Смирительная рубашка

Дело то случилось в Иудее,
Там Филистимляне для войны
Собрались в Сокхофе. Прочих злее
Они были. Ну, а им евреи
Со своей вредили стороны.

Встал Саул в долине дуба станом
С войском, подготовленным к войне.
Склон горы один Израильтяне
Держат, на другом – Филистимляне,
А долина дуба в стороне.

(Хоть написано в Писанье – между
Ними та долина пролегла.
Переписчик видно был невежда
Иль гора, что возвышалась прежде,
Опустилась ниже сапога).

В стане не в спортивном, в Филистимском...

В палате № 6 сегодня пополненье
Конкретно не в себе, возможно, наркоман
В палату поступил в серьезном положеньи
В смирительной рубашке Сиреневый Туман

Еще один звонок. И пара санитаров.
На два куба баян и галоперидол.
Еще один укол. Недвижимость на нары.
Еще один пинок. Еще один укол.

Да, здесь аменазин, увы, всего полезней.
Леченье подберем. Вперед! И в добрый путь!
Пора бы почитать историю болезни.
Откуда принесло Сиреневую Муть.

Мы знаем про щизо, мы лечим нарокоманов
Мы...

я разнесла всю посуду,
я истребила все нервы
плевать, я смеяться буду
в лицо вам всем.
в лицо всем проблемам.
свяжите меня в психушке
в смирительную рубашку.
я буду смеяться смело
кормить тараканов ваших
голов бездарных бессмысленных
в зачем то выбритых лысинах
пустых как нора
без мозга.
дырявых-дырявых просто
а я буду ржать над вами
в истерике биться у всех перед глазами,
смотрите а я улетаю
в рай улетаю, вас всех забываю,
а вы дальше морщите рожи.
мол непонятный диагноз...

Не зарекаясь, жалость, то, как жало,
быстро и точно, и мира, то порочность
где шестерни, то мы, а механизмом
управляют, бесы, а силы Бог даёт, и
кто кого поборет, в нас вечный бой,
противостоянье, на лучшее надеемся,
стоим и верим в это, как тот, что с
моста спрыгнул, а верил, а силы по-
терял, в борьбе с собой, упал, расплас-
тан, воссоздал, своих претензий, падший
духом, оправданье, тот грех профес-
сионален, он как нал, овал как круг, а круг
он как квадрат, и не заметил, а с пути...

Господь велел в смиреньи жить...
А я так не хочу.
Зачем нужна такая жизнь...
Пусть всё идёт ко дну.

В смирительной рубашке смерть...
Я словно одурачена.
Как будто я... в психушке здесь...
И время... в цветных капсулах.

Чёрт спорит с Ангелом опять...
Кто прав... кто виноват.
Кого спасти... кого распять...
Отправить в Рай иль в Ад.

Господь велел в терпеньи жить...
А я так не могу.
Согласна душу заложить...
Я... за любовь свою.

По облакам хоть раз пройти...
Купаясь в неба...

Я впущу в комнату осенние листья -
Багряный берег мгновения между ударами сердца Вечности
И напишу по живому от третьего лица:
Он узнавал тьму по отсутствию в ней души,
А темноту по отсутствию огней.
У него было две женщины -
Она и поэзия, поэзия и она...
И он не видел в них различия.
Ее рука, протянутая для поцелуя, была рукой судьбы.
И черная ночь плыла тогда над ними одними.
Она была ему одна
В том переполненном людьми мире.
Он был не вечен,
Но она обещала ему иное...

Ах, не поможет нынче помощь скорая
Смирительной рубашкой для души.
И сам себе опять твержу про форму я,
Про форму стихотворную: "Пиши,

Что жизнь пошла серьезная и вольная,
А молодость промчалась, как в бреду..."
Но вот, ты надеваешь форму школьную,
А я совсем не то имел в виду.

И мне сегодня ночь иная вспомнится,
Мираж под светом старых фонарей.
Как хорошо мне с молодою школьницей,
Которая взрослей учителей.

Мы под луною не теряли головы,
Возможно было нечего терять.
И...

Наши души нараспашку поутру
Как рубашки на пронзающем ветру.

Искрутились, извертелись рукава –
Куда руки, ноги делись, голова?

Не впустую выкрутасы на лету
И лупцуют по мордасам пустоту,

Да болтаются как щепки не у дел –
От прищепки до прищепки их предел.

Но спокойна безмятежная душа -
До чего моя рубашка хороша!

И зачем нужна к рубаше голова,
Если есть у той рубашки рукава!

Октябрь... Но снег уже лежит
И солнце светит еле-еле...
Хочу забыть я грусть обид
И слушать музыку свирелей.

Не тай, мой снег! Живи, живи!
Укрась простор родного края,
Ведь я — поэт святой любви,
Её пою и к ней взываю!

Недавно я творить не мог,
Но что-то вдруг переменилось —
Податлив стал упрямый слог,
А проза вновь вошла в немилость.

Стихи сбивают лихо с ног,
Парнас похож на каталажку,
Но поменять свою рубашку
С другим я б ни за что не смог.

...Как горят твои щёки - чудо!
только чудо со знаком минус,
словно скачет в тебе мой вирус
предсказуемой амплитудой.

А рубашка, как парус белая -
всё кругами, кругами, около...
Не цыганка я черноокая,
но тебя полечу наверное.