По-мужски

Мужская дрожь – разбег и муки,
фальстарт не знает пустоты…
Былая ночь, луна и тучи –
проспали сладости судьбы…

Боль оных строк рекой бегущей
разносит сводные мосты…
Глазная соль, слеза и уши
не чуют больше красоты…

Какая ложь в мечте прилунной –
любить низменность чистоты?!
Мытарюсь прочь тропой безумной,
не быть мне осью высоты…

Взрывная дробь – финал болючий,
наган остался без руки…
Рыдает плоть, трепещут духи –
так крах резвится у Души?!

Мужским вниманием тебя не удивить,
Ты идеальна и все так же одинока,
Но стерве тоже хочется любить,
Любить и беззащитной быть немного.
Ты ждешь Его, чей жгучий взгляд,
Пронзит тебя грозой и ветром сильным,
Ты будешь жить и не смотреть назад,
И думать, что разлука здесь бессильна.
Рисуешь ты в душе Его портрет,
Но для тебя Он - только лишь игрушка,
Проходит жизнь, его все так же нет,
Ты выгораешь, только слезы на подушке.
Судьба тебе нарисовала эту роль,
В ней нет любви, в ней лишь...

...Мужской взгляд...

Учили (мать и государство),
Что старших надо уважать,
Захочешь в транспорте кататься -
Придётся место уступать.

В метро, уставший и помятый,
Ты тих, как цветик голубой,
А рядом, словно вал девятый,
Нависла тётка над тобой.

Бабища с ляхами, грудями,
И сумками наперевес.
Ты в голове её с чертями
Давно в котёл кипящий влез.

Ты виноват, что ты родился,
Ты хуже Гитлера, подлец,
За то, что встать не вразумился,
Чтоб усадить её попец.

А бабка - божий...

Моя почтенная Душа,
На этот раз, всех пригласила:
Родных и близких, опросила
Друзей, товарищей, врагов,
Забытых мною должников,
Ростовщиков и Власти Силу.

Стоит две очереди в ряд:
Направо – те, кому я должен,
Решают, ли, возврат возможен
Моих долгов, глаза горят.

Налево – скорбь финальной сцены,
На лицах близких и родных.
Бесстыжий взгляд, былой измены,
Черной вуалью скрыт иных.

Услышал ложные тирады
О нашей дружбе и любви.
Перечисляются награды –
Плеть Власти и рубцы...

Временно
Приостановленно
ЖЕНСТВЕННОСТЬ ЭТО НАУКА!
Быть Женщиной это совсем непросто. И оставаться женщиной в Современном мире – это наука. Причем очень серьезная. И если женщина способна эту тягость вынести, то ей потом нужны другие-обливания ледяной водой, или слишком ранние подъемы, или многочасовые медитации.
Не достаточно того, что она каждый день остается женщиной, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Много ли в Её жизни добровольного отказа от чего-либо ради какой-то цели...

Бывает стыдно, неудобно,
Когда, случайно, невзначай,
Я, как свидетель инородный(!),
Не за столом, где пили чай,
Услышал камерно-салонный,
Я разговор, почти фривольный, -
Морской Души моей печаль.

Прошу простить меня: читателей,
Врагов моих и почитателей,
За этот пересказ в стихах! -
Настолько, по уши, в грехах,
Что моя исповедь(!) Мечтателя,
Развеселит всех изыскателей(!)
И возвратится, may be, в снах,
Однажды, к вам, не вызвав страх,
У любознательных старателей...

Чтоб не...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Мама дочь ругает строго за ночное возвращенье
Дочь разделась у порога от обиды и смущенья
А слова летят такие что пощечин тяжелее
Оскорбительные злые хуже яростных сплетне
Друг за другом мчат в вдогонку жгут пронзают как свинец
Ну за что клянут девчонку в чем же дело наконец
Разве страшно опозданье если в звоне весенних струн
Было первое свиданье первый в жизни поцелуй
Если счастье не из книжки если нынче где то там
Бродит он ее мальчишка, улыбаясь звездам вспышкам,
Окнам...

Своей улыбкой он согреть не сможет
И руку по-мужски мне не пожмет
Он больше ничего не скажет, не поможет
Ведь нет его, он больше не живет

Но сердце и душа не будут верить
Что нет его, нет! Он во мне живет
Глаза же продолжают город мерить
В надежде, может это он идет?

И вновь глубокое разочарование
И вновь на кладбище я у него стою
Он смотрит на меня из рамки фотографии
Я думаю, я верю, я молчу…

В городе Багдади* —
праздник. Пей — не хочу!
Вино — рекой,
и тамада — мастер.
Здесь не ждали,
что я прикачу,
а я нагрянул.
Нате вам, здрасьте!
Мне рады. Еще бы —
кровная ведь родня.
Горланят: чаще надо,
таких встреч ради!
Увы, отвечаю,
жизнь бросает меня
куда угодно,
но только не в Багдади.
"Тави даманэбэ**!" -
кричат в ответ.
"Дэда-мица шэни,
ар дамавицгдэ***?"
И глаза слезятся:
то ли свет
бьет по мне, то ли стыдно
- шлялся где…
Но тут тамада
произносит...