Глава 21. Деликатес
Варварское убийство произвело на всех удручающее впечатление.
- Можете забирать свое мясо, хоть все! - Передал Сырцов по радио.
Только через двое суток Сверлов организовал экспедицию в пещеру. Спускались они как в могилу. Настроение было отвратительное.
В гроте все оставалось нетронутым. Даже труп потемкинца не убрали. Разбитая верхняя створка раковины лишь отдаленно напоминала о некогда цветущей здесь жизни. Озеро казалось мертвым.
- Какое варварство! - Не выдержал Сверлов.
- Ты же сам приказывал. - Заметили ему.
- А что делать? Но нельзя же так... Эх!..
Подошли поближе к озеру. Жижа была на месте. Только цвет ее изменился. То тут, то там просвечивали фиолетовые пятна.
- Фу! Какая гадость! - Сказал самый стойкий Журкин.
Колымагина вообще чуть не стошнило. И наверняка стошнило бы, если бы его желудок не был так безнадежно пуст. Сверлов включил анализатор запахов.
- Товарищи! По-моему, он уже протух.
- Так быстро?
- А ты думал, он нас будет дожидаться?
- Но тут же холодно!
- Это для тебя холодно! А ему жарко! Вот и протух! Не дождался!
- Неужели он миллионы лет дожидался такой участи? - Покачал головой Александр Степанович.
Исследователи стали медленно спускаться к кромке жижи.
Колымагин внимательно вглядывался в гладкую нижнюю створку.
- Осторожнее! Не поскользнитесь! Надо держаться за руки! А то нырнем туда. Вдруг не вынырнем?
На нижней створке было множество горизонтальных полос.
- Может, это годовые кольца? - Спросил кто-то.
- Нет, это следы прибоя! Ха-ха-ха!
- Нет, правда, что-то ведь они значат.
- Может, это следы от уровня озера?
- Не исключено. Тогда у него, видать, были и лучшие времена.
- Мне кажется, это саморегулятор. - Заметил Колымагин. - Нечего есть, и уровень понижается, бескормица проходит почти безболезненно. А появится пища, наполняй хоть до краев!
- Сейчас это уже трудно проверить. - Ответил Андрей. - Жаль все-таки, что мы его убили. Будет ли от него теперь польза?
- Надо взять пробы на анализ. Здесь мы ничего не решим.
- Верно! Незачем много брать. Вдруг это яд? Еще и станцию отравим.
Экспедиция взяла пробы и вернулась на станцию. Колымагин взялся за дело. Исключительно потому, что больше браться было абсолютно некому. Ни химиком, ни биологом Александр Степанович не был. Впрочем, и настоящий биолог вполне бы мог оказаться здесь в тупике. В общем, как ни старался великий ученый, но взялся он не за свое дело, а потому потерпел поражение.
- Ну что, можно его есть? - Спросил Сверлов, глотая слюнки.
- Ой, Андрюша, не знаю. Уволь меня от этого. Честно тебе говорю, что не знаю и вряд ли узнаю.
- Ну что ж. - Сказал Сверлов. - Раз молчит теория, то проверять будем на практике!
- И с практикой трудно будет. Вот на Земле можно было бы на крысах проверить. А здесь даже тараканов нет!
- Знаешь, Шурка, а вши не подойдут?
Колымагин выпучил глаза.
- Не знаю.
- Ну, я тебе достану! - Подмигнул Андрей.
И Сверлов сдержал слово. Колымагин окунул двух испытуемых в пробирку и положил под микроскоп. Подопытные уже успели скончаться...
А время шло. Питались только водой. У всех страшно впали глаза, не говоря уже о животах. И тут Колымагина осенило.
- Братцы! А мышца! У моллюска была мышца!
- Да ее же сожгли! Всю исполосовали. От нее одни угольки остались!
- Нет! Нет! Там должно остаться мясо. Ведь после того, как прекратили стрелять, крышка еще долго дергалась. Не угли же ее дергали!
- Молодец, Колымагин! А ну, давай за мясом! Даешь мясо!
С большим трудом изможденные люди добрались до озера. С собой они взяли надувную лодку, крючья, веревки. Но жижа встретила их неприветливо. Вся она стала ярко-фиолетовой. И от нее к потолку поднимались мутные испарения. Далеко не сразу путешественники решились отправиться в плавание. С трудом преодолев отвращение, они сели в лодку. Стали медленно грести. Каждый удар весел вызывал новый поток испарений.
Противоположная стена была крутой и гладкой. Только встав друг другу на плечи, путешественники дотянулись до свисающего куска мышцы. Но нож ее не брал. Тогда трое с распростертыми руками встали снизу, а кусок стали резать лазером.
Увесистая часть нехотя отделилась и свалилась в объятия страждущих. Ее аккуратно обернули и приволокли в колонию. На постановку опытов уже не было сил.
Голодающие исследователи отделили небольшую порцию, промыли в разных дезинфицирующих жидкостях и принялись варить. Наконец, решили, что микробы или вирусы, если они есть, уничтожены. Посудину с варевом внесли в кают-компанию.
- А вкусно пахнет!
- Запретный плод всегда хорошо пахнет!
- Ох, и отравимся сейчас!
- Типун тебе на язык!
- Ладно, наливай короче. Все равно подыхать.
Однако открывать крышку никто не спешил.
- Нет, товарищи! - Сказал Сверлов. - Всем сразу нельзя. Это смертельно опасно. Нужен доброволец.
- Какая разница! Давайте уж все разом, чтобы никому не обидно было. Если он помрет, то и нам туда же дорога!
- Дурак ты! Дорога-то разная бывает! Вдруг он долго мучиться будет?
- Тогда уж лучше пусть сразу помирает.
- Ну, кто первый? - Снова спросил Сверлов.
Все молчали. Каждый в тайне хотел умереть последним. Потому что неточна поговорка: хорошо смеется тот, кто смеется последним. Когда поводов для смеха почти нет, шанс посмеяться остается только тому, кто умрет последним.
- Хорошо! - Сказал Андрей. - Тогда я буду первым!
И он ухватился за большую ложку. Но Журкин, молча, отодвинул командира и отобрал ложку.
- Ты нужнее, Андрюха! Я буду первым! Только не пишите на могиле, что я умер, обожравшись марсианскими деликатесами. Напишите, что погиб в бою! За мировую революцию! Ну, не поминайте лихом.
Журкин сунул ложку в кастрюлю и помешал. Все следили за ложкой. Мирон подул на горячее пойло, для верности еще и перекрестился. Потом всосал в себя мутное варево. Лицо его мигом искривилось в ужасной гримасе, глаза закатились. Все бросились поддерживать товарища, ожидая, что он вот-вот брякнется на пол. Но Журкин только крякнул и... снова полез в котелок.
- Хватит! - Остановил его Андрей. - Спешка тут ни к чему. Ты хоть скажи что-нибудь сначала, а то помрешь, и мы ничего не узнаем.
- Гадость, конечно! - Сказал Журкин. - Но есть можно!
Несмотря на протесты моряка, его уложили на стол, и Колымагин стал спешно его осматривать и ощупывать, а потом еще и увешал его разными приборами.
Хотя и с трудом, но пища переварилась в животе у Журкина. Почти без болей. После этого Сверлов разрешил поесть всем, но посоветовал по возможности не спешить. Дольше всех не спешил Александр Степанович. Он держался трое суток. Но видя, что другие живы и даже повеселели, сдался и поел.
Вскоре снарядили вторую экспедицию, потом третью. В результате колонисты обскоблили почти всю стенку грота. Мясо было свежее. Оно не испортилось вероятно потому, что его сразу хорошо прожарили лазерным лучом во время убийства моллюска.
На несколько месяцев едой все были обеспечены. Конечно, все понимали, что это временная отсрочка, но надеялись, что за это время что-нибудь случится. Например, найдут мифические запасы продовольствия в колонии, или подстрелят кого-нибудь из местной фауны, или корабль какой-нибудь пролетит мимо и подбросит что-нибудь вкусненькое. Но... Ничего не случалось. Прямо-таки фатально не хотело случаться. Искомое продовольствие как сквозь землю провалилось, точнее сквозь Марс. Местная фауна, возможно, чуяла, что ее ждет, и так надежно попряталась, что даже непонятно было есть ли она вообще. А чужие корабли ничего вкусненького мимо не возили. Точнее, не было и самих кораблей. Потому что никто не спешил отправлять дорогостоящую экспедицию для спасения беглых каторжников.
И еда... кончилась. Хотя многих тошнило от одного упоминания о местной пище, но когда и она кончилась, облегчения это не принесло.
- Может, еще раз слазить в пещеру? Соскребем со стенок поаккуратнее.
- Да там уж все, поди, испортилось. Да и взяли мы практически все. Только на потолке чуток что-то прилипло.
Тем не менее небольшой отряд отправился в пещеру. Но войти в нее оказалось невозможно. Всюду витал противный фиолетовый туман и ничего не было видно.
- Давайте притащим вентиляторы!
- А стоит ли?
- Хоть посмотрим, что там такое! Интересно же.
- Интересно бабам под юбку заглядывать! А эта гадость только в страшном сне может присниться.
- А не хочешь, не смотри! Только если мы чего найдем, после не проси!
В общем, вентиляторы притащили. Дули дня три. Но туман никак не хотел рассеиваться. Он словно приклеился и никак не хотел отлипать от любимой пещеры. Стоило какому-нибудь фиолетовому облачку выползти на свет божий, как оно тут же норовило нырнуть обратно. Многих это заинтересовало. И они стали гоняться с вентиляторами за этими облаками. Когда это надоело, притащили более мощные машины с "Потемкина". Наконец, весь туман выдули. И он тут же залез в соседние пещеры.
Голодающие и все интересующиеся поспешили в грот. Когда они вошли туда, то ахнули от изумления. Дно озера было абсолютно чистым, как хорошо вылизанная тарелка. Озера не было и в помине. Интересующиеся спустились в самую низкую точку, пощупали гладкое дно, по-видимому, считая, что один раз пощупать - это лучше, чем сто раз увидеть. Бывшие каторжники стали искать мышцу моллюска. Но от нее тоже не осталось и следа. Вернее, вокруг того места, где крепилась мышца, все было закопчено. Само же место ее крепления было гладким и чистым. Вот разбитая крышка была, помятая металлическая конструкция тоже была. А самого моллюска и след простыл.
- Хорошо у них с погребением. - Заметил кто-то. - Никаких похоронных бюро не надо, ни моргов, на кладбищ. А то у нас на Земле сколько хлопот!
- Дурак ты! - Ответили другие. - Если твой умерший родственник полгода будет таким фиолетовым туманом исходить, тебе понравится?
- Ничего страшного. Временно можно переселиться к знакомым.
- Дурак! А твоим соседям понравится, которые не захотят никуда переселяться?
- А не хотят, пусть не нюхают! Я их не заставляю.
Но все только рассмеялись.
Впрочем, веселиться было нечего, особенно тем, кому нечего было и есть.
Прошло два дня. Раз за разом обшаривали станцию в поисках еды. Все взоры были обращены к Колымагину. Он очень старался. Но все понимали, что выше головы не прыгнешь и нельзя найти то, чего, скорее всего, и не было. Вера в Колымагина постепенно иссякала. И когда она уже почти иссякла, Александр Степанович вдруг среди ночи влетел к Сверлову и закричал:
- Я нашел продовольствие!
Андрей посмотрел на приборчик, которым размахивал Колымагин. Но приборчик совсем не походил на что-либо съедобное.
- Смотри, Андрюха! Вот я направляю на стену, он почти на нуле. А вот на тебя! Смотри, как стрелка дернулась!
Сверлов с испугом посмотрел на товарища:
- Ты это... что?.. Меня что ли хочешь съесть?
- Тьфу ты! Нет еще! Здесь же есть продовольствие! На станции! Вот сейчас я направлю вниз под таким углом. Стрелка сразу зашкаливает. Там много, очень много еды! Даже больше, чем нам сказали с Земли.
- А тебе не кажется это странным? Даже больше!.. Мы ведь все проверили.
- Это глубоко под землей. Туда нет ходов, то есть, наверное, есть, но они замаскированы.
- А ты уверен, что это оттуда? Может, ты на Журкина или еще на кого из наших направил? Вот он и показывает.
- Да брось ты! Что, я не разбираюсь, что ли!
- Тогда скажи, откуда ты эту штуковину выкопал.
- А! Так это из машинского генератора. Там много таких еще осталось.
- О, ужас! Ты опять разобрал?!
- Да не боись ты. Все о"кэй!
- Ты меня убиваешь, Шура!
- Да брось ты! Не я, а голод нас всех убивает. Другого выхода нет. А генератор-то цел. Работает как миленький!
Андрей еще немного покачал головой и смирился:
- Черт с тобой! Все равно подыхать.
- Так ты слушай самое главное. Про этот прибор! Я назвал его кайфомер.
- Чего, чего?
- Кайфомер! Измеритель кайфа.
- Ты что, рехнулся? Нам сейчас не до кайфа.
- Да нет же! Это только название такое, принцип действия! А на самом деле он позволяет обнаруживать органическое вещество. В особенности реагирует на живые организмы.
- Ничего я не понял! Давай сначала!
- Тьфу ты! От любого живого организма исходят особые волны, волны кайфа. Все живое испытывает хотя бы маленький кайф, то есть, попросту говоря, счастье от того, что оно живет. Не от еды, не от питья, не от прочих удовольствий, а просто от того, что любит жизнь. А если бы живое существо ее не любило, то умерло бы от тоски. Вот кайфомер и ловит эти волны. Сейчас я направлю на "Потемкин". Смотри, как стрелка пошла. С учетом расстояния они там огромный кайф получают! Ни чета нашему. Это все от машинских желудков.
- У, сволочи! Теперь понятно, почему они так на тебя набросились, когда ты в их генератор залез!
- Верно, Андрюха! Вот от тебя, например, совсем мало кайфа. Ты весь в панике. Хоть и хочешь казаться спокойным.
Сверлов замялся, очень недовольный тем, что Колымагин так просто, как бы между делом, высветил всю его подноготную.
- Да ты не переживай, Андрюха! Я же понимаю, что ты не за себя, а за всех нас болеешь. Потому и кайфа у тебя мало.
- Ну ладно, ладно об этом. Расскажи лучше, как ты открыл-то. Мы уж не надеялись.
- А я все думал, как это генератор так экономно волны посылает. А он, оказывается, следит за передвижениями своих клиентов. Раз настроенный, он затем сам направляет луч точно на цель, то есть на обладателя машинского желудка. А определяет он как раз по этим кайфовым волнам, исходящим от счастливчика. От людей с машинским желудком очень сильное излучение кайфа идет. На него генератор и реагирует. На таких, как мы, ему, естественно, наплевать.
- Не слишком ли умный этот генератор? Ты не ошибаешься?
- Да нет! Я ведь как догадался. Смотрю, лучи от генератора как бы блуждают. И главное, порядка никакого. А был порядок-то! Был! Я когда сопоставил с расположением "Потемкина" и с хождениями его обитателей, то сразу догадался. Кстати, теперь мы можем легко следить за их перемещениями. В смысле направления, пока. Расстояние я пока затрудняюсь определять. Но генератор умеет и это. Я его скоро расколю.
- Постой, постой! А сколько всего лучей, то есть клиентов у нашего генератора?
- Столько, сколько человек на "Потемкине", и один луч направлен на хранилище продовольствия.
- Постой! А кто же его туда направил?
- Да я и направил, когда включил генератор. То есть я не хотел, не знал... Я просто включил автоматический режим настройки на всех обладателей машинских желудков в радиусе ста километров. Ну, случайно зацепил и хранилище. Я же не знал, что там такое количество высококалорийной пищи, что на него генератор среагирует.
- А ты уверен, что это еда, а не что-нибудь другое? Например, пропавшие американские космонавты.
