Свой остров

Я пела песню...Утомленная,грустная,ждала «Привета».Он пришел,но сказал вскоре нежданное «Пока».Зачем? «Не больно,не больно,не больно падать вниз»....А что внизу?Там ли пропасть?Или,может быть,эта самая пропасть наверху?Когда мы счастливы,мы зависимы от каждой минуты.Что будет завтра,что будет сегодня?Не знаем,и убегаем от всего,не смотря никуда.Мы видим все сквозь розовые очки,доселе неведомые нам.Мы хотим смотреть через них всегда,но наступает день,когда все рушится.Этот момент приходит,его...

ПРЕДИСЛОВИЕ.
Кролы – это маленькие, забавные существа, и, совсем, даже, не кролики. Почти человечки. А может и, совсем, не человечки. Решайте сами.

Но, главное, дружные они! Слов никаких не подобрать – вот какие дружные. Впрочем, какими и должны быть все порядочные кролы.

Плюхи – это тоже маленькие человечки, совершенно особенные, ни на кого непохожие. Только на плюхов.

Сами по себе были они разные: толстенькие, пухленькие, тонкие, румяные и не очень. Зато все на коротеньких ножках...

ЖУР, КИПЯТОК и МАША.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
БЕСПОКОЙНЫЙ БУЗЯ.
Однажды вечером коты лежали на крыше дома.
Они натрескались у Маши сочных сарделек и закусили румяным рыбным пирогом. Их животы сыто урчали, и коты были довольны.

Они болтали о том, о сём и изредка лениво зевали.
- Сколько звёздочек на небе, - сказал Кипяток, задирая голову.

Он тыкал лапкой, считая звёзды. Но их было так много, что он сбился со счёта.

- Говорят, там медведи есть.
- Есть, - уверенно ответил Жур. – И медведи, и...

ГЛАВА ПЯТАЯ.
ОПЯТЬ ПЛЮХИ.
Плюхи наступали.
Только девчушка Нюша смущенно стояла в сторонке и покачивала котелком. Ей совсем не хотелось, чтобы хватали отважного, симпатичного Пупса.

Но Пупс и сам не хотел этого.
- Ну, Бородатый, удумай чего, - выпалил он, - иначе нам крышечки.

Он сжал кулачки, готовясь двинуть Бобби под левый глаз.

Но Бородач тоже не хотел сдаваться. Он смешно хрюкнул. Тотчас дверцы сарая-конюшни разлетелись в сторону, и наружу бочком выскочил упитанный кругляш...

Казалось, туннель бесконечен, только где-то там, вдалеке, виднелся шарик света. Она, словно перышко, легкая и невесомая, парила по нему, медленно приближаясь к разгадке, к тайне, о которой знали только те, кто был здесь до нее. Она ощущала настоящее блаженство, ощущение легкости и счастья. Ее цель была перед глазами, и она стремилась к ней всей своей сущностью. Сказочный, нереально притягательный свет в конце обволакивающего темного туннеля. «Где-то там рай», - подумала она, и попыталась лететь...

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Август. Полдень. Старшина милиции Сергей Сидоров стоит на разделительной полосе дороги, широко расставив ноги. Перекресток, находящийся во временном владении старшины, расположен практически в центре города. Один угол занят гостиницей «Воронеж» в красивом послевоенном здании с башней, шпилем и часами с боем. Напротив громада областного оперного театра. В третьем углу перекрестка гостиница «Брно», в четвертом НИИ Связи. В ста метрах начинается центральная площадь города с серым...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
СОКРОВИЩА
И ВОЗДУШНЫЙ ШАР.
Пить чай, конечно же, хорошо и приятно. Но сокровища могли и пропасть, исчезнуть, улетучиться. А для того, чтобы этого не случилось, следовало немедленно эти сокровища откопать. Вот-вот – немедленно и срочно.

Желающих откопать сокровища становилось всё больше и больше. Кролы, плюхи, Бородач с кабанчиком и ещё настырный паук-паучок в железной каске. Вот какое количество.

Плюх Борька бил себя кулачком в грудь и кричал, что «он, и только он...

Тёплый весенний денёк... Ты пришёл и сказал... Сказал: "Прости... полюбил... было хорошо вместе... прощай...". И ты ушёл... Просто развернулся... Но не так просто будет забыть мои слёзы... Я плакала... Плакала так, как никогда не плакала... Что мне теперь любовь? Что это теперь такое? Моя подруга - боль... Тупая и нестерпимо сильная... Мои мечты разрушены... А на их руинах весело танцует пустота... И смеётся... Именно сейчас понимаешь ощущение "конченной жизни"... Нет ни будущего, ни настаящего...

Бессонница. Бессоонниицаа-а-а. Бесконечность в пустоте. Кажется, что время замирает и, липкой пленкой обволакивает все тело. Пленка жаркая и влажная, как не странно – знобит. Трясет, как в лихорадке. Мысли скачут, бредовые мысли, фиоле-тово-коричневые. Буратино пьёт горячий воск зеленоватого цвета и ржет, словно конь, булькая в стакан. Звуки плывут, неравномерные, хаотично переплетающиеся, то утихают, то рвут перепонки. Собака где-то вдали скулит с жалким и злым подвы-ванием. Так выл когда-то...

–Эй, Хома, Хома! Хомя-як! – громко звал Женька маленького рыжего зверька, просовывая сквозь прутики клетки оранжевую пластинку моркови.

Но Хома подходить боялся. Он тихо сидел в своем ярком картонном домике, высунув в прорезь розовый быстро подрагивающий носик с длинными черными усиками.

–Эй, хомячище! – потряс клетку Женька, и розовый носик мгновенно исчез в глубине домика.

–Фу, какой глупый! – разозлился мальчик, бросив морковку на дно клетки.

–Неинтересно с ним, – разочарованно...