Шекспира

Воскресни, о любовь! Да, я не знал тогда,
Что лезвие твое острее чувства жажды.
Пускай сегодня жажда та утолена,
Но лишь за тем, чтобы проснуться завтра...

Так и любовь. Хотя твои глаза
Сегодня чувства полные мерцают,
На завтра горе пламени костра,
Костра любви нежданно обжигает.

Пусть не забудем мы об этом в час разлуки,
Когда меж нами океан и только с берегов
Мы сможем, мысленно протягивая руки,
Спасти и сохранить нашу любовь.

Пускай разлуками нас охладит зима,
Ведь после...

Любовь связала нас неразделимо,
Но осуждают люди нашу связь,
И ты проходишь незнакомцем мимо,
Вослед за нами вьется сплетен вязь.

Пусть чувства наши как вино в бокале
Слились единой каплей навсегда,
Но осужденье нам несет печали,
Вино горчит отравою стыда.

Я чувств своих к тебе не обнаружу,
Прошу тебя, любовь скрывай от всех,
Я злые языки обезоружу,
Пред Богом отмолю наш общий грех.

На нашей репутации - пятно,
Оно одно нам на двоих дано!

Когда в осаду многих долгих лет
Возьмут твое высокое чело,
И медь волос седой покроет цвет,
А платье юности уже малО.

Как тень морщины лягут на лицо,
В глазах твоих запавших блеска нет,
Теперь,ты - высохшее деревцо,
А раньше, украшал весь Высший Свет.

Коль искру красоты смог передать,
Как семя поколенью сыновей,
То кровь твоя согреется опять
Теплом, похожих на тебя детей.

Ты - молод в них, хотя уже ты стар,
Здесь красоты твоей великий дар!


© Copyright: Наталья АНВИП,

Ты - мой и Господин и Госпожа,
Ты - женщина лицом, мужчина телом,
Но женской хитрости нет витража,
Обманной нет игры, надежен делом.

Глаза твои озолотят предмет,
Природа женщиной тебя лепила,
Сама, влюбившись в созданный портрет,
Добавила тебе, что мне не мило...

А женщинам в усладу лишь дано!
Меня на век лишить тебя хотела,
Но мне любовь принадлежит давно,
А им твое пусть достается тело!

Твоя любовь принадлежит лишь мне,
Для женщин ты - кумир на простыне

Не верю зеркалу, что стал я - стар,
Пока ты - юн, я - сверстник вечный твой,
Когда ж ты от морщин возьмешь нектар,
То значит, смерть уже идет за мной.

Вся красота твоя - моя любовь,
Она оденет в праздничный наряд,
Согреет остывающую кровь,
И ярким, нежным сделает твой взгляд.

Так, как могу я старше быть тебя?
Ведь сердце твое взял я навсегда
И для того я взял его,скорбя,
Чтоб не вернуть уж больше никогда!

Когда глаза настанет час сомкнуть,
Я сердце не смогу тебе вернуть...

Я, будто бы плохой актер на сцене,
Забывший роль от страха своего,
Иль разъяренный тигр на арене,
Утративший враз трюка мастерство.

Забыв слова любовных ритуалов,
Боюсь дать волю чувствам при тебе,
Как будто, заковали страсть в кандалы,
Чтоб ей сдержать могущество в себе.

Но рукопись моя красноречива,
Моя любовь здесь о себе кричит,
И молит о взаимности ретиво,
Язык присох же к небу и молчит!

Есть в мире молчаливая любовь:
Она глазами скажет лучше слов!

Есть в каждом теле похоти нарыв,
Тебя доводит он до иступленья,
Достичь чтоб цели, рвешься на прорыв,
Но ждет потом лишь горькое похмелье.

Кровава похоть и полна вины,
Твой дух в пустыне ищет наслажденья,
Узнаешь здесь все тяготы войны:
Триумф победы, горечь пораженья.

Приманка - похоть для души твоей,
Ее сглотнув, весь мир возненавидишь,
И ходишь ты по лезвию страстей,
Блаженство - сон,
Скорбь наяву увидишь...

Кто вторгся в ту пустыню, сам не рад,
Ведет мужчину похоть только...

Бери мои любви, возьми их все...
Что даст тебе любовь чужая?
Целуй мою любовницу во сне,
К груди красивой, прижимая.

То малое, что было у меня,
Присвоил ты, своим считая.
Здесь своенравья злая западня,
Но, подлинной любви не зная,

Последнее похитил у меня,
Любовь любое зло прощает,
Но обманул ты прежде сам себя,
Теперь обида нас венчает.

Врагами мы не станем, милый вор,
Измена ваша мне - не приговор!

Он жил, творил, любил
И обожал Шекспира.
Не хуже звонких лир
Его звенела лира.

Обласканный судьбой,
Чувствительный и нежный,
Он власти над собой
Не признавал невежды.

Как мог, он славил край,
Судил иуд продажных
И с женщиною в рай
Стучался не однажды.

04.05.2017

Оригинал.

From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:

But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light'st flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.

Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy...