Зато

Я сидел, как обычно дома играл на компе в очередной Warcraft. Всё как всегда, скучно и плохо. Мне вообще всегда плохо и скучно. Но всё-таки сегодня как-то не так, необычно, по другому. Чувство, как будто, за тобой следят. А раньше такого не было.

Тут зашла мама, испортив мои размышления.
- Слушай, ты, когда будешь мыться? От тебя воняет, как от бродячего пса.

- Мам, между прочим, в Африке не моются годами, а пахнут как всегда.

- Во-первых, мы не в Африке, во-вторых, они всегда воняют...

Сущность поэта определяется его стремлением подняться над всем земным, святым и порочным; оказаться на безграничной глади, свитой из облаков и синевы небес, переливающихся алостью и лазурью, чтобы сорвать сочные, обливающиеся чистым соком искусства плоды поэзии. Для поэта свежесть дремлющих осин моделирует неожиданные образы. Осень для него особенный период, это

Царство скучных вдохновений,
Мудрость серых, томных дней.

И зачастую, исполнившись великолепных видений и отобразив их в...

Робкий стук в дверь разбудил меня ото сна. Я слегка потянулась, как же сладко я спала. Я совсем не помню, что мне снилось, может быть потом и вспомню.

Я медленно шла к двери:
-Интересно кто там? - мысленно пыталась угадать я.
Я открыла дверь, но там никого не было.... лишь большой ворох осенних листьев лежали на моем пороге и на секунду мне показалось, что их шевелит ветер...

-Откуда же взяться здесь ветру? — бормотала я, жительница обычной квартиры самой рядовой многоэтажки — а тем...

Музыка Шопена тихо и нежно звучала в небольшой, погруженной в вечерние сумерки, комнате. Грустная, сомнамбулическая мелодия шопеновского ноктюрна, печально замирала в сонной синеве томного вечера и таяла в сгущающем воздухе.

Чтобы потом, в тишине и полумраке, певуче возродиться из ниоткуда, завораживая своей волшебной мелодией, унося на своей вечерней волне нежнейших звуков в неведомо-прекрасные дали грёз, неуловимых, как обволакивающее дыхание тихих ночей, как прощальные сумерки умирающей...

Последующие дни траурных церемоний были для неё, как дурное сновидение. Они были заполнены тягостными хлопотами, связанных с погребением... Эти дни Анна вспоминала с содроганием в душе...

Тело матери ей разрешили взять только через день и Анна сразу же наняла женщину-санитарку, чтобы та обмыла покойницу. А в это время сама Анна бегала по разным инстанциям, оформляя документы, необходимые для похорон.

Утром в понедельник к больничному моргу подъехал ритуальный автобус с гробом внутри. Туда...

- «А ты не боишься рассказывать всю подноготную, о себе и при этом называть родственников своими именами?» - спросил я у Димы.

- «Имена я, конечно же, выдумал, - сказал Дима – Должен я хоть как-то обозначить людей, о которых рассказываю. Но, что касается событий, то тут, в основном, правда. Хотя, если не интересно, то я перестану вам надоедать».

- «Да, нет! Нам интересно, что же было потом? Всё равно в больнице больше делать нечего! Так что рассказывай! Слушаем, тебя, внимательно...

\Но недолго пришлось Анне и её другу Тихону наслаждаться свежей утренней тишиной и покоем..

Не прошло и часа, как Ботанический Сад стал наполняться людьми, а потом к воротам подъехало несколько автобусов и веселая шумная стайка школьников выпорхнув из них, разлетелась по многочисленным аллейкам и тропинкам огромного зеленого царства большого парка...

И всюду зазвучали детские голоса, смех, зазвенели серебристыми звоночками маленькие колокольчики, прикрепленные к белым блузкам и рубашкам...

Отправляясь в морское путешествие вдоль тихоокеанского побережья Америки на собственной яхте ”Метелица” американский миллионер Дюк Апратор преследовал две цели. Во-первых, он не хотел омрачать ревностью и скандалами, которые, как он понимал, неизбежны в семейной жизни, “медовый” месяц, так как незадолго до круиза женился на красавице Эссель. Во-вторых, Апратор решил по совету лечащего врача подлечить расшатанную нервную систему уединением на природе с любимой женщиной.

Экипаж “Метелицы...

Анна никогда особенно не любила зиму из-за холода и слишком коротких дней с бесконечно-длинными вечерами…

Зимой она чувствовала себя узницей, запертой в каменной

клетке дома или в чуждых стенах на работе…

Она с детства не любила зиму…

Но настойчивые уговоры её друга Тихона заставляла её пересилить себя и выходить на длинные зимние прогулки...

Он приучал её к зиме, к зимнему лесу, к снегу и холоду, он учил радоваться морозу и яркому холодному солнцу…

Но его уроки чуть не...

Зимой они редко выходили из дома… Правда, пару раз Тихон вывозил Анну в левобережный лес покататься на лыжах… Он-то хорошо ходил на лыжах, а бедная Анна едва поспевала за ним по укатанной лыжне.

К тому же ей постоянно приходилось уступать лыжню более быстрым лыжникам. И она ужасно уставала от таких прогулок, хотя в памяти все же оставались незабываемые впечатления от морозного снежного леса, от пушистых елей и сосенок, спящих под белоснежными шапками лёгкого снега.

На прогулку они выезжали...