Вопрос о том, почему человек должен придерживаться норм морали (если должен) и каких именно норм, волновал человечество и философов, в частности, с давних пор. Много занимались этой проблемой античные философы, прежде всего Сократ, Платон и Аристотель.
Они пытались обосновать нормы морали на разуме и в этом смысле их обоснование, точнее попытки обоснования, можно назвать попытками рационального обоснования. Однако, несмотря на то, что намерение их было благим, оно было обречено на провал, поскольку рациональная наука тогда еще только делала свои первые шаги и сам метод рационального обоснования еще не прорисовался в воздухе.
Сократ закончил свои попытки знаменитым "Я знаю только то, что я ничего не знаю". Ученик Сократа Платон, впечатленный неуспехом своего учителя на пути рационального обоснования морали, попытался найти это обоснование в сфере идеального, предположив существование мира идей, в котором идеальная мораль обоснована (или задана), а нам остается лишь ее познать. Но поскольку рациональное познание возможно только отправляясь от опыта, а ни о каком опыте в мире идеального не может быть речи, то Платон пришел, в конечном счете, к чему-то вроде казарменного социализма. Аристотель сделал важный шаг, связав индивидуальную мораль с интересами общества (полиса) в целом. Но дальше призыва отказаться от крайностей и держаться "золотой середины" он не продвинулся.
В результате неудачи попыток рационального обоснования морали античный мир во времена Римской империи пришел к моральному нигилизму, не превзойденному и поныне, что, если не было главной причиной, то, по крайней мере, способствовало падению империи. Но еще до того как Римская империя пала, в ней произошел радикальный поворот в вопросе обоснования морали. На смену попыткам рационального обоснования пришло обоснование ее через религию (христианскую). Теперь моральные нормы следовало соблюдать не в силу их объективной обоснованности, а потому что так повелел Бог и потому что тех, кто нарушал эти нормы, в загробной, вечной, а не преходящей, жизни ожидал ад.
Такое обоснование имело то преимущество, что избавляло от нелегкой задачи рационального обоснования и наделяло мораль духовной глубиной служения самому высокому надличному. Однако оно имело тот недостаток, что христианское Учение в его основе, Новом Завете не содержало сколь-нибудь подробной разработки моральных норм. Ветхий Завет, включенный в христианскую Библию, давал больше конкретики по этой части (Заповеди и Закон), но тоже недостаточно, если учесть бесчисленное разнообразие ситуаций, создаваемых жизнью и требующих оценки возможных действий человека в этих ситуациях на предмет, хорошо это или плохо, морально или аморально. Для большинства из этих ситуаций Библия не давала готового рецепта правильного поведения. Не давала она и формулы или алгоритма, с помощью которого можно было бы выводить новые нормы для новых ситуаций из тех, что даны в Библии.
В результате в Средние Века философы и богословы вновь вынуждены были обратиться к античным учениям Сократа, Платона и Аристотеля в попытке синтезировать христианское Учение и учения этих философов. Однако синтез получился эклектическим. Он не мог получиться иным, ибо синтезировать можно либо две рациональные теории, как это происходит в рациональной науке (например, волновая и корпускулярная теории света - в квантовую). Либо - две религии (с помощью новых пророков, которым было "видение" с указанием включить в Христианство учение о переселении душ и т.п.). В результате споры об обосновании морали и об ее конкретных нормах продолжились. Но, несмотря на эти споры, ведущиеся в узком кругу богословов теоретиков, авторитет христианской морали в широких массах в Средние Века был весьма высок. Держался он на авторитете католической церкви, господствовавшей безраздельно в Западной Европе.
Однако со временем этот авторитет начал падать, что было связано именно с большой путаницей в обосновании догматов Церкви вообще и моральных норм в частности. Инквизиция с ее жестоким преследованием еретиков, религиозные войны, продажа индульгенций и т.п., все это прямо вытекало из отсутствия четкости и однозначности самого Учения, хотя и поддерживалось, питалось алчностью и властолюбием отцов Церкви. Но алчность, властолюбие и т.п. содержатся в природе представителей всех слоев общества во все времена и сдерживаются авторитетом морали, который слабеет, если основание морали зыбко и ненадежно.
Авторитет Церкви особенно быстро начал падать с началом Нового Времени под влиянием бурного расцвета рациональной науки. Церковь, вследствие неправильного понимания ею Учения Христа, на котором она себя и строила, долгое время сопротивлялась развитию науки и когда, несмотря на это сопротивление, наука стала побеждать и приносить весомые плоды, это больно ударило по ее авторитету. Но стремительного падения морали в обществе при этом сразу не произошло. Более того в это время вновь усилились попытки дать рациональное обоснование морали. Ярким примером таких попыток является философия Канта.
Кант попытался сделать это через "моральный императив", заложенный в душе каждого человека. Однако "моральный императив" сам нуждался в обосновании, которого Кант не дал. Во-вторых, совершенно неясно было, как из него выводить конкретные моральные нормы. Наконец, наличие "морального императива" в душе каждого человека противоречило опыту, что стало особенно очевидным после первой и второй мировых войн с истреблением десятков миллионов людей, с применением газов, с концентрационными лагерями и т.д. А соответствие опыту является фундаментальным требованием рациональности теории, что, кстати, уже хорошо было известно представителям рациональной науки во времена Канта.
Хотя Канту и другим философам того времени не удалось дать рациональное обоснование морали, но вера в то, что такое обоснование существует в принципе, до поры до времени держалась в обществе и это поддерживало готовность многих соблюдать нормы морали.
Ситуация качественно изменилась с появлением философии экзистенциализма с такими именами, как Сартр, Хайдеггер, Кьеркегор, Ясперс и другие.
Экзистенциалисты атаковали сначала науку и атаковали не с позиций религии, а с позиций, которые можно назвать рационалистическими в том смысле, что они отталкивались от фактов и делали из них логические выводы. Точнее, выводы, которые им казались логическими. Другое дело были ли они истинными или нет. Они обратили внимание на то обстоятельство, что наука время от времени меняет свои понятия, выводы и их обоснование, и заключили отсюда, что наука скользит по поверхности явлений, не проникая в глубину. Она, мол, годится для того, чтобы с ее помощью строить машины, но не годится для обоснования морали. Потому что то, что принимается сегодня наукой за "хорошо", завтра ею же может быть зачислено в "плохо". Отсюда следовала полная релятивизация морали, а единственными ценностями, которые оставались после этого и провозглашались экзистенциалистами, становились приятные ощущения и свобода индивида от общества.
Другой теоретической опорой морального нигилизма, залившего западную цивилизацию в эпоху так называемого модернизма, было также рациональное по форме учение психоанализа, основоположником которого является Фрейд. Фрейд "доказал", что человек не властен над своими инстинктами и страстями и поэтому, как бы мы не обосновывали нормы морали, он все равно не сможет их соблюдать, а попытка их соблюдения, особенно в половой сфере, ведет лишь к психическим расстройствам.
Существенный теоретический, философский вклад в релятивизацию морали, приведшую к эпохе модернизма, внесли также Ницше и Маркс. Ницше провозглашал, что у каждого народа свое добро и свое зло. Он талантливо и страстно бичевал пороки современного ему общества, прежде всего, лицемерного обывателя, "маленького человека", но также церковников, политиков мелких поэтов и т.д. Но на этом его рациональность заканчивалась и он плавно соскальзывал к апелляции к эмоциям читателя и делал это весьма успешно.
Маркс релятивизировал мораль по другой линии. Если у Ницше добро и зло было разным у разных народов, то по Марксу оно было разным для разных общественных формаций. Грабеж банков при капитализме – это преступление, а при переходе к социализму – это "экспроприация экспроприаторов" и "правильным путем идем, товарищи". Брак и семья – это буржуазный пережиток и при социализме должны быть устранены. И т.д. В защиту своей моральной теории Маркс приводил аргументы по виду рациональные. Мало того, он претендовал, а его последователи и поныне претендуют на то, что марксизм есть единственное в мире научное (чти рациональное) учение. Претензия эта базировалась на том, что марксизм, в отличие от экзистенциализма, абсолютизирует научное познание. Мол, познание отражает действительность, причем так отражает, что вновь добываемое познание ничего не меняет в ранее добытом. По этому пункту марксисты яростно воевали с экзистенциалистами. Яростно, но безуспешно, потому что, как мы знаем, наука таки меняет свои понятия, выводы и их обоснование.
Таким образом, мы можем сказать, что ни одно из этих философских течений Нового Времени, приведших к релятивизации морали и, как следствие, к моральному нигилизму и к эпохе модернизма, независимо от того, претендовали ли они на зачисление их в рациональные или нет, на самом деле до конца рациональными не были. И не могли быть, потому что, хотя рациональная наука в эту эпоху уже достаточно развилась и в основном выковала свой метод обоснования научных теорий, но метод этот существовал пока что только в виде стереотипа естественно научного мышления и не был представлен эксплицитно. Ученые естественники владели им, как владеют люди грамматикой родного языка до того, как она написана – они говорят достаточно грамотно, хотя грамматику (еще не написанную) не изучали. Но гуманитарии и философы, в частности, этим методом вообще не владели и не владеют им до сих пор. Недостаточная рациональность марксизма, в частности в вопросе морали, видна хотя бы из того, что в Советском Союзе, в котором марксизм был государственной идеологией, его моральную теорию перекрутили до противоположности – пресловутые буржуазные семья и брак, вместо того, чтобы отмереть, стали базовой ячейкой социалистического общества. При этом никто даже реверанса не сделал в сторону Маркса по этому поводу, что совершенно немыслимо было бы в рациональной науке.
Ситуацию, которая сложилась в западном обществе по части морали в эпоху модернизма, нет нужды описывать, поскольку эпоха эта еще не до конца отошла и потому хорошо всем знакома. А вот ситуацию в философии морали этого периода хорошо передает отрывок из статьи А. Гусейнова "Мораль и разум" (http://wpf.unesco-tlee.org/rus/offpap/top4/agus.htm), который позволю себе процитировать.
"Сегодня экзотической фигурой является не тот, кто отрицает моральные критерии, а тот, кто признает их абсолютность. Если воспользоваться историческими символами, можно сказать: сегодня идейным маргиналом скорее считался бы Сократ, чем Фразимах. И сегодняшний Руссо не стал бы писать трактат на тему "Способствовало ли развитие наук очищению нравов?". Он бы просто сказал, как один из западных профессоров, что в модели современной науки этика играет такую же роль, как велосипедный тормоз на межконтинентальном самолете".
Единственное, в чем ошибся в этой цитате Гусейнов, это в том, что отнес эту характеристику к "сейчас". На самом деле сейчас мы, хотя и не вышли еще вполне из эпохи модернизма, но в основном мы живем уже в эпоху постмодернизма.
Можно очень по-разному определять явления модернизма и постмодернизма. Это очень сложные явления, касающиеся очень многих и разных сторон жизни общества и его членов и, соответственно, их можно определять через одни параметры, а можно и через другие, в зависимости от того, что нас больше интересует в этих явлениях. Я воспользуюсь таким, не помню чьим, определением: "Модернизм - это ирония, а постмодернизм – это ирония к иронии". Имеется в виду, модернизм – это ирония по отношению к морали, к ее нормам, к ее обоснованию и т.д., а также к разуму, к его способности адекватно познавать действительность, к истине. Это - ирония, яростное отрицание, осмеяние, эпатажное поведение, доказывающее, что "а мне наплевать". Постмодернизм – это по-прежнему ирония ко всему предыдущему, но смягченная иронией к самому модернизму, к его одиозности, серьезности, яростности его отрицания. Это - эдакое "а нам все равно", "я не отрицаю вообще морали, но и не принимаю ее всерьез". Это – плюрализм: "у каждого - своя правда, у вас своя мораль, а у меня - своя". Это резиновая безразмерная терпимость: главное, чтоб никто никому не мешал, а там… хоть с конем, если по согласию сторон. Это неприличность что-либо доказывать и обосновывать, особенно в сфере морали. Самое приличное – это поговорить об этой же самой морали "вааще", не уточняя, что ты под ней подразумеваешь, просто продемонстрировать свою положительность, культурность и эрудицию: "Аристотель говорил…, а Кант сказал". (Или "как сказал Кант, хотя быть может он этого и не говорил"). Можно и занять определенную позицию по отдельным пунктам. Ругнуть, например, сексуальную эксплуатацию детей. Дети – это святое и, заняв эту позицию, ты не рискуешь, что тебя зачислят в маргиналы, которые за пределами "иронии к иронии". Но вот гомосексуалистов трогать, в смысле требовать их запрета или хотя бы морального осуждения, нельзя. Сразу попадешь в эти самые запредельные маргиналы. Тебя назовут гомофобом, приравняют к ксенофобам, а твоих аргументов никто не станет слушать. Вообще не надо аргументов, не надо ничего обосновывать, и чем на более серьезном уровне обосновывать, тем боле не надо. Это решительно выводит за пределы "иронии к иронии".
