ГЛАВА 8. ВНУТРЕННЕЕ И ВНЕШНЕЕ
Пустыня не проявляла никаких признаков жизни. Лана и Сергей сидели в полной тишине, неосознанно смотря друг другу в глаза.
– Это что такое? – не то огорчилась, не то обрадовалась Лана. – Как-то мы без промежуточных точек фиксации сразу в пустыню. Может, даётся шанс смыться с экзамена?
– А ты сама-то как думаешь? То-то и оно, расценил её молчание Сергей. – В пустыне сдуться куда легче, чем смыться.
– Хочешь сказать, что нас ещё и на безответственность проверяют, как на вшивость... животную. Ой, о чём это я?
– Понимание царственной иерархии мешает жить по-старому? – рассмеялся Сергей. – Да, да и «птичка моя», а тем более «котёнок», да и «прискакал» и «прилетел», и хвост тянется и пушистость всякая и всё прочее и прочее – это тайный способ фиксации, подступно внедрённый в неокрепшие мозги человека, дабы притормозить его развитие. Со спирали да на круги своя...
– Неужели всё так серьёзно? Думаешь, призовут снова? А о чём теперь придётся поведать, чтобы ещё на шаг приблизиться к цели? – Лана не успела договорить, вокруг всё померкло, стало непроглядным. Ни месяца, ни звёздочки, может, и неба-то нет...
...Красота внутренняя непременно отразится и вовне, а вот красота во внешнем выражении должна быть функционально осознаваема – пластика это, сила или подвижность и скорость. Что вызвало ощущение красоты? Образ влияет на подобие или подобие на образ вот в чём вопрос.
Мать посмотрела в сторону привлечённых, и пояснила:
– Пытаюсь представить, как будут себя чувствовать при прозрении мои подопечные. Наверно это тягостно. Вы свой подобный опыт помните? Попробуйте подобрать адаптивный вариант, а то мне придётся пропустить вас через линзу, чтобы вы как это называется, изнутри всё отстроили. Как вам такой вариант?
– Вариант проверенный, но медленно развёртываемый, к тому же распадающийся на подварианты, тормозящие и размазывающие и без того отдалённую перспективу целостности. – Ответил Сергей. – Форма как раз и есть самый универсальный адаптивный инструмент.
– Ладно, продолжайте...
Снова цветок-гора и линза-озеро. Мгновение и резкость вновь восстановлена. Там с той стороны двое – точная копия тех, что здесь.
– Мать была чем-то недовольна? – Поинтересовалась Лана.
– Её вообще не было, это так, просто одна её мысль, но предубеждённость вышибла на раз. Я право и не знаю, о чём теперь говорить.
Лана повеселела.
– Так ты же говорил, что для этого есть я. Главное вопрос правильно задать. По-моему им и так хорошо. Они слышат музыку сфер, и они лучшие. Чего ещё желать? Это мы здесь сидим как в клетке.
– В ядре клетки... клетки жизни... жизни чужеродной... по мозгам моим будто растекается яд. Ты не помнишь, о чём мы говорили?
– Бесподобно, я бы даже сказала безобразно с твоей стороны и безответственно, – глаза Ланы в один момент потускнели, она ушла в себя и откуда-то изнутри неспешно произнесла:
– Всего лишь капелька одна субстанции неведомой из линзы той... упавшая в пустыню мерности земной, застыла в ней вкраплённостью иною с одной лишь целью: в себя всё поглощать, дабы насытить мир родимых тварей искомой эманацией среды.
Затем стечением простым нехитрых обстоятельств, а проще искривлением пространств десятка рефлексирующих сфер, туда направленные Логи Гео орудие земных защитных форм, простым движением разбрасывая камни, включили красный светофора свет.
И что же? Кто-то, что-то так невзначай искомый ключ достал, когда с тобою нас туда послал... и вот опять открыт портал, а мы заложники... канал... и через нас уже перетекает не частность мелкая, а всё во всём и мы виновны лишь вдвоём, что это сами подписали...
Какой позор, какое ждёт отмщенье! Неужто вечное забвенье? Мы разрушители? Коварных планов воплощенье? Ты помнишь, как осколков тех произошло соединенье? Что без толку сидишь, очнись, нас нет давно в пустыне той. Ведь мы сюда перетекли: вот нам на всё ответ простой...
– Вот это ты выдала, Лана, – Сергей даже на мгновение не стал представлять что, зачем и как только что проявилось через неё, а сразу же начал переписывать готовую к запуску программу.
