ГЛАВА 10.
ОХОТНИК И ХИЩНИЦА
Элитный зал в “City Cafe”, на Октябрьской, был невелик и уютен. Каждый столик отделялся от другого решеткой из бамбука, увитой живым плющем, поэтому здесь можно было разговаривать спокойно, под ненавязчивые, чарующие звуки саксофона, не опасаясь подслушивания.
Астафьев закончил уплетать за обе щеки крем-суп из шампиньонов и придвинул к себе свиные ребрышки под имбирно-медовым соусом:
- М-м-м-м-м!.. Очаровательно!.. Но есть только один нюанс, который местные повара упорно не принимают во внимание. Хотите открою вам свой секрет настоящей медово-имбирной глазури? Немного лаймового сока, буквально пару чайных ложечек! Смешиваем с медом, соевым соусом, имбирем, чесночком, подогреваем все это на сковородке, – готово! Можно начинать смазывать мясо.
Я меланхолично потягивала трубочкой “Вишневый поцелуй” из высокого коктейльного бокала, и делала вид, что мне интересно.
- Екатерина Валентиновна, а вы любите готовить?
- О-о! – Я закатила глаза к небу. - Если бы вы только знали, как восхитительно я завариваю пакетики “Ролтона”!
- А почему вы ничего не кушаете? Попробуйте хотя бы кусочек, я очень вас прошу. – Астафьев ловко отделил ножом кусочек мяса с ребрышек и протянул мне на вилке.
- Диета. – Коротко ляпнула я первое, что пришло на ум. Есть не хотелось абсолютно, я чувствовала, что этот кусок встанет у меня поперек горла словно баррикада.
- Помилуйте, Екатерина Валентиновна, какая диета с вашей-то фигурой! Скажите, если не секрет, какой у вас вес? Ручаюсь, килограмм сорок пять, не больше.
- Сорок два.
- Вы уже близки к анорексии. Могу поспорить, что в меню вашего завтрака и обеда входит только пачка сигарет. Так нельзя относится к себе. Вы совсем молодая женщина, вам еще предстоит быть матерью…
Я отодвинула от себя недопитый коктейль:
- Олег Сергеевич! К чему вся эта клоунада?
Астафьев недоуменно поднял бровь:
- Не понял?
- Я сказала вам: к чему вся эта клоунада? Вы ознакомились со всеми моими медицинскими книжками и выписками. Вам прекрасно известно, что я никогда не смогу иметь детей. Зачем вы мне устраиваете эти спектакли? Давите на чувства? Так их у меня давно уже не осталось. Потерялись где-то по дороге!
Саксофонист закончил выводить сложную джазовую композицию, передохнул две минуты и затянул “Шербургские зонтики”. Я взглянула Астафьеву в глаза, в них читалась растерянность, весь его вид выражал сожаление. Похоже, он действительно не все знал обо мне. Или же просто был очень хорошим лицедеем.
- Екатерина Валентиновна! Простите меня! Ни в коем случае не хотел задеть вас. Я действительно просмотрел ваши медицинские карты, но меня интересовало исключительно только ваше душевное состояние, ни в какие другие подробности я не влезал. Еще раз прошу, ради Бога, извините меня за бестактность!
- Проехали! – Я снова взяла бокал и сделала небольшой глоток прохладного фруктового коктейля. – Так значит, вас интересует мое душевное состояние?
Лицо Астафьева представляло собой сосредоточение всей мировой скорби:
- Я внимательно изучил ваше дело. То, через что довелось вам пройти было ужасно. Скажу вам, как специалист, не раз сталкивающийся по роду службы с подобными вещами, не каждый взрослый человек смог бы пережить то, что пережили вы. Разумеется, ваше психологическое состояние подверглось…
- Я абсолютно нормальный человек! – Прервала я хлынувший на меня словесный поток. – Я нормальна так же как и вы, как и все эти люди! – Жестом руки я обвела немногочисленных посетителей кафе. – Я снята с учета тринадцать лет назад! Тринадцать лет, понимаете вы меня!.. И все это время, все эти долбанные годы, мне на каждом шагу с пеной у рта приходится доказывать, что я такой же человек, как и все остальные.
Астафьев взял в свои руки мои ладони, слегка сжал их, словно успокаивая меня. Его пальцы ласкающим жестом скользнули по кистям вверх, и, словно невзначай, приподняли вверх рукава кофточки, обнажая мои запястья… Запястья, вдоль и поперек исполосованные шрамами – от ножей, бритвенных лезвий, бутылочных осколков, - старые шрамы, покрытые бугристыми рубцами, и совсем свежие, с едва затянувшейся пленкой.
- Так значит, говорите, вы абсолютно здоровый человек? – Астафьев перевел взгляд с изуродованных рук на мое лицо. – Скажите честно, как часто вы режете себе вены? Раз в месяц?
- Бывает, и по нескольку раз в неделю. – Честно призналась я, одергивая рукава кофточки. - И что с того? А, может быть, я мазохистка, Олег Сергеевич. Ма-зо-хи-стка! Понимаете, что это такое? Получаю наслаждение от боли. Надеюсь, уголовный кодекс Российской Федерации это не запрещает?
- Ни в коей мере! – Астафьев покачал головой. – Со своим телом вы можете делать все, что вам заблагорассудится. К сожалению, уголовный кодекс запрещает кое-что другое.
Я прищурилась:
- Поясните вашу последнюю фразу.
Астафьев отодвинул пустую тарелку с обглоданными ребрышками, и промокнул салфеткой губы:
- Поясняю. В последнее время, Екатерина Валентиновна, вы стали терять хватку. Два последних эпизода, – так вообще грязно сработали. Крамаренко – раз, Курбаналиев – два! В обоих случаях вы опознаны свидетелями, видевшими вас на месте убийств. А это уже цикл!
Не опуская глаз, я дунула через коктейльную трубочку в бокал, пуская бурлящие пузырьки в напиток:
- Так. По всей видимости, в этом месте я должна вскочить со стула и закричать: “Я требую своего адвоката!”
Это напоминало игру “Кто кого переглядит”. Ни один из нас не отводил друг от друга взгляда.
- Всему свое время, Екатерина Валентиновна, всему свое время! Будет вам и адвокат, и прокурор, и все остальное, причитающееся по списку.
Мне вдруг стало легко и свободно, давившая свинцовая глыба свалилась с плеч. Ничего у этого важняка на меня не было. Астафьев откровенно блефовал. С Крамаренко у меня никаких проколов не случилось, за это я могла дать голову на отсечение. Даже если какие свидетели и нашлись бы на пустынном ночном шоссе, разглядеть меня в тонированном ”Ниссан Патроле”, с замазанными грязью номерами, они никак бы не смогли. А что касается узбека… Ну видели его выходящего за мной из электрички, ну и что? Он пошел налево, я - направо, вот и весь рассказ.
Единственным, по-настоящему неприятным моментом было то, что Астафьев мог добиться разрешения на обыск моей квартиры, и обнаружить там внушительную коллекцию холодного оружия и отмычек. Но и это можно было бы списать на причуды моей больной психики. Мне стало даже как-то неловко за этого солидного с виду человека, вынужденного опускаться до банального ментовского понта. Или все же какая-то козырная карта спрятана в рукаве его модного швейцарского пиджака?
- А теперь мы подходим к главному, Екатерина Валентиновна. – Астафьев выдержал небольшую паузу, и затем продолжил. – Как любил говорить дон Вито Карлеоне, я сделаю вам предложение, от которого невозможно отказаться.
- Хотите чтобы я положила на ваш письменный стол голову Климовского Мясника? – Я пожала плечами. – А что такого необычного вы можете предложить мне взамен? Пожизненную комфортабельную одноместную палату в спецбольнице?
- Ну зачем же голову, да еще на письменный стол. - Астафьев поморщился. – Не думаю, что вышестоящее начальство одобрит столь радикальные методы моей работы. Мне достаточно любой достоверной информации о нем, которой вы владеете.
- С чего вы вообще решили, что я владею информацией о Мяснике?
Астафьев расслабленно откинулся на спинку своего сидения:
- Я взял на себя труд воспроизвести приблизительно все ваши передвижения за последние несколько лет. Получилось, конечно, весьма не точно и с большими допусками, но общая тенденция просматривается. Обычно вы подолгу задерживаетесь в каком-то определенном населенном пункте, когда нападаете на след своей очередной жертвы. В противном случае, в течении нескольких дней вы меняете охотничьи угодья, или возвращаетесь обратно, в Подольск, в свое логово. Вот уже почти месяц вы торчите в Климовске, и вряд ли потому, что никак не можете насладится местными достопримечательностями, которых, по большому счету, здесь и нет. Значит, след взят успешно, не так ли, Екатерина Валентиновна?
Я нацепила на лицо самую обаятельную из всех своих улыбок:
- Да я вообще женщина очень успешная, если вы смогли заметить это, Олег Сергеевич!
- Прекрасно! Тогда плавно перейдем к ответам на вопрос: “Что вам за это будет”. –Астафьев взял в руку запотевший от кубиков льда бокал с апельсиновым соком, поднес его к губам, попробовал на вкус напиток и удовлетворенно кивнул головой.
- Я буду с вами предельно честен и откровенен. Если вы являетесь здоровым и нормальным человеком, каковым себя считаете, следовательно вы ставите себя выше государственных законов, самовольно присвоив себе право судить других людей, выносить приговоры и собственноручно приводить их в исполнение. Вы сознательно перешагнули грань дозволенного, и, хочу я этого или нет, вам придется держать ответ по всей строгости законодательства, которое, увы, писано не мною.
Если же вы все-таки совершаете свои поступки под воздействием обессивного расстройства личности, причем, прогрессирующего, судя по вашему состоянию, - Астафьев кивнул головой на мои запястья, скрытые под длинными рукавами кофточки, - вы тем более нуждаетесь в изоляции, представляя потенциальную угрозу для общества. Сегодня ваши иррациональные мысли и действия направлены против тех, кто, по вашему мнению, заслуживает смерти. Но можете ли вы дать гарантию, что в дальнейшем, с ухудшением вашего психического состояния, в список ваших жертв не начнут попадать и невинные люди? Поправьте меня, пожалуйста, если вы не согласны с моими словами.
Я задумчиво погрызла коктейльную соломинку:
- Что-то одни кнуты вы мне преподносите, Олег Сергеевич. А когда же будет пряник?
- Не пряник! Скорее всего, я приготовил для вас торт. Огромный именинный торт. Итак, чтобы вы получили его, мне потребуются от вас все известные вам сведения о Климовском Мяснике плюс письменное признание в виде заявления о явке с повинной, с подробным перечислением всех ваших подвигов за последние семь лет.
Я тихо присвистнула:
- Олег Сергеевич, с вами все в порядке? Вы себя хорошо чувствуете?..
- Вполне, Екатерина Валентиновна. Дослушайте, пожалуйста меня до конца. В обмен на это, я, со своей стороны, предоставлю вам шесть…, нет, восемь часов полной свободы действий и…
Астафьев пригубил еще сока, посмаковал его во рту, сглотнул, и , наконец, докончил:
- И отдам вам на растерзание человека, похитившего вас двадцать лет назад!..
***
В зале кафе вдруг резко потемнело. Декоративные светильники на стенах и стоящие на столиках свечи продолжали гореть, но света они больше не давали, лишь мерцали матовыми пятнышками, растворяясь в стремительно надвигающемся сумраке. Мрачная тень, настолько густая, что ее можно было принять за черную вязкую жидкость, не торопясь отделилась от стены и поползла вперед, вытягивая в мою сторону свои извивающиеся косматые отростки, словно щупальца гигантского спрута. Мрак заклубился волнами и начал свое вращение по спирали, образуя засасывающую воронку.
Я вцепилась пальцами в скатерть столика, комкая и сминая ее. Пустой бокал из-под коктейля полетел на пол, звон разбитого стекла ударил в мозг, подобно громовому раскату. Я закусила губу, больно-пребольно, затрясла головой изо-всех сил, сопротивляясь втягивающей меня в свое нутро черной бездне. По скоплению мрака пробежала рябь. Жгуты тьмы медленно начали втягиваться назад.
- У вас кровь идет, вытрите, пожалуйста. – Астафьев услужливо протянул мне белоснежную салфетку.
Я промокнула прокушенную насквозь губу. Морок отступил, темнота рассеялась. Люди вокруг меня, как ни в чем не бывало, продолжали сидеть за своими столиками, ужинать, о чем-то беседовать. Несколько парочек слились в медленном танце под томные рулады саксофониста. Астафьев требовательным жестом указал официанту на осколки разбившегося бокала и устремил ожидающий взгляд на меня.