Широкие массы обывателя такой подход очень даже устраивает. Обыватель не любит напрягать мозги всякими обоснованиями, тем более, если в их свете может выясниться, что у него у самого рыльце в пушку. А вот поговорить о необходимости морали, он очень даже любит (и лягнуть при этом отсутствующего при разговоре соседа, сослуживца или там общественного деятеля). Как говорил Ницше в своем "Заратустре": "Они говорят о необходимости добродетели, но думают о необходимости полиции".
В целом постмодернистская ситуация в чем-то лучше модернистской (начали запрещать хоть самые отъявленные крайности, вроде педофилии), а в чем-то хуже – болезнь загоняется внутрь. С модернистами можно было поспорить, они сами нарывались на спор (хотя предпочитали и поныне предпочитают действовать через эпатаж и разжигание массового психоза). С постмодернистами невозможно спорить. Желающий что-то обосновывать (а не вести салонный разговор в стиле пикейных жилетов: "Аристотель – это голова, Кант – это тоже голова") просто выталкивается из философского и медийного пространства. Его не публикуют и ему не дают трибуны. Ситуация усугубляется еще тем, что, как я сказал, единый метод обоснования теорий выработанный естественными науками в ходе их развития, до сих пор не был представлен эксплицитно, а в гуманитарной сфере он вообще неизвестен даже на уровне стереотипа мышления. Вышеупомянутый феномен рациональной (чти естественной) науки – менять понятия, выводы и их обоснование при переходе от одной фундаментальной теории к другой, до сих пор не получил правильного объяснения и истолкования. А на смену экзистенциалистам, которые не сильны были в естественных науках и сами "скользили по их поверхности", пришли пост позитивисты (Куайн, Кун, Фейерабенд, Поппер, Лакатос и др.), отлично осведомленные в этих науках, которые, используя этот феномен науки, весьма усилили аргументацию экзистенциалистов по части релятивизации науки. Чем еще посодействовали (пусть непреднамеренно) релятивизации морали. Все это в высшей степени осложняет как само рациональное обоснование морали, так, тем более, доведение его до сознания общества.
В этой ситуации начинать рациональное обоснование морали нужно было только с опровержения аргументов экзистенциалистов и, особенно пост позитивистов, релятивизирующих научное познание, с обоснования заново надежности этого познания и с уточнения того, что именно дает нам рациональная наука, какого характера истину. Я сделал это, разработав новую теорию познания ("Неорационализм", Киев, 1992, Часть 1) и основанный на ней единый метод обоснования научных теорий. (Единый метод обоснования научных теорий.//http://www.sciteclibrary.ru/rus/catalog/pages/11279.html; Философские Исследованиия, №3, 2000; №1, 2001; №2, 2002; Особый эпистемологический статус науки и современная физика.//Философия физики. Актуальные проблемы//М.: ЛЕНАНД 2010, С. 29 – 32.; Глобальный кризис как кризис рационалистического мировоззрения //Материалы II Международного научного конгресса «ГЛОБАЛИСТИКА – 2011: пути к стратегической стабильности и проблема глобального управления» М., 2011, т.1, С.32). Или, можно сказать, представил эксплицитно этот метод, выработанный самой естественной наукой в ходе ее развития. В отличие от представителей классического рационализма я не отрицаю вышеупомянутого феномена рациональной науки, ее способности менять свои понятия, выводы и их обоснование. В отличие от логических позитивистов (Рассел, Гильберт и др.) я не пытаюсь исправить рациональную науку, сделав так, чтобы она впредь не меняла своих понятий и выводов. Но я показываю, что несмотря на то, что наука меняет свои понятия и выводы (и должна их менять при переходе к новой фундаментальной теории), она не меняет метода обоснования своих теорий (единого метода обоснования). И что обоснованная по этому методу тория не перестает быть истинной при смене ее новой фундаментальной теорией (классическая механика – теорией относительности, теория относительности – квантово релятивистской теорией и т.п.). При таком переходе лишь уточняются границы истинности предыдущей теории (хотя, пользуясь единым методом, мы можем минимальные границы истинности теории знать заранее). Я уточнил также смысл истины, которую дает нам рациональная наука. Наконец, я показал возможность применения единого метода обоснования в гуманитарной сфере, с соответствующей адаптацией, связанной с невозможностью в этой сфере точных измерений.
Далее, опираясь на единый метод обоснования научных теорий, я построил рациональное обоснование морали ("Неорационализм", Часть 4). Я не стану здесь повторять все это построение, опишу только, на чем оно основано, его, так сказать, идею и результат.
Но перед этим я хочу отметить, что еще не строя это обоснование, мы имеем вескую причину полагать, что такое обоснование в принципе возможно. Причина эта – в реальной истории возникновения морали. Мораль была известна человечеству задолго до античных философов и до появления Христианства. Мало того, задолго до появления религии, как таковой, даже в самой примитивной форме ее. Даже в самых первобытных племенах прошлого и современных (там, где они сохранились) известны нормы "не убий" и "не укради". Они существуют и работают, в той или иной мере, даже в животной стае. В этой ранней стадии их существование не может быть вызвано никакой условностью, принятостью и т.п. Оно может быть только объективно обусловлено и вырабатываемо в процессе эволюции. Те племена, а до того стаи, в которых никак не работает "не убий" в отношении членов самой стаи, перестают существовать: распадаются, уничтожаются и т.п. Т. е. сам факт общественного бытия человека диктует, навязывает нормы морали. Другое дело, что в силу сложности природы человека и общества, это объективное навязывание, эта эволюция не ведет к единой, принимаемой всеми людьми и народами всех времен морали. Как и всякая эволюция, она как бы выбрасывает щупальцы в разных направлениях, образуя разные системы морали в разных обществах и предоставляя дальше естественному отбору отбросить те из них, которые в своем моральном выборе далеко отошли от истины, от оптимума. Такой путь эволюции сослужил неплохую службу всему живому на этапе до появления человека и на раннем этапе самого человечества. Но современное человечество, развив с помощью науки свою мощь, в том числе и разрушительную, не может себе позволить определять свою дальнейшую судьбу естественной эволюции, осуществляющей свой прогресс за счет гибели несчетного числа индивидов и видов. Помимо болезненности такого пути, мы рискуем просто уничтожить себя как вид, а заодно и нашу планету.
Из этого экскурса в историю происхождения морали следует, что строя рациональную теорию морали, начинать нужно с пристального рассмотрения природы человека и общества. С этого я и начал.
Конечно, моделирование человека и общества – задача в высшей степени сложная. И можно, даже не начиная этого моделирования, зацепиться за тот факт, что все люди очень разные, отличаются друг от друга, тоже и общества и народы, и сделать отсюда вывод, что мораль индивидуальна, у каждого своя, или что она должна быть разной для разных обществ, например, для обществ с разным строем, как то и полагал Маркс, или для разных народов, как считал Ницше. Ну, индивидуальная мораль – это, вообще, бессмыслица. Не может быть морали, по которой "я на вас плевал, а вы на меня не смейте". Мораль – это нечто, что считается принятым в отношениях между людьми некого сообщества, народа, например. (А сегодня в силу глобализации необходима общечеловеческая мораль). Возможна же такая общая, а не индивидуальная, мораль в силу того, что, поскольку все люди принадлежат к одному виду, то общего в их природе больше, чем индивидуального, несмотря на все богатство человеческих индивидуальностей. Также и у любого общества и у всех народов общего больше, чем отличий (при всей важности этих отличий). Вот то общее, что есть в природе каждого человека, и то общее, что есть в природе любого общества, и должно быть положено в основу модели для определения оптимальной морали.
В природу человека общую для всех людей входят, прежде всего, его физиологические потребности: попить, поесть, поспать, удовлетворить половой инстинкт. Но также потребности в интересной жизни: развлечения, приключения, риск. Потребность в свободе. Наконец, душевные (семья, родственники, друзья, любимые животные и т.д. и т.п.) и духовные (служение надличному: народу, Родине, Богу, истине, красоте и т.п.) потребности. По поводу последних может быть спор, т. к. не все их ощущают в себе, но я показываю, что они есть и обладают значительным потенциалом.
Природу общества я ввел в модель через те связи, которые не зависят от строя, уровня технологии и т.п., а обусловлены самим фактом общественной жизни, необходимостью во взаимодействии людей, ведущих общественную жизнь (в отличие от жизни Робинзона Крузо на необитаемом острове).
В модель входят также моральные параметры, соответствующие моральным нормам типа: "не убий" и "не укради", но представленные не как категорические указания, а как переменные величины, которые можно варьировать для отыскания оптимума и сравнивать друг с другом. Например, вместо "не укради" в модель входит "воровать не хорошо". Причем это "не хорошо" может иметь разные степени: от "настолько нехорошо, что за это надо руки отрубать", до, как в Румынии, "воровать, конечно, нехорошо, но если украдено талантливо, то это заслуживает даже восхищения".
Далее используется проторенный в естественных науках путь для отыскания оптимума. Строится функция цели, в данном случае функция качества жизни, выражаемая через степень удовлетворения рассмотренных выше потребностей человека в среднем по обществу. Функция эта имеет вид:
F =∑f(i)•∑k(ij)
Здесь
f(i) - числовой коэффициент, отражающий значимость, важность соответствующей (i – той) потребности, из числа перечисленных выше.
k(ij) - функционал, отражающий связь между i-той потребностью и j-тым параметром модели, в частности, некой моральной нормой.
Конечно, в отличие от естественных наук в гуманитарной сфере мы не можем найти количественные значения коэффициентов f и k. Распространено даже мнение, что мы не можем вообще соизмерять параметры, входящие в функцию качества жизни. Мол, как можно соизмерять моральные нормы со свободой или физическими потребностями? На самом деле, это не только возможно, но и делается в постоянной практике. Общественная форма жизни вынуждает нас к этому. Уголовный кодекс предусматривает наказание в виде лишения свободы, причем на разные конкретные сроки, за нарушение разных норм морали. А за нарушение других норм – денежные штрафы, т. е. ущемление удовлетворения физиологических и некоторых других потребностей.
Но точных количественных значений указанных параметров мы, конечно, дать не можем, поскольку нет, и принципиально не может быть единиц измерения, вроде килограммов или метров, для таких параметров, как свобода, справедливость, дух, любовь и т.д. И это не позволяет нам применить здесь математический аппарат, предназначенный для решения задач на оптимум в естественных науках. Но ведь математика – это лишь форма записи соответствующих логических построений. Логику же решения задач на оптимум, выработанную в естественных науках, мы можем применить и здесь в виде качественного варьирования переменных. Это я и сделал. Как, именно сделал, желающие могут посмотреть в упомянутой книге "Неорационализм".
Что касается полученных из этого рассмотрения выводов, то, естественно, они не могут претендовать на абсолютную точность. Но полезно вспомнить, что и выводы естественных наук не обладают абсолютной точностью, что связано с неабсолютной точностью измерений. Конечно, в данном случае степень неточности гораздо выше. Но нам и не нужна здесь точность естественных наук. Я бы сказал, что она была бы здесь даже вредна, она бы обеднила яркость и красочность жизни, ее игру, слишком сковала бы свободу выбора. Тем не менее, и та точность, которую можно достичь при качественном (без числовых значений коэффициентов) построении функции качества жизни и качественном же решении задачи на оптимум (с помощью качественного варьирования параметров), позволяет получить важные теоретически и практически выводы. Они таковы.
Во-первых, доказана сама возможность рационального обоснования оптимальной морали. Смысл оптимальности здесь в том, что если общество принимает оптимальную мораль и придерживается ее, то качество жизни его членов, при прочих равных, будет выше, чем при принятии им любой неоптимальной морали. Естественно, речь идет не о качестве жизни каждого члена общества в отдельности, а о среднем для данного общества качестве жизни. Персональное счастье каждому человеку, не может гарантировать никакая мораль и никакое устройство общества, а обещать такое могут только нечестные философы и политики или Бармалей из известного кинофильма, говоривший, что он может в 5 минут сделать всех счастливыми. "А кто не хочет быть счастливым, того к акулам". Конечно, такое обоснование оптимальной морали не каждого вдохновит на соблюдение ее норм. Всегда найдутся люди, которым наплевать на среднее в обществе качество жизни и которых интересует только их персональное счастье. Но если это вдохновит большинство людей, то остальные вынуждены будут присоединиться вопреки их желанию. "При прочих равных" в этом определении означает - при одном и том же уровне развития промышленности и сельского хозяйства, при одном и том же общественном строе и т.д. Понятно, что не одной моралью жив человек и обеспеченность его физиологических потребностей зависит, прежде всего, от состояния экономики, а обеспечение потребности в свободе – от того, живет ли он в демократическом или тоталитарном обществе и т.д. Но и от принятой морали тоже зависит качество жизни в конкретном обществе, при прочих равных.
