4. Пробуждение.
Маят очнулся оттого, что где-то над его головой голос Ксора, непривычно взволнованный, на литературно правильном куттуле произнёс:
- Врёшь!
В ответ ему полетел хриплый каркающий смех. Маят едва заметно вздрогнул: не потому что этот голос был ему знаком по недавно поразившему его видению, а главным образом из-за безумных, дерзких и одновременно сеющих жгучую тоску интонаций, которые его переполняли. Кроме того, неизвестный был первым, кто осмелился открыто смеяться над Ксором. И уйти безнаказанным.
Немного успокоившись, Душелов довольно весёлым тоном продолжил:
- Здесь мне, наверное, следовало бы крикнуть «Да как ты смеешь сомневаться в словах бога, Смертный!» и испепелить тебя молнией, но эти фокусы уже настолько устарели, что использовать их уже просто неприлично. Да и не сработает – ты вон какой толстошкурый! А насчёт Куттула… вы даже удивляетесь одинаково, не говоря о всяких там спектральных излишках.
- Так он же вампиром был! – голос Ксора стал ещё взволнованней. Маят тихо помирал от изумления. И вдруг ощутил, что не единственный, кто прислушивается к этому странному разговору: за стеной тише воды, ниже травы затаился Фил. Похоже, он даже не дышал.
- Вампиром?! – новый взрыв смеха. – Кто тебе сказал такую чушь?
- Так во всех книгах написано, - жёлтые глаза некроманта стали напоминать светящиеся янтарным блеском щёлки. – Даже в «Скрижалях» Фукидида, которые считаются неопровержимыми.
- Тогда откуда у тебя эти шрамы?
- Стеклом порезался.
- Да не это безобразие! Захотел бы – исчезли бы в считанные секунды! – голос верховного бога тёмной стороны пантеона стал необычайно вкрадчивым. – Я про другие шрамы говорю.
Чувствовалось, что Ксор замялся. Маят невольно навострил уши. За стеной последовал его примеру и Фил. Ни для кого из них не было секретом, что их седой друг «медитировал» отдельно от всех и нагишом они его никогда не видели. Но с другой стороны, возможно, он их просто спасал от жуткого зрелища.
Ответ Ксора был совершенно бесцветным:
- Если ты думаешь, что я что-нибудь помню на этот счёт, кроме боли, то ошибаешься. Память вся в белых пятнах, будто кто-то специально вырезал особенно важные моменты. Я собственное имя вспомнил только с третьей попытки.
- «И погрузиться он в реку забвения, и стёрли её прозрачные струи тьму его воспоминаний, оставив одного в слепящей пустоте, свободной от всего: жизни, смерти и сознания», - задумчиво процитировал какой-то библейский труд Душелов. – Мда, а что ты вообще помнишь?
- Помню, как рабы строили Чёрную Цитадель в Великой пустыне. Помню, как драконы жгли Осгилиант (ожог до сих пор саднит, когда погода меняется). Ещё помню, как эльф Нергал, ругаясь, вытаскивал меня из рушащегося дворца, который сам же на меня и обрушил. Помню Сигизмунда Тангредина (это, кажется, что-то детское): он смеётся, потому что я то ли упал с лошади, то ли не смог на неё залезть…
Маят почувствовал, как тёмный бог встаёт на ноги и начинает мерить шагами комнату. Ксор с всё таким же бесстрастным лицом наблюдал за ним. Внезапно бог остановился и зло выкрикнул:
- Абадонна!
Промежуток содрогнулся, и перед Душеловом из воздуха возникло существо без пола и возраста с завязанными чёрной тряпицей глазами. Неведомый ветер колыхал мешковатую мантию на его похожей на вешалку фигуре, а лунный свет отражалось в его белой лысине, как в зеркале.
- Передай Мандосу, что мне нужна судьба Куттула. Скажи, что я очень просил.
Абадонна с глухим хлопком исчез. Ксор вопросительно вскинул бровь. Он столько лет полагался сам на себя, что внезапные проявления заботы казались ему чем-то неуместным и неприятным.
- Зачем всё это?