- Как?.. – Я не могла говорить, лишь только шептать, размазывая ладонью по лицу слезы, выступившие от острой боли в губе. – Как вы нашли его?..
- Немного оказалось сложновато, не скрою. Пришлось задействовать свои старые связи, подключить к делу кое-каких обязанных мне людей. Скажу, ничего от вас не скрывая, милиция Подольска откровенно спустила ваше дело на тормозах. Увы, Екатерина Валентиновна, время тогда было такое гнилое. Правоохранительные органы влачили самое жалкое существование, всем было на всех наплевать, каждого интересовала забота только о своей заднице. Мне удалось пробить по своим каналам архивную документацию того злополучного складского комплекса, мои сотрудники надавили на его бывшего владельца, восстановили цепочку подставных лиц, на которых оформлялась аренда гаражей. Дальше все было, как говориться, делом техники.
- Вы… Вы .. Вы его задержали?..
- Конечно же нет! – Астафьев улыбнулся и, положив ногу на ногу, вновь вольготно откинулся на спинку стула. – С какой стати я буду ворошить дело двадцатилетней давности, которое давным-давно подшито, сдано в архив и предано забвению? Что я буду иметь с него кроме лишней головной боли? Ваш похититель – жалкий, не представляющий сейчас никакой опасности человечек, живущий тише воды и ниже травы, запуганный совершённым поступком так, что до сих пор боится даже проехать лишний раз на красный свет. Другое дело – Климовский Мясник! Это угроза национальной безопасности. За этого ферзя я готов разменять ни одну подобную пешку.
Я понимающе кивнула головой:
- Генеральскую звездочку на погон очень хочется, да?
- Есть такой грех, не буду лукавить. Ну а вы? Разве вы не согласны подвести наконец черту под тем, что гнетет вас уже два десятка лет? Я ведь знаю, что человек, которого я вам предлагаю, - цель всего вашего существования. Единственное, что не дает вам до сих пор свести счеты с вашей никчемной и бессмысленной жизнью. Жизнью, в которой у вас никогда не будет ни друзей, ни любящего человека, ни детей.
Я молчала, уставившись в скатерть стола.
- Ну так что, Екатерина Валентиновна, мы с вами напарники?
- Мне требуется юридическая консультация, - не поднимая глаз от стола тихо произнесла я.
- С радостью помогу вам во всем, что в моих силах!
- Я хочу знать, что мне будет, если скажу, что вы, Олег Сергеевич, козел марамойный?..
Нужно отдать Астафьеву должное, ни один мускул не дрогнул на его лице:
- Статья 319 УК РФ. Оскорбление представителя власти при исполнении должностных обязанностей. Влечет за собой штраф в размере до 40 тыс. рублей или исправительные работы на срок от шести месяцев до года.
- А если я не буду говорить вслух, а просто подумаю о том, что вы марамойный козел?
- К сожалению, – Астафьев развел руками, – за это вам не будет ровным счетом ничего!
- Спасибо! В принципе, это все, что я хотела от вас услышать. – Я скомкала обгрызенную коктейльную трубочку и швырнула ее на скатерть, давая понять, что беседа закончена.
Пристальный, тяжелый взгляд свинцово-серых глаз Астафьева вперился в меня, словно пытаясь вдавить в спинку стула:
- Екатерина Валентиновна! Скажите, пожалуйста, почему бы мне просто, прямо здесь и сейчас, не надеть на вас наручники, доставить в пресс-хату, и собственноручно выбить из вас все показания вместе с вашими белоснежными зубками?
Я широко улыбнулась, демонстрируя во всей красе зубы, о которых шла речь:
- А вы попытайтесь! Только не забудьте, что я - мазохистка!
- Ну что же, в случае неудачи, кто мне мешает отдать приказ свернуть вам шею и сбросить тело в Петрицу? С паршивой овцы шерсти клок, по крайней мере этим я увеличу процент раскрываемости преступлений по области. А что касается вас… Не думаю, что во всем мире найдется хоть кто-то, кто прольет о вас слезинку.
Я перегнулась через столик и коснулась свои лбом лба Астафьева, вдохнув аромат лаванды и кедра дорогого парфюма. Горячо зашептала, слегка касаясь губами его лица:
- Я скажу, кто мешает вам это сделать: Климовский Мясник! Пока он разгуливает на свободе, ни один волосок не упадет с моей головы. Вы и ваши люди пылинки сдувать с меня будете, потому что я – единственное звено, связывающее вас с ним.
- Да, но вот только ситуация может изменится в любой момент.
- Ну вот когда она изменится, тогда мы с вами и продолжим разговор.
Я ободряюще похлопала Астафьева по плечу, резко выпрямилась, вытащила из кармана джинсов купюру, и кинула ее на столик:
- Это за коктейль и разбитый бокал. Ваше угощение не принимается. Я свободна?
- Как птица! – Астафьев кивнул головой.
“Ага! Птица, которой подрезали крылья и окружили вольером по периметру!..”
Не оглядываясь, я направилась к переливающемуся разноцветными огоньками выходу. В спину донеслось:
- Мы не прощаемся, Екатерина Валентиновна! Увы, следующая наша встреча будет проходить уже в менее приятном для вас месте!
Выйдя из кафе, я направилась к ближайшей автобусной остановке. Встала под навес, вынула из своего сотового телефона сим-карту, бросила ее на асфальт и раздавила подошвой кроссовка. Не думаю, что Астафьев успел поставить мой номер на прослушку, подобная бюрократическая канитель занимает уйму времени, но здоровая осторожность не помешает.
К остановке подошел автобус. Не взглянув на маршрут его направления, я выждала, когда он начнет закрывать двери, и, в последний момент заскочила в салон. Если кто-то наблюдает за мной из автомобиля, пусть едут следом, самое главное, чтобы они не видели, что мне нужно сделать срочный звонок. Вывести сыскарей на Иру, а через нее – на Мясника, означало бы расписаться под своим приговором. Я не обольщалась ничем по отношению к Астафьеву, в игре, которую он затеял, я служила такой же разменной пешкой, как и мой похититель.
- Мужчина, можно воспользоваться вашим телефоном?
Молодой парень в линялой клетчатой рубашке и потертых “Левисах”, вытащил свою мобилу и молча протянул мне. Я отблагодарила его лучезарной улыбкой, и набрала Ирин номер.
- Алло!
- Ира! Это я, Катя! Простите меня, пожалуйста! Я не смогла прийти на встречу.
- Вообще-то, это была очень глупая шутка, - девчонка была явно раздражена, что ее поставили под фонарь.
- Ирочка, выслушайте меня, пожалуйста! У меня сейчас нет возможности встретится с вами открыто. Давайте сделаем так. Вы ведь работаете в ресторане? Я приду к вам под видом посетительницы, и сяду за столик, который вы обслуживаете. Просто скажите, в какой день ваша смена и во сколько удобнее к вам подъехать.
- Слушайте, девушка! Что вам, собственно, от меня нужно?!
- Это я могу сказать только при встрече.
- Я сейчас положу трубку!
- Ваша жизнь под угрозой, - быстро произнесла я. – Человек по имени Юрий, с которым вы встречаетесь, очень опасен. Он…
- Знаете что, Катя, или как вас там зовут на самом деле… Обратитесь к врачу!...
В трубке раздались короткие гудки. Ну почему все так усиленно рекомендуют мне лечиться?!
Я набрала Иркин номер еще раз. И еще… Она не отвечала на вызов.
- Девушка! Телефончик может быть уже вернете?
- Ох, простите меня, пожалуйста! - Я вернула мобильник владельцу, и, закрыв глаза, уткнулась лбом в прохладное оконное стекло автобуса.
ГЛАВА 11.
"БЛИЗКИЕ КОНТАКТЫ ТРЕТЬЕГО РОДА"
1.
Тик-так, тик-так…
Будильник на прикроватном столике смотрел на Юрия своим большим глазом, мерно отстукивая ход времени.
Тик-так, тик-так… - время уходит, цепляясь за пружинки и колесики часового механизма. А будильник все тикает и тикает, отмеряя секунды, минуты, складывая их в часы. Время нельзя остановить. Оно безразлично к нам и нашим желаниям изменить его течение. Время невозможно ни растянуть, ни ускорить, его можно только использовать. Человек способен влиять на обстоятельства, но никак не на время…
Юрий попытался подняться с кровати и, глухо застонал от боли, пронзившей его насквозь. Казалось, что болит каждая клеточка его избитого тела, и каждая изнывает по-своему, стараясь перекричать остальных, спеша поведать миру о своих мучениях. В бессильной злобе Юрий откинулся на подушку. Проклятый Руслан, как же он его уделал!..
Тик-так, тик-так…
Чертовое время работает не в его пользу, он и так слишком много упустил его. Вернувшись домой после происшедшего в гараже, Юрий проспал как убитый всю ночь и половину следующего дня, словно его тело волшебным образом способно было исцелиться во время сна. Чудо не произошло, после сна боль только усилилась.
Собравшись с силами, крепко стиснув зубы, Юрий сделал вторую попытку подняться с кровати. Она оказалась более успешная. Оперевшись руками на столик и спинку кровати, Юрий постоял около минуты, восстанавливая равновесие, и затем медленно, по-стариковски, пошаркал в направлении ванной комнаты, то и дело подтягивая на ходу спадающие на ослабленной резинке трусы.
Взглянув в большое прямоугольное зеркало в ванной, Юрий застонал снова, на этот раз уже от отчаяния. Вся грудь и правый бок представляли собой сплошной багровый кровоподтек. Но это еще половина беды, тело можно было скрыть под рубашкой. От мощного удара в челюсть левая половина лица распухла так, словно за щекой вздулся флюс, размером с тенисный мячик. Заплыл даже глаз, превратившись в узенькую щелочку.
Как с таким лицом идти на встречу с Иркой, Юрий не мог даже предположить. А идти нужно, и чем быстрее тем лучше. Всё сейчас настроено против Юрия. Чем больше проходит времени, тем больше увеличиваются шансы, что будут обнаружены тела Славкиной матери, Славки, Марины и Руслана. А Ирка и Юля – это две единственные оставшиеся зацепки во всей их дебильной компании, через которых можно выйти на него. Эти две шлюшки должны быть устранены как можно скорее, пока не запахло жаренным.
Юрий открыл кран с холодной водой, набрал пригоршню ледяной жидкости и аккуратно обмыл искалеченное лицо. Блин, как же хреново!..
- Юра! Ты можешь, наконец, мне объяснить, что с тобой происходит? - Мама неслышно подошла к двери ванной комнаты и теперь стояла в проходе, отрезая путь отступления в спальню Юрия, где он мог закрыться, чтобы не видеть и не слышать ее.
“Черт! Почему она не на работе? Ах, да! Сегодня же воскресение!”
Не поворачиваясь лицом к матери, Юрий взглянул на ее отражение в зеркале. У мамы было бледное, осунувшееся лицо, глаза покраснели и глубоко запали, но смотрели с прежним пристальным и печальным вниманием. Похоже, она снова не спала сегодня всю ночь, постоянно закрывая глаза, ворочаясь с боку на бок, тщетно пытаясь погрузиться в сон.
- Ну и что бы ты хотела услышать от меня в ответ? – Юрий снял с вешалки полотенце и начал бережно промокать опухшую щеку.
- Во-первых, я хочу знать, кто тебя так изувечил. Во-вторых, может быть ты, наконец расскажешь мне всю правду о том, где ты пропадаешь ночами? В твои объяснения, что ты встречаешься с девушкой, я уже давным-давно перестала верить. Ты приходишь каждый раз домой под утро, весь в грязи, в синяках. А каким ты заявился домой вчера? Боже мой, если бы ты видел себя со стороны!.. Я просто хочу знать, что с тобой творится!
Она сглотнула подобравшийся к горлу горький комок, подавляя предательски накатившие слезы, договорила:
- Иногда, я смотрю на тебя, и мне кажется, что ты не мой сын. Не тот, что был раньше… Твой взгляд… Это не взгляд моего прежнего сына… Просто, скажи мне, что произошло в твоей жизни? Ты связался с плохой компанией?
Она попыталась повысить голос, но Юрий мягко, как когда-то давно, произнес:
- У меня нет никакой компании, и не будет никогда. Мама, ты хоть раз заметила, чтобы я пришел домой пьяный? Или обколовшийся наркотиками? Нет? И не увидишь ни за что. Потому что ты знаешь, я выше всего этого.
Мама прижала обе ладони к лицу и тихо, почти шепотом выговорила:
- Господи! Иногда, мне начинает казаться, что было бы лучше, если бы ты пил или был наркоманом. По крайней мере, я бы знала, что с тобою случилось и как тебе можно помочь…
“ИНТЕРЕСНО, А СМОГ БЫ Я УБИТЬ СВОЮ МАТЬ?”