Во-вторых, решена проблема абсолютности – относительности морали и тем самым – давний, можно сказать, вечный спор между жаждущими абсолютизировать мораль и склонными полностью релятивизировать ее. Мораль имеет абсолютное ядро в виде норм в категоричной форме, типа "не убий" и "не укради", которые не зависят от того, о каком народе идет речь или о каком общественном строе. Абсолютность здесь, конечно, тоже не абсолютная. Абсолютно абсолютного, вообще, ничего не бывает. Абсолютность в данном случае имеет смысл инвариантности, т. е. независимости от строя, народа, уровня технологического развития и т.д. В то же время эта нормативная мораль абсолютна и в указанном смысле лишь для людей, живущих в обществе, для отношений между этими людьми. Она не распространяется на отношение людей к животным (попытки чего сегодня, кстати, наблюдаются) или к гипотетическим инопланетянам, буде таковые появятся. В этих случаях также уместно искать оптимальные нормы взаимоотношения, но, ни в коем случае, нельзя автоматом распространять на эти случаи оптимальную мораль для человеческого общества.
Но оптимальная мораль имеет и относительную сторону или часть, относительную в двух смыслах. Во-первых, кроме инвариантного ядра морали, есть отдельные нормы морали, которые таки зависят от общественного строя, либо уровня технологии и даже от народа, для которого они принимаются. Не буду здесь разбирать все эти случаи, отсылая желающих к тому же "Неорационализму", приведу лишь один пример такой зависимости. Справедливость в распределении материальных благ, т. е. так называемого совокупного общественного продукта, безусловно, зависит от строя или экономической формации и не может быть одной и той же для рабовладения, феодализма, капитализма и социализма. Для каждого строя существует своя оптимальная справедливость распределения и, кстати, определение ее - задача нелегкая и в то же время очень важная для успешного и бескризисного развития экономики.
Во-вторых, нормы морали из инвариантного ядра ее обладают той условностью, что они справедливы, истинны и т.п. только для некоторых нормальных условий их применения. А могут быть и такие обстоятельства в жизни, при которых и эти нормы отменяются или изменяются. Даже "не убий" означает не убий просто так, ни за что, корысти ради и т.д. Но на войне, справедливой, навязанной войне или при самообороне, когда нет другого средства защитить жизнь, тогда можно или даже бывает нужно убить. Разработка этой обусловленной морали – сложнейшая задача, которой человечество вынуждено заниматься с давних пор, скажем, разрабатывая уголовный кодекс. И не только. Отдельные элементы обусловленной морали содержатся в Библии, во Второзаконии Моисеевом. Много и успешно занимался обусловленной моралью Конфуций, что сослужило и продолжает служить хорошую службу китайскому народу. Но все эти разработки не покрывают и малой части того, что требует живая жизнь во всем бесконечном разнообразии порождаемых ею ситуаций. Теория оптимальной морали дает эффективный инструмент для дальнейших разработок в этом направлении.
Предложенная модель позволила также конкретизировать нормы морали, входящие в ее инвариантное ядро. Ядро это, в общем, совпадает с 10-ти заповедной моралью. В него вошли, например, "не убий" и "не кради", "возлюби ближнего" (в смысле относись к нему с приязнью и не делай гадостей), не лги, не сплетничай, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй, запрет на все половые извращения и т.д. Некоторые из этих норм получили уточненный по сравнению с распространенным во многих христианских конфессиях смысл. Например, "не прелюбодействуй" не означает запрета на внебрачные половые связи при условии, что обе стороны не связаны браком. Такое по большому счету совпадение, можно сказать, ожидаемо. Ведь Бог по идее всеблаг, а, следовательно, не может учить людей плохому. Если же Библия не от Бога, а творение самих людей, тогда предложенная в ней мораль – результат эволюционного отбора. И поскольку народы, принявшие Христианство, создали западную цивилизацию, доминирующую сегодня в мире, и достигли (по расхожему мнению, по крайней мере) наивысшего качества жизни, то и христианская мораль должна быть близкой к оптимальной. Такое совпадение благоприятно и для принятия всем человечество оптимальной морали. Ведь мусульманская мораль весьма близка к христианской, да и буддистская не далека от нее. Такое совпадение очень важно и для примирения науки с религией. Получается, что и наука и религия, хоть и с разных позиций, но учат одному тому же.
Еще эта модель позволяет уточнить то поле морали за пределами инвариантного ядра ее, где возможна этноэтика, не противоречащая общечеловеческой. Например, у разных народов может варьироваться принятая степень свободы внебрачных половых связей людей, не связанных браком: от полного запрета их до полного отсутствия осуждения их количества и качества. Все это не будет противоречить оптимальной общечеловеческой морали. Возможны различия между народами и странами в отношении к алкоголю и наркотикам (Не путать с отношением к преступлениям, творимым в состоянии опьянения или под влиянием наркотиков). Это моральное поле за пределами ядра общечеловеческой морали позволяет также определить меру терпимости в отношении разных явлений, подлежащих моральному суждению.
И, пожалуй, самое главное, что дает теория оптимальной морали, это возможность определения и рационального обоснования отличения "хорошо" и "плохо", добра и зла, для бесчисленного количества ситуаций, порождаемых жизнью и не подпадающих, не описываемых уже существующими нормами морали. Это особенно важно сегодня, когда с помощью науки мы все быстрее преобразовываем действительность, в которой живем, (ГМО, клонирование, возможность генетического модифицирования самого человека и т.д.) и все актуальней становится вопрос: "Камо грядеше?" - "Куда идешь, Человек?".
Сократ закончил свои попытки знаменитым "Я знаю только то, что я ничего не знаю". Ученик Сократа Платон, впечатленный неуспехом своего учителя на пути рационального обоснования морали, попытался найти это обоснование в сфере идеального, предположив существование мира идей, в котором идеальная мораль обоснована (или задана), а нам остается лишь ее познать. Но поскольку рациональное познание возможно только отправляясь от опыта, а ни о каком опыте в мире идеального не может быть речи, то Платон пришел, в конечном счете, к чему-то вроде казарменного социализма. Аристотель сделал важный шаг, связав индивидуальную мораль с интересами общества (полиса) в целом. Но дальше призыва отказаться от крайностей и держаться "золотой середины" он не продвинулся.
В результате неудачи попыток рационального обоснования морали античный мир во времена Римской империи пришел к моральному нигилизму, не превзойденному и поныне, что, если не было главной причиной, то, по крайней мере, способствовало падению империи. Но еще до того как Римская империя пала, в ней произошел радикальный поворот в вопросе обоснования морали. На смену попыткам рационального обоснования пришло обоснование ее через религию (христианскую). Теперь моральные нормы следовало соблюдать не в силу их объективной обоснованности, а потому что так повелел Бог и потому что тех, кто нарушал эти нормы, в загробной, вечной, а не преходящей, жизни ожидал ад.
Такое обоснование имело то преимущество, что избавляло от нелегкой задачи рационального обоснования и наделяло мораль духовной глубиной служения самому высокому надличному. Однако оно имело тот недостаток, что христианское Учение в его основе, Новом Завете не содержало сколь-нибудь подробной разработки моральных норм. Ветхий Завет, включенный в христианскую Библию, давал больше конкретики по этой части (Заповеди и Закон), но тоже недостаточно, если учесть бесчисленное разнообразие ситуаций, создаваемых жизнью и требующих оценки возможных действий человека в этих ситуациях на предмет, хорошо это или плохо, морально или аморально. Для большинства из этих ситуаций Библия не давала готового рецепта правильного поведения. Не давала она и формулы или алгоритма, с помощью которого можно было бы выводить новые нормы для новых ситуаций из тех, что даны в Библии.
В результате в Средние Века философы и богословы вновь вынуждены были обратиться к античным учениям Сократа, Платона и Аристотеля в попытке синтезировать христианское Учение и учения этих философов. Однако синтез получился эклектическим. Он не мог получиться иным, ибо синтезировать можно либо две рациональные теории, как это происходит в рациональной науке (например, волновая и корпускулярная теории света - в квантовую). Либо - две религии (с помощью новых пророков, которым было "видение" с указанием включить в Христианство учение о переселении душ и т.п.). В результате споры об обосновании морали и об ее конкретных нормах продолжились. Но, несмотря на эти споры, ведущиеся в узком кругу богословов теоретиков, авторитет христианской морали в широких массах в Средние Века был весьма высок. Держался он на авторитете католической церкви, господствовавшей безраздельно в Западной Европе.
Однако со временем этот авторитет начал падать, что было связано именно с большой путаницей в обосновании догматов Церкви вообще и моральных норм в частности. Инквизиция с ее жестоким преследованием еретиков, религиозные войны, продажа индульгенций и т.п., все это прямо вытекало из отсутствия четкости и однозначности самого Учения, хотя и поддерживалось, питалось алчностью и властолюбием отцов Церкви. Но алчность, властолюбие и т.п. содержатся в природе представителей всех слоев общества во все времена и сдерживаются авторитетом морали, который слабеет, если основание морали зыбко и ненадежно.
Авторитет Церкви особенно быстро начал падать с началом Нового Времени под влиянием бурного расцвета рациональной науки. Церковь, вследствие неправильного понимания ею Учения Христа, на котором она себя и строила, долгое время сопротивлялась развитию науки и когда, несмотря на это сопротивление, наука стала побеждать и приносить весомые плоды, это больно ударило по ее авторитету. Но стремительного падения морали в обществе при этом сразу не произошло. Более того в это время вновь усилились попытки дать рациональное обоснование морали. Ярким примером таких попыток является философия Канта.
Кант попытался сделать это через "моральный императив", заложенный в душе каждого человека. Однако "моральный императив" сам нуждался в обосновании, которого Кант не дал. Во-вторых, совершенно неясно было, как из него выводить конкретные моральные нормы. Наконец, наличие "морального императива" в душе каждого человека противоречило опыту, что стало особенно очевидным после первой и второй мировых войн с истреблением десятков миллионов людей, с применением газов, с концентрационными лагерями и т.д. А соответствие опыту является фундаментальным требованием рациональности теории, что, кстати, уже хорошо было известно представителям рациональной науки во времена Канта.
Хотя Канту и другим философам того времени не удалось дать рациональное обоснование морали, но вера в то, что такое обоснование существует в принципе, до поры до времени держалась в обществе и это поддерживало готовность многих соблюдать нормы морали.
Ситуация качественно изменилась с появлением философии экзистенциализма с такими именами, как Сартр, Хайдеггер, Кьеркегор, Ясперс и другие.
Экзистенциалисты атаковали сначала науку и атаковали не с позиций религии, а с позиций, которые можно назвать рационалистическими в том смысле, что они отталкивались от фактов и делали из них логические выводы. Точнее, выводы, которые им казались логическими. Другое дело были ли они истинными или нет. Они обратили внимание на то обстоятельство, что наука время от времени меняет свои понятия, выводы и их обоснование, и заключили отсюда, что наука скользит по поверхности явлений, не проникая в глубину. Она, мол, годится для того, чтобы с ее помощью строить машины, но не годится для обоснования морали. Потому что то, что принимается сегодня наукой за "хорошо", завтра ею же может быть зачислено в "плохо". Отсюда следовала полная релятивизация морали, а единственными ценностями, которые оставались после этого и провозглашались экзистенциалистами, становились приятные ощущения и свобода индивида от общества.
Другой теоретической опорой морального нигилизма, залившего западную цивилизацию в эпоху так называемого модернизма, было также рациональное по форме учение психоанализа, основоположником которого является Фрейд. Фрейд "доказал", что человек не властен над своими инстинктами и страстями и поэтому, как бы мы не обосновывали нормы морали, он все равно не сможет их соблюдать, а попытка их соблюдения, особенно в половой сфере, ведет лишь к психическим расстройствам.
Существенный теоретический, философский вклад в релятивизацию морали, приведшую к эпохе модернизма, внесли также Ницше и Маркс. Ницше провозглашал, что у каждого народа свое добро и свое зло. Он талантливо и страстно бичевал пороки современного ему общества, прежде всего, лицемерного обывателя, "маленького человека", но также церковников, политиков мелких поэтов и т.д. Но на этом его рациональность заканчивалась и он плавно соскальзывал к апелляции к эмоциям читателя и делал это весьма успешно.
Маркс релятивизировал мораль по другой линии. Если у Ницше добро и зло было разным у разных народов, то по Марксу оно было разным для разных общественных формаций. Грабеж банков при капитализме – это преступление, а при переходе к социализму – это "экспроприация экспроприаторов" и "правильным путем идем, товарищи". Брак и семья – это буржуазный пережиток и при социализме должны быть устранены. И т.д. В защиту своей моральной теории Маркс приводил аргументы по виду рациональные. Мало того, он претендовал, а его последователи и поныне претендуют на то, что марксизм есть единственное в мире научное (чти рациональное) учение. Претензия эта базировалась на том, что марксизм, в отличие от экзистенциализма, абсолютизирует научное познание. Мол, познание отражает действительность, причем так отражает, что вновь добываемое познание ничего не меняет в ранее добытом. По этому пункту марксисты яростно воевали с экзистенциалистами. Яростно, но безуспешно, потому что, как мы знаем, наука таки меняет свои понятия, выводы и их обоснование.