- Да нет же! Ведь до нашего прихода генератор был выключен. Если бы это были люди с машинскими желудками, то они обязаны были бы пользоваться генератором. Если не каждый день, то хотя бы раз в неделю, ну, может быть, раз в месяц, если жить впроголодь. Но у американцев такой аскетизм не в почете. Скорее, наоборот. По всему видно, что генератор не работал более трех лет.
- А вдруг они там сидят и едят это твое продовольствие?
- Не... Лучи, идущие вниз от генератора, не сдвигаются ни на миллиметр. Я долго за ними следил. Там лежит что-то совершенно неподвижное! К тому же мощность потока магнитных волн отличается от тех, что идут к потемкинцам. Конечно, у американцев могли быть желудки другой конструкции, но маловероятно, чтобы отличие было столь большим. Скорее всего, там исключительно питательная высококонцентрированная еда. И в изрядном количестве. По крайней мере, ничего другого я не могу придумать.
- Ладно, посмотрим. Как говорится, практика - критерий истины. Чего тут спорить! Пойдем и посмотрим. Прямо сейчас.
Однако внизу их встретили сплошные стены. Колымагин долго ходил со своим приборчиком, прощупывал каждую щель. Но никаких потайных ходов найти не удалось. Скорее всего, предполагаемое продовольствие находилось глубоко. И чем копать, было пока не ясно.
- Будем просить помощи у "Потемкина". - Сказал Сверлов.
- Да что, мы сами не справимся? - Удивился Колымагин. - Точно управимся!
- Не выступай, Шура! Тут главное политика. Будем налаживать связи. Пусть думают, что мы слабые и не можем без них обойтись. А если мы тут начнем горы сворачивать, то они, пожалуй сами захотят то же, но уже без нас.
Потемкинцы пошли навстречу. Работы действительно хватило на всех. Предполагаемое продовольствие было запрятано капитально. Да так, похоже, чтобы им никто никогда не мог воспользоваться. Если бы не открытие Колымагина, этот склад никогда бы не нашли.
При стечении множества зевак с большой глубины извлекли шесть металлических капсул, тщательно заваренных. Каждая килограммов по сто.
- И это все? - Раздосадованно спросил Сверлов.
- Все! - Подтвердили потемкинцы.
В их присутствии Сверлов не стал ругаться с Колымагиным. Но как только гости ушли, он тут же набросился на великого ученого.
- Наверное, рядом еще есть. - Оправдывался Александр Степанович. - Сейчас я посмотрю. Не мог же я при них измерять кайфомером.
Андрей замолчал, но продолжал кипеть от возмущения. Колымагин долго лазил по яме и вокруг. Направлял приборы на капсулы.
- Ну?
- Больше ничего нет. Кайф идет от этих капсул. Просто потрясающий поток. Смотри, стрелка аж выскочить хочет из прибора.
- Плевать мне на стрелку! Где продовольствие?!
- А это разве не продовольствие? Тут кило четыреста будет, не меньше! Разве тебе мало!
- Это все равно недостаточно для возвращения на Землю. Ты обещал куда больше!
- Можешь сам посмотреть, что кайф соответствует примерно тысяче тонн продовольствия!
- Чихать мне на твой кайфомер! Где эта тысяча тонн?
- Не кипятись, Андрюха! Может статься, что грамм этого вещества заменяет тонну обычной еды.
- А что там? - Сверлов покачал капсулу.
Та ответила веселым бульканьем.
- Какая-нибудь жидкость. Вероятно, высокоактивная!
- Ладно, изучай! Только побыстрее! А то голод не тетка.
Колымагин просверлил одну капсулу и отлил в пробирку для анализов. Но химического образования к этому времени у великого ученого не добавилось. Чтобы не терять попусту силы, он сразу окунул в жидкость вошь и положил под микроскоп. Ничего страшного с ней не произошло. Судя по всему, настроение у нее было отличное. И она резво уползла из поля зрения.
Колымагин сразу доложил результаты научных исследований общему собранию, которому уже все равно было что кушать, лишь бы было что.
- Во сколько раз эффективнее эта жидкость по сравнению с обычным продовольствием? - Спросил Сверлов.
- Примерно в миллион раз! Если по кайфомеру.
- А по другим показателям?
- Специалист тут, наверное, выделил бы жиры, белки, углеводы. А я не могу. Не умею. Это дело надо сначала съесть. Потом видно будет.
- Слышал ли кто-нибудь из вас раньше о подобной жидкости?
Все пожали плечами. И это было неудивительно. Ведь лесоповал был вдалеке от научных центров, и ученые в гости к каторжникам не заглядывали.
- Будем пробовать! - И Журкин вытащил большую ложку.
Но Сверлов остановил его:
- А я запрещаю! Думать буду!
- И долго ты будешь думать? Кушать-то хочется!
- Сколько надо, столько и буду.
Все разошлись. Андрей опять насел на Колымагина, но ничего нового из него не выжал. Есть по-прежнему было нечего. Стал назревать бунт. Сверлов собрал всех и сказал:
- Я честно предупреждаю, что сильно сомневаюсь в этой жидкости. По-моему, это яд или что-то еще похуже.
- Да брось ты, Андрюха! - Влез Колымагин. - Я же проверил. Не яд это. Это уж точно!
- Ладно, пусть не яд. В общем, я не могу вам запретить. Нет оснований. Но ответственность за последствия я не беру.
- Тогда давай мне. - Вышел Семен Акулов. - Все равно подыхать. Хоть для вас польза будет.
- Может, Журкину лучше. Он везучий!
- Нет, ребята! - Сказал Сверлов. - Некрасиво это. Если человек один раз своей жизнью рискнул, это не значит, что теперь он всегда должен нас выручать. Это же потребительская психология. Уж если равенство, то должно быть во всем!
Все поочередно подошли к Акулову и каждый положил руку на его плечо. Потом Колымагин вынес маленькую пипетку с одной каплей мутной жидкости.
- И это все?! - Выпучил глаза Семен. - Неужели этим можно накормить здорового мужика?
- Давай лопай что дают, если согласился. - Раздалось из толпы.
Семен высосал пипетку.
- Ну как?
- Да я еще не проглотил.
- Так глотай скорее!
- Да ваш обед у меня где-то между зубов затерялся!
- Дайте ему воды! Пусть запьет!
- Верно, пусть запьет. А то подавится нашим пышным угощением! Ха-ха-ха!
Акулов опрокинул пару стаканов.
- Ну как? Попало в желудок?
- Вода попала. А насчет деликатеса не знаю. Может, застрял где по дороге.
- Дайте ему еще воды!
- Хватит, а то он лопнет и мы не будем знать, от чего он скончался!
- Не лопнет! Не лопнет! - Завозражали другие.
- Тихо! - Закричал Сверлов. - Прекратить балаган!
Все стихли. Андрей подошел к Акулову:
- Ну, как себя чувствуешь?
- Не разобрал еще. Дайте-ка мне еще порцию! А то я даже не распробовал!
- Дай ему, дай! - Зашумели каторжане. - Что тебе, Шурка, жалко, что ли?
Александру Степановичу было не жалко. Но Сверлов не позволил дать вторую порцию. Однако Семен не отставал. Тогда его силой уложили на стол, и Колымагин начал исследование. Все приборы показывали прекрасное состояние организма, причем быстрое повышение жизненного тонуса. Все обрадовались. Колымагин тоже:
- Я же говорил, что мы теперь обеспечены продовольствием на многие-многие годы!
Семен тоже был рад.
- Как хорошо, что он не умер! - Сказали из толпы. - Я тоже хочу совершать такие подвиги. Чтобы жертвовать собой ради других, но чтобы и самому хорошо было.
- Дурак ты! - Прокомментировали другие.
Между тем Семен прямо-таки расцвел от удовольствия. Стрелка на кайфомере продолжала неудержимо отклоняться к максимуму.
- Ох, и прекрасная это штука! - Крякнул Семен. - Дайте мне еще! Еще дайте! Ну, дайте, дайте! Ну, дайте мне еще, а то я сам возьму!
Стрелка кайфомера уперлась в стенку.
- Все ясно! - Сказал Сверлов. - Это наркотик! Больше никому ни-ни! Промой-ка ему желудок, Шура!
Но Семен вдруг наотрез отказался от промывания желудка, стал брыкаться и орать.
- Че пристали к человеку? - Вступились другие. - Хорошо ведь ему. Что вам, жалко, что ли? Пусть кайфует. А мы на него посмотрим!
Однако Сверлову не понравилось это представление. Он настоял, чтобы все разошлись, и поручил Колымагину наблюдать за Акуловым.
- Зря ты волнуешься, Андрюха! - Сказал великий ученый. - Я, конечно, не специалист. Но думаю, что питаться можно и наркотиками, только с умом. Мы разбавим его водой в отношении один к миллиону. Это как раз будет соответствовать обычному продукту. И лишнего никто не налакается!
- Не буду спорить. Потому как если ты не специалист, то я вообще неизвестно кто. Только ты все-таки понаблюдай за ним денька два. Не в себе ведь он. Это же видно.
- Так я ему, наверное, лошадиную дозу дал. Не рассчитал маленько. Но это легко поправить. Я сначала буду разбавлять, а потом уж пипеткой...
- Это твое дело! Но ты понаблюдай, понаблюдай.
Сначала Колымагин с прохладцей отнесся к этому поручению. Однако вскоре и ему стало казаться странным поведение Акулова. Точнее сказать, никакого поведения не было. Как и все он валялся целыми днями в постели. Но, по мнению Александра Степановича, его подопечный как раз не должен был валяться. Тем более, что поток кайфовых лучей от Акулова продолжал нарастать. Он уже легко обнаруживался кайфомером в соседних помещениях, а вскоре и в любой точке станции.
Однажды в голову Колымагина ударила какая-то мысль и он бросился к шести капсулам, найденным в глубоком подземелье. Но они были целы. По-видимому, их никто не трогал.
На всякий случай каюту Акулова заперли снаружи. Все равно Семен уже не вставал и ни на что не реагировал. Но приборы показывали, что организм в отличном состоянии. Вместе со Сверловым Колымагин стал трясти Акулова и спрашивать, что с ним и что у него болит. Семен не спешил отвечать.
- Тряси его, Шура! А то мы ничего не узнаем!
Они навалились вдвоем и наконец услышали:
- Хорошо мне! Отвали!
Лицо Акулова озаряла улыбка и весь он светился прямо-таки неземным блаженством.
- Эх, много я ему дал! - Произнес Колымагин.
- Да... Вот теперь и разбери, то ли еда плохая, то ли повар никудышный.
Колымагин покраснел и ушел.
Глава 22. Ночной вояж
Вскоре Акулов вообще перестал реагировать на внешние раздражители, даже на сильную боль. Приборы показали, что он вообще не испытывает боли.
Остальным поселенцам Колымагин и Сверлов ничего не говорили. Ясно, что народу это не понравилось. Поэтому когда однажды ночью Сверлов подошел к каюте Акулова, то он даже не удивился, увидев друга Акулова Валерия Букина, который деловито ломал дверь. При виде Сверлова Букин смутился. Но Андрей не стал шуметь и даже предложил войти. Букин стал трясти Семена. Тот, естественно, не отвечал.
- Что вы с ним сделали? - Возмутился Букин и засунул руку под одеяло, собираясь пощупать тело друга. Но тут Букин выдернул руку обратно.
- Горячо! - Крикнул он и стал осматривать пальцы.
Рука чуть покраснела и с нее капала желтоватая жидкость.
- Что вы с ним сделали? - Угрожающе поднялся Букин.
Сверлов изменился в лице и начал медленно отступать к двери. Букин напирал.
- Спокойно, спокойно, Валерка! Ты, главное, не волнуйся.
Букин обнюхал свою руку. Потом лизнул. Сверлов обмер, затем заикаясь, залепетал:
- Я тебе все, все расскажу. Только тебе! Все, все сейчас же расскажу.
Оба были уже в коридоре. Букин вдруг сменил тон:
- Да че ты волнуешься, Андрюха! Я ведь так. Зачем нам ссориться. - Он весело подмигнул и еще раз облизал пальцы.
- Вот сюда, сюда заходи, Букин! В эту каюту. Я тебе здесь все расскажу. Ну заходи же. Я тоже зайду. Ну же!
- Только после вас! - Расплылся в сладостной улыбке Букин.
- Заходи! Раз так, раз этак твою мать!
Весело присвистывая, Букин вошел. Сверлов сразу захлопнул за ним дверь и заорал не своим голосом:
- На помощь!!! На помощь!!!
Букин начал ломиться изнутри, по-видимому, спеша на помощь кричащему товарищу. Но Андрей изо всех сил прижимал дверь и продолжал кричать.
Вдали показались двое.
- Скорее, скорее! На помощь! Только сюда не вставайте, на эти капли! Христом богом молю, сюда не вставайте!
- Да что случилось-то? - Уставились прибежавшие на голос беснующегося командира, которого вроде никто не обижал.
- Потом, потом! Держите дверь! Надо чем-то подпереть! Только сюда не вставайте!
Но Букин уже перестал ломиться. Прибежали и другие.
- Сюда не вставайте! - Исходил криком Сверлов.
На него смотрели как на помешанного.
- Что с Андрюхой-то? Тронулся, что ли? С голоду это бывает! Связать его надо, братцы! В его же интересах!
Кто-то побежал за веревкой. Двое стали скручивать Андрея. Последним прибежал Колымагин. Ничего не спрашивая, он начал отбивать командира. Толпа сообразила, что не могли чокнуться сразу двое, и отпустила Сверлова.
- Сюда, сюда не ступайте! - Повторял Андрей.
- Куда сюда-то?
Сверлов глянул и обомлел. На полу ничего не было.
- Она испарилась!!! Бегом отсюда! Бегом!
Колымагин побежал первым. Тут и другие сообразили, что местный умник попусту так бегать не будет. Толпа помчалась вслед и вскоре обогнала великого ученого. Но когда добежали до конца коридора, все остановились.
- Куда бежим-то? - Заспрашивали друг друга.
Последним прибежал Сверлов и с ходу закричал:
- Всем раздеться и разуться! Главное разуться! Скорее!
Пока толпа хлопала глазами, Колымагин и Сверлов оказались в чем мать родила. Сначала медленно, но все с нарастающим темпом стали раздеваться и другие.
- В сторону, в сторону бросайте! Вон туда! А сами отходите! Скорее! Скорее! - Командовал Сверлов. - А теперь за мной! К хранилищу скафандров! Нет! Сначала к воде!
Прибежали. Андрей вытащил все запасы. И вылил холодную воду прямо на уклоняющихся от купания товарищей.
- Ты что рехнулся, Андрюха! Мы же недавно мылись. Еще месяца не прошло.
- Верно! И подогреть бы не мешало!
- И вообще, зачем ты питьевую воду вылил? Что пить-то будем? И так есть нечего! А теперь еще и пить.
- Пить здесь больше ничего не будем! - Отрезал Сверлов. - Быстро одеть скафандры!
Потом командир повел всех к подземному ходу.
Но когда изможденным людям пришлось ползти по узкому темному ходу, их порыв быстро угас. Многих стал мучать вопрос: а надо ли было ночью бросать теплую уютную станцию и ползти по марсианской дыре неизвестно зачем? Соратники стали все настойчивее спрашивать об этом командира. Но тот молчал. И тогда несколько человек остановилось, наотрез отказавшись двигаться дальше. Остальные тоже замерли в нерешительности.
- Вам что, жить надоело?! - Задал им риторический вопрос Сверлов.
- Нам-то нет. А вот тебе, кажется, того...
- На станции больше жить нельзя. Там смерть.
- А где ты ее увидел? Мы что-то не заметили, пока спали. Когда она заглянула?
