуществование держится на его усталости и моём чувстве юмора. И наоборот.

В который раз за это несносное воскресенье сдержала порыв врезать чем...

С самого утра, казалось, весь мир обернулся против меня. Всю ночь мне снились кошмары, а наутро я проснулась с ужасной головной болью и чувством слабости во всем теле. Борясь с желанием получше укутаться в одеяло и не вставать весь день, я собрала всю свою волю в кулак и села в постели. Казалось, что голова вот-вот разлетится на кусочки. «Интересно, хватит ли моих мозгов, чтобы залепить весь потолок?» - пришло мне в голову. «И о чем я только думаю? Давай, вставай, выпей таблетку от головной боли...

Скитаясь, некий дервиш в залатанном халате, с почерневшим от солнца лицом, забрел в Куфу, где его увидел купец. Купец заговорил с ним и решил, что это потерявшийся раб.

— Так как ты мягкого нрава, я буду называть тебя Хайр (Добрый), — сказал он. — Ты случайно не раб?

— Да, я раб, — ответил Хайр.

— Следуй за мной, ты сможешь у меня работать, пока я не найду твоего хозяина.

— Как прекрасно, — сказал Хайр, — ибо я уже так долго ищу своего хозяина.

Много лет он проработал у этого...

Ирочка была сумасшедшей. Она и сама не помнила, как и когда сошла с ума. Когда-то, довольно давно, Ирочка была умненькая, молоденькая и хорошенькая и вместе с родителями жила в старинном красивом доме неподалеку от университета. Училась она на мехмате, где ее отец профессорствовал, и редкий однокурсник не был влюблен в нее. Личико у Ирочки было простенькое, французское, но прелестно освещалось карими выпуклыми глазками и яркими безукоризненными зубами, и фигурка была хороша, тоненькая, идеальной...