Обнажённая красота ню

Пепельный снег
Оседает туманной
Гаванью.
Олово
Вечера,
Охра
Разбитого солнца,
Индиговый

Срез
Оста –

Мы
Несём
Откровение
Исповедального поцелуя.

Тают сны, словно
Илистый воздух.
Шёпот
Иллюзиона
Ночных тополей –
А капелла.

Мы
Открыты
Естествознанию
Голых рук,
Обнажённых

Слов.
Единственное
Расстояние
До
Центра вселенной –
Амплитуда сердца.

Один воображенья день
(поэма)

1.
Это игра. Игра из моих слов.
Ведь я поэт и мне разрешено.
Воображению - предела нет.
Мои слова, словно из снов.
Они пьянят словно вино,
Но сон - развеется в рассвет.
Я в рифме отдался мечте,
Пусть для кого-то это бред.
Мечта без действия - глупа.
Бывает, плачет, как дитя,
И нужно её чем-то успокоить
Ведь так бывает, сердце ноет.

Я показал, как я б любил,
Если б реальною была ОНА.
О, да! Это всего мои слова,
Придуманного, мною, дня.
Ласкают...

Бессонница…
Прогнать бы её прочь!
Так, нет же! Мы… целуемся.
Она ко мне приходит то женой,
то обнажённой девой-сводницей.

Уже украдкой, близится рассвет,
Собаки лают за околицей.
И вот он миг!
- Дитя моё, привет!
Сын-стих мой, иль песня-дочь.
- Ты рождено моей женой,
Твоею мамою - Бессонницей.

© Copyright: Виталий Тугай, 2013
Свидетельство о публикации №113070700728

По листьям ветер, по земле, босой,
Сквозь жёлтый лес осеннего тумана
Танцует блюз стремительно-живой,
В нём слышен вальс берёзовых сопрано.

В сафьяновых сапожках в бубенцах
Стучится каблучками на забаву
Весёлый ритм, и вьётся по садам
Щебечуще-малиновое танго.

Ах, этот блюз ворвавшихся степей
Из маковых долин свободной вести,
Снимая паутины всех мастей
С окон надежды сказочных предместий.

И дунув на сорвавшийся листок,
Прощанья взглядом говорит - спасибо!
За те мечты, что...

Сквозь седые глаза старика
опускается влажная ночь,
как горячий прилив
последних слёз;
в раковинах его морщин
плещется
солёное море чужих голосов,
далёких, как юные руки матери,
раскачивающие люльку с младенцем;
в чертополох его бороды
вплетены георгины
двадцати пяти тысяч восходов солнца.

Он стоит на ветру, чтобы смыть запах смерти
с медно-бледной сорочки кожи;
с хриплой гармошки прокуренных губ
он кладёт пожелтевшие листья дыханья
в конверт без обратного адреса,
и...

Свет моих непроглядных ночей
Ослепителен солнцем весенним,
Миллионами звёздных теней
Обозначен терновый венец.
Обнимает за плечи разлука
Заменяя тебя проведеньем,
В театральности действия мука
Открывает волшебный ларец.

И оттуда не куклы, не бусы -
А оттуда в мгновениях неба
Плащ, скрывающий солнце безвкусно,
Грима капли дождя за окном.
Не к лицу эта роль мне, но, Боже,
Полон зал ожиданием чуда,
И беспечно, легко, непреложно
Танец молний взорвёт окоём.

И окрасятся волосы в...

Фриз горизонта прорастает
глазурью льда;
курган восхода
бросает тень на знак дорожный
луны; и дюны первоснега
играют жемчугом зеркальным,
пока заплывшим воском глаз
ночь продлеваешь, сколько можешь;
и неба голубой топаз
кристаллизует облака,
прозрачным соком заливая
барочную лепнину крыш
в остроконечниках сосулек;
и время тянешь мизансценой
с подмостков смерти, как со дна
морских кремнистых отложений;
струится солью снег, храня
осенних слёз огонь и пемзу;
прохладный свет...

Хронически зима больна дождём,
Пространство в андараке грязно-сером.
И лишь противоречий снежный ком
Уже страшит и циников размером...

Заход - подход - доход - отход - в расход, -
Куда ни глянь - во всём одна система.
Куда ни кинься - ждёт чудес народ,
А чудеса по вере. Вот дилемма!

От представлений тягостно душе:
Игра в успешность, позы, эпатажи...
Тут "фаберже" штампуют в гараже,
А там - талантам доля дулю кажет.
От обнажённых тел в глазах рябит.
Без пошлости и не найдёшь...

Прогулочный ялик, а в нём я и ты, -
Воды моционное счастье!
И как же прекрасны в том плеске мечты
Твои обнажённые части!

Прогулочный ялик скользит по волнам,
Вокруг безмятежность покоя.
И так хорошо в этой нежности нам
Испытывать чувство прибоя.

От трепета заколыхался камыш,
Кувшинки в листах задрожали,
Увидев как под напряжением мышц
На вёслах мы рядом пристали.

Среди местной флоры ты как божество, -
Русалка, наяда, ундина.
Тебя я люблю за твоё естество,
Которое неповторимо...

Деревьев обнажённых канделябры.
Сон фонарей плывёт в перспективу,
словно огни Святого Эльма.
Амальгама
тоски речной рихтует грязь и глину.
Арктическая радуга проспектов.
Мостов и мостовых гудящий улей.
Забьётся сердце, причастившись ветра,
как Шумана квинтет под толщей шума.

И вот – душа весны – протяжный выдох
и право на глубокое сиротство,
где музыка всегда находит выход,
качаясь вслед трамвайным отголоскам;
где чей-то шёпот, выпав из контекста,
скользнул по проводам на...