Неравная дуэль

Цыганка долго, долго - честно
В ладонь поэту смотрела,
Как в бездну
Потом воздохнула,
Плюнула и ушла.
Цыганка была честной.
Господа.




НЕРАВНАЯ ДУЭЛЬ

Он не спал. Ходил всю ночь.
О Боже! Нет!
Мысли пугали, бились, кружились.
Прочь.
Скоро рассвет

Перед дуэлью он знал, чувствовал,
Что обречен.
Но все ж надеялся
На что?
На дружеское плечо!

Я не воин,
Я – поэт!
Но время падало
Текло
Уж за окном светало
Скоро рассветет

Он знал
Что сам себя загнал
Но все...

Дуэль. Стоим напротив он и я
Взведен курок, умолкли секунданты...
И грянул выстрел -
Он попал, не я...
Я проиграла.
Впрочем, как всегда...
Ведь мой удел - взлетать и разбиваться,
Играя, ставить все на кон,
Проигрывать.
И вновь, как феникс воскресать
Опять любить.
Опять страдать.
И в пепел превращаться....

Как будто снова на Дуэли…
Как будто в СМЫСЛ – Клинок Проник
Две Поэтессы Тихо Пели
Пока Противник Не Поник

Поник Душой и Телом Ветхим
И Словно Жизни Вопреки
Смерть Привела Ударом Метким
Свой Приговор, в Его Стихи

Дуэль Достойна Почитанья
Мужская Кисть Терзает Плоть
Не Принимает Причитанья
Пытаясь с Силой Расколоть…

…Врага, Противника иль Друга
Напополам…
Предавшим Вновь…
И Оскорбившим, Ненароком
Её Величество Любовь

Пощады – НЕТ!..
Лишь Мир от Горя
Клинок ЖестОко...

Путь мой был недолог, хоть и длинный:
Тридцать три, - и счётчик новый счёт...
Чувствую чутьём своим звериным:
То не я, другой во мне живёт.
У него – всё строго по порядку.
Расписанье. До‘лжно выполнять.
По утрам – посильная зарядка,
Днём – пробежка, вечером – гулять.
Под запретом солнце мне отныне.
Плюс пятнадцать – в голове накал.
Словно все мозги лукавый вынул
И гремучей смеси закачал.
А желудок... прямо как взбесился:
Строгий график! Трижды! Вот дела!
Если раньше сутками...

Напомни, Ветер, мне как пахнет море.
Мы на крутой волне с тобой поспорим.
Ты бросишь мне в лицо перчатку – пену
И я штормовку на дуэль одену.
Косые паруса тебе подставлю
И парусник на глубину направлю.
Там будем мы втроем: я, ты и море.
Там я забуду все болезни – хвори.
Там снова стану молодым и сильным,
Там буду я дышать соленой пылью.
А ты мне песни будешь петь в оснастке .
И море закипит, меняя краски,


Накренясь, судно будет резать волны,
И будут паруса упруго-полны...

Не колебался, обещая
Прибыть к обеду ровно в три;
...И зажигались фонари
Ему дорогу освещая,

Деревья звездно серебрились
Для той аллеи став каймой,
Ждать до минуты... До какой,
Чтоб эти двери растворились?

Под позолотой купидона
Часы пробили ровно три;
Снаружи падал снег. Внутри
Такое же молчанье дома.

И, теребя руками шёлк,
Она ждала, готовясь плакать,
Но тут звонок изволил звякнуть,
И доложили, что пришёл.

Когда он вешал шапокляк
На гвоздь, торчащий непристойно...

Вставали гении под дуло пистолета.
Как безрассудно и печально это!

Ну, Пушкин был отчаянный повеса!
Но как он мог равнять себя с Дантесом?!

Я не могу умом своим понять,
Как гений мог себя с ничтожеством равнять!

А Лермонтов? Он Пушкина оплакал.
А сам, по правилам, господствовавшим встарь,
Под пулю встал. А узколобый царь
Назвал его презрительно «собакой»!

Излишне сожаление пустое.
Но тянется в веках кровавый след.
Ничтожеству же ничего не стоит
Поднять на гения смертельный...

Седой супруг, младой жене,

Сказал в постели, в полусне:
.

«Проси меня -- любить тебя,

В тот день, в котором буква -- «ЭР»!..

К субботе – устаю, поверь!..»
.

…Ложится синий иней

С утра на старый ельник…
.

-- «Так просыпайся, милый!

Сегодня – ПОНЭДРЭЛЬНИК!!!»
……………………………………………………………..

Прикинь, внимая слухам,

Но, не собравшись с духом –

Как часто будешь счастлив ты,

Взяв в жёны «молодуху»!

Неудачно пошутив,
Мину скорчил дочке папа.
Голосок дитя притих…
Мигом к маме, дочь, от страха...

«Мне такое и не снилось!
Волосы аж дыбом встали!
Мама, мам… ты поженилась,
Торопясь… на чём попале!»

На Чёрной речке белый снег, махровый.
Шинель и шуба корчатся на нём.
Они зарыться в этот снег готовы
в смертельном страхе пред грядущим днём.

Площадку размечают секунданты,
крестя её цепочками следов,
и пулею француза – иммигранта
неумолимый рок уже готов
пронзить поэта чувственное тело,
что никогда не надевало риз,
и завершить трагедией умело
Натальи Николаевны каприз.

Когда молва злодействовать готова,
как избежать трагичного конца?..
И обратилось брошенное слово
кусочком...