Пейзаж

Какая ширь собьешь все ноги
Какая тишь у разминувшихся дорог
Растут березы статны и высоки
Пейзажем наглядеться я не смог

Прольется дождь стеной косою
Придав цветенье свежести весне
Все серебристой заблестит красою
Как и душа распустится во мне

Волшебным цветом расцветет по краю
Дугою радуга взойдет на небеса
С каким восторгом по земле шагаю
Прижав к себе природы чудеса

Чувством любви понарошку,
Черствость сердец перевяжем.
Бренный реал понемножку
Стал виртуальным пейзажем.

Мозг поглощает цитаты,
Но поклоняется сказке.
Вместе с реалом изъяты,
Плавятся лица на маски.

Стихо исчезнет в планшете,
Строки опутав хореем:
Жизнь загрузив в интернете,
Тихо душою хиреем.

Осень. Вечер. КаневскАя.
Сонная река.
Наклонясь над парком долго
Дремлют облака.

Гул автомобилей где то
И счастливый смех.
По аллеям бродит лето,
Прячась ото всех.

Только вечером заметишь
Дымку у воды
И среди пейзажей бледных
Яркие следы:

Ароматы белой розы,
Тёплый ветерок,
Под желтеющей берёзой
Трав зелёный шёлк,

Клумбы, что легко согреты
Вешней красотой.
Видимо зимует лето
Где то в КаневскОй

Особенная синь в прозрачном небе
и от того в душе сейчас восторг.
Зарёй алеет по утрам восток,
проталины чернеют в сером снеге.
И на асфальте талых вод поток.

Весна идёт, звенит везде капелью,
гротеск пейзажа поражает взгляд.
И нет зиме теперь пути назад,
весна картины пишет акварелью
и пробуждения земли - вершит обряд.

В обряде том гармония сокрыта,
земля проснётся снова ото сна.
Разрушит чары зимние весна
и солнце устремляется к зениту.
Весна идёт! Идёт весна-красна...

Мой сладчайший гений!
Напои меня собой, напои!
В дни растрескавшейся земли,
Сей невидимый пожар остуди.
В язвы сомнений мои дни не преврати.
Но иду в твой огонь по желчным айсбергам,
Что крошатся под остриём души,
В ритмах иллюзий, песков прелюдий,
В потоках не-людей.
А небытие всё горячей,
Тем нежней снег в апреле,
И с тобою мы вечность разделим.
Между нами цепи веков,
Нити прозрений,
И какая-то прочность ядра
В связи родственных душ.
Клятву ту не нарушь,
Что в истоке души...

Апрельский полдень тает акварелью.
Сырое небо отдаёт похмельем
и берегом речным.
Сквозь сон огня ползёт туман весенний,
с ресниц свисая, как вода с ветвей;
и вдоль аллей – лавандовые тени
под ледяное солнце фонарей
бросают якорь вязкой паутиной;
и мне тепло,
и голос мой, как глина,
и тишина – надёжней всех дверей.
С петель срывается сквозняк
берёз бумажных,
и в небе влажном
гаснет пустота.
Дыханье камня, бледный ритм пейзажа,
и сонный взгляд,
прохладный, как река –
апрельский...

Вечер.
Превозмогают тень фонари.
Превращаются в зал ожидания окна.
Ты открываешь дверь, закат запирает день.
Ветер поёт вдалеке –
сквозняк попадает в ноты.
Вечер очень к лицу тебе.

Простые истины –
кофе, постель, сигареты, свеча –
как обрывки сельских пейзажей
с их тоскливой искренностью.
Прикосновения – они всегда немного горчат –
это лучшие стихи,
которые никогда не будут написаны.

У вселенной нет центра,
так почему бы ему не быть
сегодня твоим сердцем –
навеяло...

Кошачий изгиб спины - и тут же свернуться клубочком
И сладкие-сладкие сны... Все кошки любят тепло...
Мосты, что разведены, в небесной сойдутся точке,
А те, что уже сожжены - им просто не повезло.
Пейзажи вчерашних дней пестрят итогами взрывов,
И в них не найти того, что в завтра проложит нить,
Сегодня хочется ей придерживаться порывов
И не бояться всего, что названо просто - "жить".

Июльский зной, а с полотна пейзажа
Дурманит запах полевых цветов -
Пишу сюжет не для хронометража,
Чтоб лето описать мне мало слов!

Озёр лесных серебряная гладь,
Ручьёв и рек хрустальная прохлада...
Как живописность словом воссоздать?
/Не объяснить ведь вкуса шоколада!/

Лазурность неба, изумруд листвы,
Берёз российских девичью невинность.
И грустно, что не в силах я...Увы,
Простите за минутную наивность...

Владимир Зайченко
================

Жалею себя,
как последний игрок,
пытавшийся всё отыграться,
но тщетно.
И вот он – конец
(пустота между строк!),
но кто победитель,
чей выигрыш, щедрый?
Лежат, на невидимом
глазу, сукне
купюры невыкупленных
ассигнаций,
и нету пейзажа
в закрытом окне,
как нет состраданья
в глазах ассонансных.

Весь день наполнялся
по капле сосуд,
подставленный словно
под некий источник,
и вот наступил
окончательный суд -
такой же, как он,
переполненной ночи.
И вдруг опрокинулась
тщетная...