От ветра в голове!

ОН. Сразу же понял: по склону и ниже,.. — тупая, холодная Сырость, в пространстве... Одно вот, — не видно Тайги. Ветер... …тяжкий Туман..есть. И Ночь!.. Скоро будет. "____ … а ты,.. экстремал одинокий,.. прешь быстро ногами!..

…споткнись где,.. — БЕДА будет… " ___________ …слышится Ш У М?!.. Но откуда… Вода тут. Наверное, ...скально летит вниз ВОДА!.. Это,.. может, —...истоки той «Джойской Сосновки»?.. А СЫРОСТЬ опять опять опускается телом... "_____ Вода. Здесь и ниже,.. — сырая мне снова...

Нижний край диска был ещё отрезан чёрной кромкой далекого леса, а кожа лица уже начала ощущать тепло разгорающегося солнца.

Ночная прохлада медленно уходила в тень деревьев, в их шумящие кроны, приютившие проснувшихся птиц, в сочные стебли высокой травы второй половины лета, в росу сонных и уже открывшихся цветов.

В этот ранний час, благодаря высокому туману, заметно тающему от минуты к минуте, лесной массив, простирающийся, сколько хватало глаз на восток от холма, был похож на ковёр...

Амон взмахнул рукой, и разрезанная веревка упала на землю. Оцепенение спало. Пираты зашумели, разговаривая между собой. Девочка, потирая запястья, посмотрела на Амона, словно не замечая, ни его странных клыков, ни стали глаз, улыбнулась, заглянув в лицо, с обезоруживающей искренностью сказала:

— Спасибо. Признаться, на мгновение я мне показалось, что Вы меня убьёте. Как Вас зовут?

— Амон, — сказал он, прихрамывая, отошёл к пострадавшему пирату.

Тот лежал у ручья без сознания. Девочка...

Они заблудились в лесу. Мелочь такая. Старшему шести нет, младшему четыре с половиной. Два черноглазые, шустрые бельчонка, сёстрами заласканные. Непутёвые, плюшевые головы. На макушках чубы, словно беличьи хвосты уже не заплетены косичками. Разметались, спутались. Как говорят старики, лес закружился в них, потерял нос и хвост, ориентиры. Беда.

Ни человек, ни зверь не живут в скрипучем – Горестном Лесу. Про ягоды забудь. Не выроешь и съедобного корешка, все нитяные, деревянные, горькие. Не...

Роды были сложные ибо предлежание плода было не правильным. Кроме всего прочего, были проблемы с организмом матери. Он вышел и его обдало прохладой и ослепило ярким светом. Он увидел какой то странный непонятный огромный яркий мир.

Что то непонятное в белых и синих одеяниях, а ещё трое сущностей светлых и прозрачных один тёмный и прозрачный стояли поодаль ото всех и как то выше относительно всех, но он их так отчётливо видел. Один из них взял его на руки, и поднес его к лицу его мамы. У вас...

(продолжение)
Шанталь, задумавшись, задала себе вопрос:
- Примут ли нас в Алжире?
Женщины не без оснований опасались, что в мусульманской стране их "семья" может подвергнуться самым разным нападкам, но особенно они боялись за Жерара.

Шанталь сказала Стефани:
- Пойду посмотрю, как там наш мальчик.
Когда она зашла в каюту, то не обнаружила в ней Жерара. Она сразу позвонила Стефани:

- Его здесь нет!
"Родители" со всех ног бросились искать мальчишку. Они нашли его в соседней каюте...

- Ззы-нь... - надоедливой мухой зажужжал беспардонный будильник.
Пришлось резко вынырнуть из глубин яркого сновидения, правдоподобного до дрожи: казалось, только протяни руку ... .Она, правда, так и не решилась сделать это, и после пробуждения нахлынуло чувство разочарования. Как будто что-то важное было упущено.
Какая чушь приходит в голову, когда недоспишь из-за проклятого звона. Утро солнечное и птицы под окном вовсю заявили свои весенние права задорным чириканьем. Весна на пороге : такое...

Он.

Жизнь была прекрасна!

Папа, возвращаясь с моря, куда он ходил всегда, чтобы рыбы наловить, да семью прокормить, пах морскими ветрами, крепкой солью, и чем – то очень родным. Теплым и добрым.

Подхватывая сынишку своими огромными, сильными руками, папа поднимал его над головой и, смеясь, спрашивал:

-Достанешь до солнышка? Ишь, уже выше меня стал!

Мама, разрумянившаяся от счастья, что муж домой с моря вынулся невредимым, звала всех за стол. А какие вкусные пирожки она пекла!

В доме всегда...

Солнце взошло, пора возвращаться в лагерь. День прошел - как обычно, лишь одно событие несколько задержало начало послеобеденных работ. Когда жрец поднес лупу к концу холста, что бы как всегда поджечь его и этим сплавить каменные блоки в пирамиде, солнце вспыхнуло так ярко, что стекло в его руках треснуло ровно посередине и от этого фокус луча разрезался пополам. Вместо пучка узконаправленных лучей, светило образовало линию света, похожую на лезвие меча. Жрец от неожиданности сместил руку и...

Пролог.

Вечерний город… Большой, копошащийся. С текущими по его венам фарами машин, со змеями поездов, выползающих из его коряжистых окраин. Он мерцает миллионами светящихся окон, фонарей, реклам, которые изрешетили наползающую на этот бетонный муравейник темноту.

Люди в городе закончили свою работу. Продираясь сквозь толчею, через дым и шум, они спешат к своим газовым и электрическим очагам, таща в руках пухлые пакеты с фирменной символикой супермаркетов. Скрипят натруженные пружины...