Если бы иудеи и мусульмане знали подлинную причину зарождения своих религий, не было бы вражды меж ними, как, впрочем, и много того, что сделало большую часть живущих на Земле непригодными для принимающего их Бога....
Мусульманское предание гласит: «Отец Салима бен Абдаллаха слышал, как посланник Аллаха сказал: «Поистине, время вашего существования по отношению к предшествовавшим религиозным общинам подобно времени от послеполуденной молитвы до захода солнца. В свое время иудеям была дана Тора, и они поступали в соответствии с ее предписаниями, пока не ослабели к полудню, получив за свои дела по карату в награду. Потом христианам было дано Евангелие, и они поступали в соответствии с его предписаниями до наступления послеполуденной молитвы, пока не ослабели, получив за свои дела по карату в награду. Потом нам был дан Коран, и мы стали поступать в соответствии с его предписаниями, пока не взошло солнце, но мы стали получать по два карата в награду за наши дела...»». Христианство в представлении мусульман нечто прошедшее, замененное более совершенным исламом» (Хафез Акбаров, «Вчера и сегодня», ч. 4. «Ислам и Христианство»).
Таково бытующее мнение о причине появления Ислама, как очередной закономерной ступени во взрослении человеческого мировоззрения. Однако в вышесказанном заключается лишь малая доля истины, не способной раскрыть подлинные причины зарождения новой религии и роли в том Мухаммада.
Необходимость появления Ислама и следующего за Иисусом пророка Мухаммада, завершившего их череду на протяжении многотысячелетней истории человечества, было вызвано глубочайшей нравственной деградацией расселившихся на Аравийском полуострове потомков Авраама. Участие Господа в их духовном становлении объяснялось не столько некогда данным Аврааму словом: «И благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего» (Бытие, 22: 18), сколько ответственным географическим положением арабов. Живущие на пересечении караванных путей превратились в разносчиков по земле блуда, тогда как были призваны сдерживать его распространение с Ближнего Востока в священный Индокитай. Именно там сохранили себя роды матрической культуры, гармонично сочетающие в себе любовь к духовному и телесному, дающие прибыль Царствию своими равновесными душами, в которых обитал Святой Дух. Именно там, в горах гигантского Тибетского массива, находились тоннели, уводящие в глубь Земли — в святую Шамбалу.
Где возгорались очаги жесточайшего блуда, там в «огонь» бросали рожденных в бесчинстве младенцев и пили кровь в желании обрести бессмертие. Так было до Потопа, с того времени, когда люди познали страх смерти. К ним были отправлены первые пророки, и Ной среди них. Но не вняли народы призывам увещевателей и были сброшены с Земли вон.
Прежде бесчинства были порождением стихии в человеках. Ее послепотопным продолжением стали Содом и Гоморра. И в эти поселения приходили божества, чтобы убедиться в возможности исправить положение, и где праведный Лот мог быть избран следующим пророком. Но не увидели пользы от наставлений и уничтожили блудящих (Бытие, 18: 20-33; 19: 24;25).
С начавшейся войной титанов мятежная сторона — «владыки небес» — «вааловцы» стали намеренно разжигать страсть средь духовно взрослеющих народов, чтобы надежно получать необходимое им энергетическое «сырье». Они разрушили основы матрической культуры и основали на благодатных землях Ближнего Востока храмы для устроения оргий. Как дар богам за наслаждение зачатых в них младенцев люди приносили к тофетам, где их жрецы сжигали, а освобожденные младенческие души улавливались вааловцами (см. «Тайна Синайской пустыни» http://www.sunhome.ru/religion/14431). В противовес этому на исторической арене появляется пророк Моисей. Руководимый Господом, он выводит из египетского плена многочисленный еврейский народ, и взращивает из него в изоляции пустыни огромное войско аскетов. Всей своей мощью оно обрушивается на блудящих детоубийц и начинает побеждать их. Но юные воины сынов Израиля поддались обаянию плененных языческих дев, познав с ними страсть, забыли обо всем. И не довели битву до победного конца. И, наконец, не успев потухнуть на Ближнем Востоке, пожар блуда охватывает Аравию…
Слаб человек, чтобы противиться желанию любить, что от Бога больше в девах. Любовь же не имеет ни лица, ни степени. Ее пламя возгорается к носителям нежности, кто — души открытые, кого на грешной земле средь юных более. А человек земной растет чрез юность.
Но среди тех, кто страхом поделен пред смертью, нуждою, болью случается обычно то, что было с ними повсеместно. Как свора дикая юнцы с мужами, кто кровью обагрил хоть раз себя, вязали длани святости девичьей, в ней хрупкое и нежное круша, что от Матери Богини, жизнь дающей. И превращались вскоре девы в инструмент порока, уже желая страстно быть им сами, когда дите их стали убивать. И вот они уже «чумой» заражены — рассадники разврата, к нему склоняют юность, чей дух всех ближе к Царствию Отца. Не зря Измаилу наказывал его отец Авраам: сжигать безжалостно любую женщину или девицу, кто совершит любодеяние меж ними; и не блудить за нею вслед ни сердцем, ни очами. Напоминал не раз он про Содом и про Гоморру: про то, как наказал Господь их жителей за блуд и развращение друг друга (Книга Юбилеев», XX).
В условиях богочеловеческой войны цепкое, скоро множившееся и расселяющееся по Земле человечество требовало самого пристального к себе внимания. Забота благосклонной к нему божественной стороны проявлялась в восстановлении в кризисное для народов время духа благочестия, что возлагалось на пророков. Они не раз посылались к человечеству, когда появлялась необходимость выровнять нарушенное в нем равновесие стремлений. Прозорливость ведущего войну Господа, предугадавшего в Аравии будущий мощный стратегический узел караванных путей, проявилась в судьбе рода верного Ему Авраама. Именно Авраам, следуя историческим свидетельствам, был праотцом народов Аравии, в свое время давшего из себя пророка Мухаммада, вступившего в борьбу с поразившим эту землю блудодеянием.
Так, следуя родословной Мухаммада, она восходит к первому сыну Авраама — Измаилу. Однако рожден он был не женой Авраама — Сарой, а ее служанкой по имени Агарь, отданной бесплодной хозяйкой мужу для продолжения семени (Бытие, 16: 1-3). Поскольку Сара была Аврааму сестрой по отцовской линии, она хорошо знала его с детства и потому легко поверила в богоизбранность своего праведного мужа, не став ревновать его к Агарь (Бытие, 20: 11;12).
Агарь же была дочерью Египетского Фараона, хотя в Библии упоминается, как «служанка Египтянка» и «рабыня» (Бытие 16: 1; 21:12). Этот факт, что Агарь была свободной женщиной, установил крупный ученый кади Мухаммад Сулейман аль-Мансурфури, что нашло отражение в книге «Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури (стр. 13).