Таким образом, мы можем сказать, что ни одно из этих философских течений Нового Времени, приведших к релятивизации морали и, как следствие, к моральному нигилизму и к эпохе модернизма, независимо от того, претендовали ли они на зачисление их в рациональные или нет, на самом деле до конца рациональными не были. И не могли быть, потому что, хотя рациональная наука в эту эпоху уже достаточно развилась и в основном выковала свой метод обоснования научных теорий, но метод этот существовал пока что только в виде стереотипа естественно научного мышления и не был представлен эксплицитно. Ученые естественники владели им, как владеют люди грамматикой родного языка до того, как она написана – они говорят достаточно грамотно, хотя грамматику (еще не написанную) не изучали. Но гуманитарии и философы, в частности, этим методом вообще не владели и не владеют им до сих пор. Недостаточная рациональность марксизма, в частности в вопросе морали, видна хотя бы из того, что в Советском Союзе, в котором марксизм был государственной идеологией, его моральную теорию перекрутили до противоположности – пресловутые буржуазные семья и брак, вместо того, чтобы отмереть, стали базовой ячейкой социалистического общества. При этом никто даже реверанса не сделал в сторону Маркса по этому поводу, что совершенно немыслимо было бы в рациональной науке.
Ситуацию, которая сложилась в западном обществе по части морали в эпоху модернизма, нет нужды описывать, поскольку эпоха эта еще не до конца отошла и потому хорошо всем знакома. А вот ситуацию в философии морали этого периода хорошо передает отрывок из статьи А. Гусейнова "Мораль и разум" (http://wpf.unesco-tlee.org/rus/offpap/top4/agus.htm), который позволю себе процитировать.
"Сегодня экзотической фигурой является не тот, кто отрицает моральные критерии, а тот, кто признает их абсолютность. Если воспользоваться историческими символами, можно сказать: сегодня идейным маргиналом скорее считался бы Сократ, чем Фразимах. И сегодняшний Руссо не стал бы писать трактат на тему "Способствовало ли развитие наук очищению нравов?". Он бы просто сказал, как один из западных профессоров, что в модели современной науки этика играет такую же роль, как велосипедный тормоз на межконтинентальном самолете".
Единственное, в чем ошибся в этой цитате Гусейнов, это в том, что отнес эту характеристику к "сейчас". На самом деле сейчас мы, хотя и не вышли еще вполне из эпохи модернизма, но в основном мы живем уже в эпоху постмодернизма.
Можно очень по-разному определять явления модернизма и постмодернизма. Это очень сложные явления, касающиеся очень многих и разных сторон жизни общества и его членов и, соответственно, их можно определять через одни параметры, а можно и через другие, в зависимости от того, что нас больше интересует в этих явлениях. Я воспользуюсь таким, не помню чьим, определением: "Модернизм - это ирония, а постмодернизм – это ирония к иронии". Имеется в виду, модернизм – это ирония по отношению к морали, к ее нормам, к ее обоснованию и т.д., а также к разуму, к его способности адекватно познавать действительность, к истине. Это - ирония, яростное отрицание, осмеяние, эпатажное поведение, доказывающее, что "а мне наплевать". Постмодернизм – это по-прежнему ирония ко всему предыдущему, но смягченная иронией к самому модернизму, к его одиозности, серьезности, яростности его отрицания. Это - эдакое "а нам все равно", "я не отрицаю вообще морали, но и не принимаю ее всерьез". Это – плюрализм: "у каждого - своя правда, у вас своя мораль, а у меня - своя". Это резиновая безразмерная терпимость: главное, чтоб никто никому не мешал, а там… хоть с конем, если по согласию сторон. Это неприличность что-либо доказывать и обосновывать, особенно в сфере морали. Самое приличное – это поговорить об этой же самой морали "вааще", не уточняя, что ты под ней подразумеваешь, просто продемонстрировать свою положительность, культурность и эрудицию: "Аристотель говорил…, а Кант сказал". (Или "как сказал Кант, хотя быть может он этого и не говорил"). Можно и занять определенную позицию по отдельным пунктам. Ругнуть, например, сексуальную эксплуатацию детей. Дети – это святое и, заняв эту позицию, ты не рискуешь, что тебя зачислят в маргиналы, которые за пределами "иронии к иронии". Но вот гомосексуалистов трогать, в смысле требовать их запрета или хотя бы морального осуждения, нельзя. Сразу попадешь в эти самые запредельные маргиналы. Тебя назовут гомофобом, приравняют к ксенофобам, а твоих аргументов никто не станет слушать. Вообще не надо аргументов, не надо ничего обосновывать, и чем на более серьезном уровне обосновывать, тем боле не надо. Это решительно выводит за пределы "иронии к иронии".
Широкие массы обывателя такой подход очень даже устраивает. Обыватель не любит напрягать мозги всякими обоснованиями, тем более, если в их свете может выясниться, что у него у самого рыльце в пушку. А вот поговорить о необходимости морали, он очень даже любит (и лягнуть при этом отсутствующего при разговоре соседа, сослуживца или там общественного деятеля). Как говорил Ницше в своем "Заратустре": "Они говорят о необходимости добродетели, но думают о необходимости полиции".
В целом постмодернистская ситуация в чем-то лучше модернистской (начали запрещать хоть самые отъявленные крайности, вроде педофилии), а в чем-то хуже – болезнь загоняется внутрь. С модернистами можно было поспорить, они сами нарывались на спор (хотя предпочитали и поныне предпочитают действовать через эпатаж и разжигание массового психоза). С постмодернистами невозможно спорить. Желающий что-то обосновывать (а не вести салонный разговор в стиле пикейных жилетов: "Аристотель – это голова, Кант – это тоже голова") просто выталкивается из философского и медийного пространства. Его не публикуют и ему не дают трибуны. Ситуация усугубляется еще тем, что, как я сказал, единый метод обоснования теорий выработанный естественными науками в ходе их развития, до сих пор не был представлен эксплицитно, а в гуманитарной сфере он вообще неизвестен даже на уровне стереотипа мышления. Вышеупомянутый феномен рациональной (чти естественной) науки – менять понятия, выводы и их обоснование при переходе от одной фундаментальной теории к другой, до сих пор не получил правильного объяснения и истолкования. А на смену экзистенциалистам, которые не сильны были в естественных науках и сами "скользили по их поверхности", пришли пост позитивисты (Куайн, Кун, Фейерабенд, Поппер, Лакатос и др.), отлично осведомленные в этих науках, которые, используя этот феномен науки, весьма усилили аргументацию экзистенциалистов по части релятивизации науки. Чем еще посодействовали (пусть непреднамеренно) релятивизации морали. Все это в высшей степени осложняет как само рациональное обоснование морали, так, тем более, доведение его до сознания общества.
В этой ситуации начинать рациональное обоснование морали нужно было только с опровержения аргументов экзистенциалистов и, особенно пост позитивистов, релятивизирующих научное познание, с обоснования заново надежности этого познания и с уточнения того, что именно дает нам рациональная наука, какого характера истину. Я сделал это, разработав новую теорию познания ("Неорационализм", Киев, 1992, Часть 1) и основанный на ней единый метод обоснования научных теорий. (Единый метод обоснования научных теорий.//http://www.sciteclibrary.ru/rus/catalog/pages/11279.html; Философские Исследованиия, №3, 2000; №1, 2001; №2, 2002; Особый эпистемологический статус науки и современная физика.//Философия физики. Актуальные проблемы//М.: ЛЕНАНД 2010, С. 29 – 32.; Глобальный кризис как кризис рационалистического мировоззрения //Материалы II Международного научного конгресса «ГЛОБАЛИСТИКА – 2011: пути к стратегической стабильности и проблема глобального управления» М., 2011, т.1, С.32). Или, можно сказать, представил эксплицитно этот метод, выработанный самой естественной наукой в ходе ее развития. В отличие от представителей классического рационализма я не отрицаю вышеупомянутого феномена рациональной науки, ее способности менять свои понятия, выводы и их обоснование. В отличие от логических позитивистов (Рассел, Гильберт и др.) я не пытаюсь исправить рациональную науку, сделав так, чтобы она впредь не меняла своих понятий и выводов. Но я показываю, что несмотря на то, что наука меняет свои понятия и выводы (и должна их менять при переходе к новой фундаментальной теории), она не меняет метода обоснования своих теорий (единого метода обоснования). И что обоснованная по этому методу тория не перестает быть истинной при смене ее новой фундаментальной теорией (классическая механика – теорией относительности, теория относительности – квантово релятивистской теорией и т.п.). При таком переходе лишь уточняются границы истинности предыдущей теории (хотя, пользуясь единым методом, мы можем минимальные границы истинности теории знать заранее). Я уточнил также смысл истины, которую дает нам рациональная наука. Наконец, я показал возможность применения единого метода обоснования в гуманитарной сфере, с соответствующей адаптацией, связанной с невозможностью в этой сфере точных измерений.
Далее, опираясь на единый метод обоснования научных теорий, я построил рациональное обоснование морали ("Неорационализм", Часть 4). Я не стану здесь повторять все это построение, опишу только, на чем оно основано, его, так сказать, идею и результат.
Но перед этим я хочу отметить, что еще не строя это обоснование, мы имеем вескую причину полагать, что такое обоснование в принципе возможно. Причина эта – в реальной истории возникновения морали. Мораль была известна человечеству задолго до античных философов и до появления Христианства. Мало того, задолго до появления религии, как таковой, даже в самой примитивной форме ее. Даже в самых первобытных племенах прошлого и современных (там, где они сохранились) известны нормы "не убий" и "не укради". Они существуют и работают, в той или иной мере, даже в животной стае. В этой ранней стадии их существование не может быть вызвано никакой условностью, принятостью и т.п. Оно может быть только объективно обусловлено и вырабатываемо в процессе эволюции. Те племена, а до того стаи, в которых никак не работает "не убий" в отношении членов самой стаи, перестают существовать: распадаются, уничтожаются и т.п. Т. е. сам факт общественного бытия человека диктует, навязывает нормы морали. Другое дело, что в силу сложности природы человека и общества, это объективное навязывание, эта эволюция не ведет к единой, принимаемой всеми людьми и народами всех времен морали. Как и всякая эволюция, она как бы выбрасывает щупальцы в разных направлениях, образуя разные системы морали в разных обществах и предоставляя дальше естественному отбору отбросить те из них, которые в своем моральном выборе далеко отошли от истины, от оптимума. Такой путь эволюции сослужил неплохую службу всему живому на этапе до появления человека и на раннем этапе самого человечества. Но современное человечество, развив с помощью науки свою мощь, в том числе и разрушительную, не может себе позволить определять свою дальнейшую судьбу естественной эволюции, осуществляющей свой прогресс за счет гибели несчетного числа индивидов и видов. Помимо болезненности такого пути, мы рискуем просто уничтожить себя как вид, а заодно и нашу планету.
Из этого экскурса в историю происхождения морали следует, что строя рациональную теорию морали, начинать нужно с пристального рассмотрения природы человека и общества. С этого я и начал.
Конечно, моделирование человека и общества – задача в высшей степени сложная. И можно, даже не начиная этого моделирования, зацепиться за тот факт, что все люди очень разные, отличаются друг от друга, тоже и общества и народы, и сделать отсюда вывод, что мораль индивидуальна, у каждого своя, или что она должна быть разной для разных обществ, например, для обществ с разным строем, как то и полагал Маркс, или для разных народов, как считал Ницше. Ну, индивидуальная мораль – это, вообще, бессмыслица. Не может быть морали, по которой "я на вас плевал, а вы на меня не смейте". Мораль – это нечто, что считается принятым в отношениях между людьми некого сообщества, народа, например. (А сегодня в силу глобализации необходима общечеловеческая мораль). Возможна же такая общая, а не индивидуальная, мораль в силу того, что, поскольку все люди принадлежат к одному виду, то общего в их природе больше, чем индивидуального, несмотря на все богатство человеческих индивидуальностей. Также и у любого общества и у всех народов общего больше, чем отличий (при всей важности этих отличий). Вот то общее, что есть в природе каждого человека, и то общее, что есть в природе любого общества, и должно быть положено в основу модели для определения оптимальной морали.
В природу человека общую для всех людей входят, прежде всего, его физиологические потребности: попить, поесть, поспать, удовлетворить половой инстинкт. Но также потребности в интересной жизни: развлечения, приключения, риск. Потребность в свободе. Наконец, душевные (семья, родственники, друзья, любимые животные и т.д. и т.п.) и духовные (служение надличному: народу, Родине, Богу, истине, красоте и т.п.) потребности. По поводу последних может быть спор, т. к. не все их ощущают в себе, но я показываю, что они есть и обладают значительным потенциалом.
