Хвосты

Год спустя я учился ездить на велосипеде. Это было не слишком рано, потому что ростом я был уже метр тридцать пять, весил тридцать два килограмма и носил обувь тридцать второго с половиной размера. Но езда на велосипеде не особенно меня интересовала.

Этот ненадежный снособ движения вперед ни на чем более, как на двух тонких колесах казался мне в глубочайшей степени несолидным, даже ужасным, потому что никто не мог мне объяснить, почему в состоянии покоя велосипед сразу же заваливачся набок...

Клео оказалась права насчет фермы. Она была очень живописной, с прекрасными лужайками и садами, и каждое место словно приглашало устроить там пикник.

Клео наполнила корзинку превосходной едой: холодный цыпленок, салат, свежие, еще теплые булочки и нежный морковный кекс.

В углу корзинки Саманта нашла две маленькие бутылки белого вина. Все это пришлось как нельзя более кстати. После трехчасового осмотра лошадей, отмеченных Тревором в каталоге, Саманта и Бандар ужасно проголодались. Они...

С превеликим удовольствием, отражавшимся в его темных, как подземные реки, глазах, Александрос Кристакис наблюдал за своим дедом. Тот не спеша обошел серебристый «аскари КЗ 1», который только что доставили, – лучше игрушки для мужчины придумать трудно.

Такой суперавтомобиль могли сконструировать только в пятидесятые годы! Восторг пожилого человека от зрелища подобного раритета не поддавался описанию.

– Представить только, эта машина стоит почти четверть миллиона! – Высокий и крепкий...

Господин доктор Отто Калленбрук, профессор евгеники, сравнительного расоведения и расовой психологии, действительный член Германского антропологического общества и Германского общества расовой гигиены, член-основатель общества борьбы за улучшение германской расы.

Автор нашумевших книг о пользе стерилизации, о расовых корнях социальной патологии пролетариата и ряда других, сидел в рабочем кабинете по Лихтенштейналлее № 18 и, попивая послеобеденный кофе, внимательно просматривал гранки своей...

Голова раскалывалась.
Боль глухо билась в черепе, давя изнутри на глазные яблоки. Желудок тревожно сжался, словно его разбудила суматоха в остальном теле.

– У меня болит голова, – вслух пожаловалась Марис Маккензи тихим, слегка озадаченным голосом.

У нее никогда не было проблем с головными болями. Несмотря на хрупкий вид, Марис унаследовала крепкое телосложение Маккензи. Именно странное состояние заставило ее заговорить вслух.

Она не открыла глаза и не потрудилась взглянуть на часы...

Кто ударил ее? Почему кто-то пытался убить Фурора? Черт возьми, если бы только она могла вспомнить!

Обернув полотенце вокруг головы, чтобы сохранить волосы сухими, Марис встала под тепловатую струю воды, вновь и вновь пытаясь собрать воедино разрозненные воспоминания и вынудить свой бедный мозг выдать глубоко запрятанные секреты.

Все было в порядке, когда она вернулась в конюшни после обеда. Удар она получила после наступления темноты, скажем, около шести или половины седьмого, до того...

В тот же момент, когда Кори спустила Руфуса с поводка, она поняла, что совершила огромнейшую ошибку. Мощный лабрадор с неимоверной скоростью помчался по аллее Гайд-парка. Гуляющие с детьми матери с визгом бросились спасать своих чад от клыков «чудовища», а неспешно прогуливающиеся пожилые люди, вспомнив былую молодость, с резвостью, которую они вряд ли от себя ожидали, начали отскакивать в сторону.

И даже группа молодых людей в рваных джинсах и с пирсингом на лице с опаской взглянула на...

Во дворце одного очень богатого хана была зеркальная комната. Все стены, пол и потолок в ней были из зеркал.

Однажды в этот зал попала собака и застыла, как вкопанная. Со всех сторон ее окружали собаки. Она оскалилась.

Зеркала многократно отразили ее оскал, и собаки вокруг тоже показали клыки. Собака в ужасе залаяла, и эхо вновь многократно отразило ее лай. Всю ночь собака металась по залу, лаяла и кидалась на мнимых зеркальных врагов.

Утром ее нашли мертвой.
А все могло сложиться...

Николай Васильевич вернулся домой позже обычного - ночью в клинику привезли роженицу. И, хотя он полностью доверял работающему персоналу, утром задержался у молоденькой мамаши. Роды были тяжелыми.

Открыв дверь, Николай Васильевич обратил внимание на какие-то звуки, доносящиеся с кухни. " То ли смех сквозь слезы, то ли слезы сквозь смех" - подумал он. Подошла жена, приняла плащ мужа и заревела в голос.

- Здравствуй, дорогая. По чем дева плачешь? - ухмыльнулся он: в последнее время жена...

Здравствуй, любимый. Не знаю, с чего начать и как ты все это воспримешь… Тебя не было всего неделю, а со мной тут столько всего приключилось. Все началось с того момента, когда ты уехал в командировку. Странности произошли уже в этот же вечер.

Сначала на улице я встретила соседку, она вцепилась в меня и не хотела отпускать, всё гладила мои руки, заглядывала проникновенно в глаза и снимала с моей спины перья. Я еще подумала, откуда перья, я же в кожаной куртке? Потом кошка, живущая в соседней...