Необходимо сказать, что эта книга, на которую мы будем еще не раз ссылаться, признана лучшей из 171 книг, представленных на конкурс работ о жизнеописании Мухаммада. Этот конкурс, объявленный Лигой исламского мира, состоялся относительно недавно в Пакистане. В аннотации к изданию сказано: «Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью Пророка Мухаммада. Она является третьим по степени важности, после Корана и хадисов, источником Ислама (различают Коран и предания — хадисы. Также, как и Коран, хадисы священны. Они были записаны близкими пророка — его женами, друзьями, которые были свидетелями описываемых событий. Позднее ученые собрали эти своды и объединили их в шесть книг, названных по имени своего редактора-составителя).
Когда Агарь зачала, то стала презирать госпожу свою Сару. А та в ответ начала нещадно ее притеснять, так что Египтянка сбежала из дома. Как сообщается в Библии, ангел Господень нашел ее в пустыне у источника воды и повелел девушке вернуться и покориться госпоже своей, пообещав ей великое от нее потомство: «умножая умножу потомство твое, так, что нельзя будет и счесть его от множества». А сына, которого Агарь вынашивала, наказал наречь Измаилом (Бытие, 16: 3-15).
Имя «Измаил», которое получил рожденный, было предуготовлено для него божественным миром, как оно было уготовлено и для позже рожденных с его посредничеством детей «Иоанна», известного как «Креститель», и вскоре родившегося за ним «Иисуса» (Луки, 1: 13; 30;31).
Обещание ангелом многочисленного потомства от Египтянки было первым Библейским свидетельством долгосрочных планов божеств на Аравийский полуостров, отделяющий блудящее Средиземноморье от сохранившего в себе основы матрической культуры Индокитая. Во второй раз эта тема поднимается в Библейском эпизоде, передающем разговор Господа с Авраамом о судьбе Измаила. Как было сказано, Измаил весьма сильно размножит роды и двенадцать князей родится от него (Бытие, 17: 20; Книга Юбилеев, XV). Но все же завет Свой поставит с рожденным от Сары Исааком (Бытие, 17: 21).
Тема планов Господа на Аравию поднимается в Библии и в третий раз. Когда, наконец, в девяностолетнем возрасте зачала и Сарра, как и было обещано ей Господом, и родила сына своего единственного — Исаака, она так приревновала мужа к Агарь и первенцу Измаилу, что заставляет Авраама изгнать их из дома (Бытие, 21: 1-3; 9;10). Авраам стал противиться этому, но Господь его успокоил: «не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее; ибо в Исааке наречется тебе семя. И от сына рабыни Я произведу народ, потому что он семя твое» (Бытие, 21: 12;13). И тогда Авраам приводит Агарь и сына своего в долину, лишенную растительности и воды, и, оставив мешок фиников и бурдюк воды, возвращается в Палестину. Если бы чудесным образом там не забил источник, они бы погибли, не постигнув никакой правды. Но произошло так, как было обещано. Вода помогла матери с сыном продержаться некоторое время, пока у нового источника не появились и, с позволения Агарь, не расселились люди из Йеменского племени, заложившие основы Мекки.
Авраам не раз будет навещать в строящемся городе Агарь и сына. Когда же мальчик вырос, они построили в Мекке Каабу, призвав людей совершать к ней паломничество. Было это приблизительно за два тысячелетия до рождества Христова и чуть более двух с половиной тысячелетий до рождения Мухаммада.
Но не только потомки Измаила множились в Аравии. У Авраама были сыновья от последней его жены из рабынь — Хетурры (Авраам взял Хетурру в жены после смерти Сарры. Бытие, 23: 1;2; 25: 1-6). Перед смертью своей призвал он к себе все свое многочисленное потомство и, одарив их подарками и заповедовав хранить пути Господа, отправил всех на восток. Как сказано в Книге Юбилеев, от них произойдет народ, названный арабами и измаильтянами (Книга Юбилеев, XX; Библия, Бытие, 25: 5;6; в переводе с арабского слово «араб» означает «пустыни», «пустынные земли», бесплодная земля, где нет ни воды, ни растений. Этим словом с древнейших времен называли как сам Аравийский полуостров, так и живших на нем людей).
При себе же он оставил лишь сына Исаака (именно Исааком испытывал Господь Авраама, говоря принести его в жертву. Бытие, 22: 1-12; Книга Юбилеев, XVIII). Поскольку, как говорил ему Господь, от Измаила произведет Он великий народ, но завет Свой поставит лишь с Исааком: «Ибо много народов, и бесчисленны люди, и все принадлежит Ему, и над всеми Он поставил духов, чтобы они отвращали их от Него. Над Израилем же Он никого не поставил Господом — ни Ангела, ни духа, но Он единый их Владыка». Господь познал и избрал народ Израиля, чтобы он был Его народом». «И если они будут хранить все Его повеления, то Он благословит их, и они будут его сынами, и Он будет их отцом отныне до века» (Книга Юбилеев, XV).
Но это желание Господа в отношении израильтян, как Он Сам и предсказывал, было несбыточным. «И теперь я предсказываю тебе, что сыны Израиля будут поступать вопреки этому установлению, и их сыны не будут обрезываться согласно всему этому закону». «И они впредь не обретут прощения и помилования, чтобы быть прощенными и помилованными во всех своих грехах за сие отступление вовек» (Книга Юбилеев, XV). В этом пересказе ведется речь о будущем поражении израильтян в войне с язычниками. Что синонимично победе извечного желания в человеках любить над всем остальным, и о чем знал Господь.
Как повествуется в Книге Юбилеев, люди, причисленные к роду Авраама, будут распознаваться по обрезанной крайней плоти, что должно проводиться с каждым рожденным мужского пола в восьмой день (Бытие, 17: 9-13; 23). Утверждением этой процедуры, целесообразной в качестве гигиенической меры в условиях длительного пребывания в маловодной местности, раскрывались долгосрочные планы Господа как на еврейский народ, так и на тех, кто будет называться арабами. Действительно, вскоре размножившиеся в Египте израильтяне будут выведены в пустыню, а все сыны Авраама, кроме Исаака, будут отправлены Им укрепляться «на восток», в засушливую Аравию.
Тем не менее, незнающие истории до сего дня продолжают обрезание нарождающегося поколения. Когда у пришедшего в мир Иисуса Христа ученики спросили: «Нужно ли нам обрезание?» Он ответил им: «Если бы было нужно, тогда рождались бы уже обрезанными. Но истинное обрезание в духе благотворно в полноте своей» (Фомы, 53).
Смысл наказов Господа Аврааму об обрезании вряд ли был постижим этому человеку. Он и сам обрезался, будучи девяносто девяти лет, тем самым продемонстрировав твердую веру в мудрость Господа (Бытие, 17: 24-26). Роль Авраама ограничивалась ролью Учителя нравственности, пусть и Великого, но все же живущего разумением и понятиями времени средь таких же, как и он, смертных людей. Не умея заглянуть на века вперед, он с верой следовал велениям Господа, не понимая их истинного значения в богочеловеческой войне, давно принявшей скрытный характер.