Природу общества я ввел в модель через те связи, которые не зависят от строя, уровня технологии и т.п., а обусловлены самим фактом общественной жизни, необходимостью во взаимодействии людей, ведущих общественную жизнь (в отличие от жизни Робинзона Крузо на необитаемом острове).
В модель входят также моральные параметры, соответствующие моральным нормам типа: "не убий" и "не укради", но представленные не как категорические указания, а как переменные величины, которые можно варьировать для отыскания оптимума и сравнивать друг с другом. Например, вместо "не укради" в модель входит "воровать не хорошо". Причем это "не хорошо" может иметь разные степени: от "настолько нехорошо, что за это надо руки отрубать", до, как в Румынии, "воровать, конечно, нехорошо, но если украдено талантливо, то это заслуживает даже восхищения".
Далее используется проторенный в естественных науках путь для отыскания оптимума. Строится функция цели, в данном случае функция качества жизни, выражаемая через степень удовлетворения рассмотренных выше потребностей человека в среднем по обществу. Функция эта имеет вид:
F =∑f(i)•∑k(ij)
Здесь
f(i) - числовой коэффициент, отражающий значимость, важность соответствующей (i – той) потребности, из числа перечисленных выше.
k(ij) - функционал, отражающий связь между i-той потребностью и j-тым параметром модели, в частности, некой моральной нормой.
Конечно, в отличие от естественных наук в гуманитарной сфере мы не можем найти количественные значения коэффициентов f и k. Распространено даже мнение, что мы не можем вообще соизмерять параметры, входящие в функцию качества жизни. Мол, как можно соизмерять моральные нормы со свободой или физическими потребностями? На самом деле, это не только возможно, но и делается в постоянной практике. Общественная форма жизни вынуждает нас к этому. Уголовный кодекс предусматривает наказание в виде лишения свободы, причем на разные конкретные сроки, за нарушение разных норм морали. А за нарушение других норм – денежные штрафы, т. е. ущемление удовлетворения физиологических и некоторых других потребностей.
Но точных количественных значений указанных параметров мы, конечно, дать не можем, поскольку нет, и принципиально не может быть единиц измерения, вроде килограммов или метров, для таких параметров, как свобода, справедливость, дух, любовь и т.д. И это не позволяет нам применить здесь математический аппарат, предназначенный для решения задач на оптимум в естественных науках. Но ведь математика – это лишь форма записи соответствующих логических построений. Логику же решения задач на оптимум, выработанную в естественных науках, мы можем применить и здесь в виде качественного варьирования переменных. Это я и сделал. Как, именно сделал, желающие могут посмотреть в упомянутой книге "Неорационализм".
Что касается полученных из этого рассмотрения выводов, то, естественно, они не могут претендовать на абсолютную точность. Но полезно вспомнить, что и выводы естественных наук не обладают абсолютной точностью, что связано с неабсолютной точностью измерений. Конечно, в данном случае степень неточности гораздо выше. Но нам и не нужна здесь точность естественных наук. Я бы сказал, что она была бы здесь даже вредна, она бы обеднила яркость и красочность жизни, ее игру, слишком сковала бы свободу выбора. Тем не менее, и та точность, которую можно достичь при качественном (без числовых значений коэффициентов) построении функции качества жизни и качественном же решении задачи на оптимум (с помощью качественного варьирования параметров), позволяет получить важные теоретически и практически выводы. Они таковы.
Во-первых, доказана сама возможность рационального обоснования оптимальной морали. Смысл оптимальности здесь в том, что если общество принимает оптимальную мораль и придерживается ее, то качество жизни его членов, при прочих равных, будет выше, чем при принятии им любой неоптимальной морали. Естественно, речь идет не о качестве жизни каждого члена общества в отдельности, а о среднем для данного общества качестве жизни. Персональное счастье каждому человеку, не может гарантировать никакая мораль и никакое устройство общества, а обещать такое могут только нечестные философы и политики или Бармалей из известного кинофильма, говоривший, что он может в 5 минут сделать всех счастливыми. "А кто не хочет быть счастливым, того к акулам". Конечно, такое обоснование оптимальной морали не каждого вдохновит на соблюдение ее норм. Всегда найдутся люди, которым наплевать на среднее в обществе качество жизни и которых интересует только их персональное счастье. Но если это вдохновит большинство людей, то остальные вынуждены будут присоединиться вопреки их желанию. "При прочих равных" в этом определении означает - при одном и том же уровне развития промышленности и сельского хозяйства, при одном и том же общественном строе и т.д. Понятно, что не одной моралью жив человек и обеспеченность его физиологических потребностей зависит, прежде всего, от состояния экономики, а обеспечение потребности в свободе – от того, живет ли он в демократическом или тоталитарном обществе и т.д. Но и от принятой морали тоже зависит качество жизни в конкретном обществе, при прочих равных.
Во-вторых, решена проблема абсолютности – относительности морали и тем самым – давний, можно сказать, вечный спор между жаждущими абсолютизировать мораль и склонными полностью релятивизировать ее. Мораль имеет абсолютное ядро в виде норм в категоричной форме, типа "не убий" и "не укради", которые не зависят от того, о каком народе идет речь или о каком общественном строе. Абсолютность здесь, конечно, тоже не абсолютная. Абсолютно абсолютного, вообще, ничего не бывает. Абсолютность в данном случае имеет смысл инвариантности, т. е. независимости от строя, народа, уровня технологического развития и т.д. В то же время эта нормативная мораль абсолютна и в указанном смысле лишь для людей, живущих в обществе, для отношений между этими людьми. Она не распространяется на отношение людей к животным (попытки чего сегодня, кстати, наблюдаются) или к гипотетическим инопланетянам, буде таковые появятся. В этих случаях также уместно искать оптимальные нормы взаимоотношения, но, ни в коем случае, нельзя автоматом распространять на эти случаи оптимальную мораль для человеческого общества.
Но оптимальная мораль имеет и относительную сторону или часть, относительную в двух смыслах. Во-первых, кроме инвариантного ядра морали, есть отдельные нормы морали, которые таки зависят от общественного строя, либо уровня технологии и даже от народа, для которого они принимаются. Не буду здесь разбирать все эти случаи, отсылая желающих к тому же "Неорационализму", приведу лишь один пример такой зависимости. Справедливость в распределении материальных благ, т. е. так называемого совокупного общественного продукта, безусловно, зависит от строя или экономической формации и не может быть одной и той же для рабовладения, феодализма, капитализма и социализма. Для каждого строя существует своя оптимальная справедливость распределения и, кстати, определение ее - задача нелегкая и в то же время очень важная для успешного и бескризисного развития экономики.
Во-вторых, нормы морали из инвариантного ядра ее обладают той условностью, что они справедливы, истинны и т.п. только для некоторых нормальных условий их применения. А могут быть и такие обстоятельства в жизни, при которых и эти нормы отменяются или изменяются. Даже "не убий" означает не убий просто так, ни за что, корысти ради и т.д. Но на войне, справедливой, навязанной войне или при самообороне, когда нет другого средства защитить жизнь, тогда можно или даже бывает нужно убить. Разработка этой обусловленной морали – сложнейшая задача, которой человечество вынуждено заниматься с давних пор, скажем, разрабатывая уголовный кодекс. И не только. Отдельные элементы обусловленной морали содержатся в Библии, во Второзаконии Моисеевом. Много и успешно занимался обусловленной моралью Конфуций, что сослужило и продолжает служить хорошую службу китайскому народу. Но все эти разработки не покрывают и малой части того, что требует живая жизнь во всем бесконечном разнообразии порождаемых ею ситуаций. Теория оптимальной морали дает эффективный инструмент для дальнейших разработок в этом направлении.
Предложенная модель позволила также конкретизировать нормы морали, входящие в ее инвариантное ядро. Ядро это, в общем, совпадает с 10-ти заповедной моралью. В него вошли, например, "не убий" и "не кради", "возлюби ближнего" (в смысле относись к нему с приязнью и не делай гадостей), не лги, не сплетничай, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй, запрет на все половые извращения и т.д. Некоторые из этих норм получили уточненный по сравнению с распространенным во многих христианских конфессиях смысл. Например, "не прелюбодействуй" не означает запрета на внебрачные половые связи при условии, что обе стороны не связаны браком. Такое по большому счету совпадение, можно сказать, ожидаемо. Ведь Бог по идее всеблаг, а, следовательно, не может учить людей плохому. Если же Библия не от Бога, а творение самих людей, тогда предложенная в ней мораль – результат эволюционного отбора. И поскольку народы, принявшие Христианство, создали западную цивилизацию, доминирующую сегодня в мире, и достигли (по расхожему мнению, по крайней мере) наивысшего качества жизни, то и христианская мораль должна быть близкой к оптимальной. Такое совпадение благоприятно и для принятия всем человечество оптимальной морали. Ведь мусульманская мораль весьма близка к христианской, да и буддистская не далека от нее. Такое совпадение очень важно и для примирения науки с религией. Получается, что и наука и религия, хоть и с разных позиций, но учат одному тому же.
Еще эта модель позволяет уточнить то поле морали за пределами инвариантного ядра ее, где возможна этноэтика, не противоречащая общечеловеческой. Например, у разных народов может варьироваться принятая степень свободы внебрачных половых связей людей, не связанных браком: от полного запрета их до полного отсутствия осуждения их количества и качества. Все это не будет противоречить оптимальной общечеловеческой морали. Возможны различия между народами и странами в отношении к алкоголю и наркотикам (Не путать с отношением к преступлениям, творимым в состоянии опьянения или под влиянием наркотиков). Это моральное поле за пределами ядра общечеловеческой морали позволяет также определить меру терпимости в отношении разных явлений, подлежащих моральному суждению.
И, пожалуй, самое главное, что дает теория оптимальной морали, это возможность определения и рационального обоснования отличения "хорошо" и "плохо", добра и зла, для бесчисленного количества ситуаций, порождаемых жизнью и не подпадающих, не описываемых уже существующими нормами морали. Это особенно важно сегодня, когда с помощью науки мы все быстрее преобразовываем действительность, в которой живем, (ГМО, клонирование, возможность генетического модифицирования самого человека и т.д.) и все актуальней становится вопрос: "Камо грядеше?" - "Куда идешь, Человек?".
Обсуждения Проблема обоснования морали
А на самом деле человек как то жил и тогда, когда никакой науки и философии не было. Ну, плохо жил, тяжело. Так, по Вашему, плохо это хорошо для выращивания душ. И следуя Вашей логике, нам следует назад в пещеры вернуться. А как по мне, пещерный человек и душой был дик. И сегодня, когда материальные условия жизни резко ухудшаются, во время войн, кризисов, дичает он в массе своей. За примерами не надо в глубокую историю лезть. Достаточно вспомнить 90-е годы. Правда, и познание не всегда идет на пользу людям вообще и по части душ в частности. Я как раз и разбираю, какое познание истинное, какое ложное, какое полезное, какое вредное. Почитайте мои работы «О вреде науки» и Кризис рационалистического мировоззрения и неорационализм». Нет, конечно, можете не читать. Вольному воля. Но и пересказывать статьи в коменте я не буду.
А вот Вашего метода я не вижу. Вы ж претендуете, что с помощью Вашего метода, Вы научите нас, как правильно жить. Но отвергая 10 заповедей, Вы ж ничего взамен не предлагаете. Нет предмета для обсуждения.
Я начал читать Вашу первую главу о неорационализме. И как часто бывает, сразу начал утопать в куче вопросов, которые посыпались сплошным потоком. При чтении больших текстов обычно я не нахожу ответов на них и попросту тону в молчаливом споре с автором. Чтение превращается в пытку. Позвольте, я здесь выскажу первый и, пожалуй, главный вопрос, который у меня возник сразу и вызвал скептическое отношение ко всему тексту.
По моим представлениям есть реальность - НЕЧТО и есть нереальность - НИЧТО, наполненное потенциалом. НЕЧТО - реализация того потенциала. Не было вселенной, она была в потенциале, то есть в НИЧТО. Большой взрыв привел в движение механизм раскрытия того потенциала. Вася Пупкин есть, а раньше его не было, он был в потенциале, то есть пребывал в нереальности. Умрет, уйдет снова в нереальность, оставив только труп без этого Васи. Предполагаю, что в нереальности заложенный там потенциал имеет некую структуру, что она меняется в зависимости от результатов реализации её элементов, а они выстраиваются в определенную последовательность, постоянно меняющуюся, в деле выхода на реализацию. И тот умерший Вася, перешедший в нереальность, внесет там какие-то корректировки в ту последовательность, а даже может быть и в ту структуру.
То есть имеется обширный обменный взаимный круговорот между реальностью и нереальностью.