– Пусть это образное... разное... своеобразное... в тебе возникшее наитием чужим, вовне останется подобно праху из праха созданному. Дело всё в другом.
Ты слышала, что сказано пред нами? Найти программу нужную... и включен был отсчёт. И обязательно теперь перетечёт, но только синтез сублимированный нами. Включи субъядерность земной среды... как малое дитя, создай мечты, – отчитывал он Лану, – ты Мать и ты Отец, ты сотворение и ты творец, процесс и принцип, будущность, венец и пусть здесь каждый это знает. И пусть среда перетекает и не убудет, а преумножает своё присутствие во всём...
Лана, как будто это и не она только что раскисала, переключилась на тех, что с той стороны:
– Ой, смотри, они разучивают танец.
– Радость совместного творчества, совместного действия. активация чувствования ритма, в общем произошёл отрыв от сугубо физично-физиологичного использования получаемого потенциала роста. А всего-то лишь запуск процесса смены цели, видение субъекта в объекте. Внутреннее и внешнее. Образ и подобие, человек сознанием и животное физиологией.
А всё почему – о нас кто-то подумал как о привлечённых, а мы стали отвлечёнными, и отвлекли-таки, показав возможность или даже неизбежность внутренней борьбы...
Если бы мы стали назойливо чему-то обучать – прошли бы по касательной, а так теперь уподобление переключилось на образование. А ведь уподобляться значит тупо повторяться, тогда как образовываться – преобразовываться, преображаться, постигать каким образом всё происходит.
– И так – до тех пор, пока не дойдёт, чей же это образ, – рассмеялась, довольная своим открытием Лана. – Процесс творения бесподобен своей экстатичностью.
– Экс статичностью. То есть динамичностью, перефразировал Сергей.
Линза потускнела, получив достаточную порцию эманаций человеческих качеств, и носители этого самого человеческого вновь остались вдвоём...
...Пустыня по-прежнему была недвижима.
Двое сидели друг против друга переполненные радостью сопричастности...
– Ты был прав, – произнесла Лана, – смотри два осколка пластины так и лежат порознь.
– А может это они распадаются всякий раз, когда мы возвращаемся? – поддел её Сергей. – Пока не выполним задание – не вернёмся окончательно. Пока не вернёмся – не узнаем. А время-то стоит, всё вокруг застыло в бездвижении...
Пустыня не проявляла никаких признаков жизни. Лана и Сергей сидели в полной тишине, неосознанно смотря друг другу в глаза.
– Это что такое? – не то огорчилась, не то обрадовалась Лана. – Как-то мы без промежуточных точек фиксации сразу в пустыню. Может, даётся шанс смыться с экзамена?
– А ты сама-то как думаешь? То-то и оно, расценил её молчание Сергей. – В пустыне сдуться куда легче, чем смыться.
– Хочешь сказать, что нас ещё и на безответственность проверяют, как на вшивость... животную. Ой, о чём это я?
– Понимание царственной иерархии мешает жить по-старому? – рассмеялся Сергей. – Да, да и «птичка моя», а тем более «котёнок», да и «прискакал» и «прилетел», и хвост тянется и пушистость всякая и всё прочее и прочее – это тайный способ фиксации, подступно внедрённый в неокрепшие мозги человека, дабы притормозить его развитие. Со спирали да на круги своя...
– Неужели всё так серьёзно? Думаешь, призовут снова? А о чём теперь придётся поведать, чтобы ещё на шаг приблизиться к цели? – Лана не успела договорить, вокруг всё померкло, стало непроглядным. Ни месяца, ни звёздочки, может, и неба-то нет...
...Красота внутренняя непременно отразится и вовне, а вот красота во внешнем выражении должна быть функционально осознаваема – пластика это, сила или подвижность и скорость. Что вызвало ощущение красоты? Образ влияет на подобие или подобие на образ вот в чём вопрос.
Мать посмотрела в сторону привлечённых, и пояснила:
– Пытаюсь представить, как будут себя чувствовать при прозрении мои подопечные. Наверно это тягостно. Вы свой подобный опыт помните? Попробуйте подобрать адаптивный вариант, а то мне придётся пропустить вас через линзу, чтобы вы как это называется, изнутри всё отстроили. Как вам такой вариант?
– Вариант проверенный, но медленно развёртываемый, к тому же распадающийся на подварианты, тормозящие и размазывающие и без того отдалённую перспективу целостности. – Ответил Сергей. – Форма как раз и есть самый универсальный адаптивный инструмент.
– Ладно, продолжайте...
