Тщеславье свойственно поэту

Глава вторая

Лист 1


Достойно человека –
перед всеми вызовами жизни
не ополчиться на неё.


Сколь ни богата недрами Земля,
увенчана Её поверхность наслоениями Космоса!


Стержень несгибаемого духа формирует сплав
глубокой веры и широкого сознания.


И ложь бывает «во спасение», и может
иная правда подкосить.


Посеяно, зерно благое непременно прорастёт,
как только сложатся благоприятные условия.


Сотворившему себе кумир
придётся примириться с принесением ему...

Твои откровения метки,
А слово твоё - приговор.
На шахматных блюзовых клетках,
Контрольный твой слоган в упор.

Не сможет вернуть ностальгия,
В то время, когда тебя нет.
Сегодня поэты другие,
Без выслуги прожитых лет.

Дождливого вечера скупость,
Влияет на градус вина.
Раз женщинам свойственна глупость,
В глазах глубина не видна.

Раскинуты карты пасьянсом,
На сердце лежит дама пик.
По комнатам эхо романса
Расскажет сюжеты из книг...

04.09.2013

Зацвел иван-чай на Дону!
Знать в здоровье быть казаку…
Когда казаки пили этот чай,
Враг в бою жизнь прекращал.
Казак головы ему рубил с плеча!
Лучше профессионала палача…
Иван-чай придавал столько сил!
Казак любого врага разил.
Не просто богиня – Купальница,
Небесная та красавица…
Послала на Дон наш семян!
Избавить, от болезней и изъян.
С тех пор иван-чай цветёт на Дону!
Придавая сил, донскому казаку…
Кто иван-чай употреблял,
По жизни никогда не хворал.
В неравных схватках врага...

Сошла на землю ночь, предтеча Рождества,
Усталость возлегла на трепетные плечи,
Гадая, не ждала от карт я волшебства,
Поэтому легко гасила в доме свечи.
Что было в эту ночь, какое из чудес
Явилось для меня причиною награды?
Дорога, волки, степь, вдали темнеет лес...
Всё стало в эту ночь сюжетом для баллады…

* * *

Ночную тишину взрывает скрип саней –
Полозья режут снег упорно и тревожно,
Мороз больней кнута сечёт моих коней,
Летят они стрелой, как вовсе невозможно.
Звучит...

В величье Славы и тени Дункан
Есенина едва ли замечали -
Вот почему и бушевал вулкан
В его душе, израненной печалью.
Вот почему и хмель не веселил,
Как прежде.. И в петле удушья,
Как муж американки - всюду слыл -
В сплошном непониманьe равнодушья.

В тщеславии - Божественный дуэт!
В зажжённой страсти -
рук, объятьях, клятвах...
Столкнулись Балерина и Поэт -
И нет пути обоим им обратно!

Испепелять друг друга - суждено.
От стрессов - пить. И ревновать,
чтоб снова...

У пространства есть свои ориентиры:
звезды, компасы и столбики дорог,
а у времени?.. У времени – кумиры.
Их портреты – воплощения эпох.
Фараоны, короли, императрицы,
свои души променявшие на власть.
Как черны их «исторические лица»!
Пики-козыри – их карточная масть.
И «народные избранники» - смутьяны,
что любых монархов хуже во сто крат.
Обнаглев вконец, они в угаре пьяном
свой народ ведут на смерть, как на парад.
И лихие полководцы – изуверы,
для которых кровь не больше, чем вода...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Вдыхал тебя как аромат цветочный.
До дна твою пытался выпить суть.
Мир изменил свой лик, уж цвет-то точно.
Я помнил в нём одно лишь слово: «Будь!»

Царила ты и мной, шутя, владела
Как экстрасенс несметною толпой.
Всю жизнь ты изменила до предела,
И мне одно твердила слово: «Пой!»

Мир подвергался тленью и разрухе,
Потерь и катастроф не перечесть.
Нам никогда не быть с тобой в разлуке.
Какое счастье в двух словах: «Мы – есть!»

2005 г.

+++

Тщеславье ни причём в поставленном...

Сегодня шестнадцатое,
Июль.
Жара обдает унынием
Мутные окна квартиры.
Федерико Феллини
И ночи Кабирии
На пару с взъерошенной псиной
Проедают время лета.
Мирное опустошение.
Южные сны при свете
Городского солнца
Льются дыханием винным.
Надоедливый шум
Мечты.
Та, что разбавить в силах
Последние сводки
Глухой пустоты
Утонула в московских пробках.

Семнадцатое.
Рюкзак с утра раздался пенной массой.
Бодрячком
Очередная порция скандала
С престарелым родственником.
И, все-таки...

Поучал графоман графомана,
Горделиво задрав сизый нос:
«Поэзья, пнимаешь, не каша манна,
Тут, пнимаешь, великий вопрос!..»

«Ты паслушай миня, нидаумог,
Я кьюльтурре тибя научу!..», —
Продолжал поучать, — «Йа ведь умный,
Об ашибках тваих ни смалчу!»

И пока поучал — раздувался
Он от важности, ах ё-моё…
Графоман с графоманом расстался
Буркнув вслед: «Графоманьё!..»