В серебряном столбе

Нарисуй меня на черном,
Синим-синим, красным-красным,
Как Урал - огнеупорным,
Как Петродворец - прекрасным.

Со спины три пары крыльев
Пририсуй и в небо брось,
Притяженье пересилив,
Прилечу, как званый гость,

Я на пиршество блажное,
Где еда - нектар и мед -
Прямо в рот течет рекою.
И немой тут запоет.

И безногий затонцует
В стиле "новая волна".
Всех тут Бог в уста целует
И со всеми пьет до дна.

Жулик милиционера
Здесь в объятья заключит,
Всех, кто ниже атмосферы,
Это...

Изношенные мысли, как осколки ран,
разбросаны
пугающе прекрасным
вечерним кровотоком бляхи солнца.
Нам подмигнет соседских окон тик,
нас пропитает краской
от приглушенно-ласкового
оранжа крылатых занавесок.
Ладонью гладя воздух,
мерцанье шепота бросая
в парное молоко изнеженных акаций,
ты, провожая
травяной ехидны майский
шлейф,
слезой рубина преломишь свой взгляд.
Тебе напомнить –
как мы одиноки,
как мы любимы ночью.
И мертвый сад
восставших снежных звезд
поставит прочерк...

Дождик мой летний.
Ласковый, освежающий.
Капель серебряный шелест.
Чувств чистота хрустальная.

Ты - мой радостный ветер,
Тучи тоски разгоняющий.
Вихрь, спешащий навстречу.
Страсти полёт отчаянный.

Ты - моё ясное солнце.
Золота в небе сияние.
Счастья высшая проба
Лучится живым обаянием...

Перекрёсток Дорог. Три дубовых креста над горою.
Что рассвет, что закат, — не поймёшь из-за мраморных туч.
Только чёрное солнце стоит над усталой землёю,
Только чёрные воды сбегают с Израильских круч.

Перекрёсток Дорог опустел перед светлой Субботой,
И слезинки дождя серебрятся на среднем кресте.
Под цветущей смоковницей слёзы солёные кто-то
Дарит мёртвой земле, что уснула над грудой костей.

Перекрёсток Дорог, перекрестье мечей у охраны,
И корона у солнца блестит, как терновый венец...

1.Прощай милая, лиман затянуло тиною,
тоньше волоса, свет, ветер теребит ветвь,
рябит в глазах, залы полные, ноль число
полое, ложи сколько хочешь, не лопнет,
пнет ногой кота, хозяин, заходи мыши
в дом, за вход плати, платки шёлковые,
вокруг шеи, талии, затяни временем,
ремнём высеки искру мерную, искать,
нечего всё найдено, денно и нощно,
пройдено, проходи мимо, мим, искренний
искра БОЖЬЯ, не сотрёт красочки,
седину висков, воск пламени, племя
вольное, несвободное...

Шива стоял, прямой как скала.
В нем свет слепил,
В нем тьма сияла.
Тут Шиву кто-то вдруг спросил:
- Тебе, что опять чего-то мало?
-Да! Мало мне, всегда всего
Ведь я сШиваю все пространства

Шива стоял, Шива и шел,
И Тьма его оберегала.
Шива сидел и внутрь смотрел
Он был как лед
Шива горел
И прошипело издалека:
-Тебе опять досталось мало?
Кто-то спросил, кто-то смотрел
И Шива, не открывая глаз, сказал:
-Да, мне всегда бывает мало!

-Ты Бог иль Демон, или Человек, –
Спросила...

Ветви ивы колдовского цвета —
По ветру — как пена над волной...
Я не знаю верного ответа:
Мы с тобою не сошлись ценой.

Верба, вера, верность, вертихвостка...
Я — как в тире, смерть моя — от ран.
Ветер тени завевает хлестко
И ломает травы, как таран.

Бог янтарный тайный танец мира
Исполняет за вратами царств,
И поёт серебряная лира:
Рай — он полон ветра и коварств!

Что цари! — тираны или боги,
Все идут когда-то под венец.
Свет Нирваны, римские остроги,
Ветви ивы, стук людских...

Когда умру, меня не хороните
Вы на святой кладбищенской земле,
Но лишь костёр прощальный разложите
На чёрной отдыхающей скале.

И на огне пылающих столетий
В Ад не падёт, не устремится в Рай
Моя Душа — одна на белом свете, —
Оставшись созерцать печальный край.

И, по следам языческих традиций,
С костра в ночи на сорок долгих дней
Душа моя безмолвной чёрной птицей
Погонит чёрных над землёй коней.

Я Памятник себе нерукотворный
Воздвигнуть не стремился до весны, —
Но в день...

1 В мире ничего не происходит:
Я сижу, печалями обвит.
Разговоры — только о погоде,
Серенады — только о любви.

Скучно: ни драконов, ни пожаров.
Я от жизни, кажется, устал.
На просторы Неземного Шара
Я лечу с бетонного листа.

Холодит сердца стальной осколок,
Мочит дождь серебряный асфальт,
Рвутся струны золотом Эола,
Ртутью растекается листва.

2
Медный грош луны
Закатился за подкладку,
Золотые сны —
В деревянную тетрадку,

Оловянный снег —
В голубые океаны.
А свинцовый...

Холодная, как змея, ночная печаль,
и твое дыханье,
словно цветущий май, словно вуаль
садов из жемчуга.
Ожерелье глухого огня сквозь занавески
и платье из наготы, из мраморной кожи
морского прилива.
Подойди напоследок, скрась этот сумрачный бал.
Мы все подытожим
потом, когда лунность скроет рассветная грива
палящего зноя.
Холодная, как чешуя дракона, ночная звезда
и твое мимолетное – здравствуй, мой темный восход.
Взгляд пробежит волной
из серебряной пыли.
Мы были здесь, скажешь...