Исходя из содержания Библии, Господь заблаговременно накапливал мощь, множа от сынов Авраама народы одновременно в Египте и в Аравии. От избранного Им сына Авраама Исаака родится Иаков, от Иакова родится Иосиф, ставший за данную ему Господом мудрость вторым человеком в Египте после фараона (Бытие, 41: 39-43). Именно Иосиф, великий и почитаемый в той плодородной стране, приведет в нее отца своего Израиля (Иакова), и братьев своих с их семьями, от которых произрастет народ в огромном множестве (Бытие, 45: 17;18; 46: 2-4). И который вскоре будет выведен из Египта в пустыню для воспитания из него могучего воинства. Оно будет призвано разрушить храмы язычников, истребив с лица земли блудящие народы. Чтоб затем, на освобожденную от нечисти благодатную землю, сошел Господь и остался средь избранного Им народа. Ибо дух израильтян более смирен и кроток, отвечая духу Царствия, в отличие от арабов и измаильтян, запальчивых и воинственных, и на которых была возложена иная роль.
Как и предсказывалось Господом, Измаил оставил после себя двенадцать сынов, ставших родоначальниками двенадцати племен. Потомки одного из них — Набита, создали на севере Хиджаза сильное государство, основанное на религии благочестия — Единобожия, сделав его столицей город Петру (Хиджаз - провинция в юго-западной части Аравии). Его военной мощи подчинились все соседние племена, ведущие до этого самостийный образ существования. Со временем эти племена переняли культуру своего сильного соседа, породив в единстве богобоязненный народ.
Как уже говорилось выше, созданием на пересечении международных караванных путей сильного государства Господь поставил заслон проникновению блуда из Средиземноморья в Индию и Китай, единственно сохранившие в себе основы матрической культуры, под величественной горной грядой которых скрывались ходы в Его подземную страну. Просуществовало оно долго, что объяснялось развитым законотворчеством, жестким запретом на нагую женскую плоть, разрешением многоженства, свободой торговли и мощной, контролирующей порядок, армией.
По сути, как и в любом государстве, представляющем собой систему насилия и распределения, люди в нем были рабами людей, а женщины были подчинены мужчинам, рождая в муках детей. И тем не менее, мощная религиозная пропаганда культа Незримого Единого Бога, принимающего в свою Обитель любящих, справедливых и сторонящихся блуда, являлась отдушиной для задыхающихся в любом принуждении. Чем грубее и жестче была жизнь наяву, тем больше надежда на счастье в ином мире. Не мудрено, что отношение первых арабов к основной мировоззренческой составляющей — смерти, было как к нечто освобождающему, дарующему возможность обретения свободы и счастья где-то за пределами видимого, но непременно существующего. Этой верой объяснялись их качества, как щедрость, искренность, простосердечие, уникально сочетаемые с природной воинственностью.
Действительно, вера арабов в незримого милосердного Бога была столь прочна, что в них не замечалось отталкивающего малодушия пред смертью и нуждой, как точного признака безверия и греховности. Они храбро сражались, без колебаний делились с нуждающимся, даже если сами испытывали нужду, хотя их вера в реальность иного среза мироздания, как и скрытого от глаз подземного мира, не была той уверенностью знающих, видевших все воочию, присутствовавшей когда-то среди родов матрической культуры. Божества никогда напрямую не общались с этим народом и не обучали владению энергией сознания, чему когда-то обучали индоариев. В то далекое и благодатное для человечества время Аравийский полуостров, этот пустынный, трудный для проживания край, был безлюден и пуст, не представляя ни для титанов, ни для людей ценности в качестве места обитания. Аравия обратила на себя внимание сверхсущностей лишь с той поры, когда они вступили на тропу войны, а Ближний Восток стал рассадником блуда.
Воинственная праведная мощь Хиджаза померкла, когда на Аравийский полуостров проникли язычники-римляне, оружием разрушившие его устои. Именно с того времени лишившиеся единящей силы арабские племена повели меж собой захватнические, разорительные войны, а праведность арабов стала стремительно терпеть крах.
Скорое развращение арабов доказывает, что они стояли на низшей ступени варварства. Именно как варваров их и разрушал просвещенный Рим, полагавший себя венцом цивилизованности. Однако же различия между дикостью, варварством и цивилизованностью определяются не столько развитием наук и искусств, сколь степенью разума в свободе каждого индивидуума, проявляемого, прежде всего, в характере взаимоотношения полов. Так, сексуальное наслаждение, как высшее из легко достижимых, тех, кто жил в жестких запретах, способно обратить в одержимых, тем сильнее тяготеющих к совокуплению и к разрушению, чем дефицитнее среда пищей и кровом. Они и есть дикари, несмотря на то, что одежды их могут быть богаты, а дома роскошны.
В отличие от них, варвары более организованны самодисциплиной, выросшей из горького опыта свободы. Боясь ее, они содержат аппарат сдерживания, представляя собой начальствующее звено общества, запрещающего или осуждающего наготу.
В цивилизованном социуме запрета на нагую человеческую плоть не существует. И об этом говорил Иисус «Когда разденетесь донага, не зная стыда, и растопчете одежду вашу, подобно малым детям. И тогда увидите сына того, который жив, и не убоитесь его» (Фомы, 37). Вот один из основных его критериев, на первый взгляд кажущийся случайным. Великое радушие, чему синоним — кротость, доброжелательность являются проявлением развитого духа да и разумения человека, отличая его от скота о четырех ногах иль о двух. Но формирование из таких людей высшего общественного среза возможно лишь при отсутствии в нем рождаемой временем нужды, будь то старость или смерть, что способно компенсировать видение тонкого среза Мироздания. Следуя этому признаку, роды матрической культуры, приобретшие знания богов о духовном теле, были близки к цивилизованности, что не дало им, скрывшимся от богочеловеческой войны, одичать, как это почти произошло с арабами (примером тому культура Индокитая, с родившимся там учением Буддизм, а также Зороастризм). Совершая друг на друга разбойные набеги, арабы стремились захватить не столько скарб, сколько женщин. Пленницы становились собственностью злодеев, их утехой, забавой, работницами. Нечестивцы не гнушались ничем, только бы удовлетворить свою распаленную похоть. Если желаемая женщина принадлежала другому, ее хозяина могли убить или покалечить, чтобы отобрать рабыню, могли ее украсть или сыграть на нее. Азартные игры, непомерное употребление спиртного, воровство, убийства стали рядовым явлением, удачливость в которых указывала на большой ум. (Коран, Сура 4:33-35; Сура 5:92;93; Сура 17:35). Достоинства же, напротив, стали представляться пороками и недостатками, поскольку они мешали услаждать себя.
