Не знает никто

Жизнь – извечный печальнейший тормоз,
Хочешь так, а никак, никуда…
И стоишь, а рвануть бы, как можешь,
И молчишь – а сказать бы в глаза…
Не стыкуется, связаны руки,
Вязнут ноги в сплошной суете,
Столько мысли – тебе не до скуки,
Лбом и в стенку и в двери… - нигде.
Нету денег, нет нужных событий,
Не черед… и не та… и не тот…
Но, а мозг накален от наитий
И на части беспомощность рвет.
Да не может в смиренье, без шума,
Да не может сидеть или вспять,
Жизнь влечет и не хочется думать...

1
Меж тем, пусть робкими шагами,
неспешной поступью поры,
снега, встречая нас цветами,
нисходят во лугов ковры -
ручьями, шумно что стекают,
а воробьёв — скворцы гоняют,
ведя бои — на разогрев,
и небо — синевой прозрев,
тепло приносит, постепенно,
чрез солнечных лучей просвет,
а к ним — в окне — рассады цвет -
к земле стремится, неизменно,
собою — жизнь заворожить,
и тем — природу оживить...
2
Весна — в иное настроение -
собой влечёт — от зимних снов
и души манит в чувств...

Вот, ты, стоишь и ждешь, сидишь и ждешь…
Лежишь и ждешь… - и это без сомнения,
Ты – мысли ждешь, поверь, от Бога ждешь,
Не ведая: мысль – Божее творение.
Откуда? – От Него, тебе, твоя…
Лишь только та, что примешь и взлелеешь,
Та мысль, к которой ты готов, пора –
Бог знает все: что можешь и что смеешь.
Бог знает все, на что уже готов,
С чем ты смирился, что пора осмыслить,
Бог мысль дает понятную, из слов,
Бог мысль дает, чтоб мыслью путь расширить.
И мысль чужую может повторять...

И будет так, что все пройдет:
Обиды, встречи, расставанья…
Судьба другое ниспошлет
И новым поразит сознанье.
Тех перемен, увы, не счесть,
Мир движется по ним упрямо,
Идет, как по ступеням, вверх,
Окольными путями – прямо.
Все, что ни есть, - необходимость,
Все, что ни есть, - все План Отца,
Все, что ни есть, - от Бога Милость,
Все, посекундно и всегда.
Любая цель – преодоленье,
Любая цель – лишь вверх подьем,
Любая цель дает сомненья,
Любая цель – страданий стон…
Любая жизнь...

Е от болело, совсем не отпело
Наталья Сулименко
НЕ от болело, совсем не отпело,
Сердце, разбитое в ласке хмелело.
Было ль, иль не было, кто его знает,
Только душа в облаках все витает.
Только надеется, вдруг все изменится,
Лаской согреется, мир переменится.

Глупое сердце, наверное, верило,
В радости, сладости счастье все мерило.
Было ль, иль не было, кто его знает,
Больше душа в облаках не летает
Больше она не мечтает, не грезит,
В счастье свое уже просто не верит.

Годы...

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

Скажи Господь… за что мне эти испытания...
И сколько в этой жизни... мне ещё терять.
Я за ЛЮБОВЬ свою... согласна на Заклание...
Я за ЛЮБОВЬ свою... согласна жизнь отдать!!!

Кто знает... почему всё так... а не иначе...
И почему встречаются друг с другом люди.
И почему... им эту встречу Бог назначил...
И жить... они не могут друг без друга.

Кто знает... почему... на небе звёзды...
Для нас сияют... из своей небесной дали.
И почему мы верим в сны и грёзы...
И почему... когда-то...

У шамана три руки
И крыло из-за плеча
От дыхания его
Разгорается свеча

И порою сам себя -
Сам себя не узнаёт,
А распахнута душа
Надрывается, поёт...
Надрывается, поёт...
Надрывается, поёт.

У шамана три руки.
Мир вокруг как тёмный зал.
На ладонях золотых
Нарисованы глаза.

Видит розовый рассвет
Прежде солнца самого,
А казалось, будто спит
И не знает ничего...
Что не знает ничего...
И не знает ничего.

У шамана три руки.
Сад в рубиновых лучах.
От дыхания его...

Любовь не знает рвов, не знает далей.
Не ведает она границ и дна.
Сплетает в косы радость и печали,
Но только если истинна она.

Любовь не знает рабства и тщеславья.
Корысть неведома, и ревность ей чужда.
Всегда в глазах её улыбка пониманья
Но только если истинна она.

Журчит тихонько, освежает сердце.
И греет будто солнце иногда.
В мир волшебства распахивает дверцы
Но только если истинна она.

Рвет листву с досады вольный ветер:
знает, что придется на рассвете
улететь туда, в лесные чащи,
вслед за темной ночкой, уходящей;
знает, что пора ему прощаться
с кружевом ночных иллюминаций,
с городским навязчивым уютом,
с суетою улиц многолюдных;
знает и досадует на это,
и часы считает до рассвета,
и с досады рвет листву с деревьев.
Надоели вечные кочевья!