Метафизика архитектурного творчества - 5

История. Судьба (карма) есть совокупный результат типичного метода осуществления деятельности, стандартного протекания процессов, постоянного проявления одного и того же характера. Поэтому карма не фатальная неизбежность, а закономерный результат всех действий и не действий человека. Архитектура, как один из процессов общественной, социальной жизни, отражает карму народа. Этим, образ и судьба знаковых архитектурных объектов очень тесно связана с историей самого общества.

В этом даже проявляется какая-то мистическая связь между архитектурный объектом, устремлениями и жизнью самого народа. Только по одной архитектуре уже можно составить вполне определенное впечатление о особенностях данной нации и ее судьбе. Но эти связи столь многообразны и подчас неявно выражены, что представленные здесь варианты трактовки архитектурных образов во взаимосвязи с ментальностью и судьбой самих народов допускаются лишь как одни из возможных.

В космогонии жителей Древнего Египта основание мира начиналось с появления первого холма Бен-Бен. Очевидно это отражение начала их цивилизации, возникшей в затопляемой болотистой дельте Нила. Отсюда соответственно один из смыслов пирамиды, столь полюбившейся им, как выражение, как очевидный физический символ основы их мира, их существования. Пирамида - есть предельно простое и даже примитивное в своей наглядности олицетворение основных принципов Мироздания.

Она абсолютно символична, не несет почти никакой практической необходимости, являясь в чистом виде произведением архитектуры. Соотношение размеров блока с пирамидой дает соотносимость человека и Мироздания. Единичная множественность блоков становиться монолитом единения. Своим широким основанием она дает охват всего Сущего. А вертикаль высоты пирамиды нацеленная в зенит, дает устремленность к высшему - возникает всеединство. Сужение ярусов восхождения говорит о иерархичности мира.

Образность пирамиды для египтян имела и другие смыслы. Равная высота ярусов говорила о четком единстве и иерархии людей этого общества. Она отображала единство всего египетского народа, в его полной подчиненности фараону, как верховному правителю и устремленности как сыну бога. Это всеединство египетских племен выражалось и государственно - фараон официально носил корону Верхнего и Нижнего Египта. Как объединенного государства.

Даже время боится пирамид - не зря появилось это выражение. Массивность и масштаб сооружений Гизы хорошо олицетворяют Тамас - основательность, покой, неизменность. Размеренное течение жизни Древнего Египта (за исключением периода смут и войн) от одного разлива Нила к другому было неизменным, устоявшимся во всех сферах, практически не меняясь на протяжении трех тысячелетий. В сравнении с динамикой нового времени, жизнь Древнего Египта бы даже скучна — тамастична.

Ступенчатость пирамид Мезоамерики в сравнении с Египтом архитектурно гораздо сильнее отражает динамику, присутствовавшую в жизни майя, тольтеков и ацтеков. Принцип иерархичности, подчинения - отражение ментальности тех же тольтеков, которые структурировали по вертикали свое общество так, что это позволило им стать в свое время доминирующей военной силой Мезоамерики. Поработив соседние народы, они создали свою жестокую империю, кровожадное во всех смыслах государство.

Множественная ступенчатость пирамид, остроугольность придает им агрессивность, соответствуя активной захватнической деятельности тольтеков. Архитектурное отсутствие устремленности в зенит, есть отражение того факта, что никакой значимой цели, кроме подчинения всех и вся своей власти они не преследовали. А их религиозные культы скатились до использования человеческих жертв: на жертвенниках пирамид Чичен Ицы из груди живого человека вырывали еще трепещущее сердце.

Храм Кукулькана в Чичен Ице архитектурно значительнее самой пирамиды. Его образ не завершает, а подавляет, главенствует над пирамидой. От властвует над всеми ярусами и ступенями восхождения, олицетворяя в голом, неприкрытом виде принцип животного доминирования. Это есть сосредоточие архитектурного смысла всей пирамиды вообще, а все сооружение есть олицетворение власти и силы в мире тольтеков. Ступени восхождения (в отличие от ярусов) говорят о возможности продвижения по социальной лестнице общества завоевателей.

Зиккураты Месопотамии возникли как естественное развитие зодчества в условиях периодически затопляемого междуречья двух мощных рек. Террасы, постепенно возвышаясь от нижнего основания создавали возвышение, на вершине которого располагались, различные сооружения и храмы. Нет никаких сведений о жестокости языческих культов Междуречья. Но структурированность общества там была очень четко выражена. Можно даже говорить о изобретении государства жителями Тигра и Евфрата на территории Евразии.