Очень скоро все благое, что некогда было привнесено в Аравию Измаилом и его сводными братьями, было попрано. А к началу VII века, ко времени рождения Мухаммада, Аравия представляла собой анклав тяжелейшего порока, в котором сексуальная распущенность достигла своей крайней отметки. Все без исключения слои населения предались блуду. Стали обыденностью половые связи с малолетними детьми, соитие между братьями и сестрами, сынами и матерями, дочерьми и отцами. Вакханалии с родственными кровосмешениями происходили на Аравийском полуострове повсеместно, что нашло отражение в следующих строках Корана: «И запрещены вам ваши матери, и ваши дочери, и ваши сестры, и ваши тетки по отцу и матери, и дочери брата, и дочери сестры, и ваши матери, которые вас вскормили, и ваши сестры по кормлению, и матери ваших жен, и ваши воспитанницы, которые под вашим покровительством от ваших жен, к которым вы уже вошли; а если не вошли к ним, то нет греха на вас; и жены ваших сыновей, которые от ваших чресел; и — объединять двух сестер, если этого не было раньше» (Сура 4: 27).
Жизнь брачной парой имела место лишь среди племенной знати. Но и там, при уважении мужем мнения жены, мужчина, тем не менее, мог обрести сколько угодно жен, невзирая на кровные меж ними связи. Самой же распространенной формой брака у арабов стало коллективное соитие нескольких мужчин с одной женщиной («Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури, стр. 44). Эти женщины были обычно из многочисленных сирот или вдов, иль оставленных без пропитания их хозяевами. Это социальное явление нашло отражение в другом аяте Корана, призывающем к целомудренному браку и запрещающем мужчинам по отношению к женщинам сотоварищество: «Женитесь же на них с дозволения их семей и давайте им их плату с достоинством, — целомудренным, не распутничающим и не берущим приятелей» (Сура 4:29).
Но запретно было не само коллективное действо, а детоубийства, которые вскоре следовали за ним. Когда женщина, забеременев, рожала, она должна была рожденное дитя отдавать одному из участников «свадьбы», на кого она надеялась, и тот, по общему установлению, не мог отказать. Если в «брачном процессе» участвовало более десяти мужчин, то мать рожденного ребенка должна была собрать их всех вместе и пригласить гадалку, и уже та определяла среди них «отца» («Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури, стр. 44). Однако выбранный «отец» рожденную в такой свадьбе девочку обычно закапывал заживо в песок или бросал в пересохший колодец. В массе своей арабы были бедны, не желая обременять себя тяготами по содержанию скоро плодящихся детей. Гораздо охотнее они оставляли мальчика в надежде обрести в его лице кормильца иль заступника, и то при условии, если находилась плата для приемной матери. Не случайно среди оседлых рабов, алчущих любовных утех, было принято подбирать за мизерную плату кормилиц из бедуинов, чтобы многочисленные их жены не отстранялись от брачных игр ухаживанием за дитём.
В Аравии не приносили младенцев в жертву богам, как это происходило на благодатных землях Древнего Востока. Их убивали, опасаясь нищеты. Осуждение детоубийства нашло отражение в следующих аятах Корана: «Не убивайте ваших детей от бедности — Мы прокормим их и вас» (Сура 6: 152). Последующий же аят: «И когда зарытая живьем будет спрошена, за какой грех она была убита», скрывает истину, что далеко не каждая из убитых предстанет пред Господом (Сура 81: 8;9). Их души забирались Его противниками — «вааловцами», как они их забирали от народов Месопотамии, наслаждающихся в храмных оргиях (см. гл. «Бог Ваал»).
О том, что «урожай» младенческих душ был велик, следует из факта довольно высокой заселенности Аравии к середине первого тысячелетия. Когда проникшим на полуостров иудеям не удалось принудить обитающих там христиан принять иудаизм, их согнали в вырытый ров и сожгли. По некоторым сообщениям количество казненных составило от двадцати до сорока тысяч человек («Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури, стр. 41). Эти события, имевшие место в 523 году, упоминаются в 85 Суре Корана «Знаки зодиака».
И, наконец, глубину развращенности арабов раскрывают строки Корана о том, что даже обратившиеся к духовным ценностям, благодаря деятельности Мухаммада, не скрывали перед ним желания его жен: «О те, которые уверовали! Не входите в дома пророка, если только не будет разрешена вам еда, не дожидаясь ее времени. Но когда вас позовут, то входите, а когда покушаете, то расходитесь, не вступая дружески в беседу. Это с вашей стороны удручает пророка, но он стыдится вас, а Аллах не стыдится истины. А когда просите их о какой-нибудь утвари, то просите их через завесу. Это вам чище для ваших сердец и их сердец. Не следует вам удручать посланника Аллаха и никогда не жениться на его женах после него. Это с вашей стороны велико у Аллаха» (Сура 33: 53).
Таким образом, воинственные и праведные арабы, изначально призванные Господом препятствовать распространению блуда из Средиземноморья в Индокитай контролем над караванными путями, сами превратились в его щедрый источник. Искусные в любви и жаждущие ее наслаждений девы и дети женского пола стали расхожим товаром. Когда их хозяин испытывал нужду, он вез рабынь на ярмарку, где их скупали купцы, теперь беспрепятственно следовавшие с живым грузом из Средиземноморья через север Аравии на Восток и обратно. Именно по этой причине происходящее на Аравийском полуострове вскоре стало предметом пристального внимания той из божественных сторон, которая была заинтересована в духовной зрелости человечества.
Жизненный стереотип, который утвердился меж арабами ко времени рождения Мухаммада, был следствием поглощенности плотскими наслаждениями в духовном инфантилизме. В коллективных любовных играх люди прикоснулись к высшему наслаждению от плоти, что святыня святынь, и на пользу лишь тем, кто во всем устремлен кристаллизировать свой дух, так отдавая дань животному в себе, вымещая его из себя. Но одичавшие блуждали, словно слепые, не имея сил победить ни разбушевавшуюся в себе сексуальную стихию, ни неизбежные в буйстве страстей разрушающие душу ее асоциальные следствия. Местные царьки и вожди племен лавировали между необходимостью поддержания элементарного порядка и провоцированием беззакония, чтобы брать от масс любое желаемое. Кочующие по Аравии конные банды, совершающие разбойные набеги на оседлых арабов, усугубляли и без того их незавидное положение. Новые поколения повторяли жизненный уклад своих заблудших предков, и не было человека, кто мог бы разорвать этот порочный круг. Призывы отчаявшихся за помощью к высшим силам несли в себе огромную долю отягощающего положение суеверия и болезненных условностей, что было закономерным при утрате традиций религии единобожия Авраама, неизбежно порождающей иную закономерность, как обращение к идолопоклонству....
