Пески пустыни

Дружище, не выходит у меня из головы, растревожившее душу выражение…НЕ МОЖНО не рассказать о Ней – самой блистательной Женщине и любимой Учительнице. Той, для которой не существовало общих границ и стандартов, потому что она сама - «Закон», заключающий все в свое добровольно-принудительное «рабство».

В моей жизни было не много учителей, нет, формально, конечно, было ровно столько, сколько положено, а вот, чтобы остались в памяти на всю жизнь, показав «высший пилотаж» своих знаний, и умело...

Один человек, придя к развилке дорог, долго ломал голову, куда ему лучше свернуть, чтобы избежать возможных неприятностей. После долгих колебаний он свернул направо. На этом пути его ограбили.

Другой путник, придя к этой же развилке, также долго выбирал направление, чтобы избежать беды. Он поплевал через левое плечо и свернул налево. На этой дороге его избили хулиганы.

Третий путник, на этой же развилке, метался очень долго. В конце концов он трижды перекрестился и бодро зашагал прямо. Ему...

Рассвет поднимался по курсу корабля, на небе проступал слабый розоватый отсвет. Волны набегают на бриг со стороны океана, и она мерно кренится с боку на бок. Впереди погасли звезды. Привычный глаз мог уже видеть на милю вокруг судна.

И вот, когда «Пацифик» приподнялся на волне, на востоке блеснуло над горизонтом золотистое зернышко, исчезло, вновь появилось и стало расти. Солнце поднимается из воды из тонкого-тонкого облачка, громадное, алое. Оно быстро превратилось в ликующий свет и...

Громадный пакетбот «Левиафан», стальным корпусом на полных парах и под всеми парусами, шел на северо-восток у Кайманских островов, держась на значительном расстоянии от берегов. С высокой палубы, не обремененной надстройками, океан выглядел как мягкий простор с зелеными цепочками островов, всплывающих по курсу лайнера и опускающихся за его кормой в растолченную облачную дымку.

Никакое волнение на море никак не отражалось на ровном ходе корабля. Немногочисленные пассажиры первого класса...

Человечек приподнялся и посмотрел в сторону двери. От удивления он чуть не вскрикнул, но сумел сдержаться. Возле двери стояли его старые знакомые и довольно улыбались. Это были Мотыльки. Оба стояли, облокотившись о дверь, сложив на груди, как это обычно делают взрослые люди, руки.

По их лукавому выражению Человечек понял, что оба довольны тому, что их сюрприз удался. Как только Человечек им улыбнулся, они тут же переместились к нему на кроватку.

Несмотря на то, что оба буквально сели на то...

Книга бытия любого человека состоит из вступления - рождения и четырех глав: детства, юности, зрелости, старости. В моей же книге нет главы "Старость". Вместо нее - отчаяние. Она стоит непосредственно перед некрологом, однако именно с него и хочу начать.

"Я пришел ниоткуда и в никуда уношусь, я не пошел по стопам родителей и предков, но и мои дети и внуки не пошли моим следом. Ведь что я сделал такого в жизни, чтобы подхватили наследники мои? Но главное - горестное ощущение своей...

Мы сидим бок о бок на толстом махровом покрывале, а наши ноги утопают в белом морском песке. Ветер треплет наши волосы совсем также, как островки тонкой травы на склоне у самого спуска, там, где еще остались наши следы. Я думаю о соседях, которые нас ненавидят.

Они считают, что имеют право знать что мы едим на завтрак и по каким числам моем полы на кухне. Мои любимые картины вызывают их смех, а твое собрание книг - лишь надменное снисхождение.

Конечно, на самом деле у меня нет поводов...

Я снова и снова думаю о наших соседях. Он говорит, что я не справедлива к ним - нельзя требовать любви, на нее можно только надеяться. Почти каждый день они приходят к нам что бы поболтать о драконах, неизбежном упадке человеческих царств или о погоде, что бы выпить весь наш чай и съесть все печенье, что бы приметить несуществующие признаки охлаждения между нами... Обычно я только подливаю им чаю, слушаю их истории и иногда даже даю советы. Порой меня переполняет ощущение важности и красоты...

Помню был у меня такой случай.
Закрутились мы, завертелись и почти год не были на кладбище. А теперь молча спешили по тропинке вдоль заборов к её могилке. Как будто извиняясь за свою небрежность к её памяти. Я её не знала, она умерла когда ему было 20 лет.

Мама оставила их с сестрой одних. Сестре тогда было 15. Времени прошло много, он мне иногда говорил, что если бы мама была жива, то она тебя бы любила. И вот мы уже у оградки. Ствол березы разросся на два ствола и приподнял могилку. Мне...

За этот относительно короткий период пребывания в Горьком в пределах двух лет судьба приготовила мне немало подарков всякого рода, ведя меня почти осторожно, но верно в направлениях нежданных для меня, в чем-то нежеланных, но достаточно неотвратимых. Чтобы увидеть глубже то, к чему я тяготела где-то на уровне подсознания, я должна была столкнуться с многими личностями и достаточно тесно, но так, чтобы не пораниться, не настроить себя на недобрые мысли, но извлечь то, что называется богатством...