Эта простая мысль пришла в мозг неожиданно, словно тихий воришка, тайком подобравший ключи к запретной двери и, как чертик из табакерки, возникший на пороге: “А вот и я! Не ждали?!”
От неожиданности Юрий втянул голову в плечи и даже, на секунду зажмурил глаза. Ему показалось, что в это страшное мгновение разверзнутся небеса, загремят громовые раскаты, и жаркий сноп ослепительного очищающаего пламени испепелит его тело, позволившее себе породить подобную идею.
Но ничего не произошло. Не ударил гром, не затряслась земля, не посыпались с небес огненные камни. По-прежнему тихо журчала льющаяся из крана вода, тикали часы в комнате Юрия, отсчитывая ход истории. Ну, правильно, как он мог забыть! Ведь Бог умер! Умер в ту самую апрельскую ночь, когда в подземном коллекторе на станции Гривно корчилась в муках Оля Чуприна, моля об избавительной смерти. Бог умер и теперь разлагался где-то в неведомых далях, в миллионах парсеков от Земли. Поэтому следует сформулировать мысль немного иначе:
“ИНТЕРЕСНО, КОГДА Я УБЬЮ СВОЮ МАТЬ?”
Юрий не испытывал к маме никакой злобы и ненависти. Только чувство благодарности за все время, что она провела с ним, за все тепло, которое она отдала в годы его детства. Но все в жизни меняется. Теперь мать стала для него помехой, если не сказать даже больше – угрозой. Рано или поздно ее подозрения перерастут в уверенность, она или сопоставит факты, или начнет следить за ним, или обнаружит его рюкзак с оружием и костюмом, и тогда… Лучше не думать, что будет тогда… В убийстве матери нет ничего ужасающего, если этого требуют обстоятельства. Это все равно как космический корабль сбрасывает мешающую отработанную ракетную ступень, которая вывела его за пределы земной орбиты, и летит уже дальше сам, в манящие и неизведанные глубины космоса. Только сделать это нужно тщательно все продумав и подготовив. Не в ближайшее время, нет. Сейчас, в первую очередь, нужно как можно быстрее избавиться от этих потаскушек Ирки и Юльки.
Юрий ласково обнял маму за плечи, вышел с ней из ванной комнаты на кухню. На плите что-то уютно урчало, аппетитно чавкало на сковородке, из духовки плыл дразнящий, ванильно-сладкий аромат. Наверное, пирог. Как всегда, его любимый яблочный.
- Ты хочешь, чтобы я сказал тебе всю правду о себе, мам? – Юрий постарался, чтобы его голос звучал как можно ровно и безмятежно. – Ты ведь знаешь, что я пишу. Я писатель, мама. Причем, у меня с каждым днем получается все лучше и лучше, я сам чувствую это. Меня даже заметило одно очень крупное Московское издательство, послезавтра мы с отцом поедем в Москву, подписывать контракт на издание моей книги.
- Пиши ради Бога, Юра. Пиши что хочешь. Но причем здесь твои ночные вылазки и драки?
- В этом я черпаю свое вдохновение. – Юрий ответил маме чистую правду, не соврав ей ни капли. – Без того что я делаю, мои рассказы не были бы такими жизненными и искренними. Чтобы стать настоящим писателем нужно иметь большой жизненный опыт. А я очень хочу стать настоящим писателем.
- Я не знаю, почему твой отец так прохладно относится к тому, что с тобой происходит. – Мама горестно покачала головой. – Я пыталась ему объяснить ситуацию с тобой, но похоже, он не воспринимает это всерьез.
- Он все правильно воспринимает, мам. Возможно, просто он понимает меня гораздо лучше, чем ты!
Эти слова были подобны удару хлыста. Мама вздрогнула, встала неподвижно, бессильно опустив руки. Сейчас особенно отчетливо были видны темные круги под ее глазами, больше подходящие к пустым глазницам черепа, чем к здоровому человеческому лицу. Воспользовавшись возникшей паузой, Юрий повернулся к ней спиной и захромал в свою комнату.
- Может быть он понимает тебя гораздо лучше, не спорю. Странно только, откуда у него взялось такое понимание, если всю жизнь растила тебя я одна. – Голос матери остановил Юрия на самом пороге. - Одно я скажу тебе точно: отныне после десяти вечера ты на улицу не выйдешь!
Юрий развернулся резко, насколько это ему могло позволить ноющее тело. Пристально заглянул в лицо матери , заставив себя выдержать ее полный отчаяния взгляд:
- А как ты сможешь меня остановить?!
В эту секунду мать осознала, что ее сына больше не существует. Существо, стоящее перед ней, прожигающее ее глазами, подобными капелькам расплавленного олова, имело только внешность сына, и ничего более…
Юрий захлопнул дверь своей комнаты, включил свой компьютер и плюхнулся на кровать, поморщившись от боли в отбитых ребрах. Дотянувшись рукой до мобильника, лежавшего на столике, набрал номер Иры.
- Алло! – В трубке раздался звонкий Иркин голосок. – Кто это?
- А ты догадайся! – Губы Юрия растянулись в улыбке настолько, насколько позволяла это сделать отбитая челюсть.
- Ох, Юр! Ты что ли? А я уже думала, ты никогда не позвонишь!
- Ну вот еще! – Юрий почесал пятерней в паху. – Занят просто был, не знал, что ты мне свой номер телефона оставила в сообщении. Сессия идет, сама понимаешь!
- Ну и как успехи?
- Прекрасно! Ира, ты знаешь, мне неловко это говорить, но тогда на озере я немного запорол перед твоими друзьями.
- Ты? Юра, прекрати! Ты здесь совершенно не причем. Этот Руслан, он просто обожает цепляться к людям!
- А я, кстати, видел Руслана сегодня утром на станции. Мы с ним немного поговорили на свежую голову, он, в принципе, вполне нормальный парень, когда не подвыпивший. Мы с ним расстались друзьями.
- Ты видел Руслана сегодня утром? – Ирка насторожилась. – Где? На какой еще станции?
- Гривно. Он уезжал из города с какой-то девчонкой, не с Юлькой. С рюкзаками были оба.
Ира долго не отвечала. Юрий даже успел подумать, что оборвалась связь, прежде чем услышал вновь ее обескураженный голос:
- Этого не может быть! Руслан никогда не смог бы изменить Юльке.
- А с чего мне тебе врать? – Юрий попытался придать своему голосу небрежность. – Кстати, Руслан попросил меня передать Юльке одну вещь.
- Какую?
- Он просил передать это только ей.
- Блин, Юра! Мы же с ней подруги!
- Ну вот, организуй встречу, я все вам обоим и покажу.
Снова минутное молчание в трубке.
- Знаешь, Юра. – Ирин голос на этот раз звучал задумчиво. – Пожалуй, я тебе верю. Между ними действительно что-то накануне произошло. Я час назад разговаривала с Юлькой, она сказала мне, что вчера вечером должна была встретиться с Русланом, но он ей так и не перезвонил. И телефон его не отвечает до сих пор. А Славка с Маринкой тоже, как назло, куда-то запропастились еще с позавчерашнего дня. Юлька сейчас вся на нервах, накручивает себя…
- Ладно, ты сегодня на работе? Во сколько заканчиваешь?
- Как всегда, в одиннадцать.
- Ну давай, встретимся на прежнем месте, в одиннадцать вечера. Юльке позвони, пусть тоже подъезжает. Только не говори ей пока ничего о том, что я с Русланом встречался. Я все сам ей расскажу, так будет правильнее.
- Сделай одолжение! Не хочу быть дурной вестницей.
- Тогда до вечера?
- До вечера! – Ира на мгновение замялась. – Юр, а можно задать тебе один вопрос?
- Да хоть десять!
- У тебя есть какая-нибудь знакомая по имени Катя?
- Нет. Ни одной знакомой с таким именем. А что?
- Так, просто.
- Нет, скажи, почему тебя интересует какая-то Катя?
- Ну вот встретимся, - в голосе девушке появились лукавые нотки, - тогда и скажу. Все, пока! Мне работать надо!
- Пока!
Юрий дал отбой связи. Дело сделано, рыбки на крючке! Осталось только аккуратно подсечь и вытянуть. Да, и не мешает заранее подготовить место для разделки улова! Впрочем, до вечера еще далеко, все можно успеть, а сейчас пока, не мешает проверить почту. Он вошел в интернет, просмотрел входящие сообщения и удивленно хмыкнул. Кто-то незнакомый сделал запрос на добавление в друзья на его блоге в сети “Я.ру”, и приглашал на общение онлайн в чате.
Юрий зашел на страничку желающего пообщаться. Она была девственно пуста – ни анкетных данных владельца, ни записей в дневнике, ни друзей. Судя по нулевому счетчику деятельности, она была открыта совсем недавно, может быть, даже, только что. Страницу украшали лишь только имя: ‘КАТЯ ЩЕГЛОВА”, и одна-единственная запись в окошке чата:
“Здравствуйте, Юрий!”
-2-
Сегодня был выходной день, но только не для меня. Не находя себе места, я целый день мерила из угла в угол комнату нервными шагами. Двумя этажами ниже у соседей с самого утра вовсю гремела музыка, не давая собраться с мыслями, доводя до бешенства. Мне не хотелось выходить из дома, но в то же время здесь мне было тесно. Я не могла усидеть на месте, но и не в состоянии была придумать себе никакого полезного занятия. Я была голодна, но одновременно возбуждена, чтобы есть. Метаться по квартире, как тигрица по клетке — толку мало, но прежде чем предпринимать что-то, мне нужно было составить хоть какой-то план дальнейших действий.
Расхаживая по комнате, я осторожно выглядывала из-за занавесок, пытаясь обнаружить за собой слежку, и всякий раз напоминала себе, что все равно ничего не увижу. Сейчас я смотрела в окно уже несколько минут и не замечала ничего особенного. Обычный, как всегда пустынный дворик. За месяц, что я прожила здесь, я выучила наизусть все машины, заезжающие во двор, и паркующиеся рядом с моим подъездом. Запомнила в лицо всех дворников, метущих тротуарчики и детскую площадку, всех соседей, любящих проводить время на лавочках перед домом. Никаких подозрительных чужих автомобилей, никаких бесцельно слоняющихся личностей видно не было.
Да нет, не стоит обольщаться, эти ребята свое дело знают, даже на открытом пространстве их не увидишь. Я перевела взгляд на постоянно зашторенное окно соседнего дома – вполне возможно, что скрытое наблюдение могло вестись оттуда, из съемной квартиры напротив. Если даже за мной не следили раньше, то теперь, после моего милого совместного ужина с начальником следственной группы, я стопроцентно под наблюдением. На это я готова была поставить что угодно.
Самым простым выходом из сложившейся ситуации, было плюнуть на свою незаконченную охоту, на Мясника, вообще на весь белый свет, и рвануть из Климовска куда глаза глядят, - на этот случай у меня был тысяча и один способ, как оборвать приставленный ко мне “хвост”. Но Ирка… Мне не было забот до прежних людей, павших от ножа Климовского маньяка, я их не знала, и ничем не могла им помочь. Другое дело - Ирка. Если она станет следующей жертвой живореза, ее смерть будет полностью на моей совести, и жить с таким грузом на душе я не собиралась.
Вторым вариантом было – засунуть в задницу свою гордыню, заявиться к Астафьеву, и сдать ему Мясника со всеми потрохами, пусть возится с ним сам. Ирка в этом случае будет спасена, но вот что будет со мной? А ничего хорошего – либо пожизненная психушка, если сделаю явку с повинной, либо сломанная шея, если ударюсь в несознанку.
Я присела на кровать, уткнула лицо в ладони, пальцами ероша и без того растрепанные волосы. А ведь еще где-то, может быть совсем рядом, бродит мой мучитель, мой палач, человек из моих самых страшных кошмаров и галлюцинаций. И будет продолжать беззаботно ходить, жить и наслаждаться жизнью, потому что Астафьев – сука, гребанный легаш, просит уплатить за него слишком высокую цену.
Убрав ладони с лица, я поставила локти на колени, подперла кулаками подбородок и задумалась. Есть еще третий вариант – добраться до Мясника первой, прикончить его, а дальше - как сложится, так сложится, буду решать проблемы, по мере их поступления. И для начала, наконец-то, настало время попробовать установить прямой контакт с маньяком.