(продолжение следует)
Мусульманское предание гласит: «Отец Салима бен Абдаллаха слышал, как посланник Аллаха сказал: «Поистине, время вашего существования по отношению к предшествовавшим религиозным общинам подобно времени от послеполуденной молитвы до захода солнца. В свое время иудеям была дана Тора, и они поступали в соответствии с ее предписаниями, пока не ослабели к полудню, получив за свои дела по карату в награду. Потом христианам было дано Евангелие, и они поступали в соответствии с его предписаниями до наступления послеполуденной молитвы, пока не ослабели, получив за свои дела по карату в награду. Потом нам был дан Коран, и мы стали поступать в соответствии с его предписаниями, пока не взошло солнце, но мы стали получать по два карата в награду за наши дела...»». Христианство в представлении мусульман нечто прошедшее, замененное более совершенным исламом» (Хафез Акбаров, «Вчера и сегодня», ч. 4. «Ислам и Христианство»).
Таково бытующее мнение о причине появления Ислама, как очередной закономерной ступени во взрослении человеческого мировоззрения. Однако в вышесказанном заключается лишь малая доля истины, не способной раскрыть подлинные причины зарождения новой религии и роли в том Мухаммада.
Необходимость появления Ислама и следующего за Иисусом пророка Мухаммада, завершившего их череду на протяжении многотысячелетней истории человечества, было вызвано глубочайшей нравственной деградацией расселившихся на Аравийском полуострове потомков Авраама. Участие Господа в их духовном становлении объяснялось не столько некогда данным Аврааму словом: «И благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего» (Бытие, 22: 18), сколько ответственным географическим положением арабов. Живущие на пересечении караванных путей превратились в разносчиков по земле блуда, тогда как были призваны сдерживать его распространение с Ближнего Востока в священный Индокитай. Именно там сохранили себя роды матрической культуры, гармонично сочетающие в себе любовь к духовному и телесному, дающие прибыль Царствию своими равновесными душами, в которых обитал Святой Дух. Именно там, в горах гигантского Тибетского массива, находились тоннели, уводящие в глубь Земли — в святую Шамбалу.
Где возгорались очаги жесточайшего блуда, там в «огонь» бросали рожденных в бесчинстве младенцев и пили кровь в желании обрести бессмертие. Так было до Потопа, с того времени, когда люди познали страх смерти. К ним были отправлены первые пророки, и Ной среди них. Но не вняли народы призывам увещевателей и были сброшены с Земли вон.
Прежде бесчинства были порождением стихии в человеках. Ее послепотопным продолжением стали Содом и Гоморра. И в эти поселения приходили божества, чтобы убедиться в возможности исправить положение, и где праведный Лот мог быть избран следующим пророком. Но не увидели пользы от наставлений и уничтожили блудящих (Бытие, 18: 20-33; 19: 24;25).
С начавшейся войной титанов мятежная сторона — «владыки небес» — «вааловцы» стали намеренно разжигать страсть средь духовно взрослеющих народов, чтобы надежно получать необходимое им энергетическое «сырье». Они разрушили основы матрической культуры и основали на благодатных землях Ближнего Востока храмы для устроения оргий. Как дар богам за наслаждение зачатых в них младенцев люди приносили к тофетам, где их жрецы сжигали, а освобожденные младенческие души улавливались вааловцами (см. «Тайна Синайской пустыни» http://www.sunhome.ru/religion/14431). В противовес этому на исторической арене появляется пророк Моисей. Руководимый Господом, он выводит из египетского плена многочисленный еврейский народ, и взращивает из него в изоляции пустыни огромное войско аскетов. Всей своей мощью оно обрушивается на блудящих детоубийц и начинает побеждать их. Но юные воины сынов Израиля поддались обаянию плененных языческих дев, познав с ними страсть, забыли обо всем. И не довели битву до победного конца. И, наконец, не успев потухнуть на Ближнем Востоке, пожар блуда охватывает Аравию…
Слаб человек, чтобы противиться желанию любить, что от Бога больше в девах. Любовь же не имеет ни лица, ни степени. Ее пламя возгорается к носителям нежности, кто — души открытые, кого на грешной земле средь юных более. А человек земной растет чрез юность.
Но среди тех, кто страхом поделен пред смертью, нуждою, болью случается обычно то, что было с ними повсеместно. Как свора дикая юнцы с мужами, кто кровью обагрил хоть раз себя, вязали длани святости девичьей, в ней хрупкое и нежное круша, что от Матери Богини, жизнь дающей. И превращались вскоре девы в инструмент порока, уже желая страстно быть им сами, когда дите их стали убивать. И вот они уже «чумой» заражены — рассадники разврата, к нему склоняют юность, чей дух всех ближе к Царствию Отца. Не зря Измаилу наказывал его отец Авраам: сжигать безжалостно любую женщину или девицу, кто совершит любодеяние меж ними; и не блудить за нею вслед ни сердцем, ни очами. Напоминал не раз он про Содом и про Гоморру: про то, как наказал Господь их жителей за блуд и развращение друг друга (Книга Юбилеев», XX).
В условиях богочеловеческой войны цепкое, скоро множившееся и расселяющееся по Земле человечество требовало самого пристального к себе внимания. Забота благосклонной к нему божественной стороны проявлялась в восстановлении в кризисное для народов время духа благочестия, что возлагалось на пророков. Они не раз посылались к человечеству, когда появлялась необходимость выровнять нарушенное в нем равновесие стремлений. Прозорливость ведущего войну Господа, предугадавшего в Аравии будущий мощный стратегический узел караванных путей, проявилась в судьбе рода верного Ему Авраама. Именно Авраам, следуя историческим свидетельствам, был праотцом народов Аравии, в свое время давшего из себя пророка Мухаммада, вступившего в борьбу с поразившим эту землю блудодеянием.
Так, следуя родословной Мухаммада, она восходит к первому сыну Авраама — Измаилу. Однако рожден он был не женой Авраама — Сарой, а ее служанкой по имени Агарь, отданной бесплодной хозяйкой мужу для продолжения семени (Бытие, 16: 1-3). Поскольку Сара была Аврааму сестрой по отцовской линии, она хорошо знала его с детства и потому легко поверила в богоизбранность своего праведного мужа, не став ревновать его к Агарь (Бытие, 20: 11;12).
Агарь же была дочерью Египетского Фараона, хотя в Библии упоминается, как «служанка Египтянка» и «рабыня» (Бытие 16: 1; 21:12). Этот факт, что Агарь была свободной женщиной, установил крупный ученый кади Мухаммад Сулейман аль-Мансурфури, что нашло отражение в книге «Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури (стр. 13).
