Слепой арфист

"Вот мой секрет, он очень прост:
зорко одно лишь сердце.
Самого главного глазами не увидишь…"
Сент Экзюпери

Настурции сплелись в венок,
гортензию обвил вьюнок,
у розы роза на груди
сомлела в полдень. Шмель гудит
меж ос и пчёл, как вертолёт.
Над речкой соловей поёт
для скромной пассии своей
в черёмухе, среди ветвей…

Декабрь тёплый
со щеки
слезою скатится осенней...
Мы далеки от потрясений.
Мы расстаёмся по-людски.
Моё дурацкое - люблю
повисло в воздухе печально.
И я...

Вновь Авраама посетила
Охота к перемене мест.
Содома братская могила
Давила близостью окрест.

Не выдержав ночных кошмаров,
Где мертвецы наводят страх,
Туда, где правил царь Герары,
Уехал с Саррой патриарх.

(Предела нет для удивленья:
Куда с женой ни занесёт,
Она себе в одно мгновенье
Всегда поклонника найдёт.

Слепой картечи взгляды хлеще…
Где грудь супруги как редут,
Нельзя водить красивых женщин,
А глупые мужья ведут.

Как ловеласов зависть гложет,
Взирает с гордостью...

Подруг подвыпивших кумир,
Средь дрязг житейских и скандалов
Свой трепетно-тревожный мир
Ты охраняешь от вандалов.

Как некогда ахейцев сброд,
Прознав про прелести Елены,
Прёт озабоченный народ
На крепостные ваши стены.

Спешит на вольнице твоей
Раз-навсегда поставить точку.
А ты из боевых щелей
Всех орошаешь кипяточком.

Я в их числе достойный чин,
Генералиссимус, не меньше,
Хоть осуждаю я мужчин,
Столь невоздержанных до женщин.

Нахрапом лезут на рожон
Прелюбодейные Отеллы...

Царь Давид в своём жил доме.
В том, что всех своих врагов
Победил он, вклад огромен
Саваофа. Бесподобен
Он на фоне всех богов.

Царь сказал тогда Нафану
(Был при нём такой пророк):
«Дом мой не из целлофана,
А из кедра, кухни, ванны.
А ковчег Святой продрог,

Он в шатре ютится скромно,
Словно повар, что в обед
Челядь потчует скоромным,
Сам сидит на макаронах...
Как-то мне не по себе,

На душе аж засвербело...»
- «Что на сердце у тебя,
Начинай любое дело.
Про тебя в свои...

А знаешь ли молитвы силу?
А знаешь ли молитвы стон?
А знаешь, что душа просила
Себе у Бога, испокон?-
Просила дать себе страданья,
Просила дать себе ума,
Просила в боли пониманья,
Чтоб праведной была сума.
Просила чистоту стремлений,
Желаний, чувств в пути земном,
И с тем стояла на коленях
Пред Богом, строя Божий Дом.
Молитва – было утешеньем,
Надеждой, чаяньем, судьбой,
От Бога данным наставленьем,
Рождала радость и покой.
А от кого идет молитва?
Кто открывает те уста
И...

«Как войдёте в землю жительства -
Племенной сказал Господь -
Вместе со своим правительством
С Думою, без Думы хоть,

В той земле, что Мной отписана
Вашим прадедам сто крат,
Очутившись, с благой мыслью вы
Принесите Мне откат

В Балчуг иль в другое логово.
Не дразнить цепных собак,
Снять вопросы от налоговой
Вам поможет Центробанк.

Поделитесь самой малостью
С ангелом из низших сфер,
Дабы он про ваши шалости
Не докладывал наверх».

(Со времён ещё татарина,
Сбора дани испокон...

Мы племя, что ищет в страдании счастье,
Сгущая событий цвета.
Но жизнь, словно грех между редких причастий,
Не прячет морщины лица.

Придумывать, и потом верить придумкам –
Вот истинно наш суицид;
Раскрасить по новой стремимся рисунки,
Румянец чтоб был у ланит.

Мы пишем романы, в которых рутину
Всегда облачаем в парчу,
И будни потом нам кислей аскарбина.
Депрессии… Ходим к врачу…

Описанных трепетных мигов сонетных
Так чаем – ну, где же они?!
А время рекою течёт...

В разгар жатвы и сбора пшеницы
Неработающий назорей
В филистимском селе появился
Повидаться с женою своей.

На себе притащил он козлёнка
И сказал: «Войду в спальню к жене.
Для меня голосок её тонкий
Корабельных канатов прочней.

Гименей мне бессрочный дал пропуск,
Обязательством прочно связал»...
(А до пропуска, стало быть, просто
Он к девице в окно залезал.)

Тут отец на пути как собака
Неожиданно ставит заслон
(Филистимская рожа, однако,
Как от них натерпелся Самсон...

Стервятник вечер поедает
черствый хлеб беготни.
Взгляд слепой лентой тает.
Ветер косит стенаньем
пустоту фонарей.
Мы остались одни.
Ты – в своем ощущении
слитых памятью стен.
Я - в своем, пеленаемом
звездной тиной, свечении.
Ты и я, по течению,
сладкий плен
расстояния.
Сводник Морфей.

У Моава на форпосте,
Где окончился предел
Аморреевых погостов,
Царь Моава с миной постной
Опечаленный сидел.

Видел Валак, сын Сепфоров,
Что Израиль причинил
Аморреям, как свой норов
Проявил без разговоров
И расправу учинил.

Думали Моавитяне,
Устрашившись тех сынов
Израиля: "Египтяне
Обрекли нас на закланье,
Не создали блокпостов,

Точно Берия бандитов
Выпустили с лагерей
Диссидентов, бишь, семитов.
Их поди теперь, лови ты
И тупой стамеской брей.

Но...