Получается, что рассматривая реальность, изучая её, мы видим и исследуем только видимую часть огромного механизма, постоянно изменяющегося. Так мы никогда не поймем ни причин и ни последовательности происходящих процессов, не поймем самой сути реальности, не поймем зачем она, что делает, для чего. И все наши модели, построенные в отрыве от нереальности, бесполезны, они никогда не дадут истинных знаний. Вся наука этим грешит. Всё будет меняться, и понятия и представления и модели и их критерии, как это было всегда. И понимать не будем, отчего это происходит и что будет дальше в таких трансформациях. Считаю ошибочным представление, будто реальность некая состоявшаяся фактура, неизменная, по крайней мере по идущим там процессам, в которой надо разбираться и последовательно всё в ней станет понятным. А на самом деле реальность постоянно будет преподносить всё новые сюрпризы и будет постоянно поражать своей новизной, пока жизнь не заставит задуматься над источниками этой новизны. Так и Ваших моделях я не вижу базовых платформ, на которых они могли бы быть построены.
Разумеется, Вы можете такие мои представления обозначить голой фантазией, и тогда ответ не требуется. Разумеется, каждый имеет право на свои представления о сути происходящего. И спор в этом случае бесполезен.
Но Вы заинтересовали меня собственной теорией понятий, и теперь я непременно прочту Ваши статьи повнимательнее, чтобы у меня появилась основа для возможной дискуссии.
Если захотите расширить наш диалог таким образом, буду рад. Само собой Вы вольны писать и без этого коменты на мои работы, включая эту. Но я снимаю при этом с себя моральное обязательство (которое до сих пор ощущал), отвечать на них на все. Это для меня становится не продуктивно. В конкретных случаях могу и ответить, если увижу целесообразность. Прошу не увидеть во все написанном выше ничего личного. Это моя общая позиция.
Любезная Гали, это не совсем так. Мне весьма даже интересно было бы подискутировать с Вами по собственно философским вопросам, тем более, что я уже успел отметить для себя и Вашу эрудицию и ум и наличие у нас точек соприкосновения, хотя и расхождения тоже. И Ваше отношение к моей скромной (или нескромной) персоне мне тоже небезразлично. Но мне не хотелось бы, чтобы мы погрузились в обсуждение этого предмета. Это не мой вкус и не мой жанр. Гораздо приятнее мне было бы поговорить с Вами о философии. Вот я заметил, что в коменте Геннадию по его «Кто мы», Вы попросили его уточнить понятия, которыми он оперирует. Это Ваше неравнодушие к точности понятий очень в моем вкусе. А у меня есть собственная теория понятий, изложенная на этом сайте во вступлении и первой главе «Неорационализма». Был бы рад узнать Ваше мнение на сей счет. Можно обсудить и вопрос о реальности существовании Иисуса Христа. Я, например, на основании только текстов Евангелий заключаю, что сын Он Божий или не сын, но, безусловно, исторический, а не вымышленный персонаж. Не могли его Евангелисты так вымыслить.
Так почему Вы вдруг обиделись, когда я сказал, что не читаю те Ваши трактаты, но читаю здесь написанные Ваши мысли и веду по ним диалог? А моё предположение, что Вы придерживаетесь в других текстах тех же своих воззрений, что и здесь излагаете, разве не имеет право на существование? Иначе Вы были бы непоследовательны.
Потому у меня к Вам вопрос, мы можем без чтения тех трактатов далее вести здесь беседу, или изучение их стало необходимостью? Если Вы хотите прекратить этот разговор и переключить меня на обсуждение тех конкретных текстов на тех страницах, то есть заузить область обсуждения той тематикой, то честно говоря, выуживать из объемных текстов важные для меня мысли и увязать в частностях как-то не хочется, да и времени на это нет, и поэтому я предпочту оставить этот разговор.
Так продолжаем или останавливаемся на этом?
Так вот, насчет непризнания, преследования и того, что моя философия «не хочет лететь». Я думаю, что при Вашей эрудиции мне не нужно сообщать Вам, что Сократа заставили выпить чашу цикуты, Иисуса Христа распяли и т.д. И что при их жизни их философии тоже никак «не хотели лететь». Не сомневаюсь, что все это Вам прекрасно известно и потому смысл Ваших реплик: «Ах ты, наглый мальчишка! Тщишься в великие пролезть? Сейчас мы тебя живо поставим на место». Ну что поделать, Королева? У каждого свои слабости. Но, вообще то, я предпочитаю, когда на философском поле вместо выяснения вопроса «А ты кто такой?» выясняют аргументировано, кто прав по конкретному вопросу. Кстати, тему драк поднял не я, а Геннадий, и угрозы в мой адрес прозвучали на этом сайте от некоего Сайгака. В этом контексте и надо воспринимать тот мой пассаж, который единственно в моей философии привлек Ваше внимание
«Так должен быть смысл и в создании этой вселенной и в порождении людей для достижения той цели. Вы разве против этого? Иначе Бог, получается, занимается бессмысленным делом.
Я, действительно, не вижу смысла в степенях свободы в отношении развития вселенной и людей». Интересно, это какими научными данными Вы пользуетесь для обоснования создания вселенной Богом, да еще с тем смыслом, какой Вам угоден? А свобода выбора, предоставленная людям отнюдь не противоречит наличию у творца замысла, для достижения которого он оставил себе достаточно возможностей.
«Вы словно хотите сказать мне, молчи, есть заповеди и не выдумывай ничего, тем лишаете меня своих мыслей по поводу Бога, не придумывай, дескать, ничего»
«Я говорю о Боге, Его планах, а Вы говорите о людях, их планах. Я говорю, что Богу надо, а Вы что людям надо»
Не надо делать из меня догматика, да еще такого, который кому-то рот затыкает. Вы сами признались, что не читаете моих работ. (Довольно странный, кстати, способ ведения спора). А если бы читали, то увидели бы, что я вовсе не принял 10 заповедей как истину, не подлежащую обсуждению, только потому, что они написаны в Библии. Я построил чисто рациональными средствами теорию оптимальной морали и оказалось, что она приводит к тем же самым 10 заповедям, только развивает их. Именно отсюда я делаю вывод об истинности учения Библии (в этой ее части). Отсюда же следует, что Богу угодно то, что хорошо для человека (для людей в целом, а не для каждого в отдельности) на самом деле. Хотя человек на этот счет может заблуждаться.
По поводу бифуркаций и Гейзенберга. Можно было бы вести спор и на этом поле. Но поскольку Вы не читаете моих работ, по которым со мной и спорите, то боюсь, что не имеет смысла вообще продолжать спор. Я вам объясняю сжато то, что развернуто в моих статьях, полагая, что Вы читали, но что-то пропустили или не поняли. А если Вы спорите, не читая, то это с моей стороны неблагодарный труд.
Я собирался доказывать наличие вселенского Бога, породившего всю вселенную и людей в ней, вовсе не ссылаясь на разные религии.
Я пользуюсь только жесткой логикой, современными знаниями науки и ничем больше.
Не давал Бог никаких заповедей, сами говорите, что Он с нами не разговаривает. А Христос - только гениальный философ, мудрость которого оказалась востребованной на долгое время. Но всему приходит конец. Пора всё переосмысливать.
Логика говорит, что во всем есть смысл. То и подтверждает стрела необратимого времени , предполагающую цель всего развития. Так должен быть смысл и в создании этой вселенной и в порождении людей для достижения той цели. Вы разве против этого? Иначе Бог, получается, занимается бессмысленным делом.
Я, действительно, не вижу смысла в степенях свободы в отношении развития вселенной и людей. Будь они, нарушилась бы последовательность стрелы времени, а она есть и сбоя в этом нет. В технике они есть, Но эти свободы говорят только о том, что наша техника мертворожденна. Где есть свободы, там нет жизни. Там хаос, там неопределенность в этой стреле времени. Чего на самом деле нет. Если бы техника не имела степеней свободы, она не разрушалась бы. Это я как технарь говорю. Любая техника дольше живет, если ей жестко прописаны все алгоритмы поведения. Причем начиная с производства.
Я считаю Вашу версию в этой части ошибочной. Бог не делает ошибок. Там всё продумано наперед. Бессмысленность в свободах, которую многие утверждают, говорит о непоследовательности божественного плана, а я не считаю Бога глупым. Бог последовательно ведет все события к формированию этого подобия себе. И в этом я согласен с Вами.
Бог ни перед кем не будет отчитываться, не тот уровень, но делает своё дело последовательно и беспристрастно.
А Вы по человечески пристрастны.
Я за Бога, за смысл, а Вы против него. И мне библия не руководство. Она уже отработала свой исторический ресурс.
Вы словно хотите сказать мне, молчи, есть заповеди и не выдумывай ничего, тем лишаете меня своих мыслей по поводу Бога, не придумывай, дескать, ничего нового. Но это застой. Мысль остановить нельзя. Честно скажу. Ваши статьи не читаю, по простой причине, Вы имеете систематическую ошибку и её везде повторяете. А мне это неинтересно.
Почувствуйте разницу. Я говорю о Боге, Его планах, а Вы говорите о людях, их планах. Я говорю, что Богу надо, а Вы что людям надо. Я говорю, что люди подчинены божественным планам, а Вы говорите о их выборе туда идти или сюда, будто они вне этих планов. Он сам по себе а они сами по себе. Это заблуждение. И по Вашей свободе появился атеизм. И это чтоб получить свои пряники.
Впрочем, думайте и пишите, что хотите. На то и заблуждения, чтоб потом осознать их. Так меняются взгляды.
> Не знаю, надо ли приводить здесь доказательства существования Бога? Не надо. Я, как и Вы, верю в Бога. Но я верю в Бога, который дал 10 заповедей и Сын которого Иисус Христос развил их в Нагорной проповеди. А в какого Бога верите Вы, я не понимаю. 10 заповедей Вам не указ, они могут и поменяться, писали Вы. И вообще, тяжело отделаться от впечатления, что Вы не стремитесь сами приблизиться к «образу и подобию Божию», а хотите создать нового Бога по образу и подобию своему. Вы об этом и пишите прямым текстом. Ну, правда, Вы представляете это, как то, что Бог сам хочет создать с нашей помощью нового Бога. Но поскольку Бог никому, включая Вас, об этом не поведал, то получается, что это Вы хотите, а желанием Бога прикрываетесь для камуфляжа. Да и зачем Богу создавать нового Бога? Вот уж вещь, которую не только понять, но и вообразить невозможно.
> ничего просто так, бессмысленно и без нужды Бог не делает. Отсюда следует - если что-то существует, значит в том есть необходимость Бог, конечно, бессмысленно ничего не делает. А вот «если что то существует, значит в том есть необходимость» отсюда не следует. Софистика это. Вроде той байки, что Ахиллес не может догнать черепаху, потому что пока он преодолеет расстояние до черепахи, она продвинется еще на какое-то… и так до бесконечности. Я ж Вам уже писал в нашей полемике (не говоря про то, что и главу о детерминизме Вы читали) о степенях свободы системы и что законы, наложенные на систему, всех степеней ее свободы не ограничивают. А вы на это не реагируете и снова начинаете повторять то же самое. Это при том, что Вы специалист в автоматике и в этом вопросе должны разбираться.
«В представлении, будто Бог создал людей и предложил им правила жизни, а там пусть сами выбирают, как им жить, заложена бессмысленность». Какая ж бессмысленность? Дал людям свободу выбора, чтобы люди сами двигались к «образу и подобию». И вообще, не обязан Бог перед нами отчитываться в своих замыслах. Он лишь указал нам цель и поставил задачу. А то, что Он не может просеивать людей и наказывать, так ведь вся Библия о том, как люди отклонялись от указанного Им пути и бывали наказаны за это.
> Только ведь может так случиться, что эта мудрость окажется невостребованной, а другая напротив, - её примутся жадно поглощать. Может, конечно. И со многими уже случалось. И со многими ещё случится. Вот пусть подумают и придумают, как лучше управлять потребностями других, если считают себя фило-софами, т.е. по-настоящему любящими мудрость.))
Славная мысль у Вас > Словом, чтобы стать мудрее.
Так всё мы и делаем для этого! А Вы уже приобрели мудрость, достаточную, чтоб всё обосновать. Это замечательно. Только не слишком изолируйте себя в этой камерной музыке. Не обделяйте нас своим обществом.
Да, насчет философии. Пусть она будет наполнена мудростью в результате любви к таковой. Только ведь может так случиться, что эта мудрость окажется невостребованной, а другая напротив, - её примутся жадно поглощать. Можно ли та, невостребованная, дать свободу автору?
Хотя не уверен, что и востребованная даст свободу, > чтобы понять, осознать свою творческую силу и свободу делать то или иное
Полностью согласна с Вами, что > Реальность складывается (или создаётся) Богом, а философия (как любовь к мудрости или система представлений о реальности) - человеком.
Но что же именно > ..не хочет лететь? (или) ... предпочитает упереться в преграду?
Философия вообще (как любовь к мудрости) или чья-либо философия (как система личных представлений), по определению, не может "хотеть". Следовательно не хочет лететь или хочет упереться в преграду только сам человек - творец своих представлений. Причём, со вполне определенной целью, а именно - чтобы понять, осознать свою творческую силу и свободу делать то или иное, чтобы научиться делать выбор, чтобы научиться делать и изменять саму систему представлений. Словом, чтобы стать мудрее.