Загрузив нетбук, я вошла в социальную сеть “Я.ру”, задумалась на секунду, и затем, первый раз в жизни, ввела в окошко регистрации свои настоящие имя и фамилию. Не имеет больше смысла секретничать, похоже это мое последнее дело, спасибо товарищу Астафьеву за проявленное усердие! Все идет к тому, что скоро мое имя будет полоскаться везде, где только возможно, глядишь, даже превратится в эдакий бренд: “Екатерина Щеглова Incorporated. Избавление от мук совести и отпущение грехов. Болезненно и мучительно. Возможен выезд к клиенту.”
Закончив процедуру регистрации, я отыскала страничку Юрия Афонина, вбила в окошке чата слова: “ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЮРИЙ!”, после чего расслабленно откинулась на спинку дивана и закурила.
Сколько времени может пройти, прежде чем этот долбанный писатель соизволит ответить? Судя по активности на его страничке, он проводит в интернете довольно большую часть своего времени и охотно общается со всеми, кто вступает с ним в диалог. Особенно с женским полом, но это и понятно, нужно же ему откуда-то выбирать своих жертв. У меня не было определенного плана, о чем я буду с ним говорить. Можно было прикинуться восторженной поклоницей его творчества, и напроситься на встречу с ним. Задумка хорошая, но неизвестно, как Афонин себя поведет. Если он встречу со мной отложит на потом, а первым делом пойдет на свидание с Иркой – девочонку уже будет не спасти. Другое дело – разозлить его, заставить нервничать, переключить его внимание с Ирки на более крупные для него проблемы – вот это более подходящее решение.
Я взглянула в окошко чата и сердце бешенно заколотилось – пока я размышляла, то даже не заметила, как под моим приветствием появилась надпись, и не одна, а несколько:
“ЧЕМ Я ВАС ЗАИНТЕРЕСОВАЛ?”
“ВЫ ЗДЕСЬ?”
“ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ОТВЕЧАЕТЕ?”
Это свершилось! Великий и Ужасный Юрий Витальевич Афонин вышел со мной на связь. Был когда-то такой фильм у Спилберга: “Близкие контакты третьей степени”, там люди с инопланетянами устанавливали контакт. Похожее ощущение испытывала сейчас и я. Наконец-то я вошла в контакт с братом по разуму. Чужому, извращенному, не поддающемуся обычному человеческому пониманию разуму. Вот только мирного диалога у нас с ним не предвидится. Будет война миров.
Прикурив новую сигарету, я быстро набрала и отправила в чат текст:
“СКАЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЭТО ВЫ ТОТ САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ ПИСАТЕЛЬ ЮРИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ АФОНИН, КОТОРЫЙ ОПУБЛИКОВАЛСЯ В ЖУРНАЛЕ “МИР ФАНТАСТИКИ”?”
Ответ пришел моментально. Скромный и краткий, как сестра таланта:
“ДА, ЭТО Я. ВАМ ПОНРАВИЛОСЬ?”
Я задержала пальцы над клавиатурой, некоторое время обдумывая ответ, затем решительно оттарабанила:
“Я ВНИМАТЕЛЬНО ПРОЧИТАЛА ВСЕ ВАШИ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, И ХОЧУ ВАМ СКАЗАТЬ – НЕ ПИШИТЕ БОЛЬШЕ НИЧЕГО! ЗАЙМИТЕСЬ ЛУЧШЕ КАКИМ-НИБУДЬ ДРУГИМ ПОЛЕЗНЫМ ДЛЯ ОБЩЕСТВА ДЕЛОМ, НАПРИМЕР, КОПАЙТЕ ЗЕМЛЮ ИЛИ ПОДМЕТАЙТЕ УЛИЦЫ. А ЛУЧШЕ, УБЕЙТЕСЬ ГОЛОВОЙ ОБ СТЕНУ. ЭТИМ ВЫ ВНЕСЕТЕ НЕОЦЕНИМЫЙ ВКЛАД В РАЗВИТИЕ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.”
По ту сторону экрана воцарилось молчание. Похоже, мой собеседник, никак не мог осознать прочитанное. Наконец, когда я всерьез начала опасаться , что он прервал со мной диалог и вышел из сети, в окошко чата выплеснулось:
“НЕ СМЕЙТЕ МНЕ СОВЕТОВАТЬ Я ПИШУ ТАК КАК УМЕЮ И КАК МНЕ НРАВИТСЯ ПОНЯЛА БЛЯДЬ ЕБАНАЯ ПОШЛА НАХУЙ СУЧКА!
Ого! Я вытаращила глаза от такого неожиданного выброса эмоций и покачала головой. Похоже, наш пациент очень болезненно реагирует на критику. А ну-ка, сделаем второй заход! Я отправила новое послание:
“ЗНАЕТЕ, ЮРИЙ, Я ХОЧУ ВАМ СКАЗАТЬ, ЧТО ВСЕ ВАШИ РАССКАЗЫ ГЛУПЫЕ, БЕЗГРАМОТНЫЕ, И ОТУПЛЯЮЩИЕ ТЕХ, КТО ИХ ЧИТАЕТ. ЕСЛИ БЫ В УГОЛОВНОМ КОДЕКСЕ БЫЛА СТАТЬЯ ЗА ИЗНАСИЛОВАНИЕ ГОЛОВНОГО МОЗГА, ВАС БЫ УЖЕ ДАВНО ПОСАДИЛИ!”
И снова задержка ответа. Снова долгие минуты переживания, что он прервал связь. Долгожданный ответ был снова краток и невероятно ошеломляющий:
“ТЫ ЧТО МЕНЯ ШАНТАЖИРУЕШЬ?”
Вот этого я не ожидала никак! Во истину, вести диалог с инопланетянином дело непростое и чреватое самыми неожиданными поворотами. В извилистых закоулках чуждого разума из всего моего текста застряли лишь пара фраз, наиболее для него близких и болезненных – “уголовный кодекс” и “вас бы давно уже посадили”. Остальное воспаленное воображение дофантазировало уже само. Надо же, я, и вдруг, – шантажистка! Никогда меня еще так не оскорбляли! Ткнув докуренной сигаретой в блюдце, исполняющее роль пепельницы, я напечатала:
“НЕТ! Я НЕ СОБИРАЮСЬ ВАС ШАНТАЖИРОВАТЬ. Я ПРОСТО ХОЧУ ВАС УБИТЬ.”
На этот раз ответ пришел почти моментально:
“КТО ТЫ ТВАРЬ?”
“ТВОЯ СМЕРТЬ!” – отстучала я по клавишам, и вышла из окна диалога. Все! Для первого раза достаточно, пусть созревает. Чем больше будет нервничать и психовать, тем больше наделает ошибок. Теперь пришла пора вплотную заняться Иркой.
Установить место работы Иры не составило никакого труда, благо ресторан в Климовске, судя по городской карте, был всего один – “Наследие” в Сергеевке. Если Афонин делал ей звонки, в ее мобильнике должен остаться определившийся номер. А уж узнать домашний адрес по номеру телефона для меня дело пары минут, - все необходимые для этого базы данных в моем нетбуке имеются.
Вот выйти из дома, не привлекая внимание слежки, – это уже задача немного посложнее, но тоже вполне выполнимая. Я вытряхнула из дорожной сумки все свои вещи, и разворошив их, начала отбирать все самое необходимое.
***
Примерно через полчаса я придирчиво оглядывала себя в зеркало. До королевы красоты, конечно, было очень далеко, но без ложной скромности я надеялась, что поглазеть появилось на что. Моя гордость – парик Jessy Wig, превратил меня в платиновую блондинку с вьющимися локонами, спадающими до самых лопаток. Черная узкая юбочка, сетчатые колготки и алая блузка с длинными рукавами, еще издали били по глазам. Бюстгалтер с вкладками увеличил мою худосочную грудь на пару размеров, а туфли на высоком каблуке удлинили рост. Оставшись довольная своим преображением, я развернула брезентовый сверток и придирчиво оглядела свой боевой арсенал. Оружие в ресторан придется брать обязательно, возможно уже сегодня ночью состоится моя историческая встреча с Мясником.
Финский нож и нож-скинер нашли свое пристанище в дамской сумочке из черной кожи, аккурат рядом с косметичкой и губной помадой. Выкидной нож я вложила в специальный кармашек вшитый изнутри в пояс юбки. Хирургические скальпели разместились под рукавами блузки, прижатые к запястьям резиновыми браслетами.
С большим сожалением я оглядела тесак-кукри, - эту вещь бы я взяла с собой в первую очередь, но, увы, класть его было некуда – слишком громоздкий. Ладно, обойдемся без него, остается только последний штрих. Распечатав бумажный пакетик с новеньким бритвенным лезвием, я отломала половинку острой стали, и аккуратно положила ее за щеку, придавив языком как можно плотнее к десне. Ну вот, теперь все в полной боевой комплектации.
Повесив на плечо сумочку, я покинула свою квартиру, не выключая свет в комнате и на кухне. Музыка гуляющих соседей в подъезде раздавалась еще сильнее, раскатываясь эхом по лестничным площадкам. Спустившись двумя этажами ниже, я носком туфли забарабанила в дверь, за которой происходила вакханалия:
- Эй, соседи! Совсем офонарели что ли? Музыку тише сделайте!
Стучать пришлось несколько минут, пока за масивной дверью не послышались признаки того, что мой вопиющий глас достиг цели - ярко освещенный изнутри кружочек дверного глазка потемнел. Разглядывали меня недолго, почти сразу клацнул замок и дверь распахнулась, явив взору полноватого коротко стриженного парня в белой майке и тренировочных брюках.
- Оп-па! – Это было все, что смог выговорить пошатывающийся хозяин квартиры, глядя на меня осоловевшими глазами.
- Сосед, блин! Совесть есть? – Я постаралась придать своему голосу как можно более гневный тон. – Одни в доме живете что ли?
- Кто там, Санек? – из зала перекрывая рев музыки донеслись голоса других обитателей вертепа.
- Шас!.. – отмахнулся хозяин, вновь продолжая созерцать меня захмелевшим взглядом. – А ты че, соседка что ли? А что я тебя раньше не видел?
- Теперь увидел, – я пожала плечами.
- А у меня днюха, вот. – Расплывшись в довольной улыбке, Санек поделился со мной радостной вестью. – Сидим тут скромно с друзьями.
- Тогда – мои поздравления!
- Ну, заходи в гости, коли так. - Санек попытался сделать широкий приглашающий жест и чуть не потерял равновесие, пришлось его поддержать за плечо.
- Без подарка не удобно, - поскромничала я для вида.
- Ты сама как подарок! – одарил меня Санек незамысловатым комплиментом, и взяв за руку решительно потянул в зал.
За накрытым, и уже изрядно опустошенным столом сидели пятеро парней, по внешнему виду мало чем отличающиеся от моего нового знакомого Санька. Такие же коротко стриженные, розовощекие, ну, прямо, кровь с молоком. Рядом с ними – четверо ярко накрашенных девиц. Увидев меня, теплая компания на мгновение замолчала, переглянулась, и вновь дружно заржала. Так бывает в самый разгар веселья – покажи палец, и люди с ног поваляться от хохота.
- Это моя очаровательная соседка, бесподобная э-э-э-э-э… - Санек замялся.
- Катерина, - пришла я ему на выручку, - просто Катерина, без всяких эпитетов.
- Штрафную!.. – Кто-то резво сунул мне в руку рюмку с налитой до краев водкой.
- Мои дорогие друзья! – Не задумываясь провозгласила я. – В этот знаменательный день я хочу поднять бокал за виновника нашего торжества. Скажу честно, Саню я знаю совсем немного, но за все время нашего знакомства он показал себя только с самой лучшей стороны. Давайте пожелаем ему, чтобы исполнились все его мечты сколько надо, и чтоб душа его была рада. Чтобы весело ему жилось, и что задумано – сбылось. Вот!
Закончив свой экспромт под ободрительные возгласы собравшихся, я опрокинула в рот содержимое рюмки не проглатывая, затем поднесла к губам фужер с кока-колой, и,делая вид что запиваю, незаметно сплюнула туда водку. Сходу взяв бразды правления банкетом в свои руки, я постучала вилкой по стеклянному фужеру привлекая внимание:
- А теперь, позвольте еще один тост!...
***
В восемь часов вечера оперативники ОВД, ведущие наружное наблюдение за домом номер 15/2 на Ихтиманской улице, зафиксировали вывалившуюся из подъезда радостно горланящую подвыпившую компанию. Впереди шествовал здоровенный крепыш, гордо неся на руках обнимающую его за шею, весело хохочащую яркую блондинку. Никто из этой развеселой компании не подходил по приметам к описанию внешности объекта, за которым велось слежка. Свернув на перекресток с улицей Ленина, дружная компания расселась в такси и умчалась прочь, растворяясь в погружающихся на город сумерках.
