Его выводу

Прошло несколько дней, и мы опять неслись по улицам Москвы. Я чувствовала такой прилив любви и нежности, что мне хотелось об этом кричать и петь!

- Вовка, знаешь, я так тебя люблю!

- А себя-то ты любишь?

-Себя тоже люблю! – радостно заявляла я.

-Сейчас или вообще?

- Ну, что ты опять придираешься? Сейчас люблю! И вообще люблю!

- А вот не верю я тебе!

- Да что бы ты понимал-то в этом, кроме как изводить меня своими вопросами?

-А, вот видишь, не любишь ты себя, раз...

Наступил день моего семинара, который назывался «Исцеление глубинной нелюбви к себе».

Утром, в своей искренней заботе и доброте, за мной заехала Елена Майстренко, одна из участниц нашего курса, которая вскоре самостоятельно стала вести занятия в нашей школы.

- Аня, ты не волнуйся, всё будет хорошо! – подбадривала меня Лена, - нас будет несколько человек из нашего курса, так что почти все свои.

-Спасибо, Леночка, я вроде не волнуюсь, но все же что-то есть, от чего потрясывает руки.

Я...

За окном, где-то вдалеке прозвучали раскаты громы. Рая невольно посмотрела на небо. С востока быстро надвигались фиолетовые рваные тучи. Сумерки грозили вот-вот превратиться в кромешную тьму. Проснулись настырные комары и хаотично закружили возле своих жертв.

- Так, если ты хочешь сегодня устроить помолвку, надо как минимум… - Раиса резко ударила себя по щеке. – Вот ведь твари! Вверху пьют кровь нашу, эти разжужжались не на шутку…. Сейчас «Раптор» поставлю.

- Короче, я приглашу...

Желаю всем любви :)

-Думаю, что вам не стоит спешить с решением, - врач-психотерапевт, женщина лет тридцати со странной причёской, протянула Олегу чистый лист бумаги. – Давайте сделаем так: расчертите на две половины, и запишите с правой стороны то, что вам не нравится в вашей жене, а слева – то, что нравится.

Негатив и позитив. Постарайтесь вспомнить как можно больше - даже какие-нибудь мелочи, привычки, фразы.

- Всё понял, - Олег положил перед собой бумагу, уверенно провёл посредине...

– Я считаю, – начал Костя, – что без денег нашему сыскному бюро, простите за каламбур, просто грош цена.

– Почему? – удивились мы с Матильдой. – Мы вон без всяких денег целую банду раскрыли!

– Во-первых, нам, вернее вам, все-таки крупно повезло!

– При чем тут везение? – возмутился Митя. – А сколько было трудов, сколько мы там мерзли!

– Не так уж много, если разобраться! К тому же у девочек были уоки-токи, что тоже нельзя сбрасывать со счетов. Хорошо, Асин дедушка такой молодец, знал...

Вечером мама сказала:

– Аська, хочешь пойти с папой к нам в театр, на юбилей Филимонова?

– А сто’ит?

– Конечно! Будет очень здорово, куча поздравителей от разных театров, знаменитости, словом – настоящая светская тусовка!

– Папа точно пойдет?

– Еще бы! Я, между прочим, буду петь романсы! И, кстати, там будет Феликс! – не без иронии добавила мама.

– Какой Феликс? – Я сделала вид, что совершенно не понимаю, о ком идет речь.

– Неужели ты забыла? Странно, он ведь так тебе...

Ранним утром на Большой Никитской, в той ее части, где еще тенисты сады и не гулок шум трамвая, у оранжеватого домика, облупленного годами войны и революции, как плохой слоеный пирожок, остановился неизвестный молодой человек в серых гетрах.

Внимательно проштудировав надпись: "К сапожнику Суркову-один звонок, к гражданке Оболенской-два коротких звонка, к акушерке Сашкиной – два длинных звонка, к археологу Мамочкину-два звонка длинных и один короткий", он позвонил два раза длинно и один...

Часам к девяти вечера, когда Москва уже остывает от торопливого делового дня, когда по Ильинке, по Никольской, по Варварке, гомонившим еще часа два назад советским людом, с портфелями, в которых булки с колбасой, женины ботинки в починку и половинка портвейна на сон грядущий.

- редкого увидишь пешехода, да и тот, пожалуй, жулик; когда в черных чанах, вонявших целый день свинцовым асфальтом,-беспризорные, озираясь на "снегиря", прицеливаются устроиться на ночь; а по площади, упершейся в...

– Это совсем не смешно, – буркнула Лиззи в то время, как ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. – Я понимаю, что ты обижен и чувствуешь необходимость отыграться на ком-нибудь. Но это не дает тебе права клеветать на мою семью.

– На твоего брата, – снова уточнил Люк. – Я обвиняю только одного члена твоей семьи. По поводу честности остальных пока могу только догадываться.

Лиззи начала потихоньку терять самообладание.
– На каких основаниях ты обвиняешь Мэтью в мошенничестве?

– На тех...

Во второй половине сентября сезон на Серебряном Берегу закончился.

В Биаррице еще шумели ночные кабаки и прочие заведения, где развлекали себя отдыхавшие от кипучих дел богатые иностранцы, — американцы англичане, шведы, аргентинцы…

— разбухшие от войны и швырявшие деньгами без счета. В предутренний, неурочный час платили еще сотни франков за бутылку шампанского, просаживали в баккара миллионы за одну ночь и бросали боярышне-певице за грустно-лихую песню сотняжку франков «натшай». Еще...