Необходимо сказать, что эта книга, на которую мы будем еще не раз ссылаться, признана лучшей из 171 книг, представленных на конкурс работ о жизнеописании Мухаммада. Этот конкурс, объявленный Лигой исламского мира, состоялся относительно недавно в Пакистане. В аннотации к изданию сказано: «Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью Пророка Мухаммада. Она является третьим по степени важности, после Корана и хадисов, источником Ислама (различают Коран и предания — хадисы. Также, как и Коран, хадисы священны. Они были записаны близкими пророка — его женами, друзьями, которые были свидетелями описываемых событий. Позднее ученые собрали эти своды и объединили их в шесть книг, названных по имени своего редактора-составителя).
Когда Агарь зачала, то стала презирать госпожу свою Сару. А та в ответ начала нещадно ее притеснять, так что Египтянка сбежала из дома. Как сообщается в Библии, ангел Господень нашел ее в пустыне у источника воды и повелел девушке вернуться и покориться госпоже своей, пообещав ей великое от нее потомство: «умножая умножу потомство твое, так, что нельзя будет и счесть его от множества». А сына, которого Агарь вынашивала, наказал наречь Измаилом (Бытие, 16: 3-15).
Имя «Измаил», которое получил рожденный, было предуготовлено для него божественным миром, как оно было уготовлено и для позже рожденных с его посредничеством детей «Иоанна», известного как «Креститель», и вскоре родившегося за ним «Иисуса» (Луки, 1: 13; 30;31).
Обещание ангелом многочисленного потомства от Египтянки было первым Библейским свидетельством долгосрочных планов божеств на Аравийский полуостров, отделяющий блудящее Средиземноморье от сохранившего в себе основы матрической культуры Индокитая. Во второй раз эта тема поднимается в Библейском эпизоде, передающем разговор Господа с Авраамом о судьбе Измаила. Как было сказано, Измаил весьма сильно размножит роды и двенадцать князей родится от него (Бытие, 17: 20; Книга Юбилеев, XV). Но все же завет Свой поставит с рожденным от Сары Исааком (Бытие, 17: 21).
Тема планов Господа на Аравию поднимается в Библии и в третий раз. Когда, наконец, в девяностолетнем возрасте зачала и Сарра, как и было обещано ей Господом, и родила сына своего единственного — Исаака, она так приревновала мужа к Агарь и первенцу Измаилу, что заставляет Авраама изгнать их из дома (Бытие, 21: 1-3; 9;10). Авраам стал противиться этому, но Господь его успокоил: «не огорчайся ради отрока и рабыни твоей; во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее; ибо в Исааке наречется тебе семя. И от сына рабыни Я произведу народ, потому что он семя твое» (Бытие, 21: 12;13). И тогда Авраам приводит Агарь и сына своего в долину, лишенную растительности и воды, и, оставив мешок фиников и бурдюк воды, возвращается в Палестину. Если бы чудесным образом там не забил источник, они бы погибли, не постигнув никакой правды. Но произошло так, как было обещано. Вода помогла матери с сыном продержаться некоторое время, пока у нового источника не появились и, с позволения Агарь, не расселились люди из Йеменского племени, заложившие основы Мекки.
Авраам не раз будет навещать в строящемся городе Агарь и сына. Когда же мальчик вырос, они построили в Мекке Каабу, призвав людей совершать к ней паломничество. Было это приблизительно за два тысячелетия до рождества Христова и чуть более двух с половиной тысячелетий до рождения Мухаммада.
Но не только потомки Измаила множились в Аравии. У Авраама были сыновья от последней его жены из рабынь — Хетурры (Авраам взял Хетурру в жены после смерти Сарры. Бытие, 23: 1;2; 25: 1-6). Перед смертью своей призвал он к себе все свое многочисленное потомство и, одарив их подарками и заповедовав хранить пути Господа, отправил всех на восток. Как сказано в Книге Юбилеев, от них произойдет народ, названный арабами и измаильтянами (Книга Юбилеев, XX; Библия, Бытие, 25: 5;6; в переводе с арабского слово «араб» означает «пустыни», «пустынные земли», бесплодная земля, где нет ни воды, ни растений. Этим словом с древнейших времен называли как сам Аравийский полуостров, так и живших на нем людей).
При себе же он оставил лишь сына Исаака (именно Исааком испытывал Господь Авраама, говоря принести его в жертву. Бытие, 22: 1-12; Книга Юбилеев, XVIII). Поскольку, как говорил ему Господь, от Измаила произведет Он великий народ, но завет Свой поставит лишь с Исааком: «Ибо много народов, и бесчисленны люди, и все принадлежит Ему, и над всеми Он поставил духов, чтобы они отвращали их от Него. Над Израилем же Он никого не поставил Господом — ни Ангела, ни духа, но Он единый их Владыка». Господь познал и избрал народ Израиля, чтобы он был Его народом». «И если они будут хранить все Его повеления, то Он благословит их, и они будут его сынами, и Он будет их отцом отныне до века» (Книга Юбилеев, XV).
Но это желание Господа в отношении израильтян, как Он Сам и предсказывал, было несбыточным. «И теперь я предсказываю тебе, что сыны Израиля будут поступать вопреки этому установлению, и их сыны не будут обрезываться согласно всему этому закону». «И они впредь не обретут прощения и помилования, чтобы быть прощенными и помилованными во всех своих грехах за сие отступление вовек» (Книга Юбилеев, XV). В этом пересказе ведется речь о будущем поражении израильтян в войне с язычниками. Что синонимично победе извечного желания в человеках любить над всем остальным, и о чем знал Господь.
Как повествуется в Книге Юбилеев, люди, причисленные к роду Авраама, будут распознаваться по обрезанной крайней плоти, что должно проводиться с каждым рожденным мужского пола в восьмой день (Бытие, 17: 9-13; 23). Утверждением этой процедуры, целесообразной в качестве гигиенической меры в условиях длительного пребывания в маловодной местности, раскрывались долгосрочные планы Господа как на еврейский народ, так и на тех, кто будет называться арабами. Действительно, вскоре размножившиеся в Египте израильтяне будут выведены в пустыню, а все сыны Авраама, кроме Исаака, будут отправлены Им укрепляться «на восток», в засушливую Аравию.
Тем не менее, незнающие истории до сего дня продолжают обрезание нарождающегося поколения. Когда у пришедшего в мир Иисуса Христа ученики спросили: «Нужно ли нам обрезание?» Он ответил им: «Если бы было нужно, тогда рождались бы уже обрезанными. Но истинное обрезание в духе благотворно в полноте своей» (Фомы, 53).
Смысл наказов Господа Аврааму об обрезании вряд ли был постижим этому человеку. Он и сам обрезался, будучи девяносто девяти лет, тем самым продемонстрировав твердую веру в мудрость Господа (Бытие, 17: 24-26). Роль Авраама ограничивалась ролью Учителя нравственности, пусть и Великого, но все же живущего разумением и понятиями времени средь таких же, как и он, смертных людей. Не умея заглянуть на века вперед, он с верой следовал велениям Господа, не понимая их истинного значения в богочеловеческой войне, давно принявшей скрытный характер.