Ментальность народов вносит свой вклад в осмысление запредельной реальности. Христианство, как единая религия например давно разделилась на ветви и по прошествии достаточного времени их возникнет столько, сколько в принципе есть христианских народов. Разделение произошло в рамках различной ментальности и исторической судьбы народов, наложив этим отпечаток и на архитектуру храмов, которая стала принимать свои, в том числе чисто национальные особенности.

В отличие от Рима Византия сумела сохранить государственность еще на целое тысячелетие, хотя и непрерывно терзаемая войнами, как нападая сама, так и отражая агрессию. В этих условиях в общей ментальности народов религия стала прибежищем от невзгод жизни. Классический византийский храм (ярчайший пример - константинопольская София), олицетворяет собой Тамас, как Мать всего Сущего, как защитница и укрывательница жизни, как прибежище для страждущих.

Тамастические, застойные тенденции пропитали со временем жизнь общества и всей Византийской империи. Постепенно структура и жизнь общества закоснела, бюрократия опутала все структуры государства. Общество люмпенизировалось и патриотизм Муция Сцеволы стал им неведом. И когда пришло время, Византия не смогла противостоять молодым народам, хлынувшим на ее территорию.

В сравнении Пантеона и Софии четко прослеживается не только разная стилистика архитектуры, но и связанная с ней ментальность породивших их народов. Пантеон - это Рим, это государство-агрессор, народ-угнетатель, создавший захватническую империю: грубая безжалостная сила и мощь, которая ясно читается в архитектуре храма. Это цитадель, неприступная твердыня римского духа завоеваний, это крепостное святилище воинов, признававшего другие народы только как своих данников и рабов.

Византия, наследуя античной Греции, многое впитала от эллинского мироощущения. И архитектура Софии об этом говорит: это и появившаяся легкость, и изящество, и нарядность, и устремленность христиан к Единому. Главный купол храма Византии, как многонациональной империи, объединяет собой меньшие купола других народов. Но тяга к грандиозности и помпезности, тяжелые и грубые контрфорсы позднейшей постройки, только подчеркивают скрытую силу и имперскую мощь затаившегося хищника.

Фасадные башни Нотр Дам де Пари остались обезглавленными. Франция в свое время претендовала на лидерство и полное доминирование в Европе. Однако история пресекла все поползновения и этим попыткам абсолютистской монархии был положен конец. От нее остался лишь помпезный Версаль, с его четко распланированным парком. Мало того, снесли Бастилию, оставив после нее лишь площадь - сменив властную вертикаль крепостной силы на демократичность и свободу охвата горизонтали.

Пизанская башня белая, нарядная, воздушная с многочисленными колоннами. Веселая, солнечная и направлена в зенит. Но обезглавлена и наклонилась, а ведь эта колокольня городского собора Санта-Мария Ассунта. Формально все правильно, но нет результата, нет царства Божия на земле. Что еще интересно - вплоть до 1861 года Италия была раздроблена на многочисленные мелкие государства. Мощная властная вертикаль этой нации отсутствует, и это не удивительно - итальянцы уже старая нация. Пизанская башня известна как строительный казус, но может быть и не только?

Интересны хитросплетения новейшей истории России, ибо это непосредственно сказывается и на архитектуре. В этом плане особенно важны знаковые произведения архитектуры. После Октябрьской революции власть переезжает в московский Кремль - цитадель Московской Руси. Это демонстрация намерения осуществлять правление с позиции силы. Дом Советов на месте храма Христа Спасителя так и не был построен, а храм восстановлен. Очень знаковое событие для судьбы советского строя.

В отличие от московского Кремля лондонский Тауэр - сейчас полностью музей и оружейная палата, хотя и остается собственность королевской семьи. Лувр в чистом виде стал одним из лучших музеев мира, а Эскориал - монастырем, библиотекой и усыпальницей испанской династии. Великокняжеский детинец в Москве до сих пор резиденция власть предержащих. Такая дальнейшая судьба резиденций монархов хорошо отражает умонастроение этих наций. И в общем страны Европы более подвержены демократии, чем Россия.

Мавзолей Ленина на Красной площади - самое знаковое сооружение архитектуры уже только в силу местоположения, с яркой доминантой иерархичности и полным отсутствием устремленности в зенит. Атеизм - идеология СССР. И создание мемориального сооружения на главной площади страны для осуществления заупокойного культа вождя, как и его мумификация не принятая у христиан крайне странны, и совершенно не вяжутся с отрицанием Бога. Мавзолей - это полный аналог храма для поклонения святым мощам.