- Она уже давно заглянула. Только ждала удобного момента. А ну, подымайтесь, мерзавцы! Революция в опасности, лентяи! Вперед!
- И командир подбодрил лежавших пинками.
- Да скажи хоть, в чем дело...
- Потом, потом все расскажу. Не время сейчас. Неужели вы думаете, что я враг вам? Не за себя, за вас я жизнь готов отдать.
- И командир отпустил еще несколько пинков.
Процессия медленно поползла дальше.
Неожиданно путь преградила груда камней.
- Все, командир! Хана! Поворачивай оглобли!
- Завал... Завал... - Пронеслось по цепочке.
- Куда завел, командир?
- А ну, прочь с дороги! - Андрей Михайлович протискался вперед.
- Назад, назад надо... - Раздавалось сзади.
- Стой! Попридержи их там, Мирон! Будем разбирать!
- Завалит еще... Не лучше ли вернуться и по земле пройти?
- Это не завал! - Сообщил свою версию Сверлов. - Мы почти у цели. Это наши друзья чуток привалили выход камнями. Мы у цели! Здесь выход на поверхность.
- "Потемкин"! "Потемкин"! - Разнеслось по цепочке.
- А ну, навались! - Командир ухватил огромный валун. Но тот и не думал двигаться. - А ну, кто еще не совсем отощал, подмогни!..
Кто-то без энтузиазма привалился к валуну. Сверлов сообразил, что не командирское это дело таскать камни и отполз назад для дачи руководящих указаний.
Разборка камней заняла часа полтора.
- Хорошо о нас позаботились наши коллеги! И откуда они столько камней насобирали. Специально для нас старались. Ну ничего, мы еще сочтемся... - Бурчал кто-то сильно недовольный жизнью.
- Прекратить разговоры! - Распинался командир. - Какие-никакие, а они наши единомышленники. Раздоров я не допущу! Всем наверх! И ни одного лишнего движения. А то наши друзья могут не понять, что мы пришли с добрыми намерениями и случайно всех нас перестреляют! Тсс!.. Тихо.
Наверху было пусто. Только на горизонте чуть вырисовывался "Потемкин". Пришлось еще долго топать. Подошли к кораблю почти на цыпочках. Часовых не было видно.
- Тсс! - Продолжал осторожничать Сверлов. - А то пальнут спросонья, не разобравшись.
Но никто не пальнул. Но и двери никто не распахнул.
- Спят, наверное. - Поведал кто-то сообразительный.
- Точно. Дрыхнут. Это мы, дураки голодные ночью шастаем. А они сытые. Спят сладко. Сытый голодному не товарищ.
- Ничего, мы их разбудим.
- Тихо! - Вмешался Сверлов. - Будить надо осторожно. А то они могут такого натворить!.. А ну, всем лечь! - И он осторожно постучал в люк.
Минута прошла в напряженном ожидании. Тогда, осмелев, Андрей Михайлович постучал кулаком. Но и на это никто не откликнулся.
Все вновь прибывшие неспешно поднялись и встали полукольцом позади командира. И тот после недолгого колебания принялся колотить в люк ногой. Поскольку и это не помогло, то бить ногами принялись коллективно.
- Что они? Вымерли, что ли?
- Ишь, спят как крепко!
Журкин тем временем отыскал металлическую трубу и со всего маху стал колотить по обшивке корабля. Шум, казалось, мог разбудить мертвого. Но не спящего...
- Придется ждать до утра. - Подвел итог командир.
- А вдруг они вообще вымерли?
- Тем более незачем ломиться. Все равно будем ждать.
- Эх ты, командир! А где твоя рация? Предупредить их не мог!..
Рации действительно не было. Но Сверлов счел нужным оправдаться:
- А что бы я им сказал? Чтобы готовили блины для гостей? Да они бы нас послали, знаешь куда? Уж лучше так, невзначай. Хоть и незваные гости, а может пустят...
- Незваный гость хуже татарина. Пустят! Жди...
- Тише, ребята! Кажется, там кто-то зашевелился. - Сообщил каторжанин, приникший к обшивке корабля.
Действительно, изнутри послышался голос:
- Кто такие?
- Да свои, свои! Открывай скорее!
- Свои все дома. - Ответили из-за двери. И послышались удаляющиеся шаги.
Тут вся ватага принялась неистово колотить в корабль кто чем мог.
- Чаво надо? Ну! - Донеслось, наконец, изнутри.
- Открывай, иуда! Неужели не узнаешь?
- Тише! Тише! - Выступил Сверлов. - Тут надо дипломатично. Э... товарищ! Мы же ваши товарищи...
- Гусь свинье не товарищ. - Объяснили с другой стороны.
- Тьфу ты! Да это же мы, мы! - Не унимался Андрей Михайлович.
- А кто это "мы"? А ну, встань перед иллюминатором, а я поглазею.
Сверлов ухватил ближайшего каторжанина и подтолкнул к иллюминатору. Сквозь стекло блеснул свет фонаря, и луч осветил небритую каторжанскую рожу. Рожа зажмурилась. Изнутри ее придирчиво оглядели. Наконец, роже это надоело, и она показала язык. Язык, по-видимому, показался убедительным документом, и внутри загремели запоры.
- Заходить по одному! Лицом к стене! Оружие на пол! - Это уже был голос Сырцова.
- Да нет, нет у нас оружия.
- Все равно, лицом к стене. В случае чего стреляю без предупреждения.
Всех вошедших по очереди обыскивали. Сырцов с пистолетом наготове стоял поодаль.
- Ну, с чем пожаловали, товарищи?
- Ты что, не узнаешь? - Возмутился Сверлов. - Одно дело делаем. А ты!..
- Это еще не ясно, за каким это делом вы ночью подвалили.
- У нас авария. Мы пришли за помощью. Но если вы нам откажете, то и вам придется несладко.
- Не понял... Это что? Угроза?
- Боже упаси! Я о генераторе... - И Сверлов выразительно подмигнул.
Сырцов сразу посерьезнел:
- Чем мы можем помочь?
- Надо разместить людей. А мы потом поговорим...
- Хорошо. Следуйте за мной.
Напряжение несколько спало. По дороге гости даже принялись шутить. Но когда дело дошло до снимания скафандров, все разом приумолкли, предчувствуя новые неприятности. Внимательно оглядев адамовы костюмы гостей, Сырцов вперился в глаза Сверлову. Но тот только развел руками и еще раз подмигнул, намекая, что объяснения не предназначены для всеобщего обсуждения.
Сырцов отвел Сверлова и Колымагина к себе. Остальных уложили спать. На всякий случай помещение заперли и приставили часового.
- Ну! Рассказывайте! - Потер руки Сырцов.
- А что? У нас ничего. - Сообщил Андрей Михайлович, не моргнув глазом, как будто от нечего делать его спросили о погоде.
- Как это ничего! - Взбеленился Сырцов, как будто его облапошили на базаре. - А ну, выкладывайте немедленно все. А то мигом отправим обратно.
- У нас эта... как ее... разгерметизация. - Нехотя выдавил Андрей Михайлович.
- Ну!.. Ну!.. - Подгонял слушатель.
- А все! - Сделал удивленные глаза Сверлов.
- Как это все! Почему же вы до сих пор живы, если разгерметизация?
- Ну, она не совсем, чтобы очень уж... Так, слегка...
- Ерунду несешь, Андрей Михайлович!
- Да мы, в общем, сами толком не знаем. Нам бы робота. Дай нам робота! Мы пошлем его на станцию. И ты все сам увидишь.
- Робота? - Призадумался хозяин, чуя очередной подвох. - Но только под моим контролем. Вы будете только смотреть. И чтобы ни одного лишнего движения!
- Хозяин - барин. - Согласились гости.
Медленно тянулось время, пока робот полз до станции. Разговор не клеился. Впрочем, Сырцов надеялся, что и сам все узнает, когда робот проникнет на станцию.
Но... он ничего не узнал. По крайней мере, ничего нового. Все помещения были в сохранности.
- А давление-то в норме! - Наконец процедил сквозь зубы Сырцов.
- Да, да, наверное, система защиты не полностью вышла из строя. - Поспешил прокомментировать Сверлов.
Сырцов смерил его уничтожающим взглядом. Потом глянул на Колымагина. Но тот только виновато улыбнулся, как бы показывая, что его дело - сторона.
- А ну, отойдите подальше от пульта, гости дорогие! Я сам буду искать. - Скорее для придания себе бодрости скомандовал Сырцов, потому что цель поисков была совершенно не ясна.
Он еще с полчаса обшаривал станцию. Но, разумеется, не нашел ничего предосудительного. Наконец, он плюнул от досады и сообщил:
- Извините, но придется вас запереть. Для вашей же безопасности. За мной!
- Оставьте нам робота! - Поспешил добавить Колымагин. - Нам надо еще обследовать станцию.
Сырцов призадумался и решил, что гостям нет никакого резона портить что-либо на станции.
- Черт с вами! Из-за вас всю ночь не спал.
Он отвел гостей в другое помещение. Оставил пульт управления роботом. И даже не запер, несмотря на свою угрозу. Но часового у дверей поставил.
Обрадованные неожиданной удачей Сверлов и Колымагин направили наконец, робота туда, куда им было надо. А именно туда, куда Андрей Михайлович заманил Букина.
- Где же он? Сбежал, что ли?
- Кто? - Не понял великий ученый, еще не знавший всех деталей
происшедшего.
Сверлов кратко объяснил, что по станции гуляет отрава, исходящая, по-видимому, от Акулова. Тут же робота погнали к акуловской койке. Та была пуста.
- Уж он-то никак не мог убежать! - Всплеснул руками вождь российского пролетариата.
- М-да. - Согласился великий мыслитель и почесал затылок. - Давай подгоним робота поближе...
Вблизи кровать была так же безнадежно пуста. Только на полу растекалась большая желтоватая лужа. Да с одеяла что-то капало.
- Какой ужас! - Сказали хором наблюдатели.
- Надо всем сказать правду! - Уже один предложил Александр Степанович.
- Ни в коем случае! Тсс!.. - Прижал палец к губам великий революционер и оглянулся.
- Но что же делать?
- Пока ничего. Крыша у нас есть. Хозяева пока не выгоняют. Там посмотрим.
- Но все равно придется сказать.
- Не лезь не в свое дело. Я беру ответственность на себя. Я лучше тебя знаю, что делать.
- И что же?
- Помалкивать! И обследовать станцию, раз уж нам представилась такая возможность.
Глава 23. Выяснение отношений
Сырцов никак не мог заснуть, ломая голову над причинами неожиданного пришествия каторжан. Вглядываясь в показания приборов незаметно для себя он задремал. Разбудил его сильный грохот. Это от души колотили в дверь.
- Вставай, командир! На корабле буза!
Открыв глаза, Сырцов первым делом схватился за пистолет. Но быстро оценив обстановку, он открыл дверь и впереди всех помчался по коридору, на ходу выведывая подробности.
- Сейчас Колымагина снова бить будут! - Подсказали ему на бегу.
И Сырцов сразу скорректировал направление мчащейся небольшой группы.
У каюты, где он оставил Сверлова и Колымагина, толпилось человек десять.
- Где часовой?! Часовой где? - Кричал командир, врезаясь в толпу. Та сразу отхлынула, как будто она была повинна в исчезновении часового.
- Ну! Где? Где?!
- Да там он, внутри... - Подсказали из-за угла. - С этими заперся. Чтобы его тоже не побили.
- А собственно по какому случаю собрание? А?!
Кое-кто осторожно начал заруливать за угол. Но большинство вдруг стало напирать на Сырцова.
- Эти каторжные сказали, что зараза у них на станции. Вот мы и пришли... Уточнить... Ну, и попросить...
- А мне сказали, что к ним марсиане в гости пожаловали. - Стал возмущаться другой боец.
- А мне сказанули, что у них пожар. - Пожаловался третий. - Вот мы и хотим отправить их обратно. На тушение. А то ведь там генератор! - И он многозначительно поднял палец вверх.
- Где остальные?! - Вновь выступил Сырцов.
- Так они и отправляют... Гостей... По домам... Вот эти только засели... И не открывают... Но мы их сейчас выкурим.
- Назад! Всем назад! Я сам во всем разберусь. Это мое дело.
- Это он их впустил! - Крикнули Сырцову из толпы, тыча пальцем прямо в командирский нос.
Недолго думая, Сырцов выхватил пистолет.
- Назад! Да, я впустил. Я и выгоню. Если надо будет. А кто это не понимает, тому я сейчас объясню. - И он замахнулся пистолетом. - А ну, отойти от двери!
Толпа чуть отхлынула, и Сырцов принялся стучать.
- Открывайте, чертовы дети! Это я, Сырцов. Если не откроете, то за ваши жизни я не ручаюсь!
Дверь резко распахнулась. Сырцов нырнул вовнутрь. И она столь же быстро захлопнулась.
- Ну что? Доигрались, умники! А ну, быстро выкладывайте, в чем дело. Что у вас случилось на станции? А то я не собираюсь больше вас защищать. Выгонят вас обратно на улицу. А то еще и похуже...
- А что? У нас ничего. - Опять картинно развел руками Андрей Михайлович.
- Да, да. - Захлопал глазами Колымагин.
- Не цените вы хорошего отношения. - Процедил Сырцов. - Хорошо. Я сам все узнаю. Сейчас же. Но если ваших друзей уже выгнали с корабля, то в этом ваша вина.
И Сырцов вышел. К его удивлению за дверью никого не оказалось. Водрузив часового на место, он помчался туда, где разместил остальных гостей.
Там уже вовсю кипела драка. Гости, по-видимому, никак не хотели покидать "гостеприимных" хозяев. Сырцов оттащил одного из дерущихся.
- В чем дело?!
- Так... вот... - Тот махнул окровавленной рукой. Дескать, и так все ясно.
Лезть в свалку Сырцов не решился. Он нашел более эффективное средство умиротворения. Он всего лишь подошел к щиту в коридоре и отключил свет в помещении, где проходила потасовка.
Затем Сырцов встал у входа. Постепенно оттуда стали вылезать разбитые рожи. Своих людей командир отталкивал в один конец коридора, гостей в другой. Недовольных он награждал тумаками.
- Выгнать их к чертовой матери! - Продолжали возмущаться потемкинцы. - А ты их еще защищаешь!
- Ослы! - Объяснил им Сырцов. - Я разве против? Обязательно выгоним. Но сначала надо узнать... Кое-что.
- Так они же не говорят. Мы же спрашивали. Кое-что. Только врут. И все!
- Не умеете спрашивать, вот и не говорят.
- А как надо? Мы очень убедительно спрашивали! - И спрашивавший поднял увесистый кулак.
- Дурак! - Объяснил ему командир. - Я сам спрошу. Можете не сомневаться, что мне они скажут. А если не скажут, поступим как вы захотите. Так вы желаете узнать правду? Или нет?
- Желаем, желаем!..
- Тогда всем разойтись!
- Э, нет! Мы хотим видеть, как ты будешь спрашивать.
- Дурак! Они при тебе и твоих методах уговаривания ничего путного не скажут. А ну, гости дорогие, за мной! - Не дожидаясь согласия, скомандовал Сырцов.
Каторжане, не видя лучших перспектив, повиновались. Потемкинцы, однако, последовали за ними. Сырцов затолкал гостей в первый попавшийся люк.
- А вам в другую сторону! - Объяснил он преследователям и бесцеремонно захлопнул люк с той стороны.
Потемкинцы переглянулись.
- Там другой ход есть. - Нашелся какой-то знаток. - Мы обойдем их и встретим...
Однако Сырцов лучше знал все ходы и выходы, и главное, запоры и коды к ним. Так что на некоторое время ему удалось оторваться от преследователей.
- В общем, так, друзья! Выкладывайте все немедленно. Я вам не враг. А если будете врать, то ничего хорошего не ждите.
