Сквозняк

Ты одна. Бутылка вина, как пролог.
Остывший чай на столе.
Время тлеет – в час по чайной ложке.
Три основных цвета –
цвет крови, травы и летнего неба –
отливаются пламенем полночного пота
на горячих губах. Полог
свинцово-серой луны застилает прохладу глаз.
Чем дальше смотришь,
тем нежнее туман. Бессвязный
крик одинокого сердца
рассыпается жемчугом плача.
Туманность Орла, степенно
качается маками звёзд
на расстоянии
семи тысяч световых лет.
Последнюю каплю терпения
на...

Опять дожди, темно опять на улице,
подвялился на чёрном хлебе сыр,
и лужи всклянь, и пена образуется,
и кофе в чашке маленькой остыл.

Кусты сирени каплями унизаны,
свет брызнул, растекаясь над столом,
и окна под гардинными кулисами
зажмурились в приливе золотом.

Замолкло озорное чик чириканье,
открылась дверь, ладонь взвилась ко рту:
вбежал сквозняк шажками невеликими
и выбежал, стесняясь, в темноту

Слух пополняет библиотеку шумов, проплывая над
зимним городом, облаком налегке, местами слега простывшим;
и случайно выловленный из толпы взгляд,
случайный, как порыв ветра,
вдруг напоминает о музыке летних крыш;
и это мгновение – такая же загадка,
как сотворение мира,
когда что-то входит в тебя безвозвратно,
а после молится замёрзшими пальцами у камина
собственному воображению,
выкроенному по образу и подобию
мерцающий тени свечи у окна.

А поблизости – чёрный огонь занавесок...

Там где цветут сады, за ними на лугах
Нарву тебе цветы и принесу в руках.
Их положу на стол. А ты ещё поспи.
Открою я окно, поют там соловьи.

Ах это утро дня, пчелы жужжание,
И утренний сквозняк, и ожидание,
И чайник на плите, домашний круассан.
И вот иду к тебе с подносом к ложу сам.

Волшебный сладкий сон был прерван, что ж пора.
А тут цветка бутон, песнь соловьиная,
И завтрак прям в постель! В подарок поцелуй!
Весь мир расцвёл теперь от этих нежных струй.

За городом в тиши...

Апрельский полдень тает акварелью.
Сырое небо отдаёт похмельем
и берегом речным.
Сквозь сон огня ползёт туман весенний,
с ресниц свисая, как вода с ветвей;
и вдоль аллей – лавандовые тени
под ледяное солнце фонарей
бросают якорь вязкой паутиной;
и мне тепло,
и голос мой, как глина,
и тишина – надёжней всех дверей.
С петель срывается сквозняк
берёз бумажных,
и в небе влажном
гаснет пустота.
Дыханье камня, бледный ритм пейзажа,
и сонный взгляд,
прохладный, как река –
апрельский...

Гулу морской раковины
подражает сквозняк на кухне.
В прихожей – апрельская слякоть,
на сердце – мокрый песок и галька.
Ресницы бросают якорь
в гавани апельсиновых штор.
Ночь шевелится в глазах,
прорываясь нарывом заката.

Призрак лёгкого бриза
топчется с узелком у подъезда,
преодолевая порог слышимости,
целуя тёплые весенние раны
ветвей.
Приглушённый свет фонарей
сбивает настройки дневного взгляда.
Последняя сигарета
ждёт своего часа,
пока луна
над изгородью аллей...

Кружат стрижи, уходит вдаль проспект,
над сеткой проводов тоскуют крыши,
чуть слышно шепчет на ухо рассвет,
и тени разбегаются, как мыши.

Простудой лёгкой утро окрестив,
прохлада треплет облако за локон,
безжизненный, как сон, жилой массив
впивается в рассвет глазами окон.

Всё – дважды два; всё – на один покрой;
как и должно быть: солнце, небо, тучи.
Лишь сердца шум, и пыль души, порой,
упорно не желают благозвучья.

Кружат стрижи, уходит вдаль шоссе,
аэропорт пустует по...

Всё пройдёт, всё пройдёт — ВСЁ ПРОЙДЁТ!!!!
Слава Богу — живу я не вечно.
И меня Он к себе заберёт,
И ты в церкви, зажжёшь по мне свечи.

Жизнь лишь сон, жизнь лишь сон — ЖИЗНЬ ЛИШЬ СОН!!!
И мне снится лишь то, что мне больно.
Наяву я сдержать смог бы стон,
И не вырвался он бы невольно.

Я проснусь, я проснусь — Я ПРОСНУСЬ!!!
В мире, где нет сердитых людей.
Где не ведомы злость, зависть, грусть,
И никто не ругает детей.

Я сумею, смогу я — СМОГУ!!!
В Никуда этот бег прекратить.
И...

Вечер.
Превозмогают тень фонари.
Превращаются в зал ожидания окна.
Ты открываешь дверь, закат запирает день.
Ветер поёт вдалеке –
сквозняк попадает в ноты.
Вечер очень к лицу тебе.

Простые истины –
кофе, постель, сигареты, свеча –
как обрывки сельских пейзажей
с их тоскливой искренностью.
Прикосновения – они всегда немного горчат –
это лучшие стихи,
которые никогда не будут написаны.

У вселенной нет центра,
так почему бы ему не быть
сегодня твоим сердцем –
навеяло...

В последнй строчке многоточие,
Неведом будущего ход.
Быть иль не быть тому, что хочется,
Не знаю — что произойдёт?

Творца мне Замысел неведом,
Я в мыслях обо всём завяз.
Приму всё что дано мне Небом,
Упав — встаю я каждый раз.

А в сердце холодом сквозняк,
Открыты настежь окна в душу.
Искал в приметах судьбы знак,
И был обманут — зря их слушал.

Гвоздём проткнул в пути сапог,
Не зная, смело ступил в лужу.
И посреди чужих дорог,
Внезапно, сильно занедужил.

Закрытыт был...