Поэзия детство

Май дразнит Питер ветрами с залива,
Утренним солнцем, безоблачным днём.
Внешне всё выглядит очень красиво,
Но неспокойно на сердце моём.
Я помню май ненавязчиво летним,
Часто дождливым, но тёплым всегда.
Правда, живут петербургские сплетни,
И уверяют - нас ждут холода.

Снег в майском Питере выпасть не может,
Верить не хочется в это никак.
Только вот сердце природа тревожит,
Много сегодня погодных атак.
Хочется снова в тепло окунуться,
В солнечных ваннах купаться с утра.
И...

В августе мелодии грустные звучат,
И не осень вроде бы, спится по ночам.
Ни жары, ни холода, ветер не шалит.
Но всё дальше молодость, где-то там вдали.

В августе традиция ездить по грибы,
Ей тут возродиться бы, да мешает быт.
Так ведь и желания в лес поехать нет,
Мысли затуманены, как хмельной рассвет.

В августе не хочется лето провожать,
Это одиночество режет без ножа.
Ночи стали тёмными, словно говоря,
Жизнь - то непутёвая, всё, что делал - зря.

В августе прощаются с детством...

Я не хочу от лета спрятаться на даче,
Мне парки города и ближе, и милей.
Свой интерес к архитектуре не растрачу,
Наоборот, он возрастёт в тени аллей.
А на природе дикой выросла крапива,
И лопухи кругом, куда свой взгляд не кинь.
Предпочитаю отдыхать всегда красиво,
Бродя из сада в сад вдоль берега реки.

Я не хочу сбегать из города в деревню,
Туда приехать хорошо на выходной.
Руины местные, возможно, там и древней,
Но интерес к ним у меня совсем иной.
Предпочитаю лицезреть творенья...

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

Ты для меня теперь явилась
Любимой, Музой и Сестрой -
О, сколько душ соединилось
В твоем лице, в тебе одной!

Веленью Божьему подвластна,
Всегда любить обречена,
Ты утонченна и прекрасна,
Как византийская княжна.

В тебе заложена троичность,
И тут уж как ни посмотри,
Хотя одна ты только личность,
Но для меня ты - целых три.

Когда твой взгляд, умен и тонок,
Улыбкой нежной просветлен,
Я весь ликую, как ребенок,
Я трижды счастлив и влюблен.

Я становлюсь, с тобой...

Из кожи вон упрямо лез...
И я отныне им, «поэтом»,

Довольна... С памятью такой,
Которой сам цены не знает,
Непозволительно главой
Качать, что, мол, не понимает...

Что память парня ого-го! --
Мое вниманье обратила
Стажерка, что взялась его
Тестировать...
-- Вот это сила:

Он полстраницы без труда
Легко на слух запоминает,
Лишь раз услышав – это да!
-- Журфак. Здесь всякое бывает...

Наложен навсегда запрет:
Нельзя по русски на уроках
При всех и даже тет-а тет...
За...

Латунь гитарная неистово звенела,
Басы синкопы рисовали, не спешили.
Душа дышала этой музыкой и пела,
И в ритме блюза саксофоны ей вторили.

Квадрат сжимал мою поэзию мелодии,
Ей было тесно в этом замкнутом пространстве,
Она, и в кубе, словно в клетке, птицы вроде,
Преодолеть не в силах рамок постоянства.

Вдруг, стихло всё, вокруг, и струны замолчали,
Квадрат мой рухнул, а застенки развалились,
Душа в мгновение нежной флейтой зазвучала,
И полетела в небеса, к местам, что снились...

Мысли запутались, водка не в радость.
Как написать, чтоб не слечь между строк?..
Детство весёлое – терпкая сладость,
Зрелые годы – печальный урок.

Счастье мальчишки – по станции шляться.
(Кто бы в семь лет оседлал тепловоз?)
В койке больничной над болью смеяться –
Долго и громко смеяться до слёз.

Совести сдавленной шаткая твёрдость,
Кровь из искусанной нервно губы…
Шрам из-за женщины – юности гордость,
Шрам из-за глупости – метка судьбы.

В скомканном прошлом не видно отличий...

И девочка с печальными глазами,
В которых вечно бездна отражалась,
На миг явилась в этой страшной драме,
Среди поэтов где-то затерялась.
Они ее ласкали и жалели,
И вряд ли принимали, понимая,
Они уже совсем иных хотели,
Ее в экстазе к звездам поднимая.

Она им пела о любви и снеге,
И было одиночество ужасно.
И вот тогда, в том черном диком небе,
В той темноте она была прекрасна.
А что потом с ребенком этим стало?
О том скупые строчки протоколов,
Одна за всех и против всех стояла...

Фаина, солнышко моё,
своей цветастою Поэзой
в сердца поклонников ты льёшь
елей блаженства - это честно.

Фаина, радостью своей
ты делишься с любым и каждым -
плесни и на меня елей,
а если можно, лучше дважды.

Фаина, ну совсем чуть-чуть,
хотя бы капельку блаженства...
Ты можешь на меня взглянуть
и подарить кусочек детства.

Фаина, я тебе писал
стихи и раньше, ты же просто
прочти мой скромный мадригал
а после - посмотри на звёзды.