Душелов снова зашагал по комнате. Выражение его лица было не разглядеть из-под плотной чёрной повязки на лице, но в безумных глазах застыла ледяной глыбой злость.
- Я хочу знать, чем тебя приложило. Чтобы так сильно изувечить память… это, наверняка, должно быть нечто особенное.
Потом выяснилось, что если Душелов и ошибся, то не намного. Абадонна добросовестно доставил своему хозяину записку от Властелина Судьбы и, не получив новых распоряжений, исчез. Маят, глядя на то, как безумное свечение в глазах бога сменяется безумной же тоской, понял, что ответ Мандоса был малоутешителен. Потом он совершенно бесцветным голосом проговорил:
- Это была «эгида», не так ли?
К удивлению Маята, Ксор улыбнулся и, сделав в воздухе неопределённый знак рукой, ответил:
- Конечно.
- И ты не терял память?
- Ну, почему же, терял, - улыбка Ксора стала чуть шире, и Маят увидел великолепные белоснежные зубы с необычно длинными для людей клыками; человека с такими зубами можно было легко принять за вампира, если не знать, что у вампиров клыки даже в «нормальном» состоянии в два раза длиннее. – Никогда не думал, что потеря привычных кошмаров, может быть такой удручающей. Но с другой стороны, если бы не этот чокнутый старик, у которого я учился первые дни, я бы так ничего и не вспомнил.
- Это становиться интересным, - Душелов с размаху плюхнулся на одну из коек, скрестил ноги и выжидательно уставился на улыбающегося некроманта. – Эй, парни, можете перестать притворяться! Я вас уже давно раскусил!
Бывший оруженосец понимая, что скрываться уже бессмысленно, спокойно сел на кровати и, откинув одеяло, обыденным жестом потянулся к штанам. Почему-то он не чувствовал опасности, хотя, наверное, следовало бы.
В дверном проёме появился слегка побледневший Фил. Его серая мантия была прожжена в нескольких местах, а лицо перемазано в саже. В одной руке он сжимал толстый фолиант «Путешествий с оборотнями» Чаруальда, а другой рукой прижимал к груди ещё три или четыре такие же книги, которые тоже были посвящены оборотням. Маят мысленно отметил, что с недавних пор у инфернала пробудился нездоровый интерес к этому народу.
- Ты давно там стоишь, мальчик? – голос Душелова был полон насмешки. – Книги, наверное, тяжёлые.
Однако Фил не смутился. Даже попытался отшутиться.
- Ничего страшного, я привык. Думаете, кто таскает этим неучам литературу, когда Мастер Радагаст вздумает задать эссе?
Тёмный бог весело рассмеялся. Улыбнулись и Маят с Ксором. Если бы не Фил и его подход к архивариусу Флинту, они бы уже вылетели из Академии по меньшей мере пять раз. Тем временем, инфернал спросил:
- А это правда, что вы только что сказали?
- Это зависит от того, что ты услышал.
- Ну, про Ксора. Что он – это Куттул.
- Ах, про это… да, мальчик, это правда.
Фил побледнел ещё больше. Костяшки пальцев, которыми он сжимал том Чаруальда, побелели. Его голос стал надтреснутым.
- Странно. Обычно я такое чувствую сразу. Мне хватило одного взгляда на Вилли, чтобы понять, кто он на самом деле. А ты… мы с тобой знакомы уже три года, а я и не догадывался… даже тогда в коридоре, когда ты ударил «голосом тишины».
Ксор невольно выпрямился. Босиком, в чёрной рубашке и чёрных штанах, он выглядел так, будто был облачён в непробиваемые доспехи. Почти так же, как Мастер Тлан. Возможно, даже сильнее.
Когда он подошёл к поникшему Филиасу, тот даже не дрогнул. Просто тупо смотрел перед собой, ничего и никого не видя. Некромант отобрал у него книги, бросил их на свободную койку, а самого мага усадил рядом. Потом несильно встряхнул. Не помогло, и поэтому он встряхнул ещё раз.
- Фил, ты знаешь, что такое «гадес»?
- Да, - голос был на редкость упавшим. – Да, я знаю.
- Расскажи мне.
- Зачем?
