Никому

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...

О други, недруги мои, исполнив помыслы свои,
Ну что, теперь довольны вы?
Теперь не нужен маскарад и маски сняты
Все подряд и видно, кто теперь враги.
Какие все вы лицемеры, а эти светские манеры,
а эти теплые слова,
Неужто было вам приятно в словах одно,
в делах обратно, не быть собою никогда.
Вам зло творить ничто не стоит,
Звон денег все с лихвой покроет.
И хоть вы блещете богатством,
Душа у вас гроша не стоит,
На все, на всех вам наплевать,
Другим приходиться страдать
Сродни...

А пока, всё по старому, сосед, ну тот, у ко-
торого съеден мозг, лет пять назад, всё сту-
чит в стену, и орёт бренно (загробным го-
лосом), песнь, одну и ту же, словно мозг
утюжит, а его нет, сожран, ещё тем зверем,
а ты поверь мне, горе в нас, самих, и потоп и
конец света, и нибиру, и дыра озона, «возьми,
меня, возьми», кричит, за стеной, никому он
не нужен, даже ворону,(который не твой) при-
думаем, постой, теорию,новую, старая вышла,
креотивностью назовём, дышло, как вышка...

Четыре минуты назад
Я смотрел, как ползут без конца
Чьи-то немые тени
С усталыми, грустными лицами.
А после, проснувшись, вспомнил,
Что нет у меня лица.
Мы ведь сдаем их каптеру
Перед выходом на позиции.

Бруствер прогнил.
Ноют к дождю позвонки.
Какой уж тут к черту Кант
С его метафизикой нравов.
Фельдфебель пролаял хрипло:
«Примкнуть штыки!»
Мы нюхом чуем:
Будет стремительно и кроваво.

А дальше – последний рывок,
Боль охватит кольцом,
Сквозь лазареты в ад
Ляжет дорога...

Труба Архангела запела
Над потрясённою Землёй,
Когда Заря сверкнула смелой,
Неслыханною новизной.

Мы шли века, тысячелетья
Навстречу ей,
наперекор
Обманам и противоречьям,
Путь преграждавшим с давних пор.

Нам Мудрость вечная сияла,
К Истокам Радости вела;
Нас Красота сопровождала
И никому не отдала!

Жизни биография — вся в одной странице,
Жизни биография — срок меж двумя датами.
Первая — когда, на Земле родился,
О второй не думаю — с ней всё непонятно мне.

Дата та вторая — для нас всех загадка.
То ли окончание, то ли дверь к Нему.
Иль за нею сон всего и уснём мы сладко?!:
Тайна неподвластна та, в мире никому.

Жизни биография — даты в ней как вехи,
Жизнь они меняли круто мне всегда.
Подарив в ней новым, горе иль успехи,
Остаются в памяти этим навсегда.

Между теми датами...

Обниму я тебя крепко-крепко,
И прижму тебя, милка моя.
Ты вкуснейшая в мире конфетка,
Говорю я тебе не тая;

Много видел весенних рассветов,
Много видел я звезд неземных.
А душа не находит ответов,
Мне не в радость красавиц иных.

Мои чувства к тебе бесконечны,
Я живу с ними тысячу лет.
Я растерян был позднею встречей,
Словно созданный временем бред.

Но поверь, моя зорька родная,
Я мечтал о тебе эти дни.
Эта формула ,вечно немая,
Вдруг, зажгла горизонтом огни.

Кто бы мог в...

Видя Родину нагую
Под ударами хлыста,
Я несу ей Весть Благую
По велению Христа.

Поднесу живую воду
К окровавленным устам,
И родимому народу
Дань сыновнюю воздам.

Сквозь гнусавый и убогий
Вой чертей на шабаше
Я пою о Вечном Боге
Русской страждущей душе.

Презирая славу мира,
Где царём поставлен бес,
Пусть моя расскажет лира
О величии Небес.

Там не властвует лукавый,
Там пред Богом все святы,
Там не портят жизнь отравой
Изощрённой клеветы.

Видя Божье совершенство...

Сидит кошка, прикрывши очи
Смотрит кошка и в себя, и вперед
Сидит кошка, осколок ночи
Ждет кошка и…
Миг настает

ЕЕ миг никому не подвластный
ЕЕ миг, как из Солнца игла
Тонкий мех - теплый, атласный
Протянул руку, и кошка ушла

Только сильный скажет: я из многих,
Только сильный скажет: я, как все,
И увидит все Земли дороги,
Как единый путь от Бога – всем.
Нет здесь умных, глупых и богатых,
Нет здесь гениев, как нет и простаков,
Здесь лишь роли, что на время взяты,
От святых деяний до грехов.
Только сильный видит Божью Меру,
В коей нет престола никому,
И играет роль уже чрез Веру,
И приемлет всякую Судьбу.
Он себя не ставит выше, ниже,
Он плоды не сеет и не жнет,
Он как все, но мыслью к Богу ближе,
И как...