Снова цветок-гора и линза-озеро. Мгновение и резкость вновь восстановлена. Там с той стороны двое – точная копия тех, что здесь.
– Мать была чем-то недовольна? – Поинтересовалась Лана.
– Её вообще не было, это так, просто одна её мысль, но предубеждённость вышибла на раз. Я право и не знаю, о чём теперь говорить.
Лана повеселела.
– Так ты же говорил, что для этого есть я. Главное вопрос правильно задать. По-моему им и так хорошо. Они слышат музыку сфер, и они лучшие. Чего ещё желать? Это мы здесь сидим как в клетке.
– В ядре клетки... клетки жизни... жизни чужеродной... по мозгам моим будто растекается яд. Ты не помнишь, о чём мы говорили?
– Бесподобно, я бы даже сказала безобразно с твоей стороны и безответственно, – глаза Ланы в один момент потускнели, она ушла в себя и откуда-то изнутри неспешно произнесла:
– Всего лишь капелька одна субстанции неведомой из линзы той... упавшая в пустыню мерности земной, застыла в ней вкраплённостью иною с одной лишь целью: в себя всё поглощать, дабы насытить мир родимых тварей искомой эманацией среды.
Затем стечением простым нехитрых обстоятельств, а проще искривлением пространств десятка рефлексирующих сфер, туда направленные Логи Гео орудие земных защитных форм, простым движением разбрасывая камни, включили красный светофора свет.
И что же? Кто-то, что-то так невзначай искомый ключ достал, когда с тобою нас туда послал... и вот опять открыт портал, а мы заложники... канал... и через нас уже перетекает не частность мелкая, а всё во всём и мы виновны лишь вдвоём, что это сами подписали...
Какой позор, какое ждёт отмщенье! Неужто вечное забвенье? Мы разрушители? Коварных планов воплощенье? Ты помнишь, как осколков тех произошло соединенье? Что без толку сидишь, очнись, нас нет давно в пустыне той. Ведь мы сюда перетекли: вот нам на всё ответ простой...
– Вот это ты выдала, Лана, – Сергей даже на мгновение не стал представлять что, зачем и как только что проявилось через неё, а сразу же начал переписывать готовую к запуску программу.
– Пусть это образное... разное... своеобразное... в тебе возникшее наитием чужим, вовне останется подобно праху из праха созданному. Дело всё в другом.
Ты слышала, что сказано пред нами? Найти программу нужную... и включен был отсчёт. И обязательно теперь перетечёт, но только синтез сублимированный нами. Включи субъядерность земной среды... как малое дитя, создай мечты, – отчитывал он Лану, – ты Мать и ты Отец, ты сотворение и ты творец, процесс и принцип, будущность, венец и пусть здесь каждый это знает. И пусть среда перетекает и не убудет, а преумножает своё присутствие во всём...
Лана, как будто это и не она только что раскисала, переключилась на тех, что с той стороны:
– Ой, смотри, они разучивают танец.
– Радость совместного творчества, совместного действия. активация чувствования ритма, в общем произошёл отрыв от сугубо физично-физиологичного использования получаемого потенциала роста. А всего-то лишь запуск процесса смены цели, видение субъекта в объекте. Внутреннее и внешнее. Образ и подобие, человек сознанием и животное физиологией.
А всё почему – о нас кто-то подумал как о привлечённых, а мы стали отвлечёнными, и отвлекли-таки, показав возможность или даже неизбежность внутренней борьбы...
Если бы мы стали назойливо чему-то обучать – прошли бы по касательной, а так теперь уподобление переключилось на образование. А ведь уподобляться значит тупо повторяться, тогда как образовываться – преобразовываться, преображаться, постигать каким образом всё происходит.
– И так – до тех пор, пока не дойдёт, чей же это образ, – рассмеялась, довольная своим открытием Лана. – Процесс творения бесподобен своей экстатичностью.
– Экс статичностью. То есть динамичностью, перефразировал Сергей.
Линза потускнела, получив достаточную порцию эманаций человеческих качеств, и носители этого самого человеческого вновь остались вдвоём...
...Пустыня по-прежнему была недвижима.
Двое сидели друг против друга переполненные радостью сопричастности...
– Ты был прав, – произнесла Лана, – смотри два осколка пластины так и лежат порознь.
– А может это они распадаются всякий раз, когда мы возвращаемся? – поддел её Сергей. – Пока не выполним задание – не вернёмся окончательно. Пока не вернёмся – не узнаем. А время-то стоит, всё вокруг застыло в бездвижении...
Обсуждения Разомкнутый круг