Ночной

...И бросил в костер еще пару ветвей, — дыму прибавилось, и свету — от огня слабого... А и вспомнилась, зачем — непонятно,.. съеденная только что каша пшенная, килькой в соусе томатном и приправленная. И ко сну потянуло, не вдруг. И он полез в спальник, пленку откинув в сторону. А взглядом, привычно, по верхам горно-таежным прошелся... И — напрягся: облако, нет — серая Туча грелась туманно на гриве скальной в лучах последних от Солнца. "...дождю быть!" — подумалось.

На ноги встал опять. И...

О, как часто наши пристрастия оказываются следствием дурных обстоятельств! И тогда мы принимаем за изъявление чувств то, что на самом деле есть всего лишь отголосок печальной необходимости. Вот как же не любить русским быстрой езды, если позволяет она сократить дорожные трудности, коими так известно наше отечество? Ведь ладно бы, дороги были плохими, так еще и средства передвижения отвратительные. Да, многим, многим нашим согражданам испортили путевые впечатления разваливающиеся на ухабах...

Сизый свет люминесцентных ламп свивался узкими колечками и, пачкаясь о грязные стены, осыпался на линолеум мертвой шелухой. «В некоторых местах концентрация боли настолько высока, - думала Яна, - что воздух кажется жалящим и злым, точно рой голодных пчел.»

Девочку положили в больницу насильно. Как Яна ни умоляла, как ни плакала... от ее слез отгораживались осторожным «все будет хорошо» и спокойно готовились совершить над ней еще большее надругательство, чем то, которому она подверглась...

Дождь не утихал до утра. За окном было темно и стыло… А в комнате, в мягкой тишине, слышалось убаюкивающее мурлыканье спящего кота… Ему тоже снились свои сны, - неспокойные, нервные кошачьи сны...

В эту ночь Анне приснился странный сон. Ей снилось, будто она идет по ночному городу, - по своему родному, любимому городу, знакомому ей с детства.

Почти всю жизнь она провела здесь и считала, что это самый красивый город на свете. И была, безусловно, права… Киев - красивый город.

И Анна...

« - Но… шведская спичка ведь! Мог ли я знать!
- Подавись своей спичкой! Уйди и не раздражай, а то я из тебя чёрт знает, что сделаю!

Чтобы и ноги твоей не было!
Дюковский вздохнул, взял шляпу и вышел.
- Пойду, запью! – решил он, выйдя за ворота, и побрёл печально в трактир».

А.П.Чехов, уголовный рассказ «Шведская спичка».

«Повернувшись к светилу спиной, Земля погрузилась в сон. Солнце перестало слепить глаза редким звёздам, и они взглянули на Землю. Их взору открылась Белая ночь Невы...

1.
«А кто их знает на самом деле? Далеко-далеко, это всё равно, что давным-давно, всё равно, что в сказке. Караваны длинные, иноземцы-визири едут чванливые, разодетые. Не из колючей шерсти накидки, не из дикого хлопка платки на головах. Может быть, дальше оазисов, дальше самой пустыни и правда все живут как визири, не выходя из садов. Может, у них и сады – не пятачок земли, не три пальмы, а такие, что ногами не обойдёшь? Журчит вода, прислуживают джинны и пери...

Да и Вех Самум их побери...

Летом 1919 года прокатился фронт по Южному Уралу и затих вдали. Возвращались домой уцелевшие под свинцовыми дождями мужики. Вернулся в Табыньшу Федька Агапов, ослабший, отощавший – кожа да кости, с горячим желанием вступить в Красную Армию. Но в тот же день, объевшись горячих и жирных щей с бараниной, почувствовал такую резь в животе, что едва добрался до кровати и объявил, мол, пришёл его последний час. От корчей, вызванных рвотой, у него выступил пот. Он попросил укрыть его потеплей и оставить...

Аромат цветов – в венках волос влюбленных, в венках могил; вкус новой жизни и дух увядания – разорванное сердце розы.

***
Ржавой луной припорошена ночь, собрано хищное олово звезд, агатовой сетью выловлен страх первобытной души, а помнишь, и мы когда-то боялись темных углов.

***
Янтарных колосьев жертва – медовый хлеб, как жертвенность плоти – любовь; сухое сено на корм скотине, как плоти жир на пир червям.

***
В тонах лесных дышал я полной жизнью, и эта жизнь была дана природой...

Снова началось всё с того, что он сам, так будет лучше, изъявил желание прийти снова туда где уже прожил когда-то долгую, трудную полную страданий, но всё же, счастливую жизнь, это был теперь второй его приход туда, снова в мир людей.

Они стояли в круге лицами друг к другу одетые все трое в какие то белые длинные до ног балахоны с широкими рукавами у запястий рук. Их руки лежали друг у друга на плечах за шеей каждого из них. Они все трое ощущали лёгкое вращение или же всё тихо вращалось...

03.11

Уррс унёс Отто с кувырком в зенит, к Гранд Падре, на безобманное поле.

Улетел Гром, взять паузу перед возвращением в Шаманию, продышаться от солёной горечи в жёлтых, целебных цветах Архи-Сада.

Пропала Аномалия-Лун в хитром, как клубок старых меток, как её улыбка, кувырке.

И Белый Дракон Суприори исчез, не проявлялся в покое.

А Суприори остался сидеть на белом камне, жгущем солью голые ладони. Ждал Грома, что ему жёлтые цветы. Айн остался рядом, Айн, не отвечающий на вопросы...