ОХОТНИК И ХИЩНИЦА
Элитный зал в “City Cafe”, на Октябрьской, был невелик и уютен. Каждый столик отделялся от другого решеткой из бамбука, увитой живым плющем, поэтому здесь можно было разговаривать спокойно, под ненавязчивые, чарующие звуки саксофона, не опасаясь подслушивания.
Астафьев закончил уплетать за обе щеки крем-суп из шампиньонов и придвинул к себе свиные ребрышки под имбирно-медовым соусом:
- М-м-м-м-м!.. Очаровательно!.. Но есть только один нюанс, который местные повара упорно не принимают во внимание. Хотите открою вам свой секрет настоящей медово-имбирной глазури? Немного лаймового сока, буквально пару чайных ложечек! Смешиваем с медом, соевым соусом, имбирем, чесночком, подогреваем все это на сковородке, – готово! Можно начинать смазывать мясо.
Я меланхолично потягивала трубочкой “Вишневый поцелуй” из высокого коктейльного бокала, и делала вид, что мне интересно.
- Екатерина Валентиновна, а вы любите готовить?
- О-о! – Я закатила глаза к небу. - Если бы вы только знали, как восхитительно я завариваю пакетики “Ролтона”!
- А почему вы ничего не кушаете? Попробуйте хотя бы кусочек, я очень вас прошу. – Астафьев ловко отделил ножом кусочек мяса с ребрышек и протянул мне на вилке.
- Диета. – Коротко ляпнула я первое, что пришло на ум. Есть не хотелось абсолютно, я чувствовала, что этот кусок встанет у меня поперек горла словно баррикада.
- Помилуйте, Екатерина Валентиновна, какая диета с вашей-то фигурой! Скажите, если не секрет, какой у вас вес? Ручаюсь, килограмм сорок пять, не больше.
- Сорок два.
- Вы уже близки к анорексии. Могу поспорить, что в меню вашего завтрака и обеда входит только пачка сигарет. Так нельзя относится к себе. Вы совсем молодая женщина, вам еще предстоит быть матерью…
Я отодвинула от себя недопитый коктейль:
- Олег Сергеевич! К чему вся эта клоунада?
Астафьев недоуменно поднял бровь:
- Не понял?
- Я сказала вам: к чему вся эта клоунада? Вы ознакомились со всеми моими медицинскими книжками и выписками. Вам прекрасно известно, что я никогда не смогу иметь детей. Зачем вы мне устраиваете эти спектакли? Давите на чувства? Так их у меня давно уже не осталось. Потерялись где-то по дороге!
Саксофонист закончил выводить сложную джазовую композицию, передохнул две минуты и затянул “Шербургские зонтики”. Я взглянула Астафьеву в глаза, в них читалась растерянность, весь его вид выражал сожаление. Похоже, он действительно не все знал обо мне. Или же просто был очень хорошим лицедеем.
- Екатерина Валентиновна! Простите меня! Ни в коем случае не хотел задеть вас. Я действительно просмотрел ваши медицинские карты, но меня интересовало исключительно только ваше душевное состояние, ни в какие другие подробности я не влезал. Еще раз прошу, ради Бога, извините меня за бестактность!
- Проехали! – Я снова взяла бокал и сделала небольшой глоток прохладного фруктового коктейля. – Так значит, вас интересует мое душевное состояние?
Лицо Астафьева представляло собой сосредоточение всей мировой скорби:
- Я внимательно изучил ваше дело. То, через что довелось вам пройти было ужасно. Скажу вам, как специалист, не раз сталкивающийся по роду службы с подобными вещами, не каждый взрослый человек смог бы пережить то, что пережили вы. Разумеется, ваше психологическое состояние подверглось…
- Я абсолютно нормальный человек! – Прервала я хлынувший на меня словесный поток. – Я нормальна так же как и вы, как и все эти люди! – Жестом руки я обвела немногочисленных посетителей кафе. – Я снята с учета тринадцать лет назад! Тринадцать лет, понимаете вы меня!.. И все это время, все эти долбанные годы, мне на каждом шагу с пеной у рта приходится доказывать, что я такой же человек, как и все остальные.
Астафьев взял в свои руки мои ладони, слегка сжал их, словно успокаивая меня. Его пальцы ласкающим жестом скользнули по кистям вверх, и, словно невзначай, приподняли вверх рукава кофточки, обнажая мои запястья… Запястья, вдоль и поперек исполосованные шрамами – от ножей, бритвенных лезвий, бутылочных осколков, - старые шрамы, покрытые бугристыми рубцами, и совсем свежие, с едва затянувшейся пленкой.
- Так значит, говорите, вы абсолютно здоровый человек? – Астафьев перевел взгляд с изуродованных рук на мое лицо. – Скажите честно, как часто вы режете себе вены? Раз в месяц?
- Бывает, и по нескольку раз в неделю. – Честно призналась я, одергивая рукава кофточки. - И что с того? А, может быть, я мазохистка, Олег Сергеевич. Ма-зо-хи-стка! Понимаете, что это такое? Получаю наслаждение от боли. Надеюсь, уголовный кодекс Российской Федерации это не запрещает?
- Ни в коей мере! – Астафьев покачал головой. – Со своим телом вы можете делать все, что вам заблагорассудится. К сожалению, уголовный кодекс запрещает кое-что другое.
Я прищурилась:
- Поясните вашу последнюю фразу.
Астафьев отодвинул пустую тарелку с обглоданными ребрышками, и промокнул салфеткой губы:
- Поясняю. В последнее время, Екатерина Валентиновна, вы стали терять хватку. Два последних эпизода, – так вообще грязно сработали. Крамаренко – раз, Курбаналиев – два! В обоих случаях вы опознаны свидетелями, видевшими вас на месте убийств. А это уже цикл!
Не опуская глаз, я дунула через коктейльную трубочку в бокал, пуская бурлящие пузырьки в напиток:
- Так. По всей видимости, в этом месте я должна вскочить со стула и закричать: “Я требую своего адвоката!”
Это напоминало игру “Кто кого переглядит”. Ни один из нас не отводил друг от друга взгляда.
- Всему свое время, Екатерина Валентиновна, всему свое время! Будет вам и адвокат, и прокурор, и все остальное, причитающееся по списку.
Мне вдруг стало легко и свободно, давившая свинцовая глыба свалилась с плеч. Ничего у этого важняка на меня не было. Астафьев откровенно блефовал. С Крамаренко у меня никаких проколов не случилось, за это я могла дать голову на отсечение. Даже если какие свидетели и нашлись бы на пустынном ночном шоссе, разглядеть меня в тонированном ”Ниссан Патроле”, с замазанными грязью номерами, они никак бы не смогли. А что касается узбека… Ну видели его выходящего за мной из электрички, ну и что? Он пошел налево, я - направо, вот и весь рассказ.
Единственным, по-настоящему неприятным моментом было то, что Астафьев мог добиться разрешения на обыск моей квартиры, и обнаружить там внушительную коллекцию холодного оружия и отмычек. Но и это можно было бы списать на причуды моей больной психики. Мне стало даже как-то неловко за этого солидного с виду человека, вынужденного опускаться до банального ментовского понта. Или все же какая-то козырная карта спрятана в рукаве его модного швейцарского пиджака?
- А теперь мы подходим к главному, Екатерина Валентиновна. – Астафьев выдержал небольшую паузу, и затем продолжил. – Как любил говорить дон Вито Карлеоне, я сделаю вам предложение, от которого невозможно отказаться.
- Хотите чтобы я положила на ваш письменный стол голову Климовского Мясника? – Я пожала плечами. – А что такого необычного вы можете предложить мне взамен? Пожизненную комфортабельную одноместную палату в спецбольнице?
- Ну зачем же голову, да еще на письменный стол. - Астафьев поморщился. – Не думаю, что вышестоящее начальство одобрит столь радикальные методы моей работы. Мне достаточно любой достоверной информации о нем, которой вы владеете.
- С чего вы вообще решили, что я владею информацией о Мяснике?
Астафьев расслабленно откинулся на спинку своего сидения:
- Я взял на себя труд воспроизвести приблизительно все ваши передвижения за последние несколько лет. Получилось, конечно, весьма не точно и с большими допусками, но общая тенденция просматривается. Обычно вы подолгу задерживаетесь в каком-то определенном населенном пункте, когда нападаете на след своей очередной жертвы. В противном случае, в течении нескольких дней вы меняете охотничьи угодья, или возвращаетесь обратно, в Подольск, в свое логово. Вот уже почти месяц вы торчите в Климовске, и вряд ли потому, что никак не можете насладится местными достопримечательностями, которых, по большому счету, здесь и нет. Значит, след взят успешно, не так ли, Екатерина Валентиновна?
Я нацепила на лицо самую обаятельную из всех своих улыбок:
- Да я вообще женщина очень успешная, если вы смогли заметить это, Олег Сергеевич!
- Прекрасно! Тогда плавно перейдем к ответам на вопрос: “Что вам за это будет”. –Астафьев взял в руку запотевший от кубиков льда бокал с апельсиновым соком, поднес его к губам, попробовал на вкус напиток и удовлетворенно кивнул головой.
- Я буду с вами предельно честен и откровенен. Если вы являетесь здоровым и нормальным человеком, каковым себя считаете, следовательно вы ставите себя выше государственных законов, самовольно присвоив себе право судить других людей, выносить приговоры и собственноручно приводить их в исполнение. Вы сознательно перешагнули грань дозволенного, и, хочу я этого или нет, вам придется держать ответ по всей строгости законодательства, которое, увы, писано не мною.
Если же вы все-таки совершаете свои поступки под воздействием обессивного расстройства личности, причем, прогрессирующего, судя по вашему состоянию, - Астафьев кивнул головой на мои запястья, скрытые под длинными рукавами кофточки, - вы тем более нуждаетесь в изоляции, представляя потенциальную угрозу для общества. Сегодня ваши иррациональные мысли и действия направлены против тех, кто, по вашему мнению, заслуживает смерти. Но можете ли вы дать гарантию, что в дальнейшем, с ухудшением вашего психического состояния, в список ваших жертв не начнут попадать и невинные люди? Поправьте меня, пожалуйста, если вы не согласны с моими словами.
Я задумчиво погрызла коктейльную соломинку:
- Что-то одни кнуты вы мне преподносите, Олег Сергеевич. А когда же будет пряник?
- Не пряник! Скорее всего, я приготовил для вас торт. Огромный именинный торт. Итак, чтобы вы получили его, мне потребуются от вас все известные вам сведения о Климовском Мяснике плюс письменное признание в виде заявления о явке с повинной, с подробным перечислением всех ваших подвигов за последние семь лет.
Я тихо присвистнула:
- Олег Сергеевич, с вами все в порядке? Вы себя хорошо чувствуете?..
- Вполне, Екатерина Валентиновна. Дослушайте, пожалуйста меня до конца. В обмен на это, я, со своей стороны, предоставлю вам шесть…, нет, восемь часов полной свободы действий и…
Астафьев пригубил еще сока, посмаковал его во рту, сглотнул, и , наконец, докончил:
- И отдам вам на растерзание человека, похитившего вас двадцать лет назад!..
***
В зале кафе вдруг резко потемнело. Декоративные светильники на стенах и стоящие на столиках свечи продолжали гореть, но света они больше не давали, лишь мерцали матовыми пятнышками, растворяясь в стремительно надвигающемся сумраке. Мрачная тень, настолько густая, что ее можно было принять за черную вязкую жидкость, не торопясь отделилась от стены и поползла вперед, вытягивая в мою сторону свои извивающиеся косматые отростки, словно щупальца гигантского спрута. Мрак заклубился волнами и начал свое вращение по спирали, образуя засасывающую воронку.
Я вцепилась пальцами в скатерть столика, комкая и сминая ее. Пустой бокал из-под коктейля полетел на пол, звон разбитого стекла ударил в мозг, подобно громовому раскату. Я закусила губу, больно-пребольно, затрясла головой изо-всех сил, сопротивляясь втягивающей меня в свое нутро черной бездне. По скоплению мрака пробежала рябь. Жгуты тьмы медленно начали втягиваться назад.
- У вас кровь идет, вытрите, пожалуйста. – Астафьев услужливо протянул мне белоснежную салфетку.
Я промокнула прокушенную насквозь губу. Морок отступил, темнота рассеялась. Люди вокруг меня, как ни в чем не бывало, продолжали сидеть за своими столиками, ужинать, о чем-то беседовать. Несколько парочек слились в медленном танце под томные рулады саксофониста. Астафьев требовательным жестом указал официанту на осколки разбившегося бокала и устремил ожидающий взгляд на меня.