- Да мы сами мало что знаем.
- А что вы наболтали моим людям?
- Да мы же пошутили. А они шуток не понимают.
- Так вот. Шутки в сторону! Мне болтать некогда. Короче, кто что видел?
- А что? Мы люди маленькие. Нас подняли. Потом погнали. Потом напинали. И все.
- Ну, ну! Как подняли? Когда подняли?
- А ночью подняли. Андрюха как заорет. Всех перепугал...
- Андрюха?.. Заорал?.. Но почему?
- На помощь он звал.
- На помощь? Почему на помощь?
- Да мы и сами не поняли.
- Ему что-нибудь угрожало?
- Да нет вроде. Он как будто помешался. Орет, и все. Мы даже связать его хотели.
- Помешался, говорите? Не похоже на него. А разгерметизации у вас не было?
- Чаво-чаво?
- Тьфу! Каши с вами не сваришь. Сговорились вы, что ли? Хорошо, будете отвечать по одному. Вот ты, за мной! Остальные здесь! И никуда! Кто захочет уйти, может считать себя покойником.
Сырцов опросил всех. Но картина мало прояснилась. Вопросов стало еще больше. Но Сырцов убедился, что Сверлов что-то скрывает. И очень важное. Спрятав гостей, командир корабля решительно направился к Сверлову с Колымагиным. К своему неудовольствию, здесь он столкнулся с недавними преследователями.
- Здоров ты бегать, командир. Ну, что узнал? Расскажи-ка нам. Сделай одолжение.
Сырцов не стал вступать в дискуссию и, растолкав личный состав, принялся стучать в дверь.
- Учти, командир, на этот раз ты не ускользнешь. Хватит бегать!
Наконец, командиры уединились в каюте.
- В общем, так, Андрюха! Я последний раз спрашиваю! Если не ответишь, я умываю руки. Не думай, что ты очень нам нужен. Сегодня же заберем генератор со станции. И на Землю! А вы оставайтесь здесь сколько хотите.
- На Землю вы не полетите. - Не утерпел возразить Сверлов.
- Не твое дело. Куда надо, туда и полетим. А здесь больше делать нечего. К дому поближе - оно лучше. Перекантуемся на орбите. Там найдутся добрые люди. Помогут.
- Республику на орбите организуете?
- Да хоть и республику. Хватит зубы заговаривать. Твое время истекает. Сегодня же отправим экспедицию на станцию и заберем все необходимое. И полетим. А вы можете катиться на все четыре стороны.
- Нельзя вам на станцию. - Помрачнел Сверлов. - Там смерть.
- Ну-ну. А ты не врешь?
Не видя смысла более упираться, Сверлов с Колымагиным рассказали почти все, что знали. И про странное содержимое шести капсул. И про Акулова. И про Букина. И про бегство.
- А теперь сам решай, что делать. - Подвел итог Андрей Михайлович. - Можно ли такое рассказывать народу?
- Думаешь, не поймет? Народ-то. Все правду в народ несешь. А как до дела дошло, так врать начинаешь?
- А ты сам подумай! Люди у нас не сахар. У всех нервы на пределе. Того и гляди, все передерутся. Или кайф захотят словить. Такой кайф!.. Вечный!..
Cырцов призадумался.
- Хорошо! Оставайтесь здесь. Я что-нибудь придумаю.
Снаружи его поджидали.
- Вот он, голубчик! - Встретила толпа командира. - Явился, не запылился!
Но Сырцов поспешил взять инициативу в свои руки:
- Молчать! На станции страшная катастрофа. Я все узнал.
- А они не наврали?
- Клянусь матерью, я узнал все, что хотел!
- Ну, а теперь и нам скажи.
- Некогда рассуждать. Мы все в смертельной опасности. Я все расскажу. Обещаю. А сейчас все по местам! К орудиям! И готовить корабль к экстренному отлету. Паникеров и саботажников буду расстреливать собственноручно!
Кое-кто действительно бросился бежать. Остальные нехотя поплелись по коридору, продолжая что-то обсуждать и интенсивно размахивать руками. Сырцов направился в командирский отсек. Здесь он забаррикадировал дверь и погрузился в мучительные раздумья.
Глава 24. Разгадка
После бурных баталий на корабле неожиданно воцарилась тишина. Сырцов машинально оглядывал приборы. Ничего не придумывалось. Нахлынули мысли о Земле, о доме. Прошло часа два. "Почему так тихо? Разве может у нас быть такое?" И командир вызвал по радио орудийные расчеты. Но никто не ответил. Не ответили и пункты технического контроля. Пусто оказалось и в кубрике.
В тревоге Сырцов выскочил за дверь. Забегал по коридорам. Нигде не было ни души. Корабль был безнадежно пуст, как консервная банка на помойке. С последней надеждой Сырцов примчался к каюте, где оставил Сверлова с Колымагиным. И принялся неистово колотить, предчувствуя, что и там уже никого нет. К его радости и удивлению дверь открыли.
- Где, где мои люди? Куда вы их девали?
- Мы? Девали? - Искренне удивились гости.
- Да! Никого нет. Ни души! Куда они пропали?
- Что ты к нам пристал! Нужны нам твои герои! Чтоб им пусто было! Твои люди, ты и ищи.
Но вдруг оба командира разом оцепенели, пораженные, по-видимому, одной и той же догадкой.
- Надо осмотреть хранилище скафандров. - Подсказал им Александр Степанович.
Без рассуждений все трое ринулись в коридор.
Хранилище было ополовинено. Сырцов в изнеможении прислонился к стене.
- А где мои люди? - В свою очередь заинтересовался Андрей Михайлович.
- Да здесь они, здесь. В надежном месте. Я их хорошо спрятал.
- Спрятал? А ну, показывай! - Осмелел Сверлов, уже почувствовав себя хозяином положения.
Но Сырцов вдруг заколебался, ощущая незавидность своего положения.
- А не покажу! - Отреагировал он наконец.
- Как это не покажешь! - И Андрей Михайлович схватил соперника за глотку.
Но хозяин ловко вывернулся и в мгновение ока уже стоял с пистолетом наготове.
- Да я же пошутил. - Расплылся в улыбке вождь российского пролетариата. - Потом покажешь. Мы подождем. А ты ищи своих людей, ищи!
И Андрей Михайлович с безразличным видом зашагал по коридору. Колымагин, извинившись, засеменил следом.
- Тьфу! - Сырцов спрятал пистолет, сообразив, что без своих людей он мало что значит и вообще не может уйти с корабля, оставив его во власти соперников. - Стойте! Я вам помог. И вы должны мне помочь.
- Вот это другой разговор! - Андрей Михайлович резко развернулся на 180 градусов и приложился нос к носу с Колымагиным.
- Я покажу, где твои люди. - Снизошел Сырцов. - Но при условии, что они помогут мне вернуть свой состав.
- Отлично! Показывай скорее. - Обрадовался Сверлов, в планы которого вовсе не входила гибель потемкинцев, а с ней и проблематичность возвращения на Землю.
Но радость Сверлова сменилась гневом, когда он увидел разбитые физиономии своих товарищей.
- Ты что с ними сделал, негодяй?
- Это не я. Они сами. Во время дискуссии. Мои не лучше выглядят. Сам увидишь.
- Как самочувствие? - Поинтересовался Андрей Михайлович у извлеченных из люка товарищей.
- Хуже некуда. - Объяснили ему.
- Придется поработать, ребята.
- Да мы на ногах еле стоим.
- Ага! А драться могли?
- Ну так то другое дело.
- И сейчас другое. Будем спасать потемкинцев.
- Чаво-чаво? Да чтоб их черти съели!
- Съедят. Их точно черти съедят, если мы сейчас не поможем.
- Никуда мы не пойдем.
- А я приказываю. Они ушли на станцию. По крайней мере, мы так думаем. Их необходимо вернуть.
- Да пусть идут. Черт с ними.
- Там смерть!
- Какая смерть, Андрюха! Ты уже надоел. Хватит всех нас пугать.
- Там яд, дурак, сильнейший наркотик, который превращает человека сначала в животное, а потом вообще неизвестно во что.
- Да хватит заливать-то.
- Да. Яд. Потемкинцы это не знают. Их надо во что бы то ни стало остановить.
- А если они не захотят? Мы что, опять драться с ними будем?
- Ну, это не обязательно. Убеждать надо словом.
- Таким сказкам они не поверят. А если ты думаешь, что поверят, то иди один и уговаривай. Мы-то на что?
- Видите ли, я не уверен, что мое слово они станут слушать.
- Значит, все-таки драться?
- Да. Да! Драться! Черт возьми! За жизнь своих товарищей. За мировую революцию!
- Ну, если за мировую революцию, тогда еще можно... - Нехотя согласился кто-то.
- Тогда за мной! - Обрадовался Сверлов, посчитав спор разрешенным.
И действительно, после незначительных пререканий погоня началась. На корабле оставили только больных и самых истощенных.
По следам на марсианской пыли специалисты без особого труда определили, что потемкинцы вошли в подземный ход, ведущий на станцию.
- Мы на верном пути! - Подбодрил всех Сверлов.
В самом деле, вскоре преследователи обнаружили большую группу потемкинцев, развалившихся прямо в тесном подземелье и, по-видимому, не очень спешивших на станцию. Никакого сопротивления обнаруженные не оказали. И охотно подчинились приказу Сырцова вернуться на корабль.
От них Сверлов и компания узнали, что другая группа из наиболее решительных и горластых бойцов ушла вперед. И погоня возобновилась.
Но успехом она не увенчалась.
- Все! Каюк! - Показал Сырцов на дыру в мусорном отсеке станции. - Если ваши сведения верны, то дальше идти нельзя.
- Да. - Покачал головой Сверлов. - Опоздали. Надо возвращаться. И следи за своими людьми. Оставшимися. Больше бегать за ними не будем.
Путники вернулись. Здесь командиров ожидал новый сюрприз. Оказывается, потемкинцы, достигшие станции, вышли на связь и принялись сманивать к себе остальных.
- Отключить связь! Немедленно! - Не утерпел Сырцов.
- Не лезь, командир! Это ты не можешь нам запретить. Мы не с врагами общаемся, а с нашими боевыми товарищами!
Командиры не решились спорить. Вместо этого они укрылись от посторонних глаз и сами вышли на связь со станцией. Впрочем, дискутировать с новоявленными колонистами они не стали. А попросили наладить телевизионную связь. Ничего необычного Сырцов не обнаружил. Потом он еще долго беседовал со Сверловым и Колымагиным. И наконец, решил выступить с телеобращением, призвав всех сбежавших вернуться. В ответ те пригрозили отключить связь.
Впрочем, отвечали довольно культурно. На экране плыли ряды хоть и побитых, но вполне довольных физиономий. Сырцову даже пожелали всего наилучшего, чем сильно огорошили командира, давно не встречавшего культурного обращения.
Сверлов был мрачнее тучи.
- Это уже не люди. - Объяснил он.
- Как это не люди?! - Возмутился его коллега. - А кто тогда?
- Не знаю. Но не люди.
- Врешь, гад!
- Не кипятись, командир. Лучше подумай об остальных. Чтоб не сбежали!
После трудного дня командиры спали как убитые. А наутро их ждал новый сюрприз. Часовых, выставленных для присмотра за личным составом, не оказалось. И еще человек десяти. В том числе двоих бывших каторжан.
- В погоню! Скорее в погоню! - Завопили хором командиры.
Но... погоня не состоялась. Сбежавшие сами обнаружили себя. По радиосвязи. Они были уже на станции. Потертые, измотанные, но страшно довольные бродили они по станции и с наслаждением вдыхали пьянящий воздух. И командиры схватились за головы...
Все люки корабля немедленно и капитально задраили. Проверили запоры. Поставили дополнительные средства контроля. Больше побегов не было...
Еще пару дней станция бойко вещала и приглашала в гости всех желающих. Командиры решились рассказать все оставшемуся составу. Им не очень-то поверили. Осмеяли и оскорбили. И вдруг станция замолкла.
Толпа выволокла командиров в коридор. Те повторили свой рассказ.
- Почему же вы сразу не сказали? Предатели!
- Разве ж до вас дойдет! Вы и сейчас только поверили, когда станция замолчала.
- Все равно! На вашей совести будут жизни наших товарищей! Все вы трое убийцы! И предатели! Вы убили наших боевых друзей!
Но тут кто-то возразил:
- Да никто их не убивал. Живы они! Они в земном раю! Вечный кайф получили!
- Не сметь так рассуждать! - Закричал Сырцов. - Все, кто попытается выйти с корабля, будут расстреляны на месте!
На "Потемкине" воцарился траур. Ко всему прочему каторжанам нечего было есть. Все ходили мрачные, как в воду опущенные. Только Колымагин неожиданно для всех повеселел. Шутил, смеялся вовсю. По поводу и без повода.
Сверлов завел великого ученого в темное место и припер к стенке:
- Что с тобой! Опомнись, Шура!
- А что, что случилось?
- Наши товарищи погибли!
- С чего ты взял, что они погибли? Да они живее всех нас вместе взятых. Если бы у меня был кайфомер, я бы тебе продемонстрировал.
- Опомнись, Шура! Ты болен!
- Я? Болен? Я здоров! Даже есть не хочется! Я никогда не был так здоров, как сейчас!
- Брось, Шура! Ты надышался этой гадости, когда ставил эксперименты. Опомнись! Или я прикажу тебя связать!
- Да, да! Я надышался! Ну и что? Знаешь, как приятно!
- Опомнись! Или я тебя убью! - Сверлов стал трясти друга, потом бить его по лицу.
И только когда идиотская улыбка слезла с Колымагинского лица, Сверлов отпустил его.
- Ой! Андрюха! Спасибо тебе! Я был как во сне! Бей, бей меня еще!
Но Сверлов не торопился. Тогда Александр Степанович, ударившись в другую крайность, начал биться о стену.
- Да стой ты! Видать, все равно тебя надо связать.
- Не надо! Я сам! Только ты все-таки присматривай за мной.
Великий ученый заперся у себя. По телу вновь стало разливаться блаженство. Но мозг протестовал всеми своими извилинами. Колымагин вскочил и принялся себя бутузить. Так повторялось несколько раз. Когда Александр Степанович довел себя до исступления, он свалился, погрузившись в забытье. Когда он очнулся то увидел себя вовсе не в своей каюте, а украдкой пробирающимся по коридору. Мозг его встал на дыбы. Колымагин помчался к себе, заперся, забаррикадировал дверь, потом всем, чем можно, стал привязывать себя к кровати.
Сверлов все время следил за Колымагиным. Своим верным друзьям он приказал строго-настрого:
- Если Шурка попытается сбежать, остановить его надо во что бы то ни стало. Любыми средствами. Вплоть до нанесения тяжких телесных повреждений!
К счастью, крайние меры не понадобились. Через несколько дней Александр Степанович вышел из своей каюты мрачным и очень сердитым. Торчавший рядом Сверлов обрадовался несказанно. Великий ученый тут же обругал Андрея за беспричинную веселость. От этого Сверлов расцвел еще больше и бросился обнимать Колымагина.
- Ты что, рехнулся, Андрюха? Чего радуешься? Мы же в ужасном положении!
- Ты выздоровел, выздоровел, Шурка ты мой!
- Я? Выздоровел?? Да я разбит, как будто по мне проехала сотня танков. Все болит! Только голова, кажется, на месте.
- Да это же самое главное: твоя голова! Береги ее, Шура! А тело мы подлатаем!
Колымагин устало уселся прямо на пол. Сверлов, цветущий от счастья, сел рядом. Часа два они молчали. Потом Александр Степанович спросил:
- Как ты думаешь, Андрюха, сколько было исчезнувших американских колонистов?
- Об этом можно спросить Землю. Но я и так знаю! Их было... шесть!!