- Просто расскажи.
И он начал рассказывать: сначала тихо, но потом всё громче и громче. В его голосе появились знакомые друзьям нотки энтузиазма.
- Гадес – это универсал, обладающий способностью пользоваться ресурсами собственной магической ауры, а именно уплотнять её, превращая в непробиваемый щит, или использовать её непосредственно как смертоносное оружие. Из-за этой способности их почти невозможно убить. Кроме того, гадесы от рождения обладают демонической силой, выносливостью и скоростью реакции. Так (здесь теоретик на мгновение задумался), а точно, ещё гадесы обладают способностью к маскировке: могут с лёгкостью скопировать ауру и физические возможности любого живого существа…
И замолчал, осознав, что только что сказал. А потом подскочил и с пытливым прищуром уставился на стоящего напротив волшебника. Тот улыбнулся и кивнул. Потом обернулся к Маяту.
- А что ты думаешь на этот счёт?
Маят пожал плечами. В его зелёных глазах отразилась странная внутренняя печаль. В голове стояло недавнее видение.
- А что я могу думать? Я всего лишь недоученный тангредин, который девять лет был учеником теневого танцора и до сих пор не знает с какого конца браться за меч.
- Зато ты сын своего отца. Если бы ты им не был, я бы тебя не спросил. Поэтому я повторяю свой вопрос: что ты думаешь на этот счёт?
Их взгляды на мгновение скрестились. Две силы столкнулись, измерили друг друга и отступили, попрятавшись по своим углам. Потом Маят тихо произнёс:
- Постарайся не бить слишком сильно. Он всё-таки был твоим другом.
Ответ Ксора был так же тих.
- Я постараюсь. Несмотря ни на что, я постараюсь.
Душелов задумчиво смерил обоих немигающим взглядом. А потом, пробормотав «бедный, бедный мальчик», исчез. Где-то над головой захлопал крыльями непривычно чёрный ворон, ускользая в одну из трещин в крыше.
В комнате царила тишина до того момента, как там появился Вилли и не отрезвил их завтрашним зачётом по гербологии.
Маят очнулся оттого, что где-то над его головой голос Ксора, непривычно взволнованный, на литературно правильном куттуле произнёс:
- Врёшь!
В ответ ему полетел хриплый каркающий смех. Маят едва заметно вздрогнул: не потому что этот голос был ему знаком по недавно поразившему его видению, а главным образом из-за безумных, дерзких и одновременно сеющих жгучую тоску интонаций, которые его переполняли. Кроме того, неизвестный был первым, кто осмелился открыто смеяться над Ксором. И уйти безнаказанным.
Немного успокоившись, Душелов довольно весёлым тоном продолжил:
- Здесь мне, наверное, следовало бы крикнуть «Да как ты смеешь сомневаться в словах бога, Смертный!» и испепелить тебя молнией, но эти фокусы уже настолько устарели, что использовать их уже просто неприлично. Да и не сработает – ты вон какой толстошкурый! А насчёт Куттула… вы даже удивляетесь одинаково, не говоря о всяких там спектральных излишках.
- Так он же вампиром был! – голос Ксора стал ещё взволнованней. Маят тихо помирал от изумления. И вдруг ощутил, что не единственный, кто прислушивается к этому странному разговору: за стеной тише воды, ниже травы затаился Фил. Похоже, он даже не дышал.
- Вампиром?! – новый взрыв смеха. – Кто тебе сказал такую чушь?
- Так во всех книгах написано, - жёлтые глаза некроманта стали напоминать светящиеся янтарным блеском щёлки. – Даже в «Скрижалях» Фукидида, которые считаются неопровержимыми.
- Тогда откуда у тебя эти шрамы?
- Стеклом порезался.
- Да не это безобразие! Захотел бы – исчезли бы в считанные секунды! – голос верховного бога тёмной стороны пантеона стал необычайно вкрадчивым. – Я про другие шрамы говорю.
Чувствовалось, что Ксор замялся. Маят невольно навострил уши. За стеной последовал его примеру и Фил. Ни для кого из них не было секретом, что их седой друг «медитировал» отдельно от всех и нагишом они его никогда не видели. Но с другой стороны, возможно, он их просто спасал от жуткого зрелища.