- Как?.. – Я не могла говорить, лишь только шептать, размазывая ладонью по лицу слезы, выступившие от острой боли в губе. – Как вы нашли его?..
- Немного оказалось сложновато, не скрою. Пришлось задействовать свои старые связи, подключить к делу кое-каких обязанных мне людей. Скажу, ничего от вас не скрывая, милиция Подольска откровенно спустила ваше дело на тормозах. Увы, Екатерина Валентиновна, время тогда было такое гнилое. Правоохранительные органы влачили самое жалкое существование, всем было на всех наплевать, каждого интересовала забота только о своей заднице. Мне удалось пробить по своим каналам архивную документацию того злополучного складского комплекса, мои сотрудники надавили на его бывшего владельца, восстановили цепочку подставных лиц, на которых оформлялась аренда гаражей. Дальше все было, как говориться, делом техники.
- Вы… Вы .. Вы его задержали?..
- Конечно же нет! – Астафьев улыбнулся и, положив ногу на ногу, вновь вольготно откинулся на спинку стула. – С какой стати я буду ворошить дело двадцатилетней давности, которое давным-давно подшито, сдано в архив и предано забвению? Что я буду иметь с него кроме лишней головной боли? Ваш похититель – жалкий, не представляющий сейчас никакой опасности человечек, живущий тише воды и ниже травы, запуганный совершённым поступком так, что до сих пор боится даже проехать лишний раз на красный свет. Другое дело – Климовский Мясник! Это угроза национальной безопасности. За этого ферзя я готов разменять ни одну подобную пешку.
Я понимающе кивнула головой:
- Генеральскую звездочку на погон очень хочется, да?
- Есть такой грех, не буду лукавить. Ну а вы? Разве вы не согласны подвести наконец черту под тем, что гнетет вас уже два десятка лет? Я ведь знаю, что человек, которого я вам предлагаю, - цель всего вашего существования. Единственное, что не дает вам до сих пор свести счеты с вашей никчемной и бессмысленной жизнью. Жизнью, в которой у вас никогда не будет ни друзей, ни любящего человека, ни детей.
Я молчала, уставившись в скатерть стола.
- Ну так что, Екатерина Валентиновна, мы с вами напарники?
- Мне требуется юридическая консультация, - не поднимая глаз от стола тихо произнесла я.
- С радостью помогу вам во всем, что в моих силах!
- Я хочу знать, что мне будет, если скажу, что вы, Олег Сергеевич, козел марамойный?..
Нужно отдать Астафьеву должное, ни один мускул не дрогнул на его лице:
- Статья 319 УК РФ. Оскорбление представителя власти при исполнении должностных обязанностей. Влечет за собой штраф в размере до 40 тыс. рублей или исправительные работы на срок от шести месяцев до года.
- А если я не буду говорить вслух, а просто подумаю о том, что вы марамойный козел?
- К сожалению, – Астафьев развел руками, – за это вам не будет ровным счетом ничего!
- Спасибо! В принципе, это все, что я хотела от вас услышать. – Я скомкала обгрызенную коктейльную трубочку и швырнула ее на скатерть, давая понять, что беседа закончена.
Пристальный, тяжелый взгляд свинцово-серых глаз Астафьева вперился в меня, словно пытаясь вдавить в спинку стула:
- Екатерина Валентиновна! Скажите, пожалуйста, почему бы мне просто, прямо здесь и сейчас, не надеть на вас наручники, доставить в пресс-хату, и собственноручно выбить из вас все показания вместе с вашими белоснежными зубками?
Я широко улыбнулась, демонстрируя во всей красе зубы, о которых шла речь:
- А вы попытайтесь! Только не забудьте, что я - мазохистка!
- Ну что же, в случае неудачи, кто мне мешает отдать приказ свернуть вам шею и сбросить тело в Петрицу? С паршивой овцы шерсти клок, по крайней мере этим я увеличу процент раскрываемости преступлений по области. А что касается вас… Не думаю, что во всем мире найдется хоть кто-то, кто прольет о вас слезинку.
Я перегнулась через столик и коснулась свои лбом лба Астафьева, вдохнув аромат лаванды и кедра дорогого парфюма. Горячо зашептала, слегка касаясь губами его лица:
- Я скажу, кто мешает вам это сделать: Климовский Мясник! Пока он разгуливает на свободе, ни один волосок не упадет с моей головы. Вы и ваши люди пылинки сдувать с меня будете, потому что я – единственное звено, связывающее вас с ним.
- Да, но вот только ситуация может изменится в любой момент.
- Ну вот когда она изменится, тогда мы с вами и продолжим разговор.
Я ободряюще похлопала Астафьева по плечу, резко выпрямилась, вытащила из кармана джинсов купюру, и кинула ее на столик:
- Это за коктейль и разбитый бокал. Ваше угощение не принимается. Я свободна?
- Как птица! – Астафьев кивнул головой.
“Ага! Птица, которой подрезали крылья и окружили вольером по периметру!..”
Не оглядываясь, я направилась к переливающемуся разноцветными огоньками выходу. В спину донеслось:
- Мы не прощаемся, Екатерина Валентиновна! Увы, следующая наша встреча будет проходить уже в менее приятном для вас месте!
Выйдя из кафе, я направилась к ближайшей автобусной остановке. Встала под навес, вынула из своего сотового телефона сим-карту, бросила ее на асфальт и раздавила подошвой кроссовка. Не думаю, что Астафьев успел поставить мой номер на прослушку, подобная бюрократическая канитель занимает уйму времени, но здоровая осторожность не помешает.
К остановке подошел автобус. Не взглянув на маршрут его направления, я выждала, когда он начнет закрывать двери, и, в последний момент заскочила в салон. Если кто-то наблюдает за мной из автомобиля, пусть едут следом, самое главное, чтобы они не видели, что мне нужно сделать срочный звонок. Вывести сыскарей на Иру, а через нее – на Мясника, означало бы расписаться под своим приговором. Я не обольщалась ничем по отношению к Астафьеву, в игре, которую он затеял, я служила такой же разменной пешкой, как и мой похититель.
- Мужчина, можно воспользоваться вашим телефоном?
Молодой парень в линялой клетчатой рубашке и потертых “Левисах”, вытащил свою мобилу и молча протянул мне. Я отблагодарила его лучезарной улыбкой, и набрала Ирин номер.
- Алло!
- Ира! Это я, Катя! Простите меня, пожалуйста! Я не смогла прийти на встречу.
- Вообще-то, это была очень глупая шутка, - девчонка была явно раздражена, что ее поставили под фонарь.
- Ирочка, выслушайте меня, пожалуйста! У меня сейчас нет возможности встретится с вами открыто. Давайте сделаем так. Вы ведь работаете в ресторане? Я приду к вам под видом посетительницы, и сяду за столик, который вы обслуживаете. Просто скажите, в какой день ваша смена и во сколько удобнее к вам подъехать.
- Слушайте, девушка! Что вам, собственно, от меня нужно?!
- Это я могу сказать только при встрече.
- Я сейчас положу трубку!
- Ваша жизнь под угрозой, - быстро произнесла я. – Человек по имени Юрий, с которым вы встречаетесь, очень опасен. Он…
- Знаете что, Катя, или как вас там зовут на самом деле… Обратитесь к врачу!...
В трубке раздались короткие гудки. Ну почему все так усиленно рекомендуют мне лечиться?!
Я набрала Иркин номер еще раз. И еще… Она не отвечала на вызов.
- Девушка! Телефончик может быть уже вернете?
- Ох, простите меня, пожалуйста! - Я вернула мобильник владельцу, и, закрыв глаза, уткнулась лбом в прохладное оконное стекло автобуса.
ГЛАВА 11.
"БЛИЗКИЕ КОНТАКТЫ ТРЕТЬЕГО РОДА"
1.
Тик-так, тик-так…
Будильник на прикроватном столике смотрел на Юрия своим большим глазом, мерно отстукивая ход времени.
Тик-так, тик-так… - время уходит, цепляясь за пружинки и колесики часового механизма. А будильник все тикает и тикает, отмеряя секунды, минуты, складывая их в часы. Время нельзя остановить. Оно безразлично к нам и нашим желаниям изменить его течение. Время невозможно ни растянуть, ни ускорить, его можно только использовать. Человек способен влиять на обстоятельства, но никак не на время…
Юрий попытался подняться с кровати и, глухо застонал от боли, пронзившей его насквозь. Казалось, что болит каждая клеточка его избитого тела, и каждая изнывает по-своему, стараясь перекричать остальных, спеша поведать миру о своих мучениях. В бессильной злобе Юрий откинулся на подушку. Проклятый Руслан, как же он его уделал!..
Тик-так, тик-так…
Чертовое время работает не в его пользу, он и так слишком много упустил его. Вернувшись домой после происшедшего в гараже, Юрий проспал как убитый всю ночь и половину следующего дня, словно его тело волшебным образом способно было исцелиться во время сна. Чудо не произошло, после сна боль только усилилась.
Собравшись с силами, крепко стиснув зубы, Юрий сделал вторую попытку подняться с кровати. Она оказалась более успешная. Оперевшись руками на столик и спинку кровати, Юрий постоял около минуты, восстанавливая равновесие, и затем медленно, по-стариковски, пошаркал в направлении ванной комнаты, то и дело подтягивая на ходу спадающие на ослабленной резинке трусы.
Взглянув в большое прямоугольное зеркало в ванной, Юрий застонал снова, на этот раз уже от отчаяния. Вся грудь и правый бок представляли собой сплошной багровый кровоподтек. Но это еще половина беды, тело можно было скрыть под рубашкой. От мощного удара в челюсть левая половина лица распухла так, словно за щекой вздулся флюс, размером с тенисный мячик. Заплыл даже глаз, превратившись в узенькую щелочку.
Как с таким лицом идти на встречу с Иркой, Юрий не мог даже предположить. А идти нужно, и чем быстрее тем лучше. Всё сейчас настроено против Юрия. Чем больше проходит времени, тем больше увеличиваются шансы, что будут обнаружены тела Славкиной матери, Славки, Марины и Руслана. А Ирка и Юля – это две единственные оставшиеся зацепки во всей их дебильной компании, через которых можно выйти на него. Эти две шлюшки должны быть устранены как можно скорее, пока не запахло жаренным.
Юрий открыл кран с холодной водой, набрал пригоршню ледяной жидкости и аккуратно обмыл искалеченное лицо. Блин, как же хреново!..
- Юра! Ты можешь, наконец, мне объяснить, что с тобой происходит? - Мама неслышно подошла к двери ванной комнаты и теперь стояла в проходе, отрезая путь отступления в спальню Юрия, где он мог закрыться, чтобы не видеть и не слышать ее.
“Черт! Почему она не на работе? Ах, да! Сегодня же воскресение!”
Не поворачиваясь лицом к матери, Юрий взглянул на ее отражение в зеркале. У мамы было бледное, осунувшееся лицо, глаза покраснели и глубоко запали, но смотрели с прежним пристальным и печальным вниманием. Похоже, она снова не спала сегодня всю ночь, постоянно закрывая глаза, ворочаясь с боку на бок, тщетно пытаясь погрузиться в сон.
- Ну и что бы ты хотела услышать от меня в ответ? – Юрий снял с вешалки полотенце и начал бережно промокать опухшую щеку.
- Во-первых, я хочу знать, кто тебя так изувечил. Во-вторых, может быть ты, наконец расскажешь мне всю правду о том, где ты пропадаешь ночами? В твои объяснения, что ты встречаешься с девушкой, я уже давным-давно перестала верить. Ты приходишь каждый раз домой под утро, весь в грязи, в синяках. А каким ты заявился домой вчера? Боже мой, если бы ты видел себя со стороны!.. Я просто хочу знать, что с тобой творится!
Она сглотнула подобравшийся к горлу горький комок, подавляя предательски накатившие слезы, договорила:
- Иногда, я смотрю на тебя, и мне кажется, что ты не мой сын. Не тот, что был раньше… Твой взгляд… Это не взгляд моего прежнего сына… Просто, скажи мне, что произошло в твоей жизни? Ты связался с плохой компанией?
Она попыталась повысить голос, но Юрий мягко, как когда-то давно, произнес:
- У меня нет никакой компании, и не будет никогда. Мама, ты хоть раз заметила, чтобы я пришел домой пьяный? Или обколовшийся наркотиками? Нет? И не увидишь ни за что. Потому что ты знаешь, я выше всего этого.
Мама прижала обе ладони к лицу и тихо, почти шепотом выговорила:
- Господи! Иногда, мне начинает казаться, что было бы лучше, если бы ты пил или был наркоманом. По крайней мере, я бы знала, что с тобою случилось и как тебе можно помочь…
“ИНТЕРЕСНО, А СМОГ БЫ Я УБИТЬ СВОЮ МАТЬ?”
