Молочный мышонок

/ ненаучная фантастика /

Ночь. Опушка леса. Полная луна, время от времени, освещает лужайку возле дерева на
котором я сижу.
Я сова, нет, наверное, филин, а, черт, я не очень силен в орнитологии. В общем, я
сова мужского пола.
Как я Валерий Николаевич Сидоркин, почти кандидат наук стал совой? Сам не понимаю.
Верьте мне, люди!
Я не пьющий, ну только по праздникам, так что у меня нет "белой горячки". С го-
ловой, вроде, порядок. Никто не жаловался. Жизнь веду, если не праведную, то правиь-
ную. И...

Вы же знаете, как все начиналось. Снесла как –то Курочка яичко, да не простое, а золотое.
Дед с бабкой залюбовались: – «Словно само Солнышко нашу убогую хату посетило» - умилялись они.
Рады -радешеньки были.
И как были они люди простодушные, то решили они поделиться радостью с односельчанами.
Дивились все на чудо -чудное и каждый в душе хотел урвать злата того диковинного.
Пытались некоторые разбить яичко, но только ничего у них не вышло.
А того горемыку, кто захотел похитить яйцо чудное...

начало здесь https://www.sunhome.ru/prose/po-zayavkam-slu.html
предыдущая глава здесь https://www.sunhome.ru/prose/po-zayavkam-slu-prodolzhenie.html

На работе всё прошло гладко. Ей даже предложили выступить перед сотрудниками, рассказать о том, что она узнала на курсах. Причем не бесплатно!

Сказали, что если народ заинтересуется, ей даже в график поставят, эдакие миникурсы.

Для Лены это было новым делом с одной стороны, с другой выпадал шанс, проверить на практике чему же она научилась. А это...

Это лето было пропитано одиночеством, как вишневый пирог сладким сиропом. Только, в отличие от пирога, вкус у него был не приторно-сладким, а в меру горьковатым, вязким.Оно было зачитано до дыр, завалено умными книгами, газетными вырезками, блестело чистейшими стеклами и крахмальными занавесками. Оно было исхожено дальними тропами, исписано стихами. Оно хотело праздника, любви, шумных дружеских компаний, но зациклилось на случайных встречах и мимолетных знакомствах, оставлявших в тетради...

"Вода не зальет огня, но омоет мир. Потоки крови - несмываемы"

Е.И.Рерих

Здесь, наверху, заплутав во влажных скалах, живой зелени трав и неосторожно срываясь в пропасть,- начинали свое пьянящее торжественное падение ручьи и ручейки – разбиваясь на звонкие брызги, снова сплетаясь в алмазные ломкие струи...

И спеша, летя вниз, к подножию, попутно спотыкаясь о темные наплывы скал, примирительно лаская их - и продолжая свой радостный прыжок. А рядом, из плотного молочного тумана, стекал в...

Когда тебе шесть лет — мир прост и ясен, он состоит из гарнизонной коммунальной квартиры с казенными табуретками, казенными столами, казенными кроватями и казенными жильцами — людьми служилыми и иже с ними. На каждом элементе этого мира, будь то стол, табурет или радиоприемник, синей масляной краской написано имя. Кухонный стол, например, зовут очень просто: инв. № 014, а любимую табуретку цвета морской волны величают сложнее — инв. № 544, а вот трофейный немецкий приемник с проигрывателем имеет...

Кирпич справа треснул. Слева – нет. Черный, но прозрачный. Свет луны и звезд, размазанный в штрих-код. Решетка, ноль, три двойки. Пара вентиляционных труб, уставших испарять. Покрыты старой ржавчиной. Над ними штрих-код всегда подрагивает. Окно на восьмом этаже треснуло. Окно рядом – в порядке. Различия с соседними строениями минимальны. Значительных отклонений в структуре не обнаружено.

Вода, отсутствие крупных источников света. Грязь. Множественность направлений. Информация уличного дисплея...

У хозяйки цветочного магазина жил кот. Обыкновенный кот, как и все другие коты.

Кота звали Жур. Это сокращённо. По-настоящему имя у него было необычное и жужжащее – Абажур. Да. Так его и звали – Абажур.

Когда он был совсем ещё маленьким котёнком, он любил ложиться под зелёный абажур настольной лампы и нежиться под тёплыми лучами яркой весёлой лампочки. Лампочка грела его шерстяные бока и котёнок довольно мурлыкал. При этом он всегда вспоминал утреннюю порцию сметаны.

Вот и приклеилась к...

Морозно в степи. В перелесках будто деревья греют, а на юру – совсем пропасть. Возницы наглухо укутаны в бараньи лохматые тулупы. Седоки на пяти санях жмутся друг к дружке, зарываются в сено, прикрываясь сверху дерюжками. На последних – четверо.

- Лопатин, озяб? – ткнулся к нему в самое лицо закоченевший Бондарев.

- Замёрз… аж до самых кишок! – прохрипел уныло Лопатин. – Приедем-то скоро али нет?

- Кто его знает, спросить надо приятеля-то. Эй, друг, - ткнул он в рыжую овчинную тушу...

На сыпучем взгорке внутри подковы села сумерничают две фигуры. Вечерняя синь сворачивается, густеет, запекается чернотой, и трудно отличить, кто из двух девушка, а кто - плечистый парень. За первой звездой вызрела вторая, третья, и потянуло сыростью. Девушка недовольно поводит плечами, словно отгоняет озноб:

- Слышь, Дань, похолодало. Тебе тоже небось зябко?
Он снял с себя пиджак и надел на нее. Она была очень смешная в этом одеянии, из рукавов виднелись только кончики пальцев, она высоко...