Зимняя забава

Душа поэта – как берёза.
Она обязана страдать,
Чтобы сердечные занозы
Могли стихами зарыдать.

Я их по каплям собираю,
Раскладываю на слои,
Причёсываю, оттираю -
Хоть неказисты, но свои.

И вот она – минута славы! -

Я их читаю для гостей
(Как развлеченье, для забавы)
Между объедков и костей,
Скрывающих свою небрежность.
Между неискренних похвал,
Читается как неизбежность:
«Давай уж, мучай, раз позвал!»

Да и понятно - по лбу, в лоб ли,
Как ни крути, а всем насрать.
Чужие...

Жизнь продолжается, но всё же
Мир без тебя в тревожный миг
Замрёт чудовищем безбожным,
Забыв любовный свой язык.

Жизнь продолжается, но, право,
Мир станет мёртвым без вина,
Когда ты,словно для забавы,
Осушишь жизнь свою до дна.

И унесёшь на дно морское
Свою любовь - мою мечту,
И что же делать мне с собою,
Когда я в жалобном бреду

Шепчу отчаянно молитвы,
Прошу тебя, любимый мой,
Приди сюда для новой битвы
За жизнь,живую лишь с тобой!

Спроси меня, как пишутся стихи.
Скажу, что этого не знаю.
Мне кажется здесь игры всех стихий
Поэзию душе являют.

Поверь, я для забавы не ищу
Ни на земле, ни в поднебесье строки.
Удел мой — меткой быть как шут,
Чтоб отделить от святости пороки.

Чтоб мысль стихов, бегущая вперед,
Единство слов и чувств передавала,
Жизнь без прикрас рисуя в свой черёд,
Прекрасной лирикою душу наполняло.

Не знаю точно, как пишу стихи.
Но строчки тянутся за строчкой, -
Так шлейфом...

Рвут их в утробе на части клещами
Травит их ядом безумная мать.
Дети цветы, а мы их с корнями
Как сорняки полоть, истреблять.

Нет оправдания в деянии людей
Плод из корысти своей убивать.
Ради забавы, коварный змей
Жертву любую готов обольщать.

Валерий Куроленко

Откуда быть поэту гребнем славы?
Откуда быть народною слугой?
Отныне, кроме смеха и забавы,
Поэт дитя семьи совсем другой.

Теперь он - музыкант, где ноты - слово,
Теперь художник он, где кисть - перо,
Рояля клавиши ему давно знакомы,
Холста пространство старо для него.

Потомков быстротечных поминая,
И вдохновением связуя рифмы в слог,
Последствия цензуры познавая,
Он слушает волну с названьем "Бог".

И нет уже здесь места саможертве,
Нет места слабости пред публики судьбой...

И девочка с печальными глазами,
В которых вечно бездна отражалась,
На миг явилась в этой страшной драме,
Среди поэтов где-то затерялась.
Они ее ласкали и жалели,
И вряд ли принимали, понимая,
Они уже совсем иных хотели,
Ее в экстазе к звездам поднимая.

Она им пела о любви и снеге,
И было одиночество ужасно.
И вот тогда, в том черном диком небе,
В той темноте она была прекрасна.
А что потом с ребенком этим стало?
О том скупые строчки протоколов,
Одна за всех и против всех стояла...

"Мы други летали по бурным морям,
От родины милой летали далеко,
На суше, на море мы бились жестоко,
И море, и суша покорствует нам!
О други, как сердце у смелых кипело,
Когда мы, содвинув стеной корабли,
Как птицы неслися станицей веселой,
Вкруг пажитей тучных Сиканской земли!...
А дева русская Геральда презирает."


Перевод,  К. Н. Батюшков. 
Сочинения том 1, СПБ 1887, ст 238.


Ну братва, на яхте "без преграды"
Чусовой просторы рассекают,
        Как в мультфильме,
Натянули...

Созидатель наблюдает,
За детишками в песке -
Кто-то первым нападает,
Кто-то плачет в уголке.

Кто-то строит пирамиды,
Кто-то рушит все подряд.
Достиженья и обиды
Одинаково горят.

Судьбоносные забавы,
Где рекордов не побить.
Постигая жизни нравы,
Дети учатся любить.

4 августа 2010 г.

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега...

Очарованный летней забавой,
Я когда-то играл в жениха...
Я теперь не гоняюсь за славой,
Я привык от нее отдыхать.

Этот возраст меня очарует,
Он пророчит сердечный покой.
Я не верю теперь в поцелуи,
Я теперь не пойду за толпой.

Я когда-то тонул безрассудно
В море губ, в море глаз, в море лиц.
Появилась спасительным судном
Эта девушка из-за кулис.

И со сцены судьбы непутёвой
За рукав потащила меня,
И ушел я, красивый и новый,
Встретить радости нового дня.