Метафизически наоборот, все абсолютно соответствует сути - у властного центра страны воздвигнут символ иерархии и власти. И руководители страны восходя на нее, как с высшей ступеньки иерархии, с высоты мавзолея принимают поклонение (прошу прощение - праздничные шествия) масс. Это есть полное отсутствие устремленности к высшему. Архитектурно мавзолей очень четко указывает на суть и направленность власти, какими бы замечательными принципами и идеалами она не прикрывалась.

Надо четко разделить личность Ленина, великие и светлые идеалы питавшие революционеров в борьбе за лучшую долю народа и ту реальность власти и силы, которую в итоге создал Сталин. К идее мавзолея Сталин относился очень положительно. Образно мавзолей полностью соответствовал его умонастроению и тем злодеяниям, которые Сталин смог развернуть в стране. Вспоминая храм Кукулькана, можно только удивляться, что мы не дошли до вырывания сердца из груди врагов народа.

Великая китайская стена - желание защитить, оградить себя от набегов кочевников, но эта же черта весьма характерна для ментальности народов Китая. Что интересно, история жизни китайской нации характеризуется определенной замкнутостью, которые продолжались достаточно большие периоды. Очевидно это выражение духа народа, внутреннее побуждение людей. Выходцы из Китая создают свои чайна-тауны в любой стране, не ассимилируясь, не смешиваясь с основной нацией.

У японцев национальный символ - гора Фудзи, творение природы. Их мироощущение принципиально отличается от нашего. Главное событие года в Японии - цветение сакуры. У них существует искусство каллиграфии и чайной церемонии, даже национальный театр у них другой. Традиционная архитектура поражает своей естественностью. Развитая эстетика правда не мешала в средневековье самураю иметь право пробы меча - для проверки нового клинка зарубить первого попавшегося крестьянина.

Образы в архитектуре

В архитектурных произведениях всегда отображаются нескольких принципов формообразования, образуя целый комплекс. Это создает художественный образ, отражающий определенный набор идей. Если эти идеи и образ их раскрывающий соответствует ментальности и миропониманию народа, то ему уготована долгая и счастливая судьба. Рассмотрим ряд объектов зодчества, для иллюстрации отображения принципов в архитектурных образах. Ни о каком подробном и полном анализе речь не идет.

«Кристальный остров» в Москве - проект Н. Фостера, который конечно будет самым большим в мире зданием (если его построят). Это круглое башенное здание, взмывающее от широкого основания острым шпилем в небо и полно отображающее воспринимающий аспект Единого. О всех нюансах архитектурной образности можно будет говорить после его воплощения. Сущностно, очень похоже на 98-метровую позолоченную буддийскую ступу Шведагон в Рангуне - одно из знаменитых сооружений Мьянмы. Шведагон - национальная святыня страны, четко выражающая воспринимающий аспект Единого.

Главная в исламе, Заповедная мечеть Мекки построена в виде джума-мечети, где люди собираются во внутреннем дворе этого замкнутого комплекса. Изначально она практически правильным кругом окружала Каабу с Черным камнем, имея семь минаретов. Это подчеркивало значение этих святынь как центра ислама, практически создавая плоскостной образ Единого. Ярусы мечети, оформленные колоннами, выходя террасами во внутренний двор, добавляют образу воздушности и света. Но Кааба, как кубическое сооружение к сожалению не дает архитектурной устремленности к Единому. Динамика форм здесь представлена лишь минаретами.

Интересно проследить проявление личности архитектора в его произведениях. Фрэнк Райт создал греческий православный собор, в преимущественно протестантских США. Благовещенский собор в Милуоки (штат Висконсин) представляет собой уплощенный купол, под добротной (на века) медной кровлей. Но купол не охватывает всю множественность Мира, с низу он ограничен таким же куполом, образуя этим, вместо горизонтали множественности, линзу замкнутости.

И все Сущее ограничивается небольшим, избранным числом. И эта избранная множественность, эта горизонтальная ограниченность поднята на пьедестал. Это говорит о приоритете житейского над духовным, материального над возвышенным. Здесь устремленность к Единому отсутствует напрочь. Такой Тамас говорит лишь о заботе о самих себе, о небольшой, как можно думать, православной части американцев в протестантской стране. Все религии зовут к богу, к высотам горнего, но...

