Жалость

РЕКА ВИНОМ СТРУИЛАСЬ под нашими крыльями, – темным июньским вином Висконсина. Ее глубокий пурпур перетекал из одного конца долины в другой и возвращался обратно. Дорога перепрыгивала через нее раз, другой, затем еще раз, словно отважный мячик, тянущий за собой бетонную нить.

По мере того, как мы летели, вдоль этой нити возникали поселки цвета здешней молодой травы в конце весны, с деревьями, выкупанными в чистом ветре. Все это, было узорчатой тканью начинающегося лета, а для нас – тканью...

Мы объявляем войну. Мы Великий народ со времен Ящеров Титанов. Мы властелины Мира сего, ибо эти ящеры были нашей пищей. Наши легенды стары как этот мир. Менялся мир, менялись обитатели мира, но не менялись мы.

Что нам нужно: нам нужна ваша кровь, наши теплокровные рабы. Как твердят наши легенды, бог создал нас по образу своему, а мир наполнил пищей для нас. О, слава тебе, шестилапый.

Нет страха в наших сердцах, нет жалости. Если и есть благоговение, так это перед нашей Царицей...

Вода в горах, да и в тайге, — она ли не сама течет, все время вниз?.. Где-т выше первородно родниковая, вся из глубин земных,.. а также от Небес, она в каньоне серых скала, — РЕКА!.. Вполне миго-линейно, вроде, вниз течет…

А ты в ладони медленно возьми Воды, затем роняй по капле, — вниз, опять же… Мысль, наверняка, проявится в Сознании: "…а просто ж как: вот эти капли, — что мгновения… Реки! Которая покорна тоже Циферблату!.."

И едва ли будет свето-Мысль:" ____________ …а в Памяти Воды...

ГЛАВА 4

По дороге домой, Марат пытался шутить со Светой, но в ответ она не проронила, ни единого словечка.

В молчании супруги зашли в дом, Череп щелкнул выключатель, и коридор залился ярким светом. То, что он перед собой увидел, даже его каленую душу заставило ужаснуться. Вместо жены перед ним стояла зловещая старуха и мутными глазами сканировала Марата.

- Ты кто, ба?! - он в испуге прижался к стене, пытаясь вспомнить молитву, которой никогда и не знал.

Череп стал чертить рукой...

Навещая своего больного друга в онкологическом диспансере, я заметил, что люди как-то неохотно, а порой и боязливо посещают сие учреждение. Что это? Отвращение от внешнего вида больных - порой ужасного? Нежелание вспомнить о бренности жизни – в том числе и личной? Думаю, всё гораздо сложнее.

Как-то в палату, в которой лежал мой друг, поместили пятидесятилетнего мужчину, Бориса Сергеевича, находящегося на последней стадии рака поджелудочной железы и которого время от времени навещал его сын...

В детстве моя старшая сестра, коя старше меня аж на 7 лет, содержала белого хомячка Хому. Умный был не по годам, как услышит шаги моей мамы, возвращающейся с работы, идущей по подъезду к входной двери, сразу забегает по клетке - радуется.

Но позже приобрели ему подружку - страшно злую розовую хомячиху. Она сразу из домика его выгнала и скоро родила нашему Хомке приплод (не сомневайтесь - от него). Правда постоянно его кусала, и в конце концов, от многочисленных ран он заболел и отошел в мiр...

ДМИТРИЙ СЕВЕР

Свадьба в Бурдеях

АННОТАЦИЯ
Главный герой, Профессор, занимается скупкой антиквариата. Он случайно узнает от молоденькой сотрудницы кафе Анюты, что в ее огороде находят петровские рубли. Для того, что бы влезть в огород и взять клад, антиквар уговаривает девушку совершить аферу. Она соглашается, и они едут в село, изображая перед Раисой Семеновной, мамой Анечки, влюбленную пару, с самыми серьезными намерениями. Причем антиквар представляется не простым женихом Анюты, а...

Дом превратился в узенький пенал. Бежали в дали суетливо тени, cкрипели половицы и ступени, и ветер за окном ветлу пинал. И месяц крался меж ветвей, как тать. И звёзды побросали разом гнёзда. И мир померк... О, как душе непросто предательства науку постигать...

Всё начиналось много лет назад.

На девочку не знала мать управы... А у соседки, - доброй тёти Клавы, - дворняжка принесла троих щенят. И маму стала Мила умолять, взять в дом щенка. Она на всё готова: не драться впредь; и слушаться...

Он смеялся и очень ее любил. Но, кажется, вот тогда в первый раз было чувство, что чего-то ей нельзя объяснить... Чего-то очень простого и... бесконечно важного.

Потом это чувство стало повторяться. И стало заметно, что они не всегда вместе. (Неужели это и раньше было, а только он не замечал?). То - вместе, почти одно существо, — а то совсем нет... совсем не одно.

Раньше он чувствовал ее такой легкой, такой окрыленной!.. И эта ее окрыленность была для него как собственные крылья за плечами...

— Нет, раньше субботы не надо. - Ольга замолчала, потом вдруг посмотрела на Катю и почти прошептала: - Катенька...

— Что, мама?
Ей очень хотелось сказать: «Подойди ко мне». Но она не говорила. А Катя стояла, прислонившись к столбу веранды.

Потом вздохнула:
— Ну, хорошо, я пошла.
Ольга осталась сидеть неподвижно. Слышала, как застучали по деревянным ступенькам крыльца Катины каблучки. Хлопнула калитка. И она все еще ждала, что Катя обернется, воротится, воротится. Нет, не обернулась...