Возможности

Сказки и притчи совершенно отличны от голых теорий и умозрительных концепций. Они более живы, более показательны. В них немного слов, но они чрезвычайно выразительны. Неудивительно, что все великие Мастера использовали байки, сравнения, иносказания, анекдоты.

А причина состоит в том, что если вы рассказываете о чем-то напрямую, то это убивает сокровенное. Прямое выражение слишком грубо, примитивно, уродливо. Сравнение же обрисовывает явление очень косвенным путем. Оно делает вещи более...

Жила-была страна такая – Нефтекопляндия. Жили в ней две рассы – «Копы» и «Остальные». К Копам относились несколько подвидов этой рассы , но основными были, конечно, Нефтекопы, Газокопы и Металлокопы. Переход из рассы Остальных в рассу Копов был строго-настрого запрещен.

Ни Копы, ни Остальные ничего не умели делать. Но Копам их правительство (правительство Нефтекопляндии) по причине, о которой ни оно, ни сами Копы старались не упоминать, позволило брать (копать) все, что лежит на земле. И под...

Эти слова были сказаны много тысяч лет назад и относились к строительству великого города Вавилона. Вавилон находился на когда-то плодородных равнинах Сеннаара в Месопотамии. Это был огромный город, в котором люди строили необычную башню, предназначенную для религиозных целей. Но Вавилон и его башня бросали дерзкий вызов Богу. Согласно Библии религиозным амбициям вавилонян пришел конец, когда Бог вмешался и смешал язык

строителей. Бог «рассеял их … оттуда по всей земле».

21 век. Люди...

Скоро будет месяц с тех пор, как я живу на крыше. Нет, я не Карлсон, я обычная сосулька. С каждым днем я становлюсь все больше и больше. Мне совсем не одиноко, вокруг меня много других сосулек, которые, как и я ждут того момента, когда мы сможем освободиться от крыши и отправиться в полет. Не для кого не секрет, что это будет просто свободное падение, но мы не любим об этом говорить, ведь это и есть смысл нашей жизни. Ничего нельзя изменить. В конце нашей жизни, который наступит в любом случае...

— О, черт. Опять этот долбаный рояль с самого утра, — бурчит Алла, с максимально недовольным видом поднимаясь с кровати. — Тошнит уже от этого Бетховена.

Лениво она стучит в стену, заранее зная, что это не произведет ровным счетом никакого эффекта. Никогда не производило.

На кухне царит привычный беспорядок. Настолько привычный, что на него уже никто не обращает внимания, даже редкие гости, заходящие в эту квартиру. Алла жарит привычную яичницу. Жарит небрежно, но это не оттого, что такая...

Ранней осенью дышится легко.
Особенно в начале октября.
Дышать можно совершенно свободно,
не задерживая дыхания,
не боясь задохнуться от ужасной вони улиц,
метро, вони людей, вони животных.
Лето ушло.
Убежало, не оглядываясь из этого города,
и, наверное, уже не вернется сюда никогда, так ему все надоело.

Правда иногда мне кажется, что не в лете дело
и не в осени и вообще ни во времени года,
ни в двигающихся стрелках часов
падающих листьев
прихода и ухода солнца луны и...

Сны и фантазии Павла Ина

Сегодня нечего есть. Утром я посмотрел в пустой холодильник и опять лег в кровать. По телу пробежала легкая дрожь и я, получше закутавшись в одеяло, снова заснул. Когда проснулся было уже темно. На спине я почувствовал приятное почесывание. Я посмотрел на спину и обнаружил, что пророс одуванчиками. Одуванчики срезал и сделал из них салат. Поев, лег спать. Спасибо тебе, господи, за хлеб насущный.

Проснулся, а над потолком летают двое пожилых мужчин и просят поесть...

Любовь и 40-летие.

Это… совершенно безотносительно ко времени, оно … придумывается своим внутренним временем, своим колоколом, набатом, своей внутренней тикающей стрелкой, беспрестанно передвигающейся по циферблату, воображающей себя свободно

парящей птицей с одним крылом и беззаботно двигающейся вокруг

одной точки, точки, к которой эта стрелка пригвождена навеки, но трагичности стрелка не чувствует, как и человек, для которого любовь является точкой отсчета. Точка как отметка...

Это было прошлым летом. Утром я вышел из типографии на проспекте Ленина, что находилась рядом с тогдашним краеведческим музеем. Было около 10 часов. Я шел погруженный в свои мысли по тротуару в сторону площади. Когда я поравнялся с входом в краеведческий музей, вдруг услышал необычный звук, как будто сверху сбросили какой-то объемный предмет и краем глаза заметил это падение. Когда я обернулся, то в буквальном смысле обомлел. Рядом со мной, в метре - полтора и чуть сзади, лежала небольшая...

Морозно в степи. В перелесках будто деревья греют, а на юру – совсем пропасть. Возницы наглухо укутаны в бараньи лохматые тулупы. Седоки на пяти санях жмутся друг к дружке, зарываются в сено, прикрываясь сверху дерюжками. На последних – четверо.

- Лопатин, озяб? – ткнулся к нему в самое лицо закоченевший Бондарев.

- Замёрз… аж до самых кишок! – прохрипел уныло Лопатин. – Приедем-то скоро али нет?

- Кто его знает, спросить надо приятеля-то. Эй, друг, - ткнул он в рыжую овчинную тушу...