Жар огромный

Наступит день, и ты проснешься,
Глаза откроешь, улыбнешься,
Приятно, сладко на душе
И все от праздника ликует!
Различных мыслей миллион кружит вокруг
И торжествует все…

Ведь этот день – он твой!
Тебе дарован он судьбой!
Пришел в Великий Мир ты в этот день…

Пусть самые прекрасные мгновенья подарит он тебе,
А ты взамен – огромную охапку уваженья!!!!

Твоя Душа ведь так прекрасна,
Что сложно мозгу оценить!
И лишь вибрации энергий
Способен Дух мой уловить.

Какое светится богатство
Прекрасных качеств и ЛЮБВИ!!!
А глубина их, словно, манит
И невозможно отойти…

Накрыта я волной эмоций
От сложных чувствий что внутри,
Которые тебя тревожат
И тяжко, видно, их нести…

Прими же светлый мой подарок
Великий, скромный человек
Немного радости и счастья,
Немного солнца и любви!

Что шлет тебе с огромной силой
Желая как-то поддержать...

на самой большой из площадей европы
где самый огромный дедушка ленин
где стаи студентов с пивом и без
апельсин я чистила
а рваные лепестки оранжевой шкурки
так неслучайно похожей
на лицо президента этой страны
прятала в карманах куртки
потому что девочка хорошая
мусор не бросаю чисто-
ту улиц берегу – как могу
даже чужих городов

а потом

липкими от сока пальчиками
вкладывала в рот сладкие дольки
жмурилась от удовольствия
и южного солнца –
в глаза

так умирала в моем...

Котофан Котофаныч Котов
На диване валяться готов.
И на кресле готов, и на стуле,
Если в кресле другие уснули.

Котофан Котофаныч всегда
Знает место, где в доме ЕДА,
И легко угадает по звуку
Кто в ЕДУ запустил свою руку.

Котофан Котофаныч большооой.
Он способен питаться лапшой.
Он и хлеб соглашается кушать,
И лосося, и сёмгу и суши.

Что поделаешь, голод не брат.
Он бы булку не кушать и рад,
Только нет в аппетите изъяна,
Если хочется есть постоянно.

Так он нас очень скоро...

Смотрю в твои глаза,
В них лампы свет неровный.
Зрачок - бездонный шар,
И спрятанная боль.

А иногда - слеза,
И этот мир огромный.
А иногда - пожар,
И изредка любовь...

Напившись болью, изувечив себя стыдом,
Вгрызаюсь в человеческое месиво московских улиц.
Круговерть из недобрых, холодных, закрытых лиц
засасывает –
сбивает –
сминает –
растворяет.
Это так страшно – быть
поглощенной,
погребенной,
стертой с лица земли
толпой!
Но я не могу больше прятать свой страх
за толстой кирпичной стеной комфортабельной
квартиры из трех комнат и раздельного
сан-
узла!

Ты ушел, убежал и, боюсь, навсегда
стал частью московских запруженных улиц...

Немного капелек рассвета,
Я соберу в своих руках,
И растворю кусочек света,
В огромных белых небесах,
Я разожгу огонь кровавый,
Им обожгу весь шар земной,
И только для своей забавы,
Сотру туман с земли рукой,
Вот от дыхания легкого,
Подует теплый ветерок,
И ночь походкою слепого,
.....уйдет....

Я сказала, уйди! Я просила, отстань!
И звонить мне по сто раз на день перестань.
Не пиши, не зови, с глаз моих пропади,
И девчонку себе ты другую найди!

Ну, достал ты меня, понимаешь, в натуре?!
Ты в любви признавайся какой-нибудь дуре!
Тебе что, мало девок в огромной Европе!
Вот пристал, твою мать, словно банный лист к жо...!

Все подарки свои забери ты назад,
Если хочешь, возьми их - засунь себе в зад!
В сотый раз повторяю - тебя не люблю!
И пошел ты..., ваще...,
"Ай эм вротэбл...

И был он в духе и престол стоял на небе,
На нем Сидящий словно камень восседал,
Престол тот радужным светился обрамленьем,
Вокруг двадцать четыре увидал
Еще таких он, и на них сидели старцы,
В одеждах белых, в позолоченных венцах,
И били молнии и громы, лились гласы
Внушая преклонение и страх.
И семь светильников огнем горели перед
Престолом сим, суть духов Божьих семь,
Стеклянным морем у подножия устелен
Был грозный трон, отбрасывая тень
На четырех животных: льва, теленка,
Орла...

Королевство тихих речек
и огромных, как шмели,
звезд, летящих мне навстречу
в мой сентябрьский долгий вечер
на окраине Земли.
На окраине-краюхе,
во владимирской глуши,
где (я это знал по слухам)
крепко пахнет русским духом
и величием души,
влагой царственных туманов,
павших во поле росой...
Я бесхитростно обманут
тихой русской глухоманью -
этой сказочной красой...