Варварское убийство произвело на всех удручающее впечатление.
- Можете забирать свое мясо, хоть все! - Передал Сырцов по радио.
Только через двое суток Сверлов организовал экспедицию в пещеру. Спускались они как в могилу. Настроение было отвратительное.
В гроте все оставалось нетронутым. Даже труп потемкинца не убрали. Разбитая верхняя створка раковины лишь отдаленно напоминала о некогда цветущей здесь жизни. Озеро казалось мертвым.
- Какое варварство! - Не выдержал Сверлов.
- Ты же сам приказывал. - Заметили ему.
- А что делать? Но нельзя же так... Эх!..
Подошли поближе к озеру. Жижа была на месте. Только цвет ее изменился. То тут, то там просвечивали фиолетовые пятна.
- Фу! Какая гадость! - Сказал самый стойкий Журкин.
Колымагина вообще чуть не стошнило. И наверняка стошнило бы, если бы его желудок не был так безнадежно пуст. Сверлов включил анализатор запахов.
- Товарищи! По-моему, он уже протух.
- Так быстро?
- А ты думал, он нас будет дожидаться?
- Но тут же холодно!
- Это для тебя холодно! А ему жарко! Вот и протух! Не дождался!
- Неужели он миллионы лет дожидался такой участи? - Покачал головой Александр Степанович.
Исследователи стали медленно спускаться к кромке жижи.
Колымагин внимательно вглядывался в гладкую нижнюю створку.
- Осторожнее! Не поскользнитесь! Надо держаться за руки! А то нырнем туда. Вдруг не вынырнем?
На нижней створке было множество горизонтальных полос.
- Может, это годовые кольца? - Спросил кто-то.
- Нет, это следы прибоя! Ха-ха-ха!
- Нет, правда, что-то ведь они значат.
- Может, это следы от уровня озера?
- Не исключено. Тогда у него, видать, были и лучшие времена.
- Мне кажется, это саморегулятор. - Заметил Колымагин. - Нечего есть, и уровень понижается, бескормица проходит почти безболезненно. А появится пища, наполняй хоть до краев!
- Сейчас это уже трудно проверить. - Ответил Андрей. - Жаль все-таки, что мы его убили. Будет ли от него теперь польза?
- Надо взять пробы на анализ. Здесь мы ничего не решим.
- Верно! Незачем много брать. Вдруг это яд? Еще и станцию отравим.
Экспедиция взяла пробы и вернулась на станцию. Колымагин взялся за дело. Исключительно потому, что больше браться было абсолютно некому. Ни химиком, ни биологом Александр Степанович не был. Впрочем, и настоящий биолог вполне бы мог оказаться здесь в тупике. В общем, как ни старался великий ученый, но взялся он не за свое дело, а потому потерпел поражение.
- Ну что, можно его есть? - Спросил Сверлов, глотая слюнки.
- Ой, Андрюша, не знаю. Уволь меня от этого. Честно тебе говорю, что не знаю и вряд ли узнаю.
- Ну что ж. - Сказал Сверлов. - Раз молчит теория, то проверять будем на практике!
- И с практикой трудно будет. Вот на Земле можно было бы на крысах проверить. А здесь даже тараканов нет!
- Знаешь, Шурка, а вши не подойдут?
Колымагин выпучил глаза.
- Не знаю.
- Ну, я тебе достану! - Подмигнул Андрей.
И Сверлов сдержал слово. Колымагин окунул двух испытуемых в пробирку и положил под микроскоп. Подопытные уже успели скончаться...
А время шло. Питались только водой. У всех страшно впали глаза, не говоря уже о животах. И тут Колымагина осенило.
- Братцы! А мышца! У моллюска была мышца!
- Да ее же сожгли! Всю исполосовали. От нее одни угольки остались!
- Нет! Нет! Там должно остаться мясо. Ведь после того, как прекратили стрелять, крышка еще долго дергалась. Не угли же ее дергали!
- Молодец, Колымагин! А ну, давай за мясом! Даешь мясо!
С большим трудом изможденные люди добрались до озера. С собой они взяли надувную лодку, крючья, веревки. Но жижа встретила их неприветливо. Вся она стала ярко-фиолетовой. И от нее к потолку поднимались мутные испарения. Далеко не сразу путешественники решились отправиться в плавание. С трудом преодолев отвращение, они сели в лодку. Стали медленно грести. Каждый удар весел вызывал новый поток испарений.
Противоположная стена была крутой и гладкой. Только встав друг другу на плечи, путешественники дотянулись до свисающего куска мышцы. Но нож ее не брал. Тогда трое с распростертыми руками встали снизу, а кусок стали резать лазером.
Увесистая часть нехотя отделилась и свалилась в объятия страждущих. Ее аккуратно обернули и приволокли в колонию. На постановку опытов уже не было сил.
Голодающие исследователи отделили небольшую порцию, промыли в разных дезинфицирующих жидкостях и принялись варить. Наконец, решили, что микробы или вирусы, если они есть, уничтожены. Посудину с варевом внесли в кают-компанию.
- А вкусно пахнет!
- Запретный плод всегда хорошо пахнет!
- Ох, и отравимся сейчас!
- Типун тебе на язык!
- Ладно, наливай короче. Все равно подыхать.
Однако открывать крышку никто не спешил.
- Нет, товарищи! - Сказал Сверлов. - Всем сразу нельзя. Это смертельно опасно. Нужен доброволец.
- Какая разница! Давайте уж все разом, чтобы никому не обидно было. Если он помрет, то и нам туда же дорога!
- Дурак ты! Дорога-то разная бывает! Вдруг он долго мучиться будет?
- Тогда уж лучше пусть сразу помирает.
- Ну, кто первый? - Снова спросил Сверлов.
Все молчали. Каждый в тайне хотел умереть последним. Потому что неточна поговорка: хорошо смеется тот, кто смеется последним. Когда поводов для смеха почти нет, шанс посмеяться остается только тому, кто умрет последним.
- Хорошо! - Сказал Андрей. - Тогда я буду первым!
И он ухватился за большую ложку. Но Журкин, молча, отодвинул командира и отобрал ложку.
- Ты нужнее, Андрюха! Я буду первым! Только не пишите на могиле, что я умер, обожравшись марсианскими деликатесами. Напишите, что погиб в бою! За мировую революцию! Ну, не поминайте лихом.
Журкин сунул ложку в кастрюлю и помешал. Все следили за ложкой. Мирон подул на горячее пойло, для верности еще и перекрестился. Потом всосал в себя мутное варево. Лицо его мигом искривилось в ужасной гримасе, глаза закатились. Все бросились поддерживать товарища, ожидая, что он вот-вот брякнется на пол. Но Журкин только крякнул и... снова полез в котелок.
- Хватит! - Остановил его Андрей. - Спешка тут ни к чему. Ты хоть скажи что-нибудь сначала, а то помрешь, и мы ничего не узнаем.
- Гадость, конечно! - Сказал Журкин. - Но есть можно!
Несмотря на протесты моряка, его уложили на стол, и Колымагин стал спешно его осматривать и ощупывать, а потом еще и увешал его разными приборами.
Хотя и с трудом, но пища переварилась в животе у Журкина. Почти без болей. После этого Сверлов разрешил поесть всем, но посоветовал по возможности не спешить. Дольше всех не спешил Александр Степанович. Он держался трое суток. Но видя, что другие живы и даже повеселели, сдался и поел.
Вскоре снарядили вторую экспедицию, потом третью. В результате колонисты обскоблили почти всю стенку грота. Мясо было свежее. Оно не испортилось вероятно потому, что его сразу хорошо прожарили лазерным лучом во время убийства моллюска.
На несколько месяцев едой все были обеспечены. Конечно, все понимали, что это временная отсрочка, но надеялись, что за это время что-нибудь случится. Например, найдут мифические запасы продовольствия в колонии, или подстрелят кого-нибудь из местной фауны, или корабль какой-нибудь пролетит мимо и подбросит что-нибудь вкусненькое. Но... Ничего не случалось. Прямо-таки фатально не хотело случаться. Искомое продовольствие как сквозь землю провалилось, точнее сквозь Марс. Местная фауна, возможно, чуяла, что ее ждет, и так надежно попряталась, что даже непонятно было есть ли она вообще. А чужие корабли ничего вкусненького мимо не возили. Точнее, не было и самих кораблей. Потому что никто не спешил отправлять дорогостоящую экспедицию для спасения беглых каторжников.
И еда... кончилась. Хотя многих тошнило от одного упоминания о местной пище, но когда и она кончилась, облегчения это не принесло.
- Может, еще раз слазить в пещеру? Соскребем со стенок поаккуратнее.
- Да там уж все, поди, испортилось. Да и взяли мы практически все. Только на потолке чуток что-то прилипло.
Тем не менее небольшой отряд отправился в пещеру. Но войти в нее оказалось невозможно. Всюду витал противный фиолетовый туман и ничего не было видно.
- Давайте притащим вентиляторы!
- А стоит ли?
- Хоть посмотрим, что там такое! Интересно же.
- Интересно бабам под юбку заглядывать! А эта гадость только в страшном сне может присниться.
- А не хочешь, не смотри! Только если мы чего найдем, после не проси!
В общем, вентиляторы притащили. Дули дня три. Но туман никак не хотел рассеиваться. Он словно приклеился и никак не хотел отлипать от любимой пещеры. Стоило какому-нибудь фиолетовому облачку выползти на свет божий, как оно тут же норовило нырнуть обратно. Многих это заинтересовало. И они стали гоняться с вентиляторами за этими облаками. Когда это надоело, притащили более мощные машины с "Потемкина". Наконец, весь туман выдули. И он тут же залез в соседние пещеры.
Голодающие и все интересующиеся поспешили в грот. Когда они вошли туда, то ахнули от изумления. Дно озера было абсолютно чистым, как хорошо вылизанная тарелка. Озера не было и в помине. Интересующиеся спустились в самую низкую точку, пощупали гладкое дно, по-видимому, считая, что один раз пощупать - это лучше, чем сто раз увидеть. Бывшие каторжники стали искать мышцу моллюска. Но от нее тоже не осталось и следа. Вернее, вокруг того места, где крепилась мышца, все было закопчено. Само же место ее крепления было гладким и чистым. Вот разбитая крышка была, помятая металлическая конструкция тоже была. А самого моллюска и след простыл.
- Хорошо у них с погребением. - Заметил кто-то. - Никаких похоронных бюро не надо, ни моргов, на кладбищ. А то у нас на Земле сколько хлопот!
- Дурак ты! - Ответили другие. - Если твой умерший родственник полгода будет таким фиолетовым туманом исходить, тебе понравится?
- Ничего страшного. Временно можно переселиться к знакомым.
- Дурак! А твоим соседям понравится, которые не захотят никуда переселяться?
- А не хотят, пусть не нюхают! Я их не заставляю.
Но все только рассмеялись.
Впрочем, веселиться было нечего, особенно тем, кому нечего было и есть.
Прошло два дня. Раз за разом обшаривали станцию в поисках еды. Все взоры были обращены к Колымагину. Он очень старался. Но все понимали, что выше головы не прыгнешь и нельзя найти то, чего, скорее всего, и не было. Вера в Колымагина постепенно иссякала. И когда она уже почти иссякла, Александр Степанович вдруг среди ночи влетел к Сверлову и закричал:
- Я нашел продовольствие!
Андрей посмотрел на приборчик, которым размахивал Колымагин. Но приборчик совсем не походил на что-либо съедобное.
- Смотри, Андрюха! Вот я направляю на стену, он почти на нуле. А вот на тебя! Смотри, как стрелка дернулась!
Сверлов с испугом посмотрел на товарища:
- Ты это... что?.. Меня что ли хочешь съесть?
- Тьфу ты! Нет еще! Здесь же есть продовольствие! На станции! Вот сейчас я направлю вниз под таким углом. Стрелка сразу зашкаливает. Там много, очень много еды! Даже больше, чем нам сказали с Земли.
- А тебе не кажется это странным? Даже больше!.. Мы ведь все проверили.
- Это глубоко под землей. Туда нет ходов, то есть, наверное, есть, но они замаскированы.
- А ты уверен, что это оттуда? Может, ты на Журкина или еще на кого из наших направил? Вот он и показывает.
- Да брось ты! Что, я не разбираюсь, что ли!
- Тогда скажи, откуда ты эту штуковину выкопал.
- А! Так это из машинского генератора. Там много таких еще осталось.
- О, ужас! Ты опять разобрал?!
- Да не боись ты. Все о"кэй!
- Ты меня убиваешь, Шура!
- Да брось ты! Не я, а голод нас всех убивает. Другого выхода нет. А генератор-то цел. Работает как миленький!
Андрей еще немного покачал головой и смирился:
- Черт с тобой! Все равно подыхать.
- Так ты слушай самое главное. Про этот прибор! Я назвал его кайфомер.
- Чего, чего?
- Кайфомер! Измеритель кайфа.
- Ты что, рехнулся? Нам сейчас не до кайфа.
- Да нет же! Это только название такое, принцип действия! А на самом деле он позволяет обнаруживать органическое вещество. В особенности реагирует на живые организмы.
- Ничего я не понял! Давай сначала!
- Тьфу ты! От любого живого организма исходят особые волны, волны кайфа. Все живое испытывает хотя бы маленький кайф, то есть, попросту говоря, счастье от того, что оно живет. Не от еды, не от питья, не от прочих удовольствий, а просто от того, что любит жизнь. А если бы живое существо ее не любило, то умерло бы от тоски. Вот кайфомер и ловит эти волны. Сейчас я направлю на "Потемкин". Смотри, как стрелка пошла. С учетом расстояния они там огромный кайф получают! Ни чета нашему. Это все от машинских желудков.
- У, сволочи! Теперь понятно, почему они так на тебя набросились, когда ты в их генератор залез!
- Верно, Андрюха! Вот от тебя, например, совсем мало кайфа. Ты весь в панике. Хоть и хочешь казаться спокойным.
Сверлов замялся, очень недовольный тем, что Колымагин так просто, как бы между делом, высветил всю его подноготную.
- Да ты не переживай, Андрюха! Я же понимаю, что ты не за себя, а за всех нас болеешь. Потому и кайфа у тебя мало.
- Ну ладно, ладно об этом. Расскажи лучше, как ты открыл-то. Мы уж не надеялись.
- А я все думал, как это генератор так экономно волны посылает. А он, оказывается, следит за передвижениями своих клиентов. Раз настроенный, он затем сам направляет луч точно на цель, то есть на обладателя машинского желудка. А определяет он как раз по этим кайфовым волнам, исходящим от счастливчика. От людей с машинским желудком очень сильное излучение кайфа идет. На него генератор и реагирует. На таких, как мы, ему, естественно, наплевать.
- Не слишком ли умный этот генератор? Ты не ошибаешься?
- Да нет! Я ведь как догадался. Смотрю, лучи от генератора как бы блуждают. И главное, порядка никакого. А был порядок-то! Был! Я когда сопоставил с расположением "Потемкина" и с хождениями его обитателей, то сразу догадался. Кстати, теперь мы можем легко следить за их перемещениями. В смысле направления, пока. Расстояние я пока затрудняюсь определять. Но генератор умеет и это. Я его скоро расколю.
- Постой, постой! А сколько всего лучей, то есть клиентов у нашего генератора?
- Столько, сколько человек на "Потемкине", и один луч направлен на хранилище продовольствия.
- Постой! А кто же его туда направил?
- Да я и направил, когда включил генератор. То есть я не хотел, не знал... Я просто включил автоматический режим настройки на всех обладателей машинских желудков в радиусе ста километров. Ну, случайно зацепил и хранилище. Я же не знал, что там такое количество высококалорийной пищи, что на него генератор среагирует.
- А ты уверен, что это еда, а не что-нибудь другое? Например, пропавшие американские космонавты.
