Оренбургскою шалью на плечи

Образ мой сотней лапок незримых
По твоей пробежит по спине..
Да, я тут. Нет, я неуловима,
Лунный свет я, дрожащий в окне...

Всюду я, хоть нигде меня нету...
Я на плечи ложусь, словно шаль;
Растворяясь в дыхании лета,
Наполняю незримую даль...

Я снежинка, что тает в ладони,
Я упавшая с неба звезда...
Я везде. Прячусь в каждом бутоне,
В каждой крохотной капле дождя..

Шорох листьев - мой шёпот горячий,
Синь небес - это глаз моих цвет,
Я - Проклятье, и я же - Удача...
Я везде...

Шорох листьев, ночная прохлада,
Лунный свет, золотой листопад.
В небесах - огоньков мириады,
А под ними – восторженный сад.

Я тогда совершенно случайно,
Заблудившись, попал в этот сад.
Мне запал в душу нежный, печальный,
Бирюзовый, пленительный взгляд.

Я остался, тогда не замечен -
Ты смотрела задумчиво вдаль.
Шаль наброшена сзади на плечи,
На глаза пеленою - печаль.

Время жизни сравнимо с рекою -
Так ведь, чаще всего говорят?
Годы шли. Не давал мне покоя,
С...

Музыка. Столик. Жарко.
Пары танцуют стильно.
«Евангелие от Марка»,
Дождик еще не сильный.

В мокрой листве фонарик
Вздрогнет, мигнет, качнется.
Девушка в красной шали
Больше не обернется.

Музыка. В старом парке
Где-то играют дети...
Правит не Маркс, но Маркес
В мире, где дует ветер.

В мире, где снова мокрым
Грязь городскую смоет.
Воспоминанья блекнут...
И значит, жалеть не стоит.

Скоро зима, и белым
Запорошит ресницы,
Плечи, и первым делом
Перевернет страницу

Новую...

Душа замёрзла...
Ледяное крОшево...
И руки, словно плети,
Крыльев нет...
И гостьей неопрятной,
И непрошенной,
Тоска по сердцу
Болью
Топчет след...

Душа замёрзла...
Словно плотный
Саван…
Укрыл её на выставке
Времён...
За тридевять земель
Родная гавань…
Но ждёт в пути
Очередной вагон...

Согреет пальцы
Выдох...
Неумелый...
И пусть не хватит
Воздуха
На вдох…
Рванёт стоп-кран...
Уж лучше в поле
Белом...
Чем по вагонам
Рассыпать…
Остатки крох...

И ты не Ромео, и я не Джульетта,
Забудь про балкон и про песни в ночи,
Налей мне вина, закури сигарету,
Скажи про любовь или просто молчи,

Ведь я не Джульетта, а ты не Ромео,
Скорей - мы затертое жизнью тряпье,
И все же – украдкой касаемся неба,
И верим в судьбу, ну куда ж без нее!

Века и пространства весьма эфемерны,
Блестит многогранность осколками льда.
Ты помнишь, что Кая искавшая Герда
Нашла, и как выросли розы тогда?

Мы тоже нашли. Не Тристан и Изольда,
Жюльен и Матильда...

Оружие мое - картонный меч.
Другого - нет. (И, видимо, не будет).
Ты, чуждый век, зовешь меня на сечь?!
Твой вызов принят! Нас судьба рассудит!

Надев на плечи - не броню, а шаль,
Твою перчатку подниму отважно!
На поединок! Не страшна мне сталь!
Дуэль - за Честь! (за чью - не так уж важно).

Да! Знаю! - изменились времена!
Да! Понимаю! - Рыцарство не в моде!
Но все равно - я Прошлому верна!
А ты со мной не будешь благороден.

Проклятый век! Век-раб! Век-людоед!
Отменно поглумился...

Но едва Судья сняла
Мантию по смерти
И спокойно умерла -
Расшалились дети.

Стали в мерзкое играть
Вновь Израильтяне
И такое вытворять –
Лет на семь потянет.

Осерчал тогда Старик
На сынов в законе
И вкатил им семерик
Строгача на зоне.

Самым главным стал пахан
Из Мадианитов.
Предал Бог еврейский клан
В руки тех бандитов.

(По закону, господа,
Если не живётся,
По понятиям тогда
Париться придётся.)

Тяжела рука была
Новых оккупантов.
Вмиг исчезли со стола
Куры и купаты...

Как не плюхнуться Рассее
Голой попой на ежа -
Жириновский с Моисеем
Монолог свой продолжал:

"Вот законы, что предложишь
Ты народу моему,
Дабы слушался он вожжи,
А не то - на Колыму.

Если купит кто еврея,
Обращённого в раба,
Пусть несчастный пейсы бреет,
Такова его судьба.

Непокорного объездят,
Как бы ни был парень крут,
Оприходуют в подъезде
И в кутузку сволокут.

Хочет он того, не хочет,
Пусть работает шесть лет
От зари до поздней...

Сказал Иегова: «Вытеши
Скрижали две Моисей,
Подобные тем, что в кипише
Разбил ты, Моих вестей
Ты в мир не донёс, обидевшись
На глупый народец сей.

На этих скрижалях каменных,
Как вышивку на атлас,
Я новые, что и ранее,
Слова напишу для вас.
Читать их перед собранием
Священникам Мой наказ.

Готов будь назавтра с солнышком
На гору Синай взойти,
Скрижали возьми и пёрышко
За Мною стенографить,
Стучать молотком по колышкам,
Ведь камень тот не графит.

Для лёгкого восхождения...

Закат на горизонте пишет вечер,
Уходит день, заботами помечен.
Природа окунулась в тишину,
Готовя мир чтоб отойти ко сну.
Спор тьмы и света бесполезно вечен.

Созвездья в небе вспыхнули как свечи.
Сверчок настроил на мажор струну,
Ведь встретил долгожданную весну
Закат на горизонте.

Ночь лёгкой шалью обняла за плечи.
Волшебный сон как ты не долговечен,
А хочется побыть в твоём плену.
Свою усталость я тобой сниму
И завтра раны вновь мои залечит
Закат на горизонте.