Ужин на двоих

Всё написано! Ни строчки.
О заботе Тишины,
Поглощает время точки,
Рук не видишь со спины.

Спиновый момент не нужен
В раздробленьях множеств форм,
Категорий лучший ужин –
Для свиней последний корм

Из отрывочных событий
Сон не слепишь, - иди спи,
Ты, наверное отметишь
И поставишь в темя Пи.

Ум конечно доставала,
Человек ведь наркоман
С детства песней укачала
Безобмановый обман.

Форма, вот ведь форма человека –
Упаковка без греха,
Иеговая потеха
Разговеться до греха...

Жил в нашей славной столице
На Патриарших прудах
В мокрой большой коммуналке
Старый уставший монах

Пил он касторку и мяту
Вечером штопал носки
А по ночам перед богом
Замаливал чьи то грехи

В той же убогой квартире
Девушка Аня жила
И старику помогала
Добрая Аня была

Одежду стирала в субботу
В среду в аптеке была
И прибирала в каморке
Старалась она как могла

Однажды, в воскресный полдень
Ане сказал старик
Купи-ка мне дочка масла
И засыпая, притих

Аня на руку скора...

Я приду к тебе под вечер, незамужняя,
В твой уютный, в твой домашний уголок.
Посидим вдвоём на кухне мы за ужином
С разговором, что похож на костерок.
Согревает мою душу он иззябшую.
Его искорки в глазах твоих ловлю.
Эту руку, закипевший чайник взявшую,
Это сердце я, наверное, люблю.
Но об этом не скажу ни полсловечка я.
Это чувство, как птенца, боюсь спугнуть.
Пусть лишь нам двоим
поёт сверчок за печкою.
Не за печкой, так за шкафом где-нибудь.
Добровольное святое сумасшествие...

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Судьи - это наше отражение,
И не мне блюстителей судить,
Потому с особым уважением
Буду о Самсоне говорить.

Человек, похожий на Скуратова*,
На Самсона (впрочем, я о чём?)
Мылся в бане, где неоднократно он
Был замечен, но не уличён.

С женским полом поведенья лёгкого
Своё время в термах проводил,
Наигравшись с этими плутовками,
Он честной народ потом судил,

К делу подходил с руками чистыми,
Нуждами живя простых людей.
Ритуалы банные с девицами...

Бабка, мыть кончай посуду,
Обучать тебя я буду.
Чтобы ты на склоне лет
Знала всё про интернет.

Нынче правнучек Серёжка
Подучил меня немножко.
И теперь я сам знаток
И могу вести урок.

Вот сюды садись, на лавку.
Руки вытри-то, мерзавка!
Понимать сама должна -
Деликатность тут нужна.

Всё? Готова? Для начала,
Чтобы суть ты понимала
И повысить интерес,
Проведу с тобой ликбез.

Энтот ящик на окошке -
Не коробка для картошки.
Он, холера тебе в бок,
В ЭВМе...

Печень не пальпируется, пир пиарится,
кричит, заикается, всем миром, зарекается,
при напряжении, резком вставании, и при
глотании, плохо прожёванной пищи, икание,
Каин кается, убил Авеля, смертный грех,
не прощается, погибель души, на радость
дьяволу и его прислужникам, как мак,
рассыпаны по миру, не миру не перемирия,
битва с бранью, забронирована, ринорея
гарантирована, при аллергии, на запах серы,
сыры не испортят полдника, киндер сюрприз,
ужина, жена вечера, если...

1
Расплата, вроде, наступила,
ведь был повержен, в ней, Поэт -
уехав..., но хандра хватила
( за месть ) Онегина — в ответ...,
а Ольга — в скуке сожаления,
едва ль, через потуги зрения,
пыталась Ленского найти,
беря в расчёт их душ пути -
по жизни... Будет день грядущий...,
а тут уж ужин... После — спать...,
где каждому — своя кровать,
и для гостей ( Ведь дом большущий! )...,
ну, а Онегин, в зло аж впав,
умчался ( Всех — в сердцах — послав! )...
2
Затихли все...- в своей манере...

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...

Изголодалась душа по любви,
Тысячу лет баба сохнет с ноги.
Стала злой ведьмой и страшной такой,
Что все обходят её стороной.

Даже Кощей прилетать не хотел:
С сглазу её он костями скрипел,
Леший боялся увидеться с ней,
Даже избушка тряслась до когтей.

Звери боялись, и лес отступал,
Только Яги мат свирепый стоял.
Нечисть обжилась в избушке сполна,
Даже светить там боялась луна.

Всё оттого, что Яга без ума
Сильно когда-то была влюблена,
Но вот жених погулял и ушёл,
Больше его...