Эта простая мысль пришла в мозг неожиданно, словно тихий воришка, тайком подобравший ключи к запретной двери и, как чертик из табакерки, возникший на пороге: “А вот и я! Не ждали?!”
От неожиданности Юрий втянул голову в плечи и даже, на секунду зажмурил глаза. Ему показалось, что в это страшное мгновение разверзнутся небеса, загремят громовые раскаты, и жаркий сноп ослепительного очищающаего пламени испепелит его тело, позволившее себе породить подобную идею.
Но ничего не произошло. Не ударил гром, не затряслась земля, не посыпались с небес огненные камни. По-прежнему тихо журчала льющаяся из крана вода, тикали часы в комнате Юрия, отсчитывая ход истории. Ну, правильно, как он мог забыть! Ведь Бог умер! Умер в ту самую апрельскую ночь, когда в подземном коллекторе на станции Гривно корчилась в муках Оля Чуприна, моля об избавительной смерти. Бог умер и теперь разлагался где-то в неведомых далях, в миллионах парсеков от Земли. Поэтому следует сформулировать мысль немного иначе:
“ИНТЕРЕСНО, КОГДА Я УБЬЮ СВОЮ МАТЬ?”
Юрий не испытывал к маме никакой злобы и ненависти. Только чувство благодарности за все время, что она провела с ним, за все тепло, которое она отдала в годы его детства. Но все в жизни меняется. Теперь мать стала для него помехой, если не сказать даже больше – угрозой. Рано или поздно ее подозрения перерастут в уверенность, она или сопоставит факты, или начнет следить за ним, или обнаружит его рюкзак с оружием и костюмом, и тогда… Лучше не думать, что будет тогда… В убийстве матери нет ничего ужасающего, если этого требуют обстоятельства. Это все равно как космический корабль сбрасывает мешающую отработанную ракетную ступень, которая вывела его за пределы земной орбиты, и летит уже дальше сам, в манящие и неизведанные глубины космоса. Только сделать это нужно тщательно все продумав и подготовив. Не в ближайшее время, нет. Сейчас, в первую очередь, нужно как можно быстрее избавиться от этих потаскушек Ирки и Юльки.
Юрий ласково обнял маму за плечи, вышел с ней из ванной комнаты на кухню. На плите что-то уютно урчало, аппетитно чавкало на сковородке, из духовки плыл дразнящий, ванильно-сладкий аромат. Наверное, пирог. Как всегда, его любимый яблочный.
- Ты хочешь, чтобы я сказал тебе всю правду о себе, мам? – Юрий постарался, чтобы его голос звучал как можно ровно и безмятежно. – Ты ведь знаешь, что я пишу. Я писатель, мама. Причем, у меня с каждым днем получается все лучше и лучше, я сам чувствую это. Меня даже заметило одно очень крупное Московское издательство, послезавтра мы с отцом поедем в Москву, подписывать контракт на издание моей книги.
- Пиши ради Бога, Юра. Пиши что хочешь. Но причем здесь твои ночные вылазки и драки?
- В этом я черпаю свое вдохновение. – Юрий ответил маме чистую правду, не соврав ей ни капли. – Без того что я делаю, мои рассказы не были бы такими жизненными и искренними. Чтобы стать настоящим писателем нужно иметь большой жизненный опыт. А я очень хочу стать настоящим писателем.
- Я не знаю, почему твой отец так прохладно относится к тому, что с тобой происходит. – Мама горестно покачала головой. – Я пыталась ему объяснить ситуацию с тобой, но похоже, он не воспринимает это всерьез.
- Он все правильно воспринимает, мам. Возможно, просто он понимает меня гораздо лучше, чем ты!
Эти слова были подобны удару хлыста. Мама вздрогнула, встала неподвижно, бессильно опустив руки. Сейчас особенно отчетливо были видны темные круги под ее глазами, больше подходящие к пустым глазницам черепа, чем к здоровому человеческому лицу. Воспользовавшись возникшей паузой, Юрий повернулся к ней спиной и захромал в свою комнату.
- Может быть он понимает тебя гораздо лучше, не спорю. Странно только, откуда у него взялось такое понимание, если всю жизнь растила тебя я одна. – Голос матери остановил Юрия на самом пороге. - Одно я скажу тебе точно: отныне после десяти вечера ты на улицу не выйдешь!
Юрий развернулся резко, насколько это ему могло позволить ноющее тело. Пристально заглянул в лицо матери , заставив себя выдержать ее полный отчаяния взгляд:
- А как ты сможешь меня остановить?!
В эту секунду мать осознала, что ее сына больше не существует. Существо, стоящее перед ней, прожигающее ее глазами, подобными капелькам расплавленного олова, имело только внешность сына, и ничего более…
Юрий захлопнул дверь своей комнаты, включил свой компьютер и плюхнулся на кровать, поморщившись от боли в отбитых ребрах. Дотянувшись рукой до мобильника, лежавшего на столике, набрал номер Иры.
- Алло! – В трубке раздался звонкий Иркин голосок. – Кто это?
- А ты догадайся! – Губы Юрия растянулись в улыбке настолько, насколько позволяла это сделать отбитая челюсть.
- Ох, Юр! Ты что ли? А я уже думала, ты никогда не позвонишь!
- Ну вот еще! – Юрий почесал пятерней в паху. – Занят просто был, не знал, что ты мне свой номер телефона оставила в сообщении. Сессия идет, сама понимаешь!
- Ну и как успехи?
- Прекрасно! Ира, ты знаешь, мне неловко это говорить, но тогда на озере я немного запорол перед твоими друзьями.
- Ты? Юра, прекрати! Ты здесь совершенно не причем. Этот Руслан, он просто обожает цепляться к людям!
- А я, кстати, видел Руслана сегодня утром на станции. Мы с ним немного поговорили на свежую голову, он, в принципе, вполне нормальный парень, когда не подвыпивший. Мы с ним расстались друзьями.
- Ты видел Руслана сегодня утром? – Ирка насторожилась. – Где? На какой еще станции?
- Гривно. Он уезжал из города с какой-то девчонкой, не с Юлькой. С рюкзаками были оба.
Ира долго не отвечала. Юрий даже успел подумать, что оборвалась связь, прежде чем услышал вновь ее обескураженный голос:
- Этого не может быть! Руслан никогда не смог бы изменить Юльке.
- А с чего мне тебе врать? – Юрий попытался придать своему голосу небрежность. – Кстати, Руслан попросил меня передать Юльке одну вещь.
- Какую?
- Он просил передать это только ей.
- Блин, Юра! Мы же с ней подруги!
- Ну вот, организуй встречу, я все вам обоим и покажу.
Снова минутное молчание в трубке.
- Знаешь, Юра. – Ирин голос на этот раз звучал задумчиво. – Пожалуй, я тебе верю. Между ними действительно что-то накануне произошло. Я час назад разговаривала с Юлькой, она сказала мне, что вчера вечером должна была встретиться с Русланом, но он ей так и не перезвонил. И телефон его не отвечает до сих пор. А Славка с Маринкой тоже, как назло, куда-то запропастились еще с позавчерашнего дня. Юлька сейчас вся на нервах, накручивает себя…
- Ладно, ты сегодня на работе? Во сколько заканчиваешь?
- Как всегда, в одиннадцать.
- Ну давай, встретимся на прежнем месте, в одиннадцать вечера. Юльке позвони, пусть тоже подъезжает. Только не говори ей пока ничего о том, что я с Русланом встречался. Я все сам ей расскажу, так будет правильнее.
- Сделай одолжение! Не хочу быть дурной вестницей.
- Тогда до вечера?
- До вечера! – Ира на мгновение замялась. – Юр, а можно задать тебе один вопрос?
- Да хоть десять!
- У тебя есть какая-нибудь знакомая по имени Катя?
- Нет. Ни одной знакомой с таким именем. А что?
- Так, просто.
- Нет, скажи, почему тебя интересует какая-то Катя?
- Ну вот встретимся, - в голосе девушке появились лукавые нотки, - тогда и скажу. Все, пока! Мне работать надо!
- Пока!
Юрий дал отбой связи. Дело сделано, рыбки на крючке! Осталось только аккуратно подсечь и вытянуть. Да, и не мешает заранее подготовить место для разделки улова! Впрочем, до вечера еще далеко, все можно успеть, а сейчас пока, не мешает проверить почту. Он вошел в интернет, просмотрел входящие сообщения и удивленно хмыкнул. Кто-то незнакомый сделал запрос на добавление в друзья на его блоге в сети “Я.ру”, и приглашал на общение онлайн в чате.
Юрий зашел на страничку желающего пообщаться. Она была девственно пуста – ни анкетных данных владельца, ни записей в дневнике, ни друзей. Судя по нулевому счетчику деятельности, она была открыта совсем недавно, может быть, даже, только что. Страницу украшали лишь только имя: ‘КАТЯ ЩЕГЛОВА”, и одна-единственная запись в окошке чата:
“Здравствуйте, Юрий!”
-2-
Сегодня был выходной день, но только не для меня. Не находя себе места, я целый день мерила из угла в угол комнату нервными шагами. Двумя этажами ниже у соседей с самого утра вовсю гремела музыка, не давая собраться с мыслями, доводя до бешенства. Мне не хотелось выходить из дома, но в то же время здесь мне было тесно. Я не могла усидеть на месте, но и не в состоянии была придумать себе никакого полезного занятия. Я была голодна, но одновременно возбуждена, чтобы есть. Метаться по квартире, как тигрица по клетке — толку мало, но прежде чем предпринимать что-то, мне нужно было составить хоть какой-то план дальнейших действий.
Расхаживая по комнате, я осторожно выглядывала из-за занавесок, пытаясь обнаружить за собой слежку, и всякий раз напоминала себе, что все равно ничего не увижу. Сейчас я смотрела в окно уже несколько минут и не замечала ничего особенного. Обычный, как всегда пустынный дворик. За месяц, что я прожила здесь, я выучила наизусть все машины, заезжающие во двор, и паркующиеся рядом с моим подъездом. Запомнила в лицо всех дворников, метущих тротуарчики и детскую площадку, всех соседей, любящих проводить время на лавочках перед домом. Никаких подозрительных чужих автомобилей, никаких бесцельно слоняющихся личностей видно не было.
Да нет, не стоит обольщаться, эти ребята свое дело знают, даже на открытом пространстве их не увидишь. Я перевела взгляд на постоянно зашторенное окно соседнего дома – вполне возможно, что скрытое наблюдение могло вестись оттуда, из съемной квартиры напротив. Если даже за мной не следили раньше, то теперь, после моего милого совместного ужина с начальником следственной группы, я стопроцентно под наблюдением. На это я готова была поставить что угодно.
Самым простым выходом из сложившейся ситуации, было плюнуть на свою незаконченную охоту, на Мясника, вообще на весь белый свет, и рвануть из Климовска куда глаза глядят, - на этот случай у меня был тысяча и один способ, как оборвать приставленный ко мне “хвост”. Но Ирка… Мне не было забот до прежних людей, павших от ножа Климовского маньяка, я их не знала, и ничем не могла им помочь. Другое дело - Ирка. Если она станет следующей жертвой живореза, ее смерть будет полностью на моей совести, и жить с таким грузом на душе я не собиралась.
Вторым вариантом было – засунуть в задницу свою гордыню, заявиться к Астафьеву, и сдать ему Мясника со всеми потрохами, пусть возится с ним сам. Ирка в этом случае будет спасена, но вот что будет со мной? А ничего хорошего – либо пожизненная психушка, если сделаю явку с повинной, либо сломанная шея, если ударюсь в несознанку.
Я присела на кровать, уткнула лицо в ладони, пальцами ероша и без того растрепанные волосы. А ведь еще где-то, может быть совсем рядом, бродит мой мучитель, мой палач, человек из моих самых страшных кошмаров и галлюцинаций. И будет продолжать беззаботно ходить, жить и наслаждаться жизнью, потому что Астафьев – сука, гребанный легаш, просит уплатить за него слишком высокую цену.
Убрав ладони с лица, я поставила локти на колени, подперла кулаками подбородок и задумалась. Есть еще третий вариант – добраться до Мясника первой, прикончить его, а дальше - как сложится, так сложится, буду решать проблемы, по мере их поступления. И для начала, наконец-то, настало время попробовать установить прямой контакт с маньяком.
Загрузив нетбук, я вошла в социальную сеть “Я.ру”, задумалась на секунду, и затем, первый раз в жизни, ввела в окошко регистрации свои настоящие имя и фамилию. Не имеет больше смысла секретничать, похоже это мое последнее дело, спасибо товарищу Астафьеву за проявленное усердие! Все идет к тому, что скоро мое имя будет полоскаться везде, где только возможно, глядишь, даже превратится в эдакий бренд: “Екатерина Щеглова Incorporated. Избавление от мук совести и отпущение грехов. Болезненно и мучительно. Возможен выезд к клиенту.”
Закончив процедуру регистрации, я отыскала страничку Юрия Афонина, вбила в окошке чата слова: “ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЮРИЙ!”, после чего расслабленно откинулась на спинку дивана и закурила.
Сколько времени может пройти, прежде чем этот долбанный писатель соизволит ответить? Судя по активности на его страничке, он проводит в интернете довольно большую часть своего времени и охотно общается со всеми, кто вступает с ним в диалог. Особенно с женским полом, но это и понятно, нужно же ему откуда-то выбирать своих жертв. У меня не было определенного плана, о чем я буду с ним говорить. Можно было прикинуться восторженной поклоницей его творчества, и напроситься на встречу с ним. Задумка хорошая, но неизвестно, как Афонин себя поведет. Если он встречу со мной отложит на потом, а первым делом пойдет на свидание с Иркой – девочонку уже будет не спасти. Другое дело – разозлить его, заставить нервничать, переключить его внимание с Ирки на более крупные для него проблемы – вот это более подходящее решение.
Я взглянула в окошко чата и сердце бешенно заколотилось – пока я размышляла, то даже не заметила, как под моим приветствием появилась надпись, и не одна, а несколько:
“ЧЕМ Я ВАС ЗАИНТЕРЕСОВАЛ?”
“ВЫ ЗДЕСЬ?”
“ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ОТВЕЧАЕТЕ?”
Это свершилось! Великий и Ужасный Юрий Витальевич Афонин вышел со мной на связь. Был когда-то такой фильм у Спилберга: “Близкие контакты третьей степени”, там люди с инопланетянами устанавливали контакт. Похожее ощущение испытывала сейчас и я. Наконец-то я вошла в контакт с братом по разуму. Чужому, извращенному, не поддающемуся обычному человеческому пониманию разуму. Вот только мирного диалога у нас с ним не предвидится. Будет война миров.
Прикурив новую сигарету, я быстро набрала и отправила в чат текст:
“СКАЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЭТО ВЫ ТОТ САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ ПИСАТЕЛЬ ЮРИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ АФОНИН, КОТОРЫЙ ОПУБЛИКОВАЛСЯ В ЖУРНАЛЕ “МИР ФАНТАСТИКИ”?”
Ответ пришел моментально. Скромный и краткий, как сестра таланта:
“ДА, ЭТО Я. ВАМ ПОНРАВИЛОСЬ?”
Я задержала пальцы над клавиатурой, некоторое время обдумывая ответ, затем решительно оттарабанила:
“Я ВНИМАТЕЛЬНО ПРОЧИТАЛА ВСЕ ВАШИ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, И ХОЧУ ВАМ СКАЗАТЬ – НЕ ПИШИТЕ БОЛЬШЕ НИЧЕГО! ЗАЙМИТЕСЬ ЛУЧШЕ КАКИМ-НИБУДЬ ДРУГИМ ПОЛЕЗНЫМ ДЛЯ ОБЩЕСТВА ДЕЛОМ, НАПРИМЕР, КОПАЙТЕ ЗЕМЛЮ ИЛИ ПОДМЕТАЙТЕ УЛИЦЫ. А ЛУЧШЕ, УБЕЙТЕСЬ ГОЛОВОЙ ОБ СТЕНУ. ЭТИМ ВЫ ВНЕСЕТЕ НЕОЦЕНИМЫЙ ВКЛАД В РАЗВИТИЕ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.”
По ту сторону экрана воцарилось молчание. Похоже, мой собеседник, никак не мог осознать прочитанное. Наконец, когда я всерьез начала опасаться , что он прервал со мной диалог и вышел из сети, в окошко чата выплеснулось:
“НЕ СМЕЙТЕ МНЕ СОВЕТОВАТЬ Я ПИШУ ТАК КАК УМЕЮ И КАК МНЕ НРАВИТСЯ ПОНЯЛА БЛЯДЬ ЕБАНАЯ ПОШЛА НАХУЙ СУЧКА!
Ого! Я вытаращила глаза от такого неожиданного выброса эмоций и покачала головой. Похоже, наш пациент очень болезненно реагирует на критику. А ну-ка, сделаем второй заход! Я отправила новое послание:
“ЗНАЕТЕ, ЮРИЙ, Я ХОЧУ ВАМ СКАЗАТЬ, ЧТО ВСЕ ВАШИ РАССКАЗЫ ГЛУПЫЕ, БЕЗГРАМОТНЫЕ, И ОТУПЛЯЮЩИЕ ТЕХ, КТО ИХ ЧИТАЕТ. ЕСЛИ БЫ В УГОЛОВНОМ КОДЕКСЕ БЫЛА СТАТЬЯ ЗА ИЗНАСИЛОВАНИЕ ГОЛОВНОГО МОЗГА, ВАС БЫ УЖЕ ДАВНО ПОСАДИЛИ!”
И снова задержка ответа. Снова долгие минуты переживания, что он прервал связь. Долгожданный ответ был снова краток и невероятно ошеломляющий:
“ТЫ ЧТО МЕНЯ ШАНТАЖИРУЕШЬ?”
Вот этого я не ожидала никак! Во истину, вести диалог с инопланетянином дело непростое и чреватое самыми неожиданными поворотами. В извилистых закоулках чуждого разума из всего моего текста застряли лишь пара фраз, наиболее для него близких и болезненных – “уголовный кодекс” и “вас бы давно уже посадили”. Остальное воспаленное воображение дофантазировало уже само. Надо же, я, и вдруг, – шантажистка! Никогда меня еще так не оскорбляли! Ткнув докуренной сигаретой в блюдце, исполняющее роль пепельницы, я напечатала:
“НЕТ! Я НЕ СОБИРАЮСЬ ВАС ШАНТАЖИРОВАТЬ. Я ПРОСТО ХОЧУ ВАС УБИТЬ.”
На этот раз ответ пришел почти моментально:
“КТО ТЫ ТВАРЬ?”
“ТВОЯ СМЕРТЬ!” – отстучала я по клавишам, и вышла из окна диалога. Все! Для первого раза достаточно, пусть созревает. Чем больше будет нервничать и психовать, тем больше наделает ошибок. Теперь пришла пора вплотную заняться Иркой.
Установить место работы Иры не составило никакого труда, благо ресторан в Климовске, судя по городской карте, был всего один – “Наследие” в Сергеевке. Если Афонин делал ей звонки, в ее мобильнике должен остаться определившийся номер. А уж узнать домашний адрес по номеру телефона для меня дело пары минут, - все необходимые для этого базы данных в моем нетбуке имеются.
Вот выйти из дома, не привлекая внимание слежки, – это уже задача немного посложнее, но тоже вполне выполнимая. Я вытряхнула из дорожной сумки все свои вещи, и разворошив их, начала отбирать все самое необходимое.
***
Примерно через полчаса я придирчиво оглядывала себя в зеркало. До королевы красоты, конечно, было очень далеко, но без ложной скромности я надеялась, что поглазеть появилось на что. Моя гордость – парик Jessy Wig, превратил меня в платиновую блондинку с вьющимися локонами, спадающими до самых лопаток. Черная узкая юбочка, сетчатые колготки и алая блузка с длинными рукавами, еще издали били по глазам. Бюстгалтер с вкладками увеличил мою худосочную грудь на пару размеров, а туфли на высоком каблуке удлинили рост. Оставшись довольная своим преображением, я развернула брезентовый сверток и придирчиво оглядела свой боевой арсенал. Оружие в ресторан придется брать обязательно, возможно уже сегодня ночью состоится моя историческая встреча с Мясником.
Финский нож и нож-скинер нашли свое пристанище в дамской сумочке из черной кожи, аккурат рядом с косметичкой и губной помадой. Выкидной нож я вложила в специальный кармашек вшитый изнутри в пояс юбки. Хирургические скальпели разместились под рукавами блузки, прижатые к запястьям резиновыми браслетами.
С большим сожалением я оглядела тесак-кукри, - эту вещь бы я взяла с собой в первую очередь, но, увы, класть его было некуда – слишком громоздкий. Ладно, обойдемся без него, остается только последний штрих. Распечатав бумажный пакетик с новеньким бритвенным лезвием, я отломала половинку острой стали, и аккуратно положила ее за щеку, придавив языком как можно плотнее к десне. Ну вот, теперь все в полной боевой комплектации.
Повесив на плечо сумочку, я покинула свою квартиру, не выключая свет в комнате и на кухне. Музыка гуляющих соседей в подъезде раздавалась еще сильнее, раскатываясь эхом по лестничным площадкам. Спустившись двумя этажами ниже, я носком туфли забарабанила в дверь, за которой происходила вакханалия:
- Эй, соседи! Совсем офонарели что ли? Музыку тише сделайте!
Стучать пришлось несколько минут, пока за масивной дверью не послышались признаки того, что мой вопиющий глас достиг цели - ярко освещенный изнутри кружочек дверного глазка потемнел. Разглядывали меня недолго, почти сразу клацнул замок и дверь распахнулась, явив взору полноватого коротко стриженного парня в белой майке и тренировочных брюках.
- Оп-па! – Это было все, что смог выговорить пошатывающийся хозяин квартиры, глядя на меня осоловевшими глазами.
- Сосед, блин! Совесть есть? – Я постаралась придать своему голосу как можно более гневный тон. – Одни в доме живете что ли?
- Кто там, Санек? – из зала перекрывая рев музыки донеслись голоса других обитателей вертепа.
- Шас!.. – отмахнулся хозяин, вновь продолжая созерцать меня захмелевшим взглядом. – А ты че, соседка что ли? А что я тебя раньше не видел?
- Теперь увидел, – я пожала плечами.
- А у меня днюха, вот. – Расплывшись в довольной улыбке, Санек поделился со мной радостной вестью. – Сидим тут скромно с друзьями.
- Тогда – мои поздравления!
- Ну, заходи в гости, коли так. - Санек попытался сделать широкий приглашающий жест и чуть не потерял равновесие, пришлось его поддержать за плечо.
- Без подарка не удобно, - поскромничала я для вида.
- Ты сама как подарок! – одарил меня Санек незамысловатым комплиментом, и взяв за руку решительно потянул в зал.
За накрытым, и уже изрядно опустошенным столом сидели пятеро парней, по внешнему виду мало чем отличающиеся от моего нового знакомого Санька. Такие же коротко стриженные, розовощекие, ну, прямо, кровь с молоком. Рядом с ними – четверо ярко накрашенных девиц. Увидев меня, теплая компания на мгновение замолчала, переглянулась, и вновь дружно заржала. Так бывает в самый разгар веселья – покажи палец, и люди с ног поваляться от хохота.
- Это моя очаровательная соседка, бесподобная э-э-э-э-э… - Санек замялся.
- Катерина, - пришла я ему на выручку, - просто Катерина, без всяких эпитетов.
- Штрафную!.. – Кто-то резво сунул мне в руку рюмку с налитой до краев водкой.
- Мои дорогие друзья! – Не задумываясь провозгласила я. – В этот знаменательный день я хочу поднять бокал за виновника нашего торжества. Скажу честно, Саню я знаю совсем немного, но за все время нашего знакомства он показал себя только с самой лучшей стороны. Давайте пожелаем ему, чтобы исполнились все его мечты сколько надо, и чтоб душа его была рада. Чтобы весело ему жилось, и что задумано – сбылось. Вот!
Закончив свой экспромт под ободрительные возгласы собравшихся, я опрокинула в рот содержимое рюмки не проглатывая, затем поднесла к губам фужер с кока-колой, и,делая вид что запиваю, незаметно сплюнула туда водку. Сходу взяв бразды правления банкетом в свои руки, я постучала вилкой по стеклянному фужеру привлекая внимание:
- А теперь, позвольте еще один тост!...
***
В восемь часов вечера оперативники ОВД, ведущие наружное наблюдение за домом номер 15/2 на Ихтиманской улице, зафиксировали вывалившуюся из подъезда радостно горланящую подвыпившую компанию. Впереди шествовал здоровенный крепыш, гордо неся на руках обнимающую его за шею, весело хохочащую яркую блондинку. Никто из этой развеселой компании не подходил по приметам к описанию внешности объекта, за которым велось слежка. Свернув на перекресток с улицей Ленина, дружная компания расселась в такси и умчалась прочь, растворяясь в погружающихся на город сумерках.
Обсуждения По следам Климовского Мясника. Главы 10-11