Что до нужд Бога, то мне видится так: если в реальности мы с Вами имеем удовольствие видеть множество различных "философий", как систем представлений, то, выходит, что все они нужны Ему.. зачем-то. А потому, пороть никого не станем до Его прямого на то указания..))
Не появлялась же я долго, дорогой Геннадий Владимирович, по двум простым причинам: 1. увлеклась современной камерной музыкой и 2. проблема обоснования морали передо мной уже не стоит, в смысле, чувствую, что вполне могу обосновать любую мораль.)
Однако, Вашу дискуссию здесь всё же периодически просматриваю.
Хочу предложить Вам для порки такую мысль. Есть естественные процессы и неестественные. Они различаются тем, что естественные как бы самопроизвольно идут, дай толчок и птица полетела. А неестественные, вот как не кидай камень, ну не хочет он лететь. Только по принуждению и может упасть на голову.
Так может философия Александра просто не хочет лететь? Она предпочитает упереться в преграду. Ну можно как-то её заставить лететь, не знаю куда, но знает Александр, так может это оказаться мертворожденным делом, неестественным. И свалится на автора бедой. Если что-то не идет, так незачем пинками гнать, плечом запихивать. Оказалось, что реальность и философия несовместимы.
Что-то из этого не совсем готово. Реальность складывается Богом, а философия человеком. Значит философия не та, что нужна Богу.
Как Вам такая мысль?
Я думаю, что если бы в моей философии имелось бы представление о возможности > ..подлого нападения.. то я сама предпочла бы задержать её > продвижение ... на десятилетия или даже больше.. словом, до тех пор, пока это представление не изжило бы себя полностью..
И если некий непризнанный гений знает - > как сильно .. (его) философия, будучи признана, может повлиять на действительность то вот пусть себе и влияет на действительность, вместо того, чтобы стенать по поводу "непризнания" его этой действительностью в своих автобиографических повестях.. :)))
Очень хорошо. Давайте это всё и обсудим.
Не знаю, надо ли приводить здесь доказательства существования Бога? Если надо, то скажите, я остановлюсь на них. А если не надо, то я предлагаю выдвинуть постулат, что ничего просто так, бессмысленно и без нужды Бог не делает. Отсюда следует - если что-то существует, значит в том есть необходимость. Значит была и есть необходимость и Христе, в Марксе с его идеями, в разных мыслителях, в любом человеке, хоть в Гитлере, так и в нас с Вами.
В представлении, будто Бог создал людей и предложил им правила жизни, а там пусть сами выбирают, как им жить, заложена бессмысленность.
А зачем Он их создал вообще? Зачем придумал эти правила, то есть организовал отборочное сито? Какая-то бессмысленная игра, тех накажу, этих награжу. Зачем? Ведь все законы, по которым организована и живет вселенная, включая людей, внедрил Бог и больше никто.
Откуда тогда грешники? Или в Его законах есть беспорядок, и Он наказывает людей за свои оплошности? И откуда может взяться свобода выбора, если все зажаты в чрезвычайно узких рамках обстоятельств, обусловленных историческими процедурами, а сама история идет по объективным законам вынужденной необходимости? Не Маркс или другие делают историю, а эти законы для реализации себя рождают Маркса и подобных.
Повторю мысль, адресованную Николаю.
Схематично я представляю человека как сферическую структуру, где в центре созреваемая душа, она наполнена желаниями, как жаждой напитать себя необходимым содержанием. Вокруг её оболочка, обозначенная разумом, осознающая себя в виде "Я". Она предназначена напитывать душу содержанием, как растение напитывает плод. Содержание - это симбиоз различных правил организации души, её поведения и связей с последующим осознанием самой себя элементом в окружающем мире. Разум для поиска таких правил заставляет тело, а это следующая оболочка, проникать во внешний мир, дабы там во взаимодействии с природой, с обществом, делая разные пробы и получая реакции получать нужную информацию для переработки её в правила, чтоб насытить ими душу. Разум образует эгоцентрическое притяжение окружения как для приобретения частных, так и общих правил. Так идет процесс её развития до приобретения состояния удовлетворения и покоя. А затем Бог из таких душ формирует себе наследника. Вот здесь всё подчинено смыслу. Всё увязано и пролонгировано.
Здесь смысл происходящего в организации такого окружения, которое давало бы больше и разнообразней питательной продукции. Всё, что приносит и радости и огорчения - по сути результаты соприкосновения с действительностью, когда пробы делаются вслепую.
И мы с Вами спорим только для пищи ума, чтоб ею могли насытиться души. И драки и войны для широкого предоставления такой возможности.
И нас с Вами родила необходимость, и мы пишем и сражаемся в человеческой массе для реализации через нас этих исторических законов, наполняющих души умными знаниями и создающих новые условия их созревания.
И вот на вопрос, как жить, могу предложить такой ответ. Пусть люди больше читают, усваивают достигнутые знания, черпают чужой опыт, тем пополняют ум и души, сами делятся своими достижениями, наполняя культуру, как сферу достигнутого уровня знаний, а значит - и морали. Не получают из этого нужной пищи, пусть сами ищут её методом проб и ошибок.
Причем, заметьте, что в отличие от Вас ни я, ни мои противники, стоящие за провокациями, не считают, что никто ни на кого не может повлиять. Наоборот, и я и они отлично понимаем, как сильно моя философия, будучи признана, может повлиять на действительность. Кстати, вон и Невесенко забил тревогу по поводу возможного влияния моей философии. Его я, конечно, к провокаторам, тем более проплаченным не отношу. А вот про Сайгака этого с уверенностью сказать не могу. Добавьте к этому, что я считаю, что моя философия нужна людям, потому что она приближает их к образу и подобию Божию и удаляет человечество от той пропасти, в которую оно стремительно катится. А моих противников она не устраивает, потому что задевает их корыстные интересы, мешает им ловить рыбку в мутной воде тем или иным способом. И как я после этого должен реагировать на провокации?
Естественно, наученный опытом, я стараюсь не попадать в расставляемые мне ловушки. Но чтобы у моих противников не было повода обвинить меня в трусости под прикрытием философии (тем более, пока еще недостаточно признанной) вот мой точный адрес и телефон:
Марины Цветаевой, 5/143, Киев, т. 068-120-74-35
Все, кто хочет проверить меня на вшивость, могут разыскать меня и мы выясним, кто есть кто, в честном поединке. Возможность подлого нападения на меня здесь, как видите, тоже предоставлена.
Вот, например, один из основоположников экзистенциализма Сартр. Он лично был порядочный человек, антифашист и ни в каком таком буйном разгуле не замечен. Но что нам толку от его личной порядочности, если от его философии произошла сексуальная революция и неолиберализм и в результате от моральной грязи в обществе дышать стало невозможно.
Вот Маркс сформулировал свой марксизм и произошла буза по всему миру, в России закончившаяся Советским Союзом. Можно, конечно сказать, что были объективные обстоятельства для бузы. Да, были. Но если бы не марксизм, буза вылилась бы не в социализм, а во что-нибудь другое, например, в «бунт бессмысленный и беспощадный». То же самое с фрейдизмом, экзистенциализмом и сексуальной революцией. Причем тут даже никаких объективных обстоятельств не видно. Люди под одеждой всегда были голые и вдруг бац и все начали сходить с ума на этой почве. И таких примеров можно привести еще много. Так как же можно говорить, что все предопределено, что никто ни на что и ни на кого не может повлиять?. Это противоречит фактам.
Можно, конечно, загнуть еще такой кульбит (что Вы тоже делаете). Мол, и Марксу и Фрейду и экзистенциалистам суждено было родиться и написать то, что они написали. Ну, так даже если принять это, то это не та определенность, когда никто ни на кого не может повлиять. Эта предопределенность влияния людей друг на друга не отрицает. Она утверждает только предопределенность самого влияния. Но и эта предопределенность, так сказать, не держит. Возьмите себя самого в нашей сложной действительности с яростной борьбой идеологий. Вы человек пишущий (не говоря, что вообще живущий) и стоите перед проблемой, какую идеологию поддержать. И маетесь сомнениями, и пытаетесь найти истину. Чего маетесь то и зачем Вам вообще эта истина? Все равно в конце скажете и сделаете, чего Вам положено (и то же все остальные). Не могу себе представить, как с такой концепцией и жить то можно.
Это в лоб противоречит учению Библии. Вспомните Иова. Там же как раз этот вопрос и находится в центре обсуждения: должен ли человек каяться за гипотетические грехи, которые он возможно и совершил, но не ведает, или он должен отвечать за нарушение того, что ему предписано Богом и что он как взрослый человек, не выживший из ума, обязан понимать. И в конце Бог признает правоту Иова, отстаивающего именно эту позицию.
Продолжение следует
Если бы все происходящее шло, как и задумано Богом, то зачем бы Богу было устраивать Всемирный потоп, периодически наказывать евреев за отступление от веры и заповедей и т.д.? Я уж не говорю о том, зачем сами заповеди было давать, если Он не предоставил людям свободы выбора и, следовательно, возможности идти каждому в отдельности и всему процессу не так и не туда, куда Он хочет. Он явно такую свободу предоставил, а своей цели добивается с одной стороны инструкцией (далеко не полной) –заповедями и Нагорной проповедью, а с другой периодическими непосредственными вмешательствами.
Продолжение следует.
Генадий, Вы в споре со мной не раз повторяли, что прежде чем определять правильную мораль, принимать ту или иную идеологию и вообще выяснять как нам жить, нужно сначала ответить на вопрос о смысле нашего существования, зачем мы рождаемся и умираем и т.п. Ну, вот Вы ответили на этот вопрос. Не буду оспаривать Ваш ответ. Но как из него можно извлечь ответ на вопрос, как нам жить, какую мораль и идеологию принимать и т.д.? А ведь жить то как–то надо, или все равно как?
Ваш ответ полностью переносить сюда не буду, а сразу дам мой ответ на Ваш Тем боле, что он начинается большой цитатой из Вашего текста:
> Так вот эта духовная сила зарождается и поднимается изнутри в процессе банальных драк и сражений. Видимо, другого метода нет. Так зарождается объединяющая любовь.
Так всё-таки вопрос - как жить?
Скажу честно. Не знаю. Полагаю, что всё происходящее так и задумано Богом и идет по его программе, потому и доверяюсь Ему
Тут у нас с Вами, Геннадий, расхождение. Сказано ведь "Правды ищите, правды". И разум для этого дан нам Богом. А Вы говорит "Не знаю", живу как Бог на душу положит. А зачем же тогда 10 заповедей и Нагорная проповедь? Пренебрегаете?. Получается, что пренебрегаете, раз говорите "не знаю".
Продолжу эту тему на площадке моей статьи "Проблема обоснования морали", поскольку там этот спор начался и разбивать его на 2 площадки, значит затруднять читателя, который хочет в нем разобраться.
Прождолжение следует
Кто Мы? Мы - коконы, в которых Бог выращивает души.
Откуда Мы? Нас создал Бог во вселенной, породив для этого все законы и материю из энергии и законов. То есть в сущности Он наш родитель, источник материала для формирования новых душ.
Зачем Мы? Для выращивания душ, а они нужны Богу для формирования из них своего аналога. Посредством вселенной, как материнской утробы, Он через нас, наши души воспроизводит себе нового Бога.
Что касается нашей текущей жизни с разными экономками, "измами", так это механизм изменения (усложнения) условий, формирования питательного субстрата для получения всё более качественных душ. Нет цели улучшения жизни, есть цель её усложнения.
Запад её усложняет новыми материальными формами, Россия усложняет новыми духовными парадигмами.
Они обмениваются своими наработками, чем создают всё более новые условия для нас, коконов, соединяющих в гармоническом сочетании все необходимые продукты.
Поскольку Ваши вопросы могут быть интересны широкой аудитории, я помещу ответы на них в виде отдельной статьи.
Притчами и аллегориями написана Библия. Я же, наоборот, и сам стремлюсь и пытаюсь привести других к той точности и однозначности изложения мысли, которая на сегодня существует (более менее) в сфере естественных наук (но отсутствует в гуманитарной). Для этого я и развил теорию понятий (в первой главе «Неорационализма») и единый метод обоснования. Этот метод я прилагаю и к анализу текста Библии. Правда, применять этот метод в комментариях затруднительно из-за их краткости. Это объективная трудность и это надо иметь в виду и не спешить с вводами.
С уважением!
Александр
Во-первых, друзья, извините, что отвечаю с задержкой. У меня проблемы со зрением, по причине чего могу сидеть за компьютером лишь 2-3 часа в день, а хочется писать не только комментарии и ответы.
Во-вторых, приношу извинения Валентину, если нечаянно обидел его. Во истину не имел такого намерения. Вообще, хотелось бы этот вопрос с обидами решить как-то на будущее. Дело в том, что истина это такая обоюдоострая штука, что когда ее начинают выяснять, легко возникают обиды на почве того, что кому-то кажется, что его недооценивают. Я лично стараюсь гасить в себе подобные ощущения, за исключением тех случаев, когда имеет место выпад в мой адрес лично. Что касается нас троих, то я думаю, мы смело можем полагать, что ни один из нас не собирается другого обидеть и нет нужды выяснять вопрос «А ты меня уважаешь?». А дабы этот вопрос окончательно закрепить, я Вам обоим высылаю предложение дружбы. На этом прерываю ответ на Ваши последние комменты, но непременно продолжу дальше.
Мне кажется, что за внешней красотой этой фразы лежат большие проблемы. Почему-то многие народившиеся существа оказываются нежелательными для родителей, а потому до их рождения беременные часто идут на аборт. Часто живущие своей жизнью отравляют жизнь других людей, их сажают в тюрьмы, даже казнят. Так для кого жизнь является ВЕЛИЧАЙШЕЙ ЦЕННОСТЬЮ? Может не жизнь сама по себе ценна, а проявление её в реальности? Может душа человека определяет ценность его жизни?
Вот пример. Огородник рассыпал на грядке семена морковки, затем делает прополку, часть слабых и пустых выдергивает на компост, чтоб другие растения дали хороший плод. Плод становится ценностью, а не жизнь морковок вообще. В нашем случае тюрьма и есть компостный ящик, из которого, правда, можно вернуться.
Трагедии забирают жизни, и в этом можно усмотреть три момента, души одних Бог забирает, как достаточно созревшие, других - как для технических нужд, типа компостного ящика, а души третьих - для переселения в иные условия жизни.
И я не понял, на что Вы обиделись в моем последнем комментарии? Ведь я Вас в нем поддержал.
Ваше стремление докопаться до истины в столь важных вопросах, могу только приветствовать. Но, во-первых, не надо воспринимать буквально все, что написано в Библии. Там есть много аллегорий, притч и т.п. Особенно это относится к картинам сотворения мира, человека и т.п. Не есть с древа познания добра и зла Адаму и Еве было сказано однозначно. Так что в данном случае нельзя сказать, что наказание было не ведающим, что творят. Какое знание о добре и зле Адам и Ева получили, вкусив запретный плод, мы не знаем. Но какое-то получили. Так что говорить о том, что они, или мы с Вами вообще не ведаем, что творим, тоже нельзя. Не ведаем этого в полной мере и до конца, это другое дело и именно это имел в виду Иисус Христос. Заметьте, что и уголовный кодекс не освобождает человека от ответственности по причине незнания закона. Предъявлять Творцу претензии по поводу того, что Он не дал нам полного знания по части добра и зла? Вообще нелепо предъявлять претензии Творцу. Вас не устраивает результат Творения, откажитесь от него, уйдя из жизни. И такая свобода Вам дана Творцом. Кстати, по поводу, где написано, что нам дана свобода воли. Нигде не написано, она дана нам по факту, в частности, хочешь живи, не хочешь, уйди из жизни.
Есть Писание и есть Творение. Черпать знание можно оттуда и оттуда. Вообще, важно не только искать ответ на вопросы, важно еще правильно поставить вопросы. Вопрос о замысле Творца и почему Он не сообщил нам истину в конечной инстанции, не корректен. Ну не захотел или не смог, потому что сотворил нас такими, что эта истина нам, так сказать на вырост. Правильный вопрос это, что мы можем извлечь из Писания по части того, как нам жить. И выясняется, что хоть и не все до конца, не на каждый случай жизни четкий ответ, но многое мы, да, можем извлечь на сей счет. И еще выясняется, что это многое совпадает с тем, что мы можем извлечь из Творения, т.е. при чисто рациональном, научном подходе, опирающемся на объективное знание о себе и обществе. А это, кстати, подтверждает, что намерения Творца в отношении нас хорошие. Не зла он нам, роду человеческому желает
Я бы вообще подверг бы все религии проверкой на логику, явную несуразицу выкинул бы и постарался найти общее основание для объединения всех религий в одну философскую концепцию.
При этом, прошу заметить, если я пытаюсь своё мнение подкрепить логическими рассуждениями, Вы же этого не делаете. И я Вас не осуждаю, так как понимаю, никакой логики для Вашей версии не существует. А то, что Бог дал волю, так это не доказательство. Сами давеча сказали - Бог с нами не разговаривает. Библия не у всех признается истиной,
Если бы не постоянное введение Богом всё новых изменений в окружающую среду, изменений Богом в области желаний, то вполне можно было бы заглянуть в далекое будущее, но по изложенной причине мы это не можем сделать.
Насчет предполагаемого Марксом коммунистического будущего, то у меня есть сомнения. Человеческая душа постоянно нуждается для её формирования в новых трудностях быта, так что какая ни будет следующая общественная формация, она обязательно должна заставлять людей решать свои всё новые проблемы. Беспроблемного общества не может быть.
Вас просто прессует окружающая среда, жизнь делает Вас таким, каким Вас хочет сделать Бог. Вы не сидите безучастно, сражаетесь за некие улучшения, так это имеет обратную связь, объект, который Вы меняете, так же влияет на Вас и Вас переделывает. Вы умнеете, мудреете, расширяете кругозор, потому что нерешаемая задача вынуждает Вас подняться над ней, заставляет понять, отчего она возникла и почему надо её решать.
Это не механический подход, просто Бог знал, зачем создал людей и Вас. У него на это свои виды. Вначале ему души были нужны, скажем, примитивного склада, затем более развитые. Он рождает людей, формирует души и забирает себе. А наша задача - соответствовать своему предназначению, работать над собой.
Я тоже не сладострастно сплю или страдаю, пишу разные статьи, сражаюсь в них за будущее России. И опять же, в рамках моей теории этим я изменяю условия жизни для новых людей и сам на этом совершенствую свою душу, потому что вынужден карабкаться всё выше в деле понимания других людей, причин истории, причин тех или иных событий.
Например, уже знаю, что историю делают объективные законы, а люди только их реализуют. Им только кажется, что их желания двигают историю, а не понимают, почему у них появляются такие желания. И почему у них появляются представления о хорошем и о плохом. Ведь объективно никто не может доказать, что хорошее. объективно хорошо, потому что не знают последствий от своих дел, будучи слепыми в отношении будущего.
Получается, что оптимальная мораль может быть для каждого несколько своя, своя и для каждого поколения, о чем ранее писал.
Во вторых - разве большинство несет истину? Глас народа вовсе не глас Бога. Вот, например, сход решил, что та бабка - ведьма и её надо сжечь. А её вина была лишь в том, что знала больше других. Так и Бруно сожгли.
Бог дает людям испытания, из них складывается жизнь. Если бы его задача заключалась в повышении качества жизни, то испытаний устраивать не надо было бы. Стало быть Богу угодно формирование душ, что к смерти человека и становится самым главным делом. Ведь смерть - это выемка из тела готовой души. Складывается впечатление, что цель общества, которую Вы предполагаете - повышение качества жизни - это некая уходящая вдаль морковка, за которой следует осел, что не она сама по себе представляет ценность, а приобретенный опыт осла на этой дороге, где он и падает и карабкается, и ломает ноги, но упорно идет через всё новые препятствия. Люди создавая новое, на самом деле меняют условия своей жизни, с каждым изобретением они получают обратные удары. Это и угробленная экология, это и зависимость от неверной техники, это стрессы, это и наркотики и моральное опустошение и проч. достижения цивилизации.
И каждый раз мораль предъявляет свои слабые стороны.
Тыща лет назад была одна мораль, полтыщи - другая и так далее, какая мораль будет через сто, двести лет - никто не знает, думаю, что и Вы её не спрогнозируете на базе Ваших рациональных подходов. Это Бог знает, какие души и какая мораль ему потребуется.
Я это к тому, что рациональность и поиск оптимальности здесь не работают. Это Вы хотите построить поле возможных моралей и в нем найти оптимум по критерию, где масса людей будет жить как в раю? Это в той массе, где интересы каждого могут быть просто несовместимы, типа я хочу жить в этом райском месте у моря, нет я хочу и так до драки. Или Вы хотите изобрести такие правила справедливости, по которым тому справедливо жить в этом райском уголке, а этому несправедливо?
Здесь нужно хотя бы построить вектор трансформаций общественной морали, чтобы заглянуть в её будущий вид. Да и то он будет находиться в широкой вероятностной полосе.
А от страданий никто не сможет освободить людей, с этим придется считаться и придется понять их предназначение.
«Бог, говорите, ничего на этот счет не сообщил. А я думаю иначе, что он сообщает об этом непрерывно, но малы, глухи, слепы мы, не слышим, не понимаем его». – Ну, так не сообщил или сообщает непрерывно, но мы не понимаем – какая разница с точки зрения ситуации, в которой мы находимся? Бог дал нам разум и возложил на нас задачу, пользуясь им, постигать истину, которая и есть Бог. Постигать можно разными путями, можно через откровение и можно рациональным путем. Я иду этим вторым путем. У него тоже есть свои недостатки, но есть одно сильное преимущество. Он позволяет людям самых разных взглядов, верований и т.п. договориться и всем вместе признать, что вот это - истина, а это - ложь. А через откровения это нельзя сделать. Потому что одному было одно видение, а другому – другое. И дальше, бейся головой об стенку, к общему пониманию истины не придешь.
Теперь по поводу облегчения жизни. Вообще-то я не употреблял слово «облегчение». В книге я пишу о функции качества жизни, куда входят и такие вещи, как достоинство, удовлетворение духовных потребностей и т.д. Разве это можно назвать облегчением жизни? Но, главное, что Вы пропустили, это что речь идет не об отдельном человеке, а о состоянии общества в целом, т. е. повышается ли качество жизни общества в целом, а не у Вас или у меня. А если я «отнял у общества деньги, построил замок на берегу теплого моря» и т.д., то во-первых, это может сделать счастливым только человека лишенного души и духа, а во-вторых, качество жизни остальных людей станет хуже. А значит, это никак не может быть оптимальным, правильным с точки зрения моей теории оптимальной морали.
А насчет страдания, так за правое дело можно и пострадать. А если провозгласить страдание, как самоцель, то это - ересь, хлыстовщина. В моей книге «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи», которую буду размещать здесь, я показываю, что Иисус Христос к такому страданию отнюдь не призывал.
И вот тут следующий вопрос - как быть с основанием для принятия версии, будто мораль нужна для облегчения жизни? Откуда эта версия?
Бог, говорите, ничего на этот счет не сообщил. А я думаю иначе, что он сообщает об этом непрерывно, но малы, глухи, слепы мы, не слышим, не понимаем его.
Ведь я могу предложить отличную от Вашей версию, по ней мораль нужна не для облегчения жизни, а наоборот, для усложнения её, для прохождения больших испытаний, для закалки души. Легко, например, жить не замечая хулиганов, пройти мимо насилия. А моральный человек вмешается и может при этом погибнуть, стать инвалидом. Какое же здесь облегчение жизни? Можно не впускать в дом путников, чтоб избежать неприятностей, можно стать перед выбором, себе взять найденные деньги или отдать в полицию, где они, конечно, пропадут.
Докажите, что Ваша версия правильная, а моя нет. Какой критерий выберете?
Потом, можно жить, наплевав на общество. Отними у общества деньги, построй замок на берегу теплого моря, найми слуг и охранников и живи счастливо.
Ведь в нашей конституции либералы написали, что личные интересы выше государственных, то есть общественных, плюй спокойно на них.
Есть ли мораль у животных на уровне инстинктов? У высших, безусловно, есть. Естественно, что и у человека есть подобные инстинкты. Но, во-первых, и у человека и у животных это упрощенная и усеченная мораль. Во-вторых, у человека сознание доминирует над инстинктами и, хотя инстинкт человека противится убийству себе подобного, но мы знаем, сколь успешно он во многих случаях преодолевается. Отсюда важность осознанной морали принимаемой всем обществом.
Я исхожу из того, что остается неясной целевая направленность механизма рождения и умерщвления людей, как бы вспышек частных реализаций жизни не векторе времени.
Так вот первый вопрос - правила морали распространяются на параллельные жизни современников, или на последовательные смены поколений, и какая необходимость в объединении этих вспышек некими нормами морали, если очевидно, что любой носитель морали исчезает из сферы жизни и надобность в ней для каждого становится как бы бессмысленной? То есть для кого мораль, для общества или для человека, временно живущего, независимо от общества, просто сама для себя?
И второй, есть ли врожденная мораль, как например, бывает у животных, определяющая правила их поведения в коллективе на уровне рефлексий?
Это только первые вопросы, если сможете найти на них ответы, перейду к следующим.
Ну, если они Вас затруднят, то бога ради, оставим эти выяснения. Каждый исходит из своих представлений, и каждый имеет на них право.