Страдание

Во второй половине сентября сезон на Серебряном Берегу закончился.

В Биаррице еще шумели ночные кабаки и прочие заведения, где развлекали себя отдыхавшие от кипучих дел богатые иностранцы, — американцы англичане, шведы, аргентинцы…

— разбухшие от войны и швырявшие деньгами без счета. В предутренний, неурочный час платили еще сотни франков за бутылку шампанского, просаживали в баккара миллионы за одну ночь и бросали боярышне-певице за грустно-лихую песню сотняжку франков «натшай». Еще...

Воспоминания отрезвили Кори, и она перестала отвечать на поцелуи Ника.

– Что случилось? – тихо спросил тот, но в голосе его не было ни раздражения, ни недовольства.

– Я… Я не делаю этого на первом свидании, – пробормотала она.

Да и первым свиданием их встречу не назовешь! Что лишь осложняет ситуацию.

– Не понял… Ты что, не целуешься?
Кори нервно сглотнула.
– Не так, как это происходит у нас.
– В смысле?
– На заднем сиденье машины. – Она кашлянула. – Прощальный поцелуй на...

Этой ночью, в астральном полете…
Я увидел Джузеппе Бальзамо, в миру известного, как великий граф Калиостро, магистр всех мыслимых и немыслимых лож и орденов.

Я увидел его осужденным и заточенным в свинцовой темнице дворца дожей Венеции.

В полумраке Калиостро все равно оставался элегантным и уверенным. Перед Джузеппе стоял святой отец, лучший из исповедников святой инквизиции. У инквизитора была трудная задача – убедить Джузеппе покаяться перед судом Божьим и людским. Церкви было очень...

Вагон раскачивался от возрастающей скорости, тьму тоннеля разрезал свет окон мелькая по каменным стенам и обнажая проложенные провода человеческому взгляду. Маленькие телевизоры крутили поток информации для пассажиров. Но не проявляющие интерес люди были погружены в себя, читая книги, слушая музыку, рассговаривая друг с другом и не обращая внимания на их окружение. Как же я люблю метро, отдельный подземный мир где все могут отдохнуть от летней жары потоками холодного воздуха хаотично разбрасывая...

По всему периметру океанского побережья и глубоко вглубь прибрежной территории некоего государства раскинулся огромный научно-исследовательский комплекс. Здесь было все необходимое для проведения длительных и масштабных научных исследований: жилые помещения, клубы развлечений, столовые и лаборатории для научных сотрудников, стоянка для глубоководных батискафов и катеров.

На территории комплекса был оборудован красивый и уютный дайвинг-центр, телескоп для наблюдения за звездами, антенны...

Моросил мелкий , противный дождь. Медленно и неуклонно, превращая глинянный скоростной автобан местных колхозников, в непроходимую трассу Северо Боливийских старожилов. Преодолевая все трудности и катоклизмы, временно жизненных неудач, резко свалившихся на его и без того груженые плечи. По обочине, состоящей из сумбурного месива, плавно скользя походкой финских лыжников, настойчиво продвигался вперед, человек в железных доспехах.

«Жизнь прекрасна, пока ее ничто и никто не омрачает», эту...

Кузнечное дело жаркое, жадное, страстное. Кузнец творец , кузнец отец, наверное поэтому кузнецов часто называли колдунами.Без страсти душевной лучше и не подходи. Обожжешься потом – замерзнешь, от боли обидишься. А обиженным тяжело жить – темно.

Кузнец ковал бойко, звонко, ловко. Любо дорого смотреть. Кузнечный перезвон привлекал к нему в кузню молодежь. А он и не прогонял. Там всегда было весело. Молодые люди приходили не только погреться, пообтереться, но, главное, поговорить, посмотреть...

Как же я ошибался тогда, когда думал, что я не пристрастюсь к наркотикам. Мне, тогда и одного раза хватило, тем более, что братья Псевдики не пожалели для меня дозы, от которой теперь сильно болела голова, ломили кости и от судорог съёживались мышцы.

Вован, увидев мои страдания, уговорил меня, съездить с ним на Ковалевское кладбище и почтить память его друга Валерия. Но, перед поездкой, он зашёл в аптеку, где поговорив с сотрудницей, получил лекарства и дал их мне.

Пока мы сидели в вагоне...

Как ни старались люди, собравшись в одно небольшое место несколько сот тысяч, изуродовать ту землю, на которой они жались, как ни забивали камнями землю, чтоб ничего не росло на ней, как ни счищали всякую пробивающуюся травку, как ни дымили каменным углем и нефтью, как ни обрезывали деревья и ни выгоняли всех животных и птиц, – весна была весною даже и в городе.

Лев Толстой. “Воскресение”.
Не буди воспоминаний. Не волнуй меня.

Мне отраден мрак полночный. Страшен светоч дня.
Константин...

Светлых, святых и благочестивых в мире много, а Будд (пробуддившихся) мало. Очень мало.

Будда сидел под тенистым деревом и улыбался сам себе. Он понял, что и раньше всегда был просветлённым, только не осознавал себя Буддой. Впрочем, как и все люди. Он был доволен собой и всем окружающим божественным миром. Очень. Будда улыбался и пах.

А люди его, то смешили, то раздражали. Спали.
Поэтому эти ранние благословенные часы рассвета он отвел для медитации. Специального полного молчания...