Проповедники всех мастей в США утверждают, что господь хочет чтобы мы зарабатывали как можно больше денег. Это хорошо, когда человек самостоятелен и может позаботится о себе сам (мы конечно дети божьи, и ни один отец не хочет иметь глупых и ленивых детей). Но все это есть устремление к материальному, а не к высокому, это больше похоже на протестантов, чем на православных. Ф. Райт, создавая храм для православных, вложил в его образ ментальность американцев, ментальность протестантов, свою ментальность.

На ратуше Вены поднимается лес островерхих башен, создавая избыточность, агрессивность в ее формах мужского начала. Площадь Гласис, где ее возвели, использовалась для проведения парадов. А обилие света и внутреннего пространства, лишь способствует проявлению динамики в здании. И что характерно, Австро-Венгрия была весьма воинственной империей. Помимо прочего, на рубеже XIX-XX веков у нее был самый мощный военный флот в Средиземноморье. Сейчас парадный зал и все прилегающие помещения очень активно используются для проведения выставок, концертов и балов.

Эмпайр Стейт Билдинг, вертикальностью линий и нацеленностью в зенит, дает устремленность к Единому, фактурой и цветом фасада - теплоту и мягкость. В итоге не удивительно, что это одно из самый популярных для посещений зданий Нью-Йорка. А на Манхэттене небоскребы образуют лабиринт рукотворных ущелий, на дне которого процветают дневные сумерки. Плоские крыши небоскребов никуда не зовут. Пустые глазницы и блестящие тела сеют вокруг себя холод. Острые углы фасадов рождают жесткую атмосферу «каменных джунглей капитализма».

«Арктический Собор» норвежского Тромсё - продолговатое здание треугольного сечения из отдельных повторяющихся элементов, копирующих форму треугольных фасадов. Ступенчато уменьшаясь к середине здания, они тем самым образуют остро пирамидальные объемы фасадов, устремленные в зенит. Белый цвет собора и рельефная вертикальность его фасадов лишь подчеркивает динамику.

Стылый и холодный Раджас, полученный повтором белых треугольных формообразующих элементов, лишь частично компенсируется Тамасом: вытянутость здания по горизонтали и чернота фасадов лишь умеряет грозную динамику образа до северной суровости. Голубоватая подсветка создает полное ощущение ледяной фактуры и формы здания ассоциируются с айсбергом. Это воплощенный Я. И. Ховигом немногословный образ мощи Севера, его неброской красоты и возвышающей суровости.

Здание кафедрального собора «Пресвятой Девы Марии» в Бразилиа - это шатровая постройка, образованная шестнадцатью белыми гиперболоидными колоннами, соединяющиеся между собой стрельчатыми витражами. Громадное внутреннее пространство залито светом. Плоская вершина шатра собора ставит предел выраженному движению в зенит, что не придает мягких женских черт и не умеряет избыточность Раджаса. Поднимаясь над вершиной шатра в разные стороны, колонны дают раскрытие к горнему. Но своими острыми окончаниями, добавляют весьма динамичному зданию, еще и всенаправленную воинственность. Не лучшее олицетворение женского аспекта в религии.

Столь откровенная избыточность динамики и ее всенаправленная воинственность, приданная собору «Пресвятой Девы Марии» О. Нимейером, приводит к полному краху образности, делая его почти агрессивным. Образа раскрытия протянутых к Деве Марии и просящих рук не получилось. Образ храма интуитивно столь откровенен, что церковь даже долгое время отказывалась освящать этот храм. Здание должно быть храмом Богоматери, а не олицетворением кровожадной инквизиции.

Христианская церковь, как общественный институт, запятнала себя, не только агрессивностью (крестовые походы), но и человеконенавистничеством - достаточно полистать «Молот ведьм» и вспомнить пылающие костры инквизиции по всей Европе. Непонятно, Нимейер, как атеист хотел досадить церкви, или это правда его образная неудача? Кстати здесь, как и в истории с храмом Покрова на Рву на Красной площади сам народ дал соответствующее архитектурному образу имя - храм «Тернового Венца», и это название гораздо ближе к его сути.

Часовня кадетов Академии ВВС в штате Колорадо - это плотная шеренга из семнадцати воинов - копьеносцев. Сверкая отточенными наконечниками копий над головой и острыми выпирающими ребрами щитов у плеча, строй гоплитов-спартанцев полностью превратил тамастическую горизонталь здания в ощетинившуюся фалангу агрессии. Прищурившись на солнце и скалясь в предвкушении боя, они готовы к бойне, к кровавой мясорубке сражения. Широко расставленные для упора ноги готовы принять на копья и мечи своих врагов или самим, по сигналу, плотным строем броситься в атаку.

