Пурга

И снова она на другом берегу снегопада...
В ресницах волшебные звездочки снежной пурги...
Морзянкой души--Я люблю..Я люблю!--леопардом
Прорвался к ней голос сквозь снежную пыль тишины....

Запряжены белые кони ее вдохновений,
И в небо распахнуты праздником сердца--глаза.
Любовью небес затмевает былые волнения--
Коней вдохновений не стрОжит стальная узда.

Завьюжив ,ее то возносит,то по полю стелет,
Сама не подвластна себе,не понятна пока...
Туманом сиреневым нежно и ласково веет
Ее...

Из далеких миров, из нетающей части Вселенной,
Ниоткуда и вдруг, как простой атмосферный процесс,
Так блаженно спокойны, белы, равнодушно-мертвенны,
Вы спускаетесь к нам из под низеньких темных небес.

То ли призрачный марш, то ли странные белые танцы,
Симметричным узорам под стать и пурге в унисон.
Вы спускаетесь с неба сюда. То ли с миром посланцы,
То ли чьи-то войска. Или ли почта далеких времен.

Вы ли с письмами счастья... Растаете, будет слезинка.
На пустую ладонь, где белела...

Женщина – море, раскинулась, плещется рядом.
Бухта укрытая рыжего берега пледом.
Вечное небо. Безмолвные нерпы – наяды.
Воины - волны, плывущие к новым победам.
Рыбы как ртуть. Это ясные быстрые мысли,
Знания древних, которых она полюбила.
Стайками бродят вокруг, веселы и искристы.
Женщина – море, где тайна соблазна и силы.

Я опущу в твои воды свою быстротечность.
Мне с поцелуем навстречу нагая минога.
Черная круглая тварь и слепая как Вечность.
Снизу - внимательный радужный глаз...

Но едва Судья сняла
Мантию по смерти
И спокойно умерла -
Расшалились дети.

Стали в мерзкое играть
Вновь Израильтяне
И такое вытворять –
Лет на семь потянет.

Осерчал тогда Старик
На сынов в законе
И вкатил им семерик
Строгача на зоне.

Самым главным стал пахан
Из Мадианитов.
Предал Бог еврейский клан
В руки тех бандитов.

(По закону, господа,
Если не живётся,
По понятиям тогда
Париться придётся.)

Тяжела рука была
Новых оккупантов.
Вмиг исчезли со стола
Куры и купаты...

Сам, будучи полукровкой,
Душой за Исход скорбя,
Из древних времён циновку
Примерил я на себя.

Проблемы почти что те же,
Отличные лишь чуть-чуть -
Харизмы, скоты, невежи
И вера в наш светлый путь.

А путь если слишком скользким
Окажется – как нам жить?
Почём продавать берёзки?
Молебен кому служить -

Китайцам или японцам,
Пришедшим к нам на постой?
Под чьим согреваться солнцем,
Желудок когда пустой?

Свои и чужие боли
Используя как предлог,
Смешать я себе позволил
Высокий...

Не помню я такого случая:
В пурге порхали молью белой
Ассоциации. Замучали,
Крутились в мозге очумелом.

А ветер трогал междуножия...
Стучался в щелки и висюльки.
Обледеневшие прохожие
Хрустели звонко как сосульки.

А ветер вверх по мочеточникам
До почки полз с разбойным рейдом.
Лишь я в тепле с первоисточником,
Поскольку в мире все по Фрейду.

И ты вошла обледенелая,
Неся в руках свою подписку.
Сказала мне: "Давно не ела я!"
И попросила три сосиски.

"Ты вся как выхухоль...

Иосиф (не Сталин, тот с рабством - борец,
Всю жизнь проходил в одном кителе),
Иакова сын угодил во дворец
К начальнику телохранителей.

Был тот Потифар интриган, хлеще нет,
Оправдывал в целом доверие.
Портрет бы поставить его в кабинет
Наркома Лаврентия Берии.

До женского пола – такой же герой
(Кобель похотливый, по-нашему).
И юношей любят на службе порой,
Наскучив женой с секретаршею.

(Будь со мной, будь со мной,
Будь со мной всегда ты рядом…
В наши дни рефрен такой
Всюду...

Он очень странный. Почему
Тогда поверила ему?
И не было на то причин –
Видала я других мужчин.

А с ним спокойно и легко,
И все проблемы далеко.
Лишь тишина и тепло рук,
И толь часов иль сердца стук.

Потом я встану и уйду
В дождь или в снег, в мороз, в пургу.
Он позвонит, я жду звонка,
В кругу дневных забот легка.

Настанет вечер. Снова вдруг
Услышу я заветный стук…

Над своей судьбой горюет
Старый Новый год,
Бородой своею чует,
Что январь грядёт.

Спрятался, сидит под елью,
Посох не блестит,
Вот он пыжится метелью,
И пургой свистит.

Посыпает снегом колким
От своей тоски,
А, у ёлки взял иголки,
Штопает носки.

Старый дед, тебе на смену
Новый год спешит,
Календарь повесь на стену,
Старым не шурши.

Старикан ворчит, нахмурясь:
«Скоро умирать.
Я за праздники волнуюсь,
На себя плевать!

Вот устройте мне прощанье
За большим столом...

Зима, холодной
Край, озёрный
Укрыла снежной пеленой.
Сковала реки, водоёмы.
Могучей, " хрупкою рукой".
Леса во фраки облачила
С хрустальной бахромой.
Слегка снежком припорошила
Газоны, город мой.
Рождением Христа нас одарила
Вступив в законные права.
Сердца людские покорила
Насыпав горы серебра.
Запела песнь уныло
Протяжной вьюжною пургой.
Лучами солнышко остыло
До встречи, раннею весной.