Эмоций всплеск

Ярким всплеском озаряет,
Тонкой нитью зашивает,
Елью зелено растет,
Блеском светит и поет,
Яблоком пускает соки,
Лечит все мои заскоки))
Южным ветром обнимает,
Бодро сердце заряжает,
Лилией в саду цветет,
Юностью переполняет,
Искрами внутри пылает,
Разумом что не понять,
И никак не показать,
Не потрогать и не взять,
Клеткой жесткой не закрыть,
А ей можно только жить!

Олимпия, Олимпия – цветок весны, бурлящей жизни плоть,
румяна маков, мёд вечерних грёз;
как у Бодлера, женщина и кошка,
одна из вариаций музы, музыки, поэмы;
как новая Венера, тончайший почерк наготы
на снежных покрывалах,
плод юной красоты, отброшенный на полотно
дыханием живого тона.
Почти задвинута портьера, в просвете –
спинка стула, неба всплеск;
у ног – миниатюрная пантера,
душа и пластика ночного ветра, блеск
загробного, внимательного взгляда,
что прожигает кожицу холста...

Хорош уголек! В доме банькой запахло ,
Под вечер согреет домашний очаг.
Природа от времени года зачахла,
Но греет надежно огонь-весельчак.

Поленья трещат, эта вечная тайна,
И слушать, и видеть, и трепет, и страх.
Нет злости к тебе,- я ожегся случайно,
Но манит магнит, и я таю в мечтах.

Рисует сюжеты в мерцающем танце,
От пламени жар,-закрываюсь рукой.
Отчертит живое отчетливым глянцем,
Не вырвать мне взгляд от картины немой.

И жестом одним,словно истины всплеск,
Я высказал все...

I. Есть сила молчанья

* * *
Мои великие затишья—
Сиденье у незримых ног,
Когда неслышимое слышно,—
Продли их Бог... продли их Бог...

Мои глубокие безмолвья
У моря на краю земли.
Когда почти не плещут волны,—
Продли их, Господи, продли...

Мое блаженное успенье –
Успенье мук, успенье вин,
Когда меня все мене, мене
И, наконец, есть Ты один...

* * *
Запрятаться в келью, зарыться в берлогу,
Спуститься к вселенскому дну,
Быть самою маленькой ракушкой Бога...

Что это значит – быть собой?
То, что чуть видимый, любой
Штришок, частица бытия
Есть кровь твоя и плоть твоя.
Законы Божии просты:
Ты истинный – не только ты.
Твой нерв – связующая нить
Всего со всем. Собою быть —
Быть в полной мере, до конца
Свершённым замыслом Творца,
Быть на Него во всем похожим.
Ты – образ и подобье Божье.
* * *
Так вот она, душа моя —
Лесной массив под небом синим.
Даль, потерявшая края,
И Богом полная пустыня.
И в жизни знаю я одно:
Так, как расправить...

Жар милых губ я остужу дыханьем
Невинно-свежим, будто ветерок.
Там, в небесах, для нас с тобой венчанье
Наметил на сегодня мудрый Бог.

Сольёмся и взлетим с тобою в выси,
Избавим рай от надобности ждать.
Слова и ласки звёздами зависли,
Чтоб их забрать, тебе осталось – дать!..

Глаза закрой! Когда открыто сердце,
Весь мир, всё счастье, вся любовь – внутри!..
Сиянье! Всплеск! Волнами килогерцы!
И рвут верёвки в небе звонари!

Дикий, дикий цветок, лоза,
боль и смерть, экстатический оклик вакханок,
пляски сатиров в священном безумии –
фракийский вихрь взрывает округу
свежестью жизни –
я знаю тяжесть и лёгкость вина.
Плодоносящая сила земли,
душа виноделия,
звуки флейт и кимвалов,
как погремушки для
живительной влаги растерзанной плоти –
чтобы кровь проросла гранатом,
чтобы сердце стало трагедией,
а смерть – душою бессмертия,
скорбью и радостью
у могилы в Дельфийском храме.
Деревья, поля и хлеба...

Тяжело больной человек лежит в убогом парижском отеле,
свободно импровизируя на тему своей эпитафии; на жёлтых обоях
тает ноябрьский пот, играя забвением нового имени,
словно лёгкой иронией смерти, порождающей тотчас легенды.
Под тяжестью собственного дыхания английский бред
перемешивается с французской картавостью, дрожащие пальцы свечи
капают воском на одеяло; благословляющее крёстное знамение,
распятие на губах, капельки миры на глазах и ладонях;
смертельный холод пробирается в...

Не спиться милая,- не спит твой милый.
В луне кипит адреналин.
С нутра в надрыв к просторам зимним,
Выходит тайны властелин.

Влекут фонарные столбы,
В глазах дорога перспективой.
И тусклый свет второй судьбы,
С истошным воем в свет луны,
Душа животным обратима.

И скрежет пальцев по стеклу,
И,будто лезвием по коже.
И слез тоска,невыносимой ношей,
Сорвутся камнем с твоих глаз.

Сейчас,сейчас, еще мгновение,
Разбив окно в прыжке одном.
Стрелой. Как ветра дуновение,
И молний...

Сегодня белая сирень
Невестой распустила кисти.
Зимой случившийся апрель
В ней разбудил истоки жизни.

Ласкает легкий ветерок
Мне под окном ее подвески.
Кладу мажором между строк
Её качаний тихих всплески.

Нарву пучок из тонких лоз
Ломая жадно нити веток.
И в банку пряди белых кос
Поставлю осени последок.

Поплыл весенний аромат
По комнате моей кругами.
Вот так же много лет назад
Он веселился между нами.
3.12.2012г.
Двоечник.