Нет ни одной плавной линии - лишь одни остроугольные формы и много блеска и света. Даже проемы боковых окон своим хищными остриями пронзают небо. Использованы абсолютно все возможности уменьшения мягкости и усиления агрессивности динамики. Здание часовни настолько воинственно, что даже глядя на него можно порезаться и уколоться. От часовни веет остронаправленной агрессией и кровожадностью. Конфессиональная неразборчивость (тут проводят католические, протестантские и иудейские службы) лишь подчеркивает, что бог которому поклоняются в таком здании - это война.

Уолтер Нетч полностью обнажил истинное лицо воинственности, скрываемую основу духа военщины всех времен и народов. Используя этот образ для придания формы молитвенному залу, он показал его полную несовместимость с устремленностью к Единому. Ибо следование животным инстинктам доминирования, вплоть до агрессивности и убийства - это инволюция сознания, это против намерения Мира. Поэтому удел воина во всех веках и планах Бытия - страдание. И не напрасно общественность протестовала против такого использования архитектуры.

Варианты Саттвы в архитектурной форме воистину разнообразны. Храм князя Ал. Невского в Софии (Болгария) есть четкая декларация Саттвы (в аспекте троичности) - в одном здании наличествует колокольня и главный купол средокрестия. А с ракурсов, где не видно колокольню - всеединство. Но все формы настолько тамастичны, что возникает абсолютно устойчивое ощущение женского храма. Ни о какой мужской энергии нет и речи. Но даже в годы первой мировой, когда Болгария воевала против нас, храм переименовывали в честь Кирилла и Мефодия (опять мужское начало).

Странная и часто встречающаяся аберрация восприятия - энергия формы женская, а посвящен храм мужскому духу. Современный пример этому: храм св. Саввы в Белграде, один из самых крупных православных храмов в мире с ярко выраженной тамастической, женской формой. Или наоборот энергия формы здания мужская, а посвящено здание женскому духу: часовня Параскевы Пятницы (Красноярск) или Ксении Блаженной (Санкт-Петербург).

Тадж-Махал - купольная мечеть из полупрозрачного мрамора, с четырьмя минаретами на единой платформе. Это выражение Саттвы, но троичность здесь на пределе, она переходит почти в дуальность. При некоторых ракурсах платформу, основание объединяющее все элементы в единый комплекс, не видно. Расстояние между минаретами и мечетью выбрано так, чтобы при большем числе ракурсов были видны все минареты. В итоге идет постоянное уравновешивание форм комплекса.

При ярком дневном свете мрамор стен мечети выглядит белым, на заре розовым, а в лунную ночь - серебристым. Белый цвет, фактура и резьба на мраморе, ниши, входные арки, объемность купола - все это уменьшает тамастичность здания мечети, делая ее воздушной, легкой, невесомой. Возникает настолько светлый образ уравновешенного Тамаса (основание комплекса зрительно не читается), что возникает невероятное чувство, что мечеть парит и может взмыть вверх легким дуновением ветерка.

Религиозное учение бахаи возникло в середине 19 века. Для своих храмов (молитвенных домов) это учение выбрало форму, в виде высшего высшего аспекта Саттвы - куполообразной башни. Претендуя на роль объединителя всех религий, это учение выбирает архитектурную форму, олицетворяющую высший синтез всех энергий Мира - Создателя. Что достаточно глубоко символично, ибо по крайней мере декларативно, бахаи проповедует религиозное и культурное единство человечества.

Самый первый, ашхабадский храм был разрушен еще в 40-е годы 20 столетия. А американский храм (архитектор Луи Буржуа) на берегу Мичигана (г. Уилметт, Чикаго) уже достиг своего 60-летия. Сейчас в мире лишь 7 бахайских храмов. Интересны национальные особенности, привносимые в архитектуру этих храмов, имеющих стандартную форму. Сразу видно различие между храмом в г. Уилметт (Чикаго) и храмом во Франкфурте. Англосаксонские (Сидней и Чикаго) между собой гораздо более схожи.

Из бахайских храмов наиболее известен храм Лотоса архитектора Ф. Сахба в Индии, город Нью-Дели. При общей куполообразности здание храма имеет форму гигантского цветка лотоса из 27 лепестков, расположенных в три ряда. В его архитектуре нет не одной прямой линии. Лишь на создание его компьютерной модели ушло два года. Лепестки лотоса сделаны из белого бетона и покрыты снаружи белым греческим мрамором.