Исходя из содержания Библии, Господь заблаговременно накапливал мощь, множа от сынов Авраама народы одновременно в Египте и в Аравии. От избранного Им сына Авраама Исаака родится Иаков, от Иакова родится Иосиф, ставший за данную ему Господом мудрость вторым человеком в Египте после фараона (Бытие, 41: 39-43). Именно Иосиф, великий и почитаемый в той плодородной стране, приведет в нее отца своего Израиля (Иакова), и братьев своих с их семьями, от которых произрастет народ в огромном множестве (Бытие, 45: 17;18; 46: 2-4). И который вскоре будет выведен из Египта в пустыню для воспитания из него могучего воинства. Оно будет призвано разрушить храмы язычников, истребив с лица земли блудящие народы. Чтоб затем, на освобожденную от нечисти благодатную землю, сошел Господь и остался средь избранного Им народа. Ибо дух израильтян более смирен и кроток, отвечая духу Царствия, в отличие от арабов и измаильтян, запальчивых и воинственных, и на которых была возложена иная роль.
Как и предсказывалось Господом, Измаил оставил после себя двенадцать сынов, ставших родоначальниками двенадцати племен. Потомки одного из них — Набита, создали на севере Хиджаза сильное государство, основанное на религии благочестия — Единобожия, сделав его столицей город Петру (Хиджаз - провинция в юго-западной части Аравии). Его военной мощи подчинились все соседние племена, ведущие до этого самостийный образ существования. Со временем эти племена переняли культуру своего сильного соседа, породив в единстве богобоязненный народ.
Как уже говорилось выше, созданием на пересечении международных караванных путей сильного государства Господь поставил заслон проникновению блуда из Средиземноморья в Индию и Китай, единственно сохранившие в себе основы матрической культуры, под величественной горной грядой которых скрывались ходы в Его подземную страну. Просуществовало оно долго, что объяснялось развитым законотворчеством, жестким запретом на нагую женскую плоть, разрешением многоженства, свободой торговли и мощной, контролирующей порядок, армией.
По сути, как и в любом государстве, представляющем собой систему насилия и распределения, люди в нем были рабами людей, а женщины были подчинены мужчинам, рождая в муках детей. И тем не менее, мощная религиозная пропаганда культа Незримого Единого Бога, принимающего в свою Обитель любящих, справедливых и сторонящихся блуда, являлась отдушиной для задыхающихся в любом принуждении. Чем грубее и жестче была жизнь наяву, тем больше надежда на счастье в ином мире. Не мудрено, что отношение первых арабов к основной мировоззренческой составляющей — смерти, было как к нечто освобождающему, дарующему возможность обретения свободы и счастья где-то за пределами видимого, но непременно существующего. Этой верой объяснялись их качества, как щедрость, искренность, простосердечие, уникально сочетаемые с природной воинственностью.
Действительно, вера арабов в незримого милосердного Бога была столь прочна, что в них не замечалось отталкивающего малодушия пред смертью и нуждой, как точного признака безверия и греховности. Они храбро сражались, без колебаний делились с нуждающимся, даже если сами испытывали нужду, хотя их вера в реальность иного среза мироздания, как и скрытого от глаз подземного мира, не была той уверенностью знающих, видевших все воочию, присутствовавшей когда-то среди родов матрической культуры. Божества никогда напрямую не общались с этим народом и не обучали владению энергией сознания, чему когда-то обучали индоариев. В то далекое и благодатное для человечества время Аравийский полуостров, этот пустынный, трудный для проживания край, был безлюден и пуст, не представляя ни для титанов, ни для людей ценности в качестве места обитания. Аравия обратила на себя внимание сверхсущностей лишь с той поры, когда они вступили на тропу войны, а Ближний Восток стал рассадником блуда.
Воинственная праведная мощь Хиджаза померкла, когда на Аравийский полуостров проникли язычники-римляне, оружием разрушившие его устои. Именно с того времени лишившиеся единящей силы арабские племена повели меж собой захватнические, разорительные войны, а праведность арабов стала стремительно терпеть крах.
Скорое развращение арабов доказывает, что они стояли на низшей ступени варварства. Именно как варваров их и разрушал просвещенный Рим, полагавший себя венцом цивилизованности. Однако же различия между дикостью, варварством и цивилизованностью определяются не столько развитием наук и искусств, сколь степенью разума в свободе каждого индивидуума, проявляемого, прежде всего, в характере взаимоотношения полов. Так, сексуальное наслаждение, как высшее из легко достижимых, тех, кто жил в жестких запретах, способно обратить в одержимых, тем сильнее тяготеющих к совокуплению и к разрушению, чем дефицитнее среда пищей и кровом. Они и есть дикари, несмотря на то, что одежды их могут быть богаты, а дома роскошны.
В отличие от них, варвары более организованны самодисциплиной, выросшей из горького опыта свободы. Боясь ее, они содержат аппарат сдерживания, представляя собой начальствующее звено общества, запрещающего или осуждающего наготу.
В цивилизованном социуме запрета на нагую человеческую плоть не существует. И об этом говорил Иисус «Когда разденетесь донага, не зная стыда, и растопчете одежду вашу, подобно малым детям. И тогда увидите сына того, который жив, и не убоитесь его» (Фомы, 37). Вот один из основных его критериев, на первый взгляд кажущийся случайным. Великое радушие, чему синоним — кротость, доброжелательность являются проявлением развитого духа да и разумения человека, отличая его от скота о четырех ногах иль о двух. Но формирование из таких людей высшего общественного среза возможно лишь при отсутствии в нем рождаемой временем нужды, будь то старость или смерть, что способно компенсировать видение тонкого среза Мироздания. Следуя этому признаку, роды матрической культуры, приобретшие знания богов о духовном теле, были близки к цивилизованности, что не дало им, скрывшимся от богочеловеческой войны, одичать, как это почти произошло с арабами (примером тому культура Индокитая, с родившимся там учением Буддизм, а также Зороастризм). Совершая друг на друга разбойные набеги, арабы стремились захватить не столько скарб, сколько женщин. Пленницы становились собственностью злодеев, их утехой, забавой, работницами. Нечестивцы не гнушались ничем, только бы удовлетворить свою распаленную похоть. Если желаемая женщина принадлежала другому, ее хозяина могли убить или покалечить, чтобы отобрать рабыню, могли ее украсть или сыграть на нее. Азартные игры, непомерное употребление спиртного, воровство, убийства стали рядовым явлением, удачливость в которых указывала на большой ум. (Коран, Сура 4:33-35; Сура 5:92;93; Сура 17:35). Достоинства же, напротив, стали представляться пороками и недостатками, поскольку они мешали услаждать себя.
