Никому

В небо я хотел взобраться,
Ветер вниз меня швырнул.
Я пропал — мне не подняться,
В луже грязной утонул.

Я шагаю по дну лужи,
Мутно, грязно и темно.
Никому я в ней не нужен,
И не ровное в ней дно.

Гадко квакают лягушки,
Солнца нет, повсюду ил.
Нужно встать, подняться нужно,
Только нет совсем уж сил.

Безразличие сковало,
Тело, взяв его в капкан.
Раньше моря было мало,
Теперь лужа — океан.

На душе моей тревожно,
Знаю — должен снова встать!
В жизни этой всё возможно,
Если...

Исцели мою душу,шаман,исцели мою душу.
Обещаю тебе я запрет не нарушу.
Никому не скажу,не открою секрета
Для меня одного колдовского завета.

Жизнь прошла стороной далеко на чужбине.
Нет дороги домой,нет друзей все чужие.
Бросил кров и родных,бросил все и напрасно.
Несумел удержать мимолетное счастье.

Моя жизнь миражи,рубежи и погоня
В никуда,ни за чем -очень поздно я понял.
Но уже не вернуть это время былое
Остается страдать.Нет ни сна ни покоя.

От костра к небесам отлетают...

Я своё ребро
никому не дам:
Пусть не просит старик Саваоф!
Это всё старо
для господ и дам,
Только я — не таков!

Мне из рёбер поделок не надо,
Ну, а яблоко — будьте добры!
Улечу я из Райского Сада!
Улечу я из этой дыры!

А под ним —
всё огни
Огненной Геенны.
Судный час —
не для нас,
Господа Дэмьены!

Из-за этого яблока
Прогоняют меня,
Как паршивого зяблика
Наступившего дня.

Прогоняешь меня, Саваоф?
Бог с тобою!
Я избавлюсь от этих оков,
Что зовут Судьбою...

Поэт позвал тебя, родная,
А ты ответила ему ,
Я эту тему точно знаю,
Всё потому, что сам люблю...



Теплоход "Булгария"...


Какое-то чудо и даже не били в набат,
Вода повернулась , земля опрокинулась в небыль,
И что говорить - кто тут прав , виноват,
"Булгария" пала и души взлетели на небо...



Я помню школу первую свою…


Я помню школу первую свою ,
Когда звенеть всё будет голосами ,
Авторитет твой , школа признаю
И учатся здесь все на радость маме …
Авторитет твой...

Щелчок по носу — это больно,
И унизительно к тому.
Ты понимаешь вдруг невольно:
Что здесь не нужен никому.

Щелчок по носу людям нужен,
Бывает в жизни иногда.
Он подарив боль, дым иллюзий,
Развеять может навсегда.

Но отчего-то благодарных,
Слов не спешим в ответ сказать,
Когда нам душу этим ранив,
По носу щёлкнет жизнь опять.

Щечком по носу снова было,
Холодным душем — зло в словах.
Тоска на сердце волком выла,
И мерк от боли свет в глазах.

Щелчок по носу был мне нужен...

Остаётся одно -вспоминать невиновную юность
и детство, счастливое разницей лет.
Исступлённо кружить и разбрасывать, смеясь над собою.
Снегом белым лицо остудить, и измученное до боли забыть.

Закружиться, опьянев от дороги, размытой талым снегом,
И броситься вниз головою, без жалости и утомленья вниз,
Зеркальную гладь, зеркала отраженье.
В ночное крещение, обретая сон и покой.

Юности нет. Печаль расплывчата и коварна,
Находит потерянный след от тумана,
разбросанного другими в ночи...

В книге жизни, на странице
Перепутаны слова,
Может клякса очутится,
И зачеркнута глава.

То герой я, то – повеса,
Не пойму себя никак,
В чьих коварных интересах,
Происходит кавардак?

Шел бы с миром на работу,
Чай с семьей бы пил в дому,
Но душевную заботу,
Не доверишь никому.

До всего поэту дело –
С ночи в день болит душа,
Сердце то забьется смело,
То замрет, едва дыша.

Кто Я, чьей судьбы избранник,
Чьей беды побочный сын,
Самого себя изгнанник,
Средь толпы всегда...

Остановись, безумный Мир!

Не видишь, катишься ты в пропасть.

Остановись, и оглянись,

что мирно в мире - можно жить.

Без войн и без насилий,

И может, хватит оружием бряцать,

и им, людей безвинных мирных убивать.

Не лучше деньги те,

что на оружье тратим,

пустить на благо, мирную и радостную жизнь.

Чтоб люди на земной планете,

трудились мирно, и без всяких войн.

А те умы, в кавычках «гении великие»,

перестали бы свои мозги напрасно напрягать,

и новое...

Дом горел. Сгорали бриллианты.
Ножки подкосились. Сейф дымил.
В этом доме жили эмигранты
из России, так префект решил.

В пламени безжалостном и строгом
плавилась оставленная жизнь.
Дым метался, чёрный, перед Богом,
и клубами подымался ввысь.

Кончено. Упали перекрытья.
Взоры удручённых горожан.
Мальчик убежал, весёлый, прытью,
подпалил случайно мальчик Жанн.

Синева. В покое Андалузы.
На поля крестьянин выползал.
Господа с России – словно трусы,
так их Бог пожаром наказал...

Да, останусь один и подохну в своей конуре, как собака
Никому уж ненужный, все уплыли давно мои корабли
Перед смертью я вспомню, как родных и любимых оплакал
Ну, а мой гроб в занозах не увидит ни горсти земли

Потому как на ящик мой скудный положить её некому
Нет жены, нет детей, нет и близких друзей у меня
На дрожащих верёвках опустят мужики меня крепкие
И тогда уж никто не узнает, что за жизнь прожил я

Перед смертью я вспомню, как безумно любил и надеялся
Как на руки свои по-ночам...