Разъединение единой куполообразной формы на отдельные лепестки, сделало его архитектуру оригинальной, придав зданию образ бутона лотоса. При этом средний и внешний слои лепестков закономерно уменьшаются. Особенно храм похож на раскрывшийся бутон с высоты птичьего полета, где белый цвет лепестков бутона переходит в голубовато-зеленые лепестки водоемов, окружающие храм. Их окаймление красноватыми пешеходными дорожками завершает картину цветка.

Но именно это единство стилевого решения привело к тому, что девять лепестков нижнего ряда раскрывающегося бутона, наклонены горизонтально и своими остриями направлены на все окружающее. С учетом выступающих ребер лепестков, образующих купол и их треугольной остроугольности форма храма становится резковатой для молитвенного дома. Тем более, что белый цвет и раджастичность самих лепестков убрали грузность бутона здания.

Не может здание любой мировой религии (в которых бог есть любовь) иметь воинственную или агрессивную архитектуру. В этом случае возникает сущностное несоответствие, форма противоречит сути и предназначению здания. Не должен ассоциируемый образ здания противоречит сущностному. Стилевое единство не должно нарушать гармоничность и сущностное единство глубинного образа.

Сложности в зодчестве могут возникнуть и при использовании принципа хаоса, ибо он функционален. Здание само по себе есть порядок, диалектично организованное пространство из материи с полярной структурой. Довольно удачно использована хаотическая структура в пекинском стадионе «Гнездо». А вот то, что делает Франк Гери, не относится к хаосу. Это, как он сам выражается «текучесть стен». Это есть результат действия той части Раджаса, который незаметно, неощутимо присутствует в самом Тамасе (структуру взаимодействия Раджас-Тамас хорошо иллюстрирует графический символ Тай-цзы).

Размягчаемый Раджасом Тамас, это текучая, вечно меняющаяся материя Мира. Это Майя, иллюзия, обман - это воображаемая твердость мира. Мир постоянно меняется. Все Мироздание существует как поток всевозможных изменений - проще говоря это и есть Бытие. Порядок, Космос всегда начинается и заканчивается Хаосом. Переход от Хаоса к Космосу - есть сотворение Мира. Переход от Космоса к Хаосу - Бытие, существование Мироздания. Все выходит из Единого, и все обратно приходит к Нему.

Если «танцующий дом» Франка Гери в Чехии сосуществование порядка и беспорядка, то здесь нет ни противостояния высшей диалектичности, ни порождения Хаосом Порядка. Если это Бытие, то нет последовательности Хаос-Космос-Хаос. «Центр Здоровья Мозга» Кливленда ближе к отображению Хаоса, ибо с ним сосуществует порядок - здание. Но лишь в большом приближении можно считать, что эта изломанность, этот беспорядок есть хаос. Их взаимоотношения архитектурно непонятны: если беспорядок порождает порядок - то это Созидание, если Хаос пожирает Космос - то это Бытие.

Отсутствие внятного понимания принципа у Франка Гери приводит к тому, что текучесть поверхности не олицетворяет Бытие и не олицетворяет Хаос. Ибо эти Принципы функциональны и вступают во взаимосвязи с другими Началами мира. Слитность и нераздельность, цельность и замкнутость, отсутствие Тамаса и Раджаса - вот что дает Хаос архитектуре. Изломанность форм и поверхностей у Ф. Гери не есть хаотичность. Это процесс разрушения формы, для создания чего-то другого, нового, это лишь один из нюансов Бытия.

Но лишь очень малое число людей воспринимает разрушения, как ступень освобождающую путь созиданию. Этим и характерна реакция на творчество архитектора. Совершенно очевидно, что для развития архитектуры, нужны экспериментаторы, пробующие работать с необычными или редкими принципами в работе. Работы Франка Гери привлекательны в плане попытки творческого осмысления принципов формообразования, и наверное в плане разнообразия городского пейзажа.

Пока наиболее распространенным и простым использованием беспорядочености в архитектуре остается использование криволинейных, не прямых плоскостей для крыш зданий. Например в спорткомплексе водных видов спорта в Лондоне Захи Хадид. Хотя в проекте Паскаля Аркветектоса торгового центра в городе Педрегал (Мексика), достаточно грамотно использован принцип Хаоса. Фасадная часть которого имитирует хаотическую структуру, заключающую внутри себя здание.

Вернер О. Э.