Очень скоро все благое, что некогда было привнесено в Аравию Измаилом и его сводными братьями, было попрано. А к началу VII века, ко времени рождения Мухаммада, Аравия представляла собой анклав тяжелейшего порока, в котором сексуальная распущенность достигла своей крайней отметки. Все без исключения слои населения предались блуду. Стали обыденностью половые связи с малолетними детьми, соитие между братьями и сестрами, сынами и матерями, дочерьми и отцами. Вакханалии с родственными кровосмешениями происходили на Аравийском полуострове повсеместно, что нашло отражение в следующих строках Корана: «И запрещены вам ваши матери, и ваши дочери, и ваши сестры, и ваши тетки по отцу и матери, и дочери брата, и дочери сестры, и ваши матери, которые вас вскормили, и ваши сестры по кормлению, и матери ваших жен, и ваши воспитанницы, которые под вашим покровительством от ваших жен, к которым вы уже вошли; а если не вошли к ним, то нет греха на вас; и жены ваших сыновей, которые от ваших чресел; и — объединять двух сестер, если этого не было раньше» (Сура 4: 27).
Жизнь брачной парой имела место лишь среди племенной знати. Но и там, при уважении мужем мнения жены, мужчина, тем не менее, мог обрести сколько угодно жен, невзирая на кровные меж ними связи. Самой же распространенной формой брака у арабов стало коллективное соитие нескольких мужчин с одной женщиной («Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури, стр. 44). Эти женщины были обычно из многочисленных сирот или вдов, иль оставленных без пропитания их хозяевами. Это социальное явление нашло отражение в другом аяте Корана, призывающем к целомудренному браку и запрещающем мужчинам по отношению к женщинам сотоварищество: «Женитесь же на них с дозволения их семей и давайте им их плату с достоинством, — целомудренным, не распутничающим и не берущим приятелей» (Сура 4:29).
Но запретно было не само коллективное действо, а детоубийства, которые вскоре следовали за ним. Когда женщина, забеременев, рожала, она должна была рожденное дитя отдавать одному из участников «свадьбы», на кого она надеялась, и тот, по общему установлению, не мог отказать. Если в «брачном процессе» участвовало более десяти мужчин, то мать рожденного ребенка должна была собрать их всех вместе и пригласить гадалку, и уже та определяла среди них «отца» («Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури, стр. 44). Однако выбранный «отец» рожденную в такой свадьбе девочку обычно закапывал заживо в песок или бросал в пересохший колодец. В массе своей арабы были бедны, не желая обременять себя тяготами по содержанию скоро плодящихся детей. Гораздо охотнее они оставляли мальчика в надежде обрести в его лице кормильца иль заступника, и то при условии, если находилась плата для приемной матери. Не случайно среди оседлых рабов, алчущих любовных утех, было принято подбирать за мизерную плату кормилиц из бедуинов, чтобы многочисленные их жены не отстранялись от брачных игр ухаживанием за дитём.
В Аравии не приносили младенцев в жертву богам, как это происходило на благодатных землях Древнего Востока. Их убивали, опасаясь нищеты. Осуждение детоубийства нашло отражение в следующих аятах Корана: «Не убивайте ваших детей от бедности — Мы прокормим их и вас» (Сура 6: 152). Последующий же аят: «И когда зарытая живьем будет спрошена, за какой грех она была убита», скрывает истину, что далеко не каждая из убитых предстанет пред Господом (Сура 81: 8;9). Их души забирались Его противниками — «вааловцами», как они их забирали от народов Месопотамии, наслаждающихся в храмных оргиях (см. гл. «Бог Ваал»).
О том, что «урожай» младенческих душ был велик, следует из факта довольно высокой заселенности Аравии к середине первого тысячелетия. Когда проникшим на полуостров иудеям не удалось принудить обитающих там христиан принять иудаизм, их согнали в вырытый ров и сожгли. По некоторым сообщениям количество казненных составило от двадцати до сорока тысяч человек («Жизнь пророка», Сафир ар-Рахмана аль-Мубаракфури, стр. 41). Эти события, имевшие место в 523 году, упоминаются в 85 Суре Корана «Знаки зодиака».
И, наконец, глубину развращенности арабов раскрывают строки Корана о том, что даже обратившиеся к духовным ценностям, благодаря деятельности Мухаммада, не скрывали перед ним желания его жен: «О те, которые уверовали! Не входите в дома пророка, если только не будет разрешена вам еда, не дожидаясь ее времени. Но когда вас позовут, то входите, а когда покушаете, то расходитесь, не вступая дружески в беседу. Это с вашей стороны удручает пророка, но он стыдится вас, а Аллах не стыдится истины. А когда просите их о какой-нибудь утвари, то просите их через завесу. Это вам чище для ваших сердец и их сердец. Не следует вам удручать посланника Аллаха и никогда не жениться на его женах после него. Это с вашей стороны велико у Аллаха» (Сура 33: 53).
Таким образом, воинственные и праведные арабы, изначально призванные Господом препятствовать распространению блуда из Средиземноморья в Индокитай контролем над караванными путями, сами превратились в его щедрый источник. Искусные в любви и жаждущие ее наслаждений девы и дети женского пола стали расхожим товаром. Когда их хозяин испытывал нужду, он вез рабынь на ярмарку, где их скупали купцы, теперь беспрепятственно следовавшие с живым грузом из Средиземноморья через север Аравии на Восток и обратно. Именно по этой причине происходящее на Аравийском полуострове вскоре стало предметом пристального внимания той из божественных сторон, которая была заинтересована в духовной зрелости человечества.
Жизненный стереотип, который утвердился меж арабами ко времени рождения Мухаммада, был следствием поглощенности плотскими наслаждениями в духовном инфантилизме. В коллективных любовных играх люди прикоснулись к высшему наслаждению от плоти, что святыня святынь, и на пользу лишь тем, кто во всем устремлен кристаллизировать свой дух, так отдавая дань животному в себе, вымещая его из себя. Но одичавшие блуждали, словно слепые, не имея сил победить ни разбушевавшуюся в себе сексуальную стихию, ни неизбежные в буйстве страстей разрушающие душу ее асоциальные следствия. Местные царьки и вожди племен лавировали между необходимостью поддержания элементарного порядка и провоцированием беззакония, чтобы брать от масс любое желаемое. Кочующие по Аравии конные банды, совершающие разбойные набеги на оседлых арабов, усугубляли и без того их незавидное положение. Новые поколения повторяли жизненный уклад своих заблудших предков, и не было человека, кто мог бы разорвать этот порочный круг. Призывы отчаявшихся за помощью к высшим силам несли в себе огромную долю отягощающего положение суеверия и болезненных условностей, что было закономерным при утрате традиций религии единобожия Авраама, неизбежно порождающей иную закономерность, как обращение к идолопоклонству....
(продолжение следует)
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № R108-5739.
Обсуждения Иудеям об Исламе ч.1