Ответ Ксора был совершенно бесцветным:
- Если ты думаешь, что я что-нибудь помню на этот счёт, кроме боли, то ошибаешься. Память вся в белых пятнах, будто кто-то специально вырезал особенно важные моменты. Я собственное имя вспомнил только с третьей попытки.
- «И погрузиться он в реку забвения, и стёрли её прозрачные струи тьму его воспоминаний, оставив одного в слепящей пустоте, свободной от всего: жизни, смерти и сознания», - задумчиво процитировал какой-то библейский труд Душелов. – Мда, а что ты вообще помнишь?
- Помню, как рабы строили Чёрную Цитадель в Великой пустыне. Помню, как драконы жгли Осгилиант (ожог до сих пор саднит, когда погода меняется). Ещё помню, как эльф Нергал, ругаясь, вытаскивал меня из рушащегося дворца, который сам же на меня и обрушил. Помню Сигизмунда Тангредина (это, кажется, что-то детское): он смеётся, потому что я то ли упал с лошади, то ли не смог на неё залезть…
Маят почувствовал, как тёмный бог встаёт на ноги и начинает мерить шагами комнату. Ксор с всё таким же бесстрастным лицом наблюдал за ним. Внезапно бог остановился и зло выкрикнул:
- Абадонна!
Промежуток содрогнулся, и перед Душеловом из воздуха возникло существо без пола и возраста с завязанными чёрной тряпицей глазами. Неведомый ветер колыхал мешковатую мантию на его похожей на вешалку фигуре, а лунный свет отражалось в его белой лысине, как в зеркале.
- Передай Мандосу, что мне нужна судьба Куттула. Скажи, что я очень просил.
Абадонна с глухим хлопком исчез. Ксор вопросительно вскинул бровь. Он столько лет полагался сам на себя, что внезапные проявления заботы казались ему чем-то неуместным и неприятным.
- Зачем всё это?
Душелов снова зашагал по комнате. Выражение его лица было не разглядеть из-под плотной чёрной повязки на лице, но в безумных глазах застыла ледяной глыбой злость.
- Я хочу знать, чем тебя приложило. Чтобы так сильно изувечить память… это, наверняка, должно быть нечто особенное.
Потом выяснилось, что если Душелов и ошибся, то не намного. Абадонна добросовестно доставил своему хозяину записку от Властелина Судьбы и, не получив новых распоряжений, исчез. Маят, глядя на то, как безумное свечение в глазах бога сменяется безумной же тоской, понял, что ответ Мандоса был малоутешителен. Потом он совершенно бесцветным голосом проговорил:
- Это была «эгида», не так ли?
К удивлению Маята, Ксор улыбнулся и, сделав в воздухе неопределённый знак рукой, ответил:
- Конечно.
- И ты не терял память?
- Ну, почему же, терял, - улыбка Ксора стала чуть шире, и Маят увидел великолепные белоснежные зубы с необычно длинными для людей клыками; человека с такими зубами можно было легко принять за вампира, если не знать, что у вампиров клыки даже в «нормальном» состоянии в два раза длиннее. – Никогда не думал, что потеря привычных кошмаров, может быть такой удручающей. Но с другой стороны, если бы не этот чокнутый старик, у которого я учился первые дни, я бы так ничего и не вспомнил.
- Это становиться интересным, - Душелов с размаху плюхнулся на одну из коек, скрестил ноги и выжидательно уставился на улыбающегося некроманта. – Эй, парни, можете перестать притворяться! Я вас уже давно раскусил!
Бывший оруженосец понимая, что скрываться уже бессмысленно, спокойно сел на кровати и, откинув одеяло, обыденным жестом потянулся к штанам. Почему-то он не чувствовал опасности, хотя, наверное, следовало бы.
В дверном проёме появился слегка побледневший Фил. Его серая мантия была прожжена в нескольких местах, а лицо перемазано в саже. В одной руке он сжимал толстый фолиант «Путешествий с оборотнями» Чаруальда, а другой рукой прижимал к груди ещё три или четыре такие же книги, которые тоже были посвящены оборотням. Маят мысленно отметил, что с недавних пор у инфернала пробудился нездоровый интерес к этому народу.
- Ты давно там стоишь, мальчик? – голос Душелова был полон насмешки. – Книги, наверное, тяжёлые.
Однако Фил не смутился. Даже попытался отшутиться.
- Ничего страшного, я привык. Думаете, кто таскает этим неучам литературу, когда Мастер Радагаст вздумает задать эссе?
Тёмный бог весело рассмеялся. Улыбнулись и Маят с Ксором. Если бы не Фил и его подход к архивариусу Флинту, они бы уже вылетели из Академии по меньшей мере пять раз. Тем временем, инфернал спросил:
- А это правда, что вы только что сказали?
- Это зависит от того, что ты услышал.
- Ну, про Ксора. Что он – это Куттул.
- Ах, про это… да, мальчик, это правда.
Фил побледнел ещё больше. Костяшки пальцев, которыми он сжимал том Чаруальда, побелели. Его голос стал надтреснутым.
- Странно. Обычно я такое чувствую сразу. Мне хватило одного взгляда на Вилли, чтобы понять, кто он на самом деле. А ты… мы с тобой знакомы уже три года, а я и не догадывался… даже тогда в коридоре, когда ты ударил «голосом тишины».
Ксор невольно выпрямился. Босиком, в чёрной рубашке и чёрных штанах, он выглядел так, будто был облачён в непробиваемые доспехи. Почти так же, как Мастер Тлан. Возможно, даже сильнее.
Когда он подошёл к поникшему Филиасу, тот даже не дрогнул. Просто тупо смотрел перед собой, ничего и никого не видя. Некромант отобрал у него книги, бросил их на свободную койку, а самого мага усадил рядом. Потом несильно встряхнул. Не помогло, и поэтому он встряхнул ещё раз.
- Фил, ты знаешь, что такое «гадес»?
- Да, - голос был на редкость упавшим. – Да, я знаю.
- Расскажи мне.
- Зачем?
- Просто расскажи.
И он начал рассказывать: сначала тихо, но потом всё громче и громче. В его голосе появились знакомые друзьям нотки энтузиазма.
- Гадес – это универсал, обладающий способностью пользоваться ресурсами собственной магической ауры, а именно уплотнять её, превращая в непробиваемый щит, или использовать её непосредственно как смертоносное оружие. Из-за этой способности их почти невозможно убить. Кроме того, гадесы от рождения обладают демонической силой, выносливостью и скоростью реакции. Так (здесь теоретик на мгновение задумался), а точно, ещё гадесы обладают способностью к маскировке: могут с лёгкостью скопировать ауру и физические возможности любого живого существа…
И замолчал, осознав, что только что сказал. А потом подскочил и с пытливым прищуром уставился на стоящего напротив волшебника. Тот улыбнулся и кивнул. Потом обернулся к Маяту.
- А что ты думаешь на этот счёт?
Маят пожал плечами. В его зелёных глазах отразилась странная внутренняя печаль. В голове стояло недавнее видение.
- А что я могу думать? Я всего лишь недоученный тангредин, который девять лет был учеником теневого танцора и до сих пор не знает с какого конца браться за меч.
- Зато ты сын своего отца. Если бы ты им не был, я бы тебя не спросил. Поэтому я повторяю свой вопрос: что ты думаешь на этот счёт?
Их взгляды на мгновение скрестились. Две силы столкнулись, измерили друг друга и отступили, попрятавшись по своим углам. Потом Маят тихо произнёс:
- Постарайся не бить слишком сильно. Он всё-таки был твоим другом.
Ответ Ксора был так же тих.
- Я постараюсь. Несмотря ни на что, я постараюсь.
Душелов задумчиво смерил обоих немигающим взглядом. А потом, пробормотав «бедный, бедный мальчик», исчез. Где-то над головой захлопал крыльями непривычно чёрный ворон, ускользая в одну из трещин в крыше.
В комнате царила тишина до того момента, как там появился Вилли и не отрезвил их завтрашним зачётом по гербологии.
Обсуждения Академия. Продолжение