Текстура

Исписалась ночь до чёрного рассвета. Время, как струна.
Снег с дождём – танцующая смерть, греющая рук кубовых вены
у декабрьского белого костра.
А ладошки краснощёкого младенца, как кирпичики вселенной,
хлопают вдогонку мотыльку; здесь памяти обрыв –
а значит – Бог. Здесь вакуум вечности – конечен; мгновение – бессмертно.
Зарисовать мгновенье словом, миг,
где угол неизбежного паденья равен
углу, в который ставили нас в детстве.
Я отодвинул штору и увидел – там ноет пустота,
изматывая...

Кот проснется очень рано,
составит список дел на день.
Хоть сегодня воскресенье,
ему вставать с утра не лень.

Кота хозяйка отругает,
он «уронил» поднос с тортом,
она же глупая не знает,
как это трудно быть котом.

А у кота проблем не счесть.
С дивана слезть, дойти до миски,
и за хозяином доесть
позавчерашнюю сосиску.

Еще придется поиграть
с детьми, они накормят манкой.
Играли б лучше в докторов,
тогда бы дали валерьянки.

Сегодня у хозяев праздник,
у них какой-то юбилей...

Забытые миры припомнив,
Я вам историю скажу,
И сказку эту в новый облик
Сейчас для всех преображу.
Там были тысячи порталов,
От рек и гор до тронных залов,
Ведь сотни маленьких миров,
Своих владений и домов
Уж с давних пор образовались;
В них тоже жили существа.
Портала связывало два
Между собой – перемещались,
Даруя дружбу и любовь,
Да гостю рады были вновь.

II
Однажды в мире Аваларе
Профессор взял зелёный шар.
Его настроил на портале
И всех своих друзей собрал.
Сокрыта...

Смотри, мы больше, чем слова.
Горячий след произнесенного губами,
Смертельно-сладкий яд
Шиповника с раскрытыми цветами...
Где место всем оттенкам и словам.

Дуги безумных лепестков,
Вибрирующая текстура с апокрифом «знать»...
Яркий шепот беззвучных касаний речи...
Изысканный состав,
Разлитый в белизне чистовика.
Не остывает пульс чернил,
Не забывает шепот трепещущей дрожи.
Никто здесь не помнит латыни,
Ее нежных и трепетных складок.
Это ты или я, это я или ты?
И капли падают на...

Как поздно ветер, как рано...
Если блаженны кроткие,
то я хочу знать блаженство любви...

Я чувствую себя твоим многоточием, Любовь...
У моего стихотворения нет имени, нет автора,
Я нашел его, споткнувшись и упав...
Я поднял каждую букву, каждую паузу,
Чтобы слова не рассыпались.
Я не написал ни единого стихотворения...
Все мои слова - оригами на шёлке касаний,
Тонкая красота между рассветом и закатом всех жизней.
Я не знаю, написана ли жизнь,
Я знаю, что однажды каждому из нас...

В этом тонком шелковом саду произношу твое имя...прорасти...
Произношу сквозь длинные элегии теней,
Произношу чтобы ласкать тебя сонетами губ.
Я нарисую линии на твоих ладонях, вложу слова в них
Там, где у огненных букв есть крылья.
В этом белом поклоне у врат сердца,
Одеты в поэзию глаза твои и прикосновения,
Высота риторики,
Семантическое помазание,
Религия нежности,
Слоговая триада, оплодотворенная огнем,
Строфы радости аромата.
В этом кратком содержание мира,
Конфискуя дыхание...

Что ты из себя представляешь всем важно.
Чтоб освидетельствовано было бумажно.
На дипломах записанным быть.
Чтоб все знающим слыть.
Озабочены, как представить себя.
Запутавшись ни чего не любя, простого не замечая.

Как прекрасны бывают, если увидеть вдруг,
Капли среди прожилок, пред своими ногами тянущегося к свету
На липестках живого цветка,
Что ароматом своей красоты, всё окутал во круг.

Спешка всё пожирает.
Желания, стремление мечты в огонию превращая,
Сжигая...

Здесь тени бестелесной силуэт
игру ведёт с патиной в гарнитуре,
сплетая в свиток ленту длинных лет
с изысканностью кружева в текстуре.

Сюжет поэм исчерпанных давно,
читает по ролям сквозняк скрипящий,
немым фигурам, стенам суждено
ему внимать, фальшивит иль летящий

порывом вдохновенным оживит,
сорвав завесу серой паутины,
нетленный облик прожитой любви
в сияньи глаз, улыбке губ карминных.

На неизвестный срок он обречён
хранить секрет давно не нужной...

Я – известный
ценник
общества мучений из жужжащих сот… (Яйцо)

Фатален
бережно
желанный фигуры обрамлённой свод… (Фаберже)

Юрко
величие
реалий натуры истинных красот… (Ювелир)

Вечен
норов
потрясений фактуры эпохальных догм… (Вечность)

Славен
вакуум
давлений текстуры произведённых строк… (Слава)

Боялись темноты и замкнутых пространств,
и яств, (данайцы подносили, которых тоже
не любили), а тон как цвет, а темень мрак, а
красному известно рад, и напряжение тянуть
и звукорядом улыбнуть и интервала не нару-
шить и драгой золота намыть и на луну от
страха выть и от мороза не проснуться, и тон
на четверть разрубить и интонацию забыть
авось родиться что-то снова, а нет и нет, мы
меру знаем, контраста хромоту нарушим, ти-
таном шаткость возродим, к гармонии стрем-
ленье...