- Да нет же! Ведь до нашего прихода генератор был выключен. Если бы это были люди с машинскими желудками, то они обязаны были бы пользоваться генератором. Если не каждый день, то хотя бы раз в неделю, ну, может быть, раз в месяц, если жить впроголодь. Но у американцев такой аскетизм не в почете. Скорее, наоборот. По всему видно, что генератор не работал более трех лет.
- А вдруг они там сидят и едят это твое продовольствие?
- Не... Лучи, идущие вниз от генератора, не сдвигаются ни на миллиметр. Я долго за ними следил. Там лежит что-то совершенно неподвижное! К тому же мощность потока магнитных волн отличается от тех, что идут к потемкинцам. Конечно, у американцев могли быть желудки другой конструкции, но маловероятно, чтобы отличие было столь большим. Скорее всего, там исключительно питательная высококонцентрированная еда. И в изрядном количестве. По крайней мере, ничего другого я не могу придумать.
- Ладно, посмотрим. Как говорится, практика - критерий истины. Чего тут спорить! Пойдем и посмотрим. Прямо сейчас.
Однако внизу их встретили сплошные стены. Колымагин долго ходил со своим приборчиком, прощупывал каждую щель. Но никаких потайных ходов найти не удалось. Скорее всего, предполагаемое продовольствие находилось глубоко. И чем копать, было пока не ясно.
- Будем просить помощи у "Потемкина". - Сказал Сверлов.
- Да что, мы сами не справимся? - Удивился Колымагин. - Точно управимся!
- Не выступай, Шура! Тут главное политика. Будем налаживать связи. Пусть думают, что мы слабые и не можем без них обойтись. А если мы тут начнем горы сворачивать, то они, пожалуй сами захотят то же, но уже без нас.
Потемкинцы пошли навстречу. Работы действительно хватило на всех. Предполагаемое продовольствие было запрятано капитально. Да так, похоже, чтобы им никто никогда не мог воспользоваться. Если бы не открытие Колымагина, этот склад никогда бы не нашли.
При стечении множества зевак с большой глубины извлекли шесть металлических капсул, тщательно заваренных. Каждая килограммов по сто.
- И это все? - Раздосадованно спросил Сверлов.
- Все! - Подтвердили потемкинцы.
В их присутствии Сверлов не стал ругаться с Колымагиным. Но как только гости ушли, он тут же набросился на великого ученого.
- Наверное, рядом еще есть. - Оправдывался Александр Степанович. - Сейчас я посмотрю. Не мог же я при них измерять кайфомером.
Андрей замолчал, но продолжал кипеть от возмущения. Колымагин долго лазил по яме и вокруг. Направлял приборы на капсулы.
- Ну?
- Больше ничего нет. Кайф идет от этих капсул. Просто потрясающий поток. Смотри, стрелка аж выскочить хочет из прибора.
- Плевать мне на стрелку! Где продовольствие?!
- А это разве не продовольствие? Тут кило четыреста будет, не меньше! Разве тебе мало!
- Это все равно недостаточно для возвращения на Землю. Ты обещал куда больше!
- Можешь сам посмотреть, что кайф соответствует примерно тысяче тонн продовольствия!
- Чихать мне на твой кайфомер! Где эта тысяча тонн?
- Не кипятись, Андрюха! Может статься, что грамм этого вещества заменяет тонну обычной еды.
- А что там? - Сверлов покачал капсулу.
Та ответила веселым бульканьем.
- Какая-нибудь жидкость. Вероятно, высокоактивная!
- Ладно, изучай! Только побыстрее! А то голод не тетка.
Колымагин просверлил одну капсулу и отлил в пробирку для анализов. Но химического образования к этому времени у великого ученого не добавилось. Чтобы не терять попусту силы, он сразу окунул в жидкость вошь и положил под микроскоп. Ничего страшного с ней не произошло. Судя по всему, настроение у нее было отличное. И она резво уползла из поля зрения.
Колымагин сразу доложил результаты научных исследований общему собранию, которому уже все равно было что кушать, лишь бы было что.
- Во сколько раз эффективнее эта жидкость по сравнению с обычным продовольствием? - Спросил Сверлов.
- Примерно в миллион раз! Если по кайфомеру.
- А по другим показателям?
- Специалист тут, наверное, выделил бы жиры, белки, углеводы. А я не могу. Не умею. Это дело надо сначала съесть. Потом видно будет.
- Слышал ли кто-нибудь из вас раньше о подобной жидкости?
Все пожали плечами. И это было неудивительно. Ведь лесоповал был вдалеке от научных центров, и ученые в гости к каторжникам не заглядывали.
- Будем пробовать! - И Журкин вытащил большую ложку.
Но Сверлов остановил его:
- А я запрещаю! Думать буду!
- И долго ты будешь думать? Кушать-то хочется!
- Сколько надо, столько и буду.
Все разошлись. Андрей опять насел на Колымагина, но ничего нового из него не выжал. Есть по-прежнему было нечего. Стал назревать бунт. Сверлов собрал всех и сказал:
- Я честно предупреждаю, что сильно сомневаюсь в этой жидкости. По-моему, это яд или что-то еще похуже.
- Да брось ты, Андрюха! - Влез Колымагин. - Я же проверил. Не яд это. Это уж точно!
- Ладно, пусть не яд. В общем, я не могу вам запретить. Нет оснований. Но ответственность за последствия я не беру.
- Тогда давай мне. - Вышел Семен Акулов. - Все равно подыхать. Хоть для вас польза будет.
- Может, Журкину лучше. Он везучий!
- Нет, ребята! - Сказал Сверлов. - Некрасиво это. Если человек один раз своей жизнью рискнул, это не значит, что теперь он всегда должен нас выручать. Это же потребительская психология. Уж если равенство, то должно быть во всем!
Все поочередно подошли к Акулову и каждый положил руку на его плечо. Потом Колымагин вынес маленькую пипетку с одной каплей мутной жидкости.
- И это все?! - Выпучил глаза Семен. - Неужели этим можно накормить здорового мужика?
- Давай лопай что дают, если согласился. - Раздалось из толпы.
Семен высосал пипетку.
- Ну как?
- Да я еще не проглотил.
- Так глотай скорее!
- Да ваш обед у меня где-то между зубов затерялся!
- Дайте ему воды! Пусть запьет!
- Верно, пусть запьет. А то подавится нашим пышным угощением! Ха-ха-ха!
Акулов опрокинул пару стаканов.
- Ну как? Попало в желудок?
- Вода попала. А насчет деликатеса не знаю. Может, застрял где по дороге.
- Дайте ему еще воды!
- Хватит, а то он лопнет и мы не будем знать, от чего он скончался!
- Не лопнет! Не лопнет! - Завозражали другие.
- Тихо! - Закричал Сверлов. - Прекратить балаган!
Все стихли. Андрей подошел к Акулову:
- Ну, как себя чувствуешь?
- Не разобрал еще. Дайте-ка мне еще порцию! А то я даже не распробовал!
- Дай ему, дай! - Зашумели каторжане. - Что тебе, Шурка, жалко, что ли?
Александру Степановичу было не жалко. Но Сверлов не позволил дать вторую порцию. Однако Семен не отставал. Тогда его силой уложили на стол, и Колымагин начал исследование. Все приборы показывали прекрасное состояние организма, причем быстрое повышение жизненного тонуса. Все обрадовались. Колымагин тоже:
- Я же говорил, что мы теперь обеспечены продовольствием на многие-многие годы!
Семен тоже был рад.
- Как хорошо, что он не умер! - Сказали из толпы. - Я тоже хочу совершать такие подвиги. Чтобы жертвовать собой ради других, но чтобы и самому хорошо было.
- Дурак ты! - Прокомментировали другие.
Между тем Семен прямо-таки расцвел от удовольствия. Стрелка на кайфомере продолжала неудержимо отклоняться к максимуму.
- Ох, и прекрасная это штука! - Крякнул Семен. - Дайте мне еще! Еще дайте! Ну, дайте, дайте! Ну, дайте мне еще, а то я сам возьму!
Стрелка кайфомера уперлась в стенку.
- Все ясно! - Сказал Сверлов. - Это наркотик! Больше никому ни-ни! Промой-ка ему желудок, Шура!
Но Семен вдруг наотрез отказался от промывания желудка, стал брыкаться и орать.
- Че пристали к человеку? - Вступились другие. - Хорошо ведь ему. Что вам, жалко, что ли? Пусть кайфует. А мы на него посмотрим!
Однако Сверлову не понравилось это представление. Он настоял, чтобы все разошлись, и поручил Колымагину наблюдать за Акуловым.
- Зря ты волнуешься, Андрюха! - Сказал великий ученый. - Я, конечно, не специалист. Но думаю, что питаться можно и наркотиками, только с умом. Мы разбавим его водой в отношении один к миллиону. Это как раз будет соответствовать обычному продукту. И лишнего никто не налакается!
- Не буду спорить. Потому как если ты не специалист, то я вообще неизвестно кто. Только ты все-таки понаблюдай за ним денька два. Не в себе ведь он. Это же видно.
- Так я ему, наверное, лошадиную дозу дал. Не рассчитал маленько. Но это легко поправить. Я сначала буду разбавлять, а потом уж пипеткой...
- Это твое дело! Но ты понаблюдай, понаблюдай.
Сначала Колымагин с прохладцей отнесся к этому поручению. Однако вскоре и ему стало казаться странным поведение Акулова. Точнее сказать, никакого поведения не было. Как и все он валялся целыми днями в постели. Но, по мнению Александра Степановича, его подопечный как раз не должен был валяться. Тем более, что поток кайфовых лучей от Акулова продолжал нарастать. Он уже легко обнаруживался кайфомером в соседних помещениях, а вскоре и в любой точке станции.
Однажды в голову Колымагина ударила какая-то мысль и он бросился к шести капсулам, найденным в глубоком подземелье. Но они были целы. По-видимому, их никто не трогал.
На всякий случай каюту Акулова заперли снаружи. Все равно Семен уже не вставал и ни на что не реагировал. Но приборы показывали, что организм в отличном состоянии. Вместе со Сверловым Колымагин стал трясти Акулова и спрашивать, что с ним и что у него болит. Семен не спешил отвечать.
- Тряси его, Шура! А то мы ничего не узнаем!
Они навалились вдвоем и наконец услышали:
- Хорошо мне! Отвали!
Лицо Акулова озаряла улыбка и весь он светился прямо-таки неземным блаженством.
- Эх, много я ему дал! - Произнес Колымагин.
- Да... Вот теперь и разбери, то ли еда плохая, то ли повар никудышный.
Колымагин покраснел и ушел.
Глава 22. Ночной вояж
Вскоре Акулов вообще перестал реагировать на внешние раздражители, даже на сильную боль. Приборы показали, что он вообще не испытывает боли.
Остальным поселенцам Колымагин и Сверлов ничего не говорили. Ясно, что народу это не понравилось. Поэтому когда однажды ночью Сверлов подошел к каюте Акулова, то он даже не удивился, увидев друга Акулова Валерия Букина, который деловито ломал дверь. При виде Сверлова Букин смутился. Но Андрей не стал шуметь и даже предложил войти. Букин стал трясти Семена. Тот, естественно, не отвечал.
- Что вы с ним сделали? - Возмутился Букин и засунул руку под одеяло, собираясь пощупать тело друга. Но тут Букин выдернул руку обратно.
- Горячо! - Крикнул он и стал осматривать пальцы.
Рука чуть покраснела и с нее капала желтоватая жидкость.
- Что вы с ним сделали? - Угрожающе поднялся Букин.
Сверлов изменился в лице и начал медленно отступать к двери. Букин напирал.
- Спокойно, спокойно, Валерка! Ты, главное, не волнуйся.
Букин обнюхал свою руку. Потом лизнул. Сверлов обмер, затем заикаясь, залепетал:
- Я тебе все, все расскажу. Только тебе! Все, все сейчас же расскажу.
Оба были уже в коридоре. Букин вдруг сменил тон:
- Да че ты волнуешься, Андрюха! Я ведь так. Зачем нам ссориться. - Он весело подмигнул и еще раз облизал пальцы.
- Вот сюда, сюда заходи, Букин! В эту каюту. Я тебе здесь все расскажу. Ну заходи же. Я тоже зайду. Ну же!
- Только после вас! - Расплылся в сладостной улыбке Букин.
- Заходи! Раз так, раз этак твою мать!
Весело присвистывая, Букин вошел. Сверлов сразу захлопнул за ним дверь и заорал не своим голосом:
- На помощь!!! На помощь!!!
Букин начал ломиться изнутри, по-видимому, спеша на помощь кричащему товарищу. Но Андрей изо всех сил прижимал дверь и продолжал кричать.
Вдали показались двое.
- Скорее, скорее! На помощь! Только сюда не вставайте, на эти капли! Христом богом молю, сюда не вставайте!
- Да что случилось-то? - Уставились прибежавшие на голос беснующегося командира, которого вроде никто не обижал.
- Потом, потом! Держите дверь! Надо чем-то подпереть! Только сюда не вставайте!
Но Букин уже перестал ломиться. Прибежали и другие.
- Сюда не вставайте! - Исходил криком Сверлов.
На него смотрели как на помешанного.
- Что с Андрюхой-то? Тронулся, что ли? С голоду это бывает! Связать его надо, братцы! В его же интересах!
Кто-то побежал за веревкой. Двое стали скручивать Андрея. Последним прибежал Колымагин. Ничего не спрашивая, он начал отбивать командира. Толпа сообразила, что не могли чокнуться сразу двое, и отпустила Сверлова.
- Сюда, сюда не ступайте! - Повторял Андрей.
- Куда сюда-то?
Сверлов глянул и обомлел. На полу ничего не было.
- Она испарилась!!! Бегом отсюда! Бегом!
Колымагин побежал первым. Тут и другие сообразили, что местный умник попусту так бегать не будет. Толпа помчалась вслед и вскоре обогнала великого ученого. Но когда добежали до конца коридора, все остановились.
- Куда бежим-то? - Заспрашивали друг друга.
Последним прибежал Сверлов и с ходу закричал:
- Всем раздеться и разуться! Главное разуться! Скорее!
Пока толпа хлопала глазами, Колымагин и Сверлов оказались в чем мать родила. Сначала медленно, но все с нарастающим темпом стали раздеваться и другие.
- В сторону, в сторону бросайте! Вон туда! А сами отходите! Скорее! Скорее! - Командовал Сверлов. - А теперь за мной! К хранилищу скафандров! Нет! Сначала к воде!
Прибежали. Андрей вытащил все запасы. И вылил холодную воду прямо на уклоняющихся от купания товарищей.
- Ты что рехнулся, Андрюха! Мы же недавно мылись. Еще месяца не прошло.
- Верно! И подогреть бы не мешало!
- И вообще, зачем ты питьевую воду вылил? Что пить-то будем? И так есть нечего! А теперь еще и пить.
- Пить здесь больше ничего не будем! - Отрезал Сверлов. - Быстро одеть скафандры!
Потом командир повел всех к подземному ходу.
Но когда изможденным людям пришлось ползти по узкому темному ходу, их порыв быстро угас. Многих стал мучать вопрос: а надо ли было ночью бросать теплую уютную станцию и ползти по марсианской дыре неизвестно зачем? Соратники стали все настойчивее спрашивать об этом командира. Но тот молчал. И тогда несколько человек остановилось, наотрез отказавшись двигаться дальше. Остальные тоже замерли в нерешительности.
- Вам что, жить надоело?! - Задал им риторический вопрос Сверлов.
- Нам-то нет. А вот тебе, кажется, того...
- На станции больше жить нельзя. Там смерть.
- А где ты ее увидел? Мы что-то не заметили, пока спали. Когда она заглянула?
- Она уже давно заглянула. Только ждала удобного момента. А ну, подымайтесь, мерзавцы! Революция в опасности, лентяи! Вперед!
- И командир подбодрил лежавших пинками.
- Да скажи хоть, в чем дело...
- Потом, потом все расскажу. Не время сейчас. Неужели вы думаете, что я враг вам? Не за себя, за вас я жизнь готов отдать.
- И командир отпустил еще несколько пинков.
Процессия медленно поползла дальше.
Неожиданно путь преградила груда камней.
- Все, командир! Хана! Поворачивай оглобли!
- Завал... Завал... - Пронеслось по цепочке.
- Куда завел, командир?
- А ну, прочь с дороги! - Андрей Михайлович протискался вперед.
- Назад, назад надо... - Раздавалось сзади.
- Стой! Попридержи их там, Мирон! Будем разбирать!
- Завалит еще... Не лучше ли вернуться и по земле пройти?
- Это не завал! - Сообщил свою версию Сверлов. - Мы почти у цели. Это наши друзья чуток привалили выход камнями. Мы у цели! Здесь выход на поверхность.
- "Потемкин"! "Потемкин"! - Разнеслось по цепочке.
- А ну, навались! - Командир ухватил огромный валун. Но тот и не думал двигаться. - А ну, кто еще не совсем отощал, подмогни!..
Кто-то без энтузиазма привалился к валуну. Сверлов сообразил, что не командирское это дело таскать камни и отполз назад для дачи руководящих указаний.
Разборка камней заняла часа полтора.
- Хорошо о нас позаботились наши коллеги! И откуда они столько камней насобирали. Специально для нас старались. Ну ничего, мы еще сочтемся... - Бурчал кто-то сильно недовольный жизнью.
- Прекратить разговоры! - Распинался командир. - Какие-никакие, а они наши единомышленники. Раздоров я не допущу! Всем наверх! И ни одного лишнего движения. А то наши друзья могут не понять, что мы пришли с добрыми намерениями и случайно всех нас перестреляют! Тсс!.. Тихо.
Наверху было пусто. Только на горизонте чуть вырисовывался "Потемкин". Пришлось еще долго топать. Подошли к кораблю почти на цыпочках. Часовых не было видно.
- Тсс! - Продолжал осторожничать Сверлов. - А то пальнут спросонья, не разобравшись.
Но никто не пальнул. Но и двери никто не распахнул.
- Спят, наверное. - Поведал кто-то сообразительный.
- Точно. Дрыхнут. Это мы, дураки голодные ночью шастаем. А они сытые. Спят сладко. Сытый голодному не товарищ.
- Ничего, мы их разбудим.
- Тихо! - Вмешался Сверлов. - Будить надо осторожно. А то они могут такого натворить!.. А ну, всем лечь! - И он осторожно постучал в люк.
Минута прошла в напряженном ожидании. Тогда, осмелев, Андрей Михайлович постучал кулаком. Но и на это никто не откликнулся.
Все вновь прибывшие неспешно поднялись и встали полукольцом позади командира. И тот после недолгого колебания принялся колотить в люк ногой. Поскольку и это не помогло, то бить ногами принялись коллективно.
- Что они? Вымерли, что ли?
- Ишь, спят как крепко!
Журкин тем временем отыскал металлическую трубу и со всего маху стал колотить по обшивке корабля. Шум, казалось, мог разбудить мертвого. Но не спящего...
- Придется ждать до утра. - Подвел итог командир.
- А вдруг они вообще вымерли?
- Тем более незачем ломиться. Все равно будем ждать.
- Эх ты, командир! А где твоя рация? Предупредить их не мог!..
Рации действительно не было. Но Сверлов счел нужным оправдаться:
- А что бы я им сказал? Чтобы готовили блины для гостей? Да они бы нас послали, знаешь куда? Уж лучше так, невзначай. Хоть и незваные гости, а может пустят...
- Незваный гость хуже татарина. Пустят! Жди...
- Тише, ребята! Кажется, там кто-то зашевелился. - Сообщил каторжанин, приникший к обшивке корабля.
Действительно, изнутри послышался голос:
- Кто такие?
- Да свои, свои! Открывай скорее!
- Свои все дома. - Ответили из-за двери. И послышались удаляющиеся шаги.
Тут вся ватага принялась неистово колотить в корабль кто чем мог.
- Чаво надо? Ну! - Донеслось, наконец, изнутри.
- Открывай, иуда! Неужели не узнаешь?
- Тише! Тише! - Выступил Сверлов. - Тут надо дипломатично. Э... товарищ! Мы же ваши товарищи...
- Гусь свинье не товарищ. - Объяснили с другой стороны.
- Тьфу ты! Да это же мы, мы! - Не унимался Андрей Михайлович.
- А кто это "мы"? А ну, встань перед иллюминатором, а я поглазею.
Сверлов ухватил ближайшего каторжанина и подтолкнул к иллюминатору. Сквозь стекло блеснул свет фонаря, и луч осветил небритую каторжанскую рожу. Рожа зажмурилась. Изнутри ее придирчиво оглядели. Наконец, роже это надоело, и она показала язык. Язык, по-видимому, показался убедительным документом, и внутри загремели запоры.
- Заходить по одному! Лицом к стене! Оружие на пол! - Это уже был голос Сырцова.
- Да нет, нет у нас оружия.
- Все равно, лицом к стене. В случае чего стреляю без предупреждения.
Всех вошедших по очереди обыскивали. Сырцов с пистолетом наготове стоял поодаль.
- Ну, с чем пожаловали, товарищи?
- Ты что, не узнаешь? - Возмутился Сверлов. - Одно дело делаем. А ты!..
- Это еще не ясно, за каким это делом вы ночью подвалили.
- У нас авария. Мы пришли за помощью. Но если вы нам откажете, то и вам придется несладко.
- Не понял... Это что? Угроза?
- Боже упаси! Я о генераторе... - И Сверлов выразительно подмигнул.
Сырцов сразу посерьезнел:
- Чем мы можем помочь?
- Надо разместить людей. А мы потом поговорим...
- Хорошо. Следуйте за мной.
Напряжение несколько спало. По дороге гости даже принялись шутить. Но когда дело дошло до снимания скафандров, все разом приумолкли, предчувствуя новые неприятности. Внимательно оглядев адамовы костюмы гостей, Сырцов вперился в глаза Сверлову. Но тот только развел руками и еще раз подмигнул, намекая, что объяснения не предназначены для всеобщего обсуждения.
Сырцов отвел Сверлова и Колымагина к себе. Остальных уложили спать. На всякий случай помещение заперли и приставили часового.
- Ну! Рассказывайте! - Потер руки Сырцов.
- А что? У нас ничего. - Сообщил Андрей Михайлович, не моргнув глазом, как будто от нечего делать его спросили о погоде.
- Как это ничего! - Взбеленился Сырцов, как будто его облапошили на базаре. - А ну, выкладывайте немедленно все. А то мигом отправим обратно.
- У нас эта... как ее... разгерметизация. - Нехотя выдавил Андрей Михайлович.
- Ну!.. Ну!.. - Подгонял слушатель.
- А все! - Сделал удивленные глаза Сверлов.
- Как это все! Почему же вы до сих пор живы, если разгерметизация?
- Ну, она не совсем, чтобы очень уж... Так, слегка...
- Ерунду несешь, Андрей Михайлович!
- Да мы, в общем, сами толком не знаем. Нам бы робота. Дай нам робота! Мы пошлем его на станцию. И ты все сам увидишь.
- Робота? - Призадумался хозяин, чуя очередной подвох. - Но только под моим контролем. Вы будете только смотреть. И чтобы ни одного лишнего движения!
- Хозяин - барин. - Согласились гости.
Медленно тянулось время, пока робот полз до станции. Разговор не клеился. Впрочем, Сырцов надеялся, что и сам все узнает, когда робот проникнет на станцию.
Но... он ничего не узнал. По крайней мере, ничего нового. Все помещения были в сохранности.
- А давление-то в норме! - Наконец процедил сквозь зубы Сырцов.
- Да, да, наверное, система защиты не полностью вышла из строя. - Поспешил прокомментировать Сверлов.
Сырцов смерил его уничтожающим взглядом. Потом глянул на Колымагина. Но тот только виновато улыбнулся, как бы показывая, что его дело - сторона.
- А ну, отойдите подальше от пульта, гости дорогие! Я сам буду искать. - Скорее для придания себе бодрости скомандовал Сырцов, потому что цель поисков была совершенно не ясна.
Он еще с полчаса обшаривал станцию. Но, разумеется, не нашел ничего предосудительного. Наконец, он плюнул от досады и сообщил:
- Извините, но придется вас запереть. Для вашей же безопасности. За мной!
- Оставьте нам робота! - Поспешил добавить Колымагин. - Нам надо еще обследовать станцию.
Сырцов призадумался и решил, что гостям нет никакого резона портить что-либо на станции.
- Черт с вами! Из-за вас всю ночь не спал.
Он отвел гостей в другое помещение. Оставил пульт управления роботом. И даже не запер, несмотря на свою угрозу. Но часового у дверей поставил.
Обрадованные неожиданной удачей Сверлов и Колымагин направили наконец, робота туда, куда им было надо. А именно туда, куда Андрей Михайлович заманил Букина.
- Где же он? Сбежал, что ли?
- Кто? - Не понял великий ученый, еще не знавший всех деталей
происшедшего.
Сверлов кратко объяснил, что по станции гуляет отрава, исходящая, по-видимому, от Акулова. Тут же робота погнали к акуловской койке. Та была пуста.
- Уж он-то никак не мог убежать! - Всплеснул руками вождь российского пролетариата.
- М-да. - Согласился великий мыслитель и почесал затылок. - Давай подгоним робота поближе...
Вблизи кровать была так же безнадежно пуста. Только на полу растекалась большая желтоватая лужа. Да с одеяла что-то капало.
- Какой ужас! - Сказали хором наблюдатели.
- Надо всем сказать правду! - Уже один предложил Александр Степанович.
- Ни в коем случае! Тсс!.. - Прижал палец к губам великий революционер и оглянулся.
- Но что же делать?
- Пока ничего. Крыша у нас есть. Хозяева пока не выгоняют. Там посмотрим.
- Но все равно придется сказать.
- Не лезь не в свое дело. Я беру ответственность на себя. Я лучше тебя знаю, что делать.
- И что же?
- Помалкивать! И обследовать станцию, раз уж нам представилась такая возможность.
Глава 23. Выяснение отношений
Сырцов никак не мог заснуть, ломая голову над причинами неожиданного пришествия каторжан. Вглядываясь в показания приборов незаметно для себя он задремал. Разбудил его сильный грохот. Это от души колотили в дверь.
- Вставай, командир! На корабле буза!
Открыв глаза, Сырцов первым делом схватился за пистолет. Но быстро оценив обстановку, он открыл дверь и впереди всех помчался по коридору, на ходу выведывая подробности.
- Сейчас Колымагина снова бить будут! - Подсказали ему на бегу.
И Сырцов сразу скорректировал направление мчащейся небольшой группы.
У каюты, где он оставил Сверлова и Колымагина, толпилось человек десять.
- Где часовой?! Часовой где? - Кричал командир, врезаясь в толпу. Та сразу отхлынула, как будто она была повинна в исчезновении часового.
- Ну! Где? Где?!
- Да там он, внутри... - Подсказали из-за угла. - С этими заперся. Чтобы его тоже не побили.
- А собственно по какому случаю собрание? А?!
Кое-кто осторожно начал заруливать за угол. Но большинство вдруг стало напирать на Сырцова.
- Эти каторжные сказали, что зараза у них на станции. Вот мы и пришли... Уточнить... Ну, и попросить...
- А мне сказали, что к ним марсиане в гости пожаловали. - Стал возмущаться другой боец.
- А мне сказанули, что у них пожар. - Пожаловался третий. - Вот мы и хотим отправить их обратно. На тушение. А то ведь там генератор! - И он многозначительно поднял палец вверх.
- Где остальные?! - Вновь выступил Сырцов.
- Так они и отправляют... Гостей... По домам... Вот эти только засели... И не открывают... Но мы их сейчас выкурим.
- Назад! Всем назад! Я сам во всем разберусь. Это мое дело.
- Это он их впустил! - Крикнули Сырцову из толпы, тыча пальцем прямо в командирский нос.
Недолго думая, Сырцов выхватил пистолет.
- Назад! Да, я впустил. Я и выгоню. Если надо будет. А кто это не понимает, тому я сейчас объясню. - И он замахнулся пистолетом. - А ну, отойти от двери!
Толпа чуть отхлынула, и Сырцов принялся стучать.
- Открывайте, чертовы дети! Это я, Сырцов. Если не откроете, то за ваши жизни я не ручаюсь!
Дверь резко распахнулась. Сырцов нырнул вовнутрь. И она столь же быстро захлопнулась.
- Ну что? Доигрались, умники! А ну, быстро выкладывайте, в чем дело. Что у вас случилось на станции? А то я не собираюсь больше вас защищать. Выгонят вас обратно на улицу. А то еще и похуже...
- А что? У нас ничего. - Опять картинно развел руками Андрей Михайлович.
- Да, да. - Захлопал глазами Колымагин.
- Не цените вы хорошего отношения. - Процедил Сырцов. - Хорошо. Я сам все узнаю. Сейчас же. Но если ваших друзей уже выгнали с корабля, то в этом ваша вина.
И Сырцов вышел. К его удивлению за дверью никого не оказалось. Водрузив часового на место, он помчался туда, где разместил остальных гостей.
Там уже вовсю кипела драка. Гости, по-видимому, никак не хотели покидать "гостеприимных" хозяев. Сырцов оттащил одного из дерущихся.
- В чем дело?!
- Так... вот... - Тот махнул окровавленной рукой. Дескать, и так все ясно.
Лезть в свалку Сырцов не решился. Он нашел более эффективное средство умиротворения. Он всего лишь подошел к щиту в коридоре и отключил свет в помещении, где проходила потасовка.
Затем Сырцов встал у входа. Постепенно оттуда стали вылезать разбитые рожи. Своих людей командир отталкивал в один конец коридора, гостей в другой. Недовольных он награждал тумаками.
- Выгнать их к чертовой матери! - Продолжали возмущаться потемкинцы. - А ты их еще защищаешь!
- Ослы! - Объяснил им Сырцов. - Я разве против? Обязательно выгоним. Но сначала надо узнать... Кое-что.
- Так они же не говорят. Мы же спрашивали. Кое-что. Только врут. И все!
- Не умеете спрашивать, вот и не говорят.
- А как надо? Мы очень убедительно спрашивали! - И спрашивавший поднял увесистый кулак.
- Дурак! - Объяснил ему командир. - Я сам спрошу. Можете не сомневаться, что мне они скажут. А если не скажут, поступим как вы захотите. Так вы желаете узнать правду? Или нет?
- Желаем, желаем!..
- Тогда всем разойтись!
- Э, нет! Мы хотим видеть, как ты будешь спрашивать.
- Дурак! Они при тебе и твоих методах уговаривания ничего путного не скажут. А ну, гости дорогие, за мной! - Не дожидаясь согласия, скомандовал Сырцов.
Каторжане, не видя лучших перспектив, повиновались. Потемкинцы, однако, последовали за ними. Сырцов затолкал гостей в первый попавшийся люк.
- А вам в другую сторону! - Объяснил он преследователям и бесцеремонно захлопнул люк с той стороны.
Потемкинцы переглянулись.
- Там другой ход есть. - Нашелся какой-то знаток. - Мы обойдем их и встретим...
Однако Сырцов лучше знал все ходы и выходы, и главное, запоры и коды к ним. Так что на некоторое время ему удалось оторваться от преследователей.
- В общем, так, друзья! Выкладывайте все немедленно. Я вам не враг. А если будете врать, то ничего хорошего не ждите.
- Да мы сами мало что знаем.
- А что вы наболтали моим людям?
- Да мы же пошутили. А они шуток не понимают.
- Так вот. Шутки в сторону! Мне болтать некогда. Короче, кто что видел?
- А что? Мы люди маленькие. Нас подняли. Потом погнали. Потом напинали. И все.
- Ну, ну! Как подняли? Когда подняли?
- А ночью подняли. Андрюха как заорет. Всех перепугал...
- Андрюха?.. Заорал?.. Но почему?
- На помощь он звал.
- На помощь? Почему на помощь?
- Да мы и сами не поняли.
- Ему что-нибудь угрожало?
- Да нет вроде. Он как будто помешался. Орет, и все. Мы даже связать его хотели.
- Помешался, говорите? Не похоже на него. А разгерметизации у вас не было?
- Чаво-чаво?
- Тьфу! Каши с вами не сваришь. Сговорились вы, что ли? Хорошо, будете отвечать по одному. Вот ты, за мной! Остальные здесь! И никуда! Кто захочет уйти, может считать себя покойником.
Сырцов опросил всех. Но картина мало прояснилась. Вопросов стало еще больше. Но Сырцов убедился, что Сверлов что-то скрывает. И очень важное. Спрятав гостей, командир корабля решительно направился к Сверлову с Колымагиным. К своему неудовольствию, здесь он столкнулся с недавними преследователями.
- Здоров ты бегать, командир. Ну, что узнал? Расскажи-ка нам. Сделай одолжение.
Сырцов не стал вступать в дискуссию и, растолкав личный состав, принялся стучать в дверь.
- Учти, командир, на этот раз ты не ускользнешь. Хватит бегать!
Наконец, командиры уединились в каюте.
- В общем, так, Андрюха! Я последний раз спрашиваю! Если не ответишь, я умываю руки. Не думай, что ты очень нам нужен. Сегодня же заберем генератор со станции. И на Землю! А вы оставайтесь здесь сколько хотите.
- На Землю вы не полетите. - Не утерпел возразить Сверлов.
- Не твое дело. Куда надо, туда и полетим. А здесь больше делать нечего. К дому поближе - оно лучше. Перекантуемся на орбите. Там найдутся добрые люди. Помогут.
- Республику на орбите организуете?
- Да хоть и республику. Хватит зубы заговаривать. Твое время истекает. Сегодня же отправим экспедицию на станцию и заберем все необходимое. И полетим. А вы можете катиться на все четыре стороны.
- Нельзя вам на станцию. - Помрачнел Сверлов. - Там смерть.
- Ну-ну. А ты не врешь?
Не видя смысла более упираться, Сверлов с Колымагиным рассказали почти все, что знали. И про странное содержимое шести капсул. И про Акулова. И про Букина. И про бегство.
- А теперь сам решай, что делать. - Подвел итог Андрей Михайлович. - Можно ли такое рассказывать народу?
- Думаешь, не поймет? Народ-то. Все правду в народ несешь. А как до дела дошло, так врать начинаешь?
- А ты сам подумай! Люди у нас не сахар. У всех нервы на пределе. Того и гляди, все передерутся. Или кайф захотят словить. Такой кайф!.. Вечный!..
Cырцов призадумался.
- Хорошо! Оставайтесь здесь. Я что-нибудь придумаю.
Снаружи его поджидали.
- Вот он, голубчик! - Встретила толпа командира. - Явился, не запылился!
Но Сырцов поспешил взять инициативу в свои руки:
- Молчать! На станции страшная катастрофа. Я все узнал.
- А они не наврали?
- Клянусь матерью, я узнал все, что хотел!
- Ну, а теперь и нам скажи.
- Некогда рассуждать. Мы все в смертельной опасности. Я все расскажу. Обещаю. А сейчас все по местам! К орудиям! И готовить корабль к экстренному отлету. Паникеров и саботажников буду расстреливать собственноручно!
Кое-кто действительно бросился бежать. Остальные нехотя поплелись по коридору, продолжая что-то обсуждать и интенсивно размахивать руками. Сырцов направился в командирский отсек. Здесь он забаррикадировал дверь и погрузился в мучительные раздумья.
Глава 24. Разгадка
После бурных баталий на корабле неожиданно воцарилась тишина. Сырцов машинально оглядывал приборы. Ничего не придумывалось. Нахлынули мысли о Земле, о доме. Прошло часа два. "Почему так тихо? Разве может у нас быть такое?" И командир вызвал по радио орудийные расчеты. Но никто не ответил. Не ответили и пункты технического контроля. Пусто оказалось и в кубрике.
В тревоге Сырцов выскочил за дверь. Забегал по коридорам. Нигде не было ни души. Корабль был безнадежно пуст, как консервная банка на помойке. С последней надеждой Сырцов примчался к каюте, где оставил Сверлова с Колымагиным. И принялся неистово колотить, предчувствуя, что и там уже никого нет. К его радости и удивлению дверь открыли.
- Где, где мои люди? Куда вы их девали?
- Мы? Девали? - Искренне удивились гости.
- Да! Никого нет. Ни души! Куда они пропали?
- Что ты к нам пристал! Нужны нам твои герои! Чтоб им пусто было! Твои люди, ты и ищи.
Но вдруг оба командира разом оцепенели, пораженные, по-видимому, одной и той же догадкой.
- Надо осмотреть хранилище скафандров. - Подсказал им Александр Степанович.
Без рассуждений все трое ринулись в коридор.
Хранилище было ополовинено. Сырцов в изнеможении прислонился к стене.
- А где мои люди? - В свою очередь заинтересовался Андрей Михайлович.
- Да здесь они, здесь. В надежном месте. Я их хорошо спрятал.
- Спрятал? А ну, показывай! - Осмелел Сверлов, уже почувствовав себя хозяином положения.
Но Сырцов вдруг заколебался, ощущая незавидность своего положения.
- А не покажу! - Отреагировал он наконец.
- Как это не покажешь! - И Андрей Михайлович схватил соперника за глотку.
Но хозяин ловко вывернулся и в мгновение ока уже стоял с пистолетом наготове.
- Да я же пошутил. - Расплылся в улыбке вождь российского пролетариата. - Потом покажешь. Мы подождем. А ты ищи своих людей, ищи!
И Андрей Михайлович с безразличным видом зашагал по коридору. Колымагин, извинившись, засеменил следом.
- Тьфу! - Сырцов спрятал пистолет, сообразив, что без своих людей он мало что значит и вообще не может уйти с корабля, оставив его во власти соперников. - Стойте! Я вам помог. И вы должны мне помочь.
- Вот это другой разговор! - Андрей Михайлович резко развернулся на 180 градусов и приложился нос к носу с Колымагиным.
- Я покажу, где твои люди. - Снизошел Сырцов. - Но при условии, что они помогут мне вернуть свой состав.
- Отлично! Показывай скорее. - Обрадовался Сверлов, в планы которого вовсе не входила гибель потемкинцев, а с ней и проблематичность возвращения на Землю.
Но радость Сверлова сменилась гневом, когда он увидел разбитые физиономии своих товарищей.
- Ты что с ними сделал, негодяй?
- Это не я. Они сами. Во время дискуссии. Мои не лучше выглядят. Сам увидишь.
- Как самочувствие? - Поинтересовался Андрей Михайлович у извлеченных из люка товарищей.
- Хуже некуда. - Объяснили ему.
- Придется поработать, ребята.
- Да мы на ногах еле стоим.
- Ага! А драться могли?
- Ну так то другое дело.
- И сейчас другое. Будем спасать потемкинцев.
- Чаво-чаво? Да чтоб их черти съели!
- Съедят. Их точно черти съедят, если мы сейчас не поможем.
- Никуда мы не пойдем.
- А я приказываю. Они ушли на станцию. По крайней мере, мы так думаем. Их необходимо вернуть.
- Да пусть идут. Черт с ними.
- Там смерть!
- Какая смерть, Андрюха! Ты уже надоел. Хватит всех нас пугать.
- Там яд, дурак, сильнейший наркотик, который превращает человека сначала в животное, а потом вообще неизвестно во что.
- Да хватит заливать-то.
- Да. Яд. Потемкинцы это не знают. Их надо во что бы то ни стало остановить.
- А если они не захотят? Мы что, опять драться с ними будем?
- Ну, это не обязательно. Убеждать надо словом.
- Таким сказкам они не поверят. А если ты думаешь, что поверят, то иди один и уговаривай. Мы-то на что?
- Видите ли, я не уверен, что мое слово они станут слушать.
- Значит, все-таки драться?
- Да. Да! Драться! Черт возьми! За жизнь своих товарищей. За мировую революцию!
- Ну, если за мировую революцию, тогда еще можно... - Нехотя согласился кто-то.
- Тогда за мной! - Обрадовался Сверлов, посчитав спор разрешенным.
И действительно, после незначительных пререканий погоня началась. На корабле оставили только больных и самых истощенных.
По следам на марсианской пыли специалисты без особого труда определили, что потемкинцы вошли в подземный ход, ведущий на станцию.
- Мы на верном пути! - Подбодрил всех Сверлов.
В самом деле, вскоре преследователи обнаружили большую группу потемкинцев, развалившихся прямо в тесном подземелье и, по-видимому, не очень спешивших на станцию. Никакого сопротивления обнаруженные не оказали. И охотно подчинились приказу Сырцова вернуться на корабль.
От них Сверлов и компания узнали, что другая группа из наиболее решительных и горластых бойцов ушла вперед. И погоня возобновилась.
Но успехом она не увенчалась.
- Все! Каюк! - Показал Сырцов на дыру в мусорном отсеке станции. - Если ваши сведения верны, то дальше идти нельзя.
- Да. - Покачал головой Сверлов. - Опоздали. Надо возвращаться. И следи за своими людьми. Оставшимися. Больше бегать за ними не будем.
Путники вернулись. Здесь командиров ожидал новый сюрприз. Оказывается, потемкинцы, достигшие станции, вышли на связь и принялись сманивать к себе остальных.
- Отключить связь! Немедленно! - Не утерпел Сырцов.
- Не лезь, командир! Это ты не можешь нам запретить. Мы не с врагами общаемся, а с нашими боевыми товарищами!
Командиры не решились спорить. Вместо этого они укрылись от посторонних глаз и сами вышли на связь со станцией. Впрочем, дискутировать с новоявленными колонистами они не стали. А попросили наладить телевизионную связь. Ничего необычного Сырцов не обнаружил. Потом он еще долго беседовал со Сверловым и Колымагиным. И наконец, решил выступить с телеобращением, призвав всех сбежавших вернуться. В ответ те пригрозили отключить связь.
Впрочем, отвечали довольно культурно. На экране плыли ряды хоть и побитых, но вполне довольных физиономий. Сырцову даже пожелали всего наилучшего, чем сильно огорошили командира, давно не встречавшего культурного обращения.
Сверлов был мрачнее тучи.
- Это уже не люди. - Объяснил он.
- Как это не люди?! - Возмутился его коллега. - А кто тогда?
- Не знаю. Но не люди.
- Врешь, гад!
- Не кипятись, командир. Лучше подумай об остальных. Чтоб не сбежали!
После трудного дня командиры спали как убитые. А наутро их ждал новый сюрприз. Часовых, выставленных для присмотра за личным составом, не оказалось. И еще человек десяти. В том числе двоих бывших каторжан.
- В погоню! Скорее в погоню! - Завопили хором командиры.
Но... погоня не состоялась. Сбежавшие сами обнаружили себя. По радиосвязи. Они были уже на станции. Потертые, измотанные, но страшно довольные бродили они по станции и с наслаждением вдыхали пьянящий воздух. И командиры схватились за головы...
Все люки корабля немедленно и капитально задраили. Проверили запоры. Поставили дополнительные средства контроля. Больше побегов не было...
Еще пару дней станция бойко вещала и приглашала в гости всех желающих. Командиры решились рассказать все оставшемуся составу. Им не очень-то поверили. Осмеяли и оскорбили. И вдруг станция замолкла.
Толпа выволокла командиров в коридор. Те повторили свой рассказ.
- Почему же вы сразу не сказали? Предатели!
- Разве ж до вас дойдет! Вы и сейчас только поверили, когда станция замолчала.
- Все равно! На вашей совести будут жизни наших товарищей! Все вы трое убийцы! И предатели! Вы убили наших боевых друзей!
Но тут кто-то возразил:
- Да никто их не убивал. Живы они! Они в земном раю! Вечный кайф получили!
- Не сметь так рассуждать! - Закричал Сырцов. - Все, кто попытается выйти с корабля, будут расстреляны на месте!
На "Потемкине" воцарился траур. Ко всему прочему каторжанам нечего было есть. Все ходили мрачные, как в воду опущенные. Только Колымагин неожиданно для всех повеселел. Шутил, смеялся вовсю. По поводу и без повода.
Сверлов завел великого ученого в темное место и припер к стенке:
- Что с тобой! Опомнись, Шура!
- А что, что случилось?
- Наши товарищи погибли!
- С чего ты взял, что они погибли? Да они живее всех нас вместе взятых. Если бы у меня был кайфомер, я бы тебе продемонстрировал.
- Опомнись, Шура! Ты болен!
- Я? Болен? Я здоров! Даже есть не хочется! Я никогда не был так здоров, как сейчас!
- Брось, Шура! Ты надышался этой гадости, когда ставил эксперименты. Опомнись! Или я прикажу тебя связать!
- Да, да! Я надышался! Ну и что? Знаешь, как приятно!
- Опомнись! Или я тебя убью! - Сверлов стал трясти друга, потом бить его по лицу.
И только когда идиотская улыбка слезла с Колымагинского лица, Сверлов отпустил его.
- Ой! Андрюха! Спасибо тебе! Я был как во сне! Бей, бей меня еще!
Но Сверлов не торопился. Тогда Александр Степанович, ударившись в другую крайность, начал биться о стену.
- Да стой ты! Видать, все равно тебя надо связать.
- Не надо! Я сам! Только ты все-таки присматривай за мной.
Великий ученый заперся у себя. По телу вновь стало разливаться блаженство. Но мозг протестовал всеми своими извилинами. Колымагин вскочил и принялся себя бутузить. Так повторялось несколько раз. Когда Александр Степанович довел себя до исступления, он свалился, погрузившись в забытье. Когда он очнулся то увидел себя вовсе не в своей каюте, а украдкой пробирающимся по коридору. Мозг его встал на дыбы. Колымагин помчался к себе, заперся, забаррикадировал дверь, потом всем, чем можно, стал привязывать себя к кровати.
Сверлов все время следил за Колымагиным. Своим верным друзьям он приказал строго-настрого:
- Если Шурка попытается сбежать, остановить его надо во что бы то ни стало. Любыми средствами. Вплоть до нанесения тяжких телесных повреждений!
К счастью, крайние меры не понадобились. Через несколько дней Александр Степанович вышел из своей каюты мрачным и очень сердитым. Торчавший рядом Сверлов обрадовался несказанно. Великий ученый тут же обругал Андрея за беспричинную веселость. От этого Сверлов расцвел еще больше и бросился обнимать Колымагина.
- Ты что, рехнулся, Андрюха? Чего радуешься? Мы же в ужасном положении!
- Ты выздоровел, выздоровел, Шурка ты мой!
- Я? Выздоровел?? Да я разбит, как будто по мне проехала сотня танков. Все болит! Только голова, кажется, на месте.
- Да это же самое главное: твоя голова! Береги ее, Шура! А тело мы подлатаем!
Колымагин устало уселся прямо на пол. Сверлов, цветущий от счастья, сел рядом. Часа два они молчали. Потом Александр Степанович спросил:
- Как ты думаешь, Андрюха, сколько было исчезнувших американских колонистов?
- Об этом можно спросить Землю. Но я и так знаю! Их было... шесть!!
Обсуждения